Признанный автор

— Сегодня… мы прощаемся с выдающейся личностью. Неповторимым человеком. Честным гражданином магической Британии, готовым отдать жизнь за наше с вами спокойствие и процветание. — Вещал Министр Корнелиус Фадж, стоя рядом с саркофагом из белого мрамора. За ним, в компании жены и сына, возвышался сдерживающий улыбку Люциус Малфой, а полукругом выстроились остальные, включая несколько иностранных делегаций из Америки, Китая, Франции и Африки, среди которых стоял и Альбус Дамблдор, с самым скорбным видом из всех, на какие был способен. — Эта потеря… Эта потеря для всех нас невосполнима… На фоне гула похоронной процессии раздалось несколько хлопков аппарации, мало кем замеченных. Аластор Грюм, придерживающий за плечо рыдающую студентку мракоборческого центра, Нимфадору Тонкс, встал вполоборота к прибывшим, не обратившим на это никакого внимания. — Честь, достоинство, добродетели самого высшего порядка на протяжении всей жизни взращивались и развивались этим человеком! Он был безупречен во всём. В мыслях, в деяниях и конечно — в наших сердцах. В них он останется бессмертен, ведь… Компания прибывших волшебников в белых плащах, на которых, несмотря на всю непогоду, не оставалось ни одного пятнышка, вполне целенаправленно надвигались в сторону толкающего речь Министра, заставляя, охраняющих главу государства, мракоборцев напрячься. — Ведь именно в наших сердцах, навсегда сохранятся самые теплые чувства, пробуждаемые его видом, голосом и бессмертными произведениями… Миновав Министра, небольшая делегация прошла дальше. — Да сохранится его наследие на веки вечные! — крикнул Министр, чей лоб покрылся потом, после чего Корнелиус обернулся назад, на шум и возню. Перед его глазами предстала удивительно дорогая сердцу картина задержания Люциуса Малфоя. Волшебник, возглавляющий делегацию, приступил к зачитыванию обвинения. — Согласно постановлению Комитета по безопасности и преследованию Международной конфедерации магов, Люциус Малфой обвиняется в фальсификации доказательств, лжесвидетельствовании и других преступлениях против правосудия. Также, он обвиняется в пособничестве запрещенной магической организации, в убийстве мистера Златопуста Локонса и попытке скомпрометировать Министерство магии Магической Британии, покушении на международное сотрудничество и авторитет Международной конфедерации магов. На время проведения следствия будет содержаться в изоляторе Комитета по безопасности. Увести. Раздалась череда хлопков и связанный Люциус Малфой с перекошенным от удивления, гнева, непонимания и целой кучи других, проносящихся эмоций, лицом — скрылся в воронке аппарации под удивленными взглядами сына, супруги и остальных собравшихся. — Кхм… — прокашлялся Министр, вытирая пот со лба светлым платочком. — Продолжим…? Прощание с Златопустом Локонсом происходило на кладбище вблизи Хогсмида. С этого места — виднелся недостроенный каменный дом-крепость, в котором, когда-нибудь мог бы поселиться выдающийся писатель. Но сбыться этому было не суждено. Впрочем, получившие плату рабочие продолжали методично, слой за слоем, возводить его каменные стены. Вокруг саркофага стояли учителя и студенты Хогвартса, безэмоциональный Руфус Скримджер, рядом с которым стояла утирающая платочком слёзы Амелия Боунс. В полном составе присутствовала и семья Уизли. Миссис Уизли рыдала особенно громко и с надрывом. Мадам Розмерта, с потекшей тушью сидела на холодной металлической оградке, а по щекам стекали слёзы, размывая тушь и румяна. — Вот — Протянула ей металлическую фляжку, сидящая чуть поодаль таким же образом зеленоглазая Анжелика, тяжело вздыхая и вытирая глаза белым платочком. Мрачностью и количеством слез с ними могла конкурировать лишь бледная Гермиона Грейнджер, с темными кругами под глазами. В её голове проносился последний разговор с возлюбленным учителем. Неужели, всё закончится вот так? Чувства, вспыхнувшие в ней к взрослому волшебнику из детской привязанности и влюбленности, были готовы вот-вот перерасти в нечто большее… Но им суждено было обратиться лишь скорбью. Вечными сожалениями о сказанных и несказанных словах. Стоящие рядом Рон с Гарри, которого за плечо держал Сириус, тоже не представляли собой образец спокойствия, всхлипывая время от времени. Гарри Поттер, несмотря на поддерживающую руку Сириуса, покоящуюся на плече парня, ощущал в себе пустоту. Горечь, что он испытывал, была глубока. В воспоминаниях обычно безразличного Рона проплывала череда уроков, в кабинете Златопуста Локонса, обставленного всевозможными сувенирами, картинами, статуями и прочей ерундой. Лыбящееся счастливое лицо преподавателя, рассказывающего очередную историю, описывающего заклинание или чертящего на доске какие-то непонятные ему схемы и конструкции, на которые кивает всего пара человек из класса и объясняющего их на пальцах для остальных. — А что, если это из-за нас? — надрывалась Макгонагалл, шепотом обращаясь к Помоне. — Как мы могли не услышать звуки битвы? Как мы могли не прийти на помощь к нашему коллеге… нашему ученику? — Тише, Минерва — успокаивала её декан Пуффендуя. — Кто знает, сколько там было врагов, быть может, убили бы нас всех. А не слышали… может быть из-за барьеров. Ведь напавшие наверняка очень хорошо были подготовлены… Зачем он только вообще вышел на улицу?! Флитвик, с трудом сдерживая слёзы, отмахнулся от женского нытья и взглянул на сверкающий белым мрамором саркофаг. Сердце наполнялось горечью, от одной мысли, что в, казалось бы, мирное время, он снова потерял своего ученика. Светловолосого парня, носящегося в бытность студентом по коридорам Хогвартса, вечно шкодящего, ломающего парты, пытающегося зачаровать доспехи или придумать что-то ещё, лишь бы на него обратили внимание. В те годы его факультет очень редко стал лидировать по баллам, именно благодаря этому озорному парню. Потом мальчик… даже не то, что вырос, его словно подменили. Он стал серьезнее, расчётливее и мудрее. Иногда — даже более жестоким. Но он не был плохим… Он был хорошим. Даже очень хорошим человеком. Не только готовым приходить на помощь, но и способным её оказать. Смахнув руку Аластора, Нимфадора Тонкс, под удивленные взгляды толпы, подошла к саркофагу и наклонившись поцеловала светловолосого, бездыханного мага в лоб. — Она с детства читала его книги. — Заметила мать девушки, стоящая рядом с одноглазым мракоборцем. — Не представляете, как она расстроилась, когда на следующий год после выпуска из Хогвартса, он стал преподавателем Защиты от темных искусств. Она расколошматила всю свою комнату. Страшно представить, что будет теперь. Может… присмотрите за ней, по мере возможностей? — женщина с мольбой взглянула на Грюма, который только резко кивнул. Гермиона Грейнджер, глядя на странную девушку, подошедшую к их погибшему преподавателю, тяжело вздохнула и снова заплакала. — У него ведь, кажется, была семья? Друзья? — Спросила Амелия Боунс у Министра, который помотал головой. — Была. Мать и две сестры. Они коротко простились с ним перед церемонией и ушли. Они не захотели оставаться надолго… Поэтому, речь произносил я. Когда готовилось тело, приходили ещё какие-то четыре сумасшедшие девушки, три гречанки и одна американка… но на этом всё… — снова выйдя немного вперёд и отстранив от саркофага плачущую Тонкс, подхваченную под руку Сириусом Блэком, Корнелиус Фадж подал знак двум волшебникам. — Вечная память. — На этих словах, все бросили последний взгляд на лицо знаменитого писателя, после чего крышка саркофага навсегда была запечатана.

***

В вечерний час, Альбус Персиваль Вульфрик Брайн Дамблдор стоял на самом верху астрономической башни, глядя на скрывающееся за горами солнце. Не утихающий холодный ветер трепал его длинные волосы, бороду и причудливую серебристую мантию, заставляя её переливаться всеми цветами радуги и позвякивать. Вдалеке, в месте, где солнце скрывалось за горами, показалась быстро приближающаяся коричневая точка, за которую зацепился прищуренный взгляд директора Хогвартса. Спустя полминуты стало понятно, что быстро приближающееся пятно — это средних размеров коричневая птица, с интересом разглядывающая старика. Долетев до башни, она присела на перила и, повернув голову, обратила свой взгляд на позвякивающие на бороде колокольчики. — Ну здравствуй Ачэк. Какие новости? — Альбус Дамблдор лучезарно улыбнулся.