Антилогично

— И отдай свой канал. Я могу себя отдать. Смотря в это ненавистное ему лицо, Рахим понимает — он его обожает. Руслан обладает им так, как никто другой, но друг другу они не принадлежат. Только не сейчас. Они параллельны, ирреальны, они строили друг на друге хайп — но только не правду. Правды здесь нет, когда сидишь бок о бок на каком-то шоу, и споришь, чьё же на самом деле фенди. — Оно моё. А ты мой. Хочется плакать, не смея побороть себя и не коснуться. Нужно понимать было, куда идёшь, когда вообще увидел его. — Мудила ты, Ганвест. — у Абрамова миллионая аудитория в тиктоке, дорогая машина и красивые кудри, обрамляющие голову. У его врага есть почти всё тоже самое, но они всё равно какие-то нереально противоположные. — Нахуй иди, говноед. Он общается грубо и ласковым быть не хочет. Стоя у клуба, они не знают, куда вообще едут. Где вообще находятся. — Посылаешь, а сам за мной идёшь? — утягивая на кровать, Рахим кокетливо гладит подбородок мужчины, пальцами спускаясь ниже и поглаживая мышцы. Но тут же оказывается прижатым к кровати отеля, куда они пришли. То, что происходит — слишком пошло и дико, и для понимания оно не особо то и логично. Но очень, очень приятно. — Молчи, сука. Но поцелуи у него нежные, да. Гоминов впивается в сладкие, податливые губы тиктокера, и ведёт сей парт медленно и тягуче, рукой зарываясь в волосы и оттягивая мягкие кудри. Руки перебегают вниз, избавляя от одежды, и вскоре комната заполняется шумными вздохами. Возможно, это всё дико неправильно, но сейчас Рахим просто растворяется в каждом укусе, поцелуе и давлении на его тело, не желая никуда сбегать и отстраняться. И может быть он завтра пожалеет об этом, но сегодня просто будет прижиматься к Ганвесту поближе, и будет слушать его сердце, что стучит так тихо.