Я хочу в школу!

Анечка ужасно волновалась. Подскочила на час раньше, чем обычно, принялась повторять математику. Женя ей когда-то давно объяснял тригонометрию, а она все никак не могла запомнить, где у угла синус, а где косинус. Вернее, какой катет нужно поделить на гипотенузу, чтоб получить желаемое. А вдруг, у нее именно про это спросят? Говорят в обычных школах, могут вызвать к доске и начать задавать самые разные вопросы… В школу заходили все вместе. Это Женя придумал. Встретились на крыльце, а потом Женька развел всех по раздевалкам. Кошке с Димкой хорошо, они в один класс попали, в 8 «Г», Молчуна определили в 5 «А», Женька тоже попал в «А» класс, но в 10. Анечку записали в 3 «Б». Женя довел ее до двери в кабинет, легонько щелкнул по носу для поддержки, буркнул: — Если что — звони… И ушел. Аня смотрела ему вслед и видела, что Женя очень волнуется. Он сутулился, озирался, сумку перекидывал с одного плеча на другое. Анечка побежала за ним, схватила за руку, прижалась: — Женечка, ты не переживай, все будет хорошо! Ты у нас самый-самый лучший! Мы тебя в обиду не дадим! Женя даже сумку уронил от неожиданности. — Спасибо, — сказал он. Серьезно сказал, без капли улыбки. Аня поняла бы, если б он вздумал над ней смеяться. Но в этот момент Жене, их большому Жене, их лидеру, их опоре действительно очень нужна была поддержка. Ане стало неуютно. Она поплелась в класс, волоча за собой сумку и по дороге разглядывая учеников. Внешне они мало отличались от тех, кто попадался в коридорах 34-й школы. Кучковались, хихикали, обсуждали что-то, спорили… Разве что мата звучало непривычно много, но, гуляя по городу, и не такого наслушаешься. Аня давно привыкла пропускать «плохие» слова мимо ушей. Непохожести начались со звонком. Как только он зазвенел, все тут же рванули в класс и уселись за парты. Аня топталась у входа, никто не обращал на нее внимания, а она не очень представляла себе, что нужно делать. Но заминка была совсем короткой, потому что в класс вошла учительница. Дети, как дрессированные собачки, вскочили за партами и застыли по стойке «смирно». Аня, так и не успев ничего сообразить, просто стояла в проходе и с неприличным любопытством разглядывала будущих одноклассников. Они были на удивление одинаковыми… — Садитесь! — сказала учительница, а Аня переключилась на нее. Пожилая… Лет сорок… Но выглядит бодро, спина безупречно прямая, волосы уложены, ногти накрашены… Увидела бы на улице, приняла бы за эту… как они называются… бюрократку. Такие сидят в чистых кабинетах, решают важные задачи и улыбаются… Вот так же улыбаются… Ртом. А глаза… — Ты, вероятно, Сивцова? Аня кивнула. — У нас свободно только одно место, класс переполнен. Садись. Четвертая парта среднего ряда. Алехин, ты будешь сидеть с Сивцовой. — Меня зовут Аня. Аня улыбнулась. Она вспомнила, что нужно улыбаться, если хочешь расположить людей к себе. Учительница тоже улыбнулась в ответ. Но при этом сверкнула глазами и с нажимом сказала: — У нас уже есть две Ани, Сивцова. Садись. Аня села на место. В ступоре. Первый урок она так и провела в ступоре, просто потому что ее отточенные на поиск логики мозги таки не поняли, что происходит. Весь класс по очереди выходил к доске и читал одно и то же стихотворение. Причем часть просто тарабанила текст, а остальные читали с совершенно одинаковыми интонациями. После декламации учительница объявляла оценку. Она была тем выше, чем быстрее был прочитан стих. За каждую паузу снижался балл. — Вы что, на скорость стихи читаете? — спросила Аня у соседа по парте, но он на нее так шикнул, что Аня чуть со стула не упала. На пятнадцатом рассказе Аня уже знала стих наизусть. А в классе было двадцать восемь человек…