ВдохВыдох

      Тошнотворный запах ежевичной живой изгороди известил о том, что Драко вернулся в замок, еще до того, как он открыл глаза. Драко лежал ничком на траве, упираясь взглядом в зияющую дыру входа. В одной руке он сжимал погасший Кубок, в другой — край мантии Диггори. Шум трибун сперва показался бушующим океаном.       Среди стремительно приближающихся лиц Драко выцепил взглядом лицо Снейпа, а за ним и Дамблдора. Драко сел, выпустив Диггори, и когда Снейп подошел достаточно, чтобы мог его слышать, хрипло произнес:       — Темный Лорд возродился. Диггори мертв. Кубок был порталом.       Трибуны в один миг погрузились в тишину, затем на него обрушился шквал криков, смешанный с разнообразными возгласами и рыданиями. Снейп тут же ринулся в лабиринт, обеспокоенный Дамблдор наклонился над телом пуффендуйца. Драко встал, попятился и обратился в бег, пока все внимание было приковано к трупу.       Нужно было вернуться в лес, где Леви все это время следила за настоящим Поттером.       Он бежал как никогда, пустынные ночные пейзажи окрестностей слились в одно темное пятно. И вот показался спасительный Запретный лес, у которого Драко уже снова начал задыхаться.       Леви, завидев его, в момент побледнела и ринулась навстречу. Поттер лежал неподалеку рядом с аккуратно сложенной одеждой Драко.       Оказавшись здесь, он вдруг почувствовал себя невероятно жалко от того, что план провалился, а старания оказались потраченными впустую. Драко рухнул на колени прямо на землю и закрыл внезапно начавшую раскалываться голову руками. Леви опустилась рядом с ним и обняла. Действие зелья подходило к концу, светлые волосы Драко пробивались на темной макушке Поттера, словно он седел на глазах.       — Не вышло, — выдохнул Драко, поднимаясь на ноги и забирая свою одежду. — Все было зря. Извини.       — Ничего, — пробормотала Леви, помогая ему одеться. — С первого раза мало что получается…       Руки у нее тряслись, и хоть она старалась держаться, было видно, как она волновалась за него, хоть и не знала, чем закончится поход в лабиринт. Драко получил свою родную палочку назад, пока Леви натягивала мантию на настоящего Поттера.       — Ты слыхал про Омут памяти? — спросила Фаррелл, скорее чтобы отвлечь его.       Драко помотал черно-белой головой.       — Расскажу как-нибудь на досуге… — Леви сняла с него очки и кое-как примостила на переносицу гриффиндорца. — Ты же помнишь, да? Мы берем часть воспоминаний о том времени, пока ты занимал его место, и возвращаем Поттеру, — снова пояснила Фаррелл, чтобы что-то говорить, хотя они обсуждали эту часть плана раньше. — Он будет думать, что был там вместо тебя, и подозрений будет меньше. Если, конечно, ты ничего такого там не делал или говорил, что могло бы быть подозрительно, но я в любом случае думаю, что смогу это подправить…       Драко наспех пересказал Леви все, что произошло после их расставания. Ничего об услышанном не комментируя, она подняла палочку.       — Сейчас я заберу у тебя воспоминания, а ты сконцентрируйся именно на том временном отрезке, что нам нужен, не больше не меньше, хорошо?       Драко кивнул. Голова все еще болела.       Леви сосредоточенно сдвинула брови и поднесла палочку к его светлому виску.       — Ты уже делала это раньше? — спросил Драко.       Фаррелл покачала головой.       — Не отвлекайся! — она бросила на него недовольный взгляд.       — А я забуду обо всем, что ты заберешь? Что? — невинно воскликнул Драко. — Это очень важный вопрос. Я не хочу забыть о столь волшебно проведенном вечере с Темным Лордом…       — Если перестанешь задавать вопросы, то вся память останется с тобой, — терпеливо пояснила когтевранка. — Сконцентрируйся.       В лесу вокруг было тихо. Поттер не шевелился, возможно, Леви погрузила его в магический сон, а может, так и оставила разоруженным.       Драко пытался сделать так, как просила Леви, но взгляд то и дело соскальзывал на нее, путая мысли чем-то неподходящим в данный момент.       Насколько хороши могут быть девчонки в четырнадцать лет?       Драко знал: Леви была чертовски хороша. Нет, она была прекрасна. Как снаружи, так и внутри. Драко никогда не сомневался в этом, а с каждым проведенным вместе мгновением убеждался больше и больше.       Она наклонилась к нему, и своим вернувшимся зрением он мог различить каждую подрагивающую ресничку. Она была слишком близко! Драко уже чуял запах трав, которыми пропитались темные волосы когтевранки.       Леви сдула прядь челки с лица и продолжила, нахмурившись, колдовать у его виска.       А Драко все не мог сосредоточиться. Он прошелся взглядом по ее бровям, потом посмотрел в темно-зеленые глаза, благо она не замечала этого, потом спустился ниже, обогнув взглядом четыре родинки под левым глазом, складывающиеся в ровнейший ромбик на щеке. Он уже бессовестно ее разглядывал, Драко снова был готов поклясться себе, что никогда не видел более красивого носа, прямого и идеального, который делал девушку безумно симпатичной. И ее губы, аккуратные и милые. Драко поймал себя на мысли, что каждая черта Леви, взятая отдельно, нравилась ему, а в целом все это и сложилось в причину, почему она так привлекала его внешне.       За спиной Леви что-то хрустнуло, поставив мысли Драко на место, и он все же настроился на все произошедшее и прекратил разглядывать когтевранку.       На кончике ее палочки образовалась тонкая светящаяся нить, тянущаяся от виска Драко. Леви, затаив дыхание, повернулась к Поттеру и, направив палочку на него, поднесла нить воспоминаний прямо к его виску. Малфой почти зачарованно наблюдал, как светящаяся нить исчезла в недрах бездарной головы гриффиндорца. Леви устало выдохнула.       Теперь только осталось левитировать Поттера назад, подальше от леса, пока со стадиона не начали валить толпой обескураженные зрители.       — Ты оставишь его себе? — Леви кивнула на Кубок.       Драко только сейчас осознал, что так и не отпустил Кубок Трех Волшебников. И пускай все думают, что его завоевал Поттер, Леви прямо сейчас видит Малфоя с этим трофеем и знает, кто настоящий победитель.       — А… Нет.       Драко рассеянно поместил Кубок левитируемому Поттеру на живот, затем Фаррелл взмахом волшебной палочки отправила его к тому месту, где и оглушила, опустив на землю. Затем шепнула:       — Оживи.       Даже с такого расстояния заклинание подействовало мгновенно, и вот Поттер уже сидит, потирая голову, и озирается по сторонам, вспоминая, что произошло.       Леви прислонилась к большому дереву. Она все еще была бледна, и Драко заметил, что ее силы на исходе, хоть она и пытается оставаться сильной для Драко.       Вот они и сидели рядом, держа лицо друг перед другом.       Малфой даже себе не хотел признаться, как его вымотала схватка с Темным Лордом, игнорируя боль в голове, а Леви тщетно пыталась усмирить мелкую дрожь, которая накатывала каждый раз, как она смотрела на него.       — Хочешь, можем пойти в замок, — предложил слизеринец, наблюдая, как Поттер поднялся с земли и поплелся обратно в школу.       — Нет, — твердо возразила Леви. — Нам нужно многое обсудить.       И хотя сыроватый лес не располагал к душевному общению, Драко подробно рассказал все, не упуская ни одной детали. Его рассказ привел Леви в некое подобие ужаса, она то и дело прикладывала ладонь ко рту. Но боялась она не Волан-де-Морта.       — Если бы я знала, что будет, — взволнованно проговорила Леви, — то скорее бы пошла сама, чем отправила тебя на такой риск.       Пока они разговаривали, шум с трибун стих, видимо, все уже вернулись в замок.       — Тебе нужно быть осторожнее.       Лицо Леви приобрело серьезное выражение.       — Ты мог погибнуть! — воскликнула она, видя, что предыдущие слова оказали слишком слабое влияние. — В следующий раз будь осторожнее. Иначе оглушу, как Поттера…       Драко улыбнулся. Леви тоже улыбнулась, смягчившись. Она так переживала за него, что серьезно была бы готова пойти вместо Драко? Как будто он бы пустил ее. Не допустит, чтобы с ней что-то случилось.       Пускай на ней будет теоретическая часть. Драко был наслышан об умственных способностях когтевранцев, но Леви просто поражала его своими обширными знаниями. Как-то раз она призналась, что любит для себя изучить что-нибудь полезное. Но сварить из интереса Оборотное зелье так, что вышло оно даже лучше, чем если бы его варил сам Снейп. Просто умница…       — Я так рада, что с тобой все хорошо, — прошептала Леви и в подтверждение своих слов прижалась к Малфою, обняв его за плечо.       — Не хочется в замок, — сказал он.       — Да, — тут же подхватила Леви. — Хочется побыть здесь с тобой хоть еще немного…       Он чувствовал то же самое. И пускай он сегодня не убил Волан-де-Морта, и вся слава все равно достанется Поттеру, Леви видела его с Кубком в руках, Леви волновалась за него, поддерживала и невероятно помогла, и вообще без нее не было бы всего этого. И что, Леви — единственный человек, который дарит ему ощущение счастья?       Она рассказала про Омут памяти. Затем рассказала про магическую связь волшебной палочки и ее владельца. Именно поэтому, предположила она, палочка Поттера перестала слушаться Драко, когда он захотел исполнить столь сложное и сильное заклинание. Говорила, что заклинание Авада Кедавра само по себе требует большой магической мощи, а с чужой неподчиняющейся палочкой его выполнить практически невозможно. В первый раз получилось, потому что Волан-де-Морт не был человеком, а во второй уже не вышло бы, и в этом нет вины Драко. Он мог бы взять и свою палочку, но тогда его бы по этой палочке и узнали.       Потом они размышляли, можно ли было вообще какими-то способами уничтожить Темного Лорда, придя к выводу, что возвращение Драко без повреждений при тех условиях — уже достижение. Малфой вспомнил о своей галочке насчет двустороннего портала, вряд ли созданного Пожирателем, но они были слишком уставшие, чтобы обсуждать еще и причастность Дамблдора.       Леви сказала, как сильно гордится им. И ее слова избавляли от головной боли. Или она прошла еще тогда, когда когтевранка обняла его… Драко не знал.       Глубокий зевок все же вынудил вернуться. Восток уже начал светлеть, когда Леви пошла первой, чтобы их снова никто не заметил, не догадался, что именно произошло в лабиринте и кто на самом деле завоевал Кубок Трех Волшебников.

***

      На следующее утро Драко осознал, как важно было вернуть память Поттеру: его бы в любом случае стали допрашивать, чтобы узнать, что случилось, а смерть Диггори точно не оставила бы власти равнодушными. О том, что случилось, всему Хогвартсу рассказал с утра Дамблдор, повергнув школу в шок.       От Драко уже Леви узнала, что накануне вечером больничное крыло посетил Фадж, желая знать все из первых уст, однако, он не поверил словам Поттера о возрождении Волан-де-Морта. Судя по словам Драко, заклинание Леви сработало как надо, и Поттер помнил лишь о том, как входит в лабиринт, заканчивая тем, как Кубок возвращает его назад и ни о чем лишнем. Драко уверял, что Поттер выболтал бы все, о чем знает, по крайней мере Дамблдору, который непременно первый опросил его.       Новость о смерти Диггори, смешанная с событиями Турнира, погрузила студентов и гостей замка в настоящую прострацию. Прощальный пир был посвящен памяти Диггори, и Дамблдор еще раз сказал длинную речь о предстоящей опасности, о важности единения, о Седрике и о доблести и мужестве Поттера. На этих словах Леви взглянула на Малфоя, он подпирал подбородок рукой, уголок его губ складывался в еле заметную полуусмешку. Затем взглянула на Поттера, который был явно подавлен от всего произошедшего, думая, что это случилось с ним, что сопровождалось соответствующими переживаниями. В отличие от Малфоя, Поттер был бледен и даже измучен, скорбя по Диггори так, словно сам являлся причиной его гибели.       Что чувствовала она сама? Могла ли Леви быть довольной, что в какой-то степени действительно защитила Поттера собственными руками? Как повернулись бы события, будь он на своем месте? Удалось бы ему так же вырваться из рук Темного Лорда, как это удалось Малфою? Может ли она вообще быть уверена, что они с Драко поступают правильно в своих стремлениях осуществить задуманное? Она знала точно, что нельзя больше действовать так опрометчиво, и, поскольку сам Темный Лорд набирает силу, им тоже необходимо подготовиться, стать сильнее, хитрее, продуманнее.       Она поразилась, как легко пережил прошлый вечер Драко. И если ему не страшно, то и сама Леви должна быть храброй под стать ему, чтобы не разочаровать, оправдать надежды и доверие, которое возложил на нее слизеринец.       Леви вспомнила Малфоя таким, каким он был в самом начале четвертого курса. Сейчас же это были как будто два разных человека, и эту разницу для остальных Драко умело скрывал, казалось, лишь слегка изменившись.       Общая тайна, связывающая их, придавала решительности, а внутренняя сила Малфоя распространялась и на Фаррелл, не давая сомневаться в том пути, который она выбрала.       За этот год и правда многое изменилось, и Леви гадала, что ждет впереди, провожая взглядом уходящий вдаль Хогвартс из окна поезда. И хотя купе было заполнено однокурсниками, которые уже сменили школьные мантии с синей каймой и теперь обсуждали прошедшие события, Леви вдруг почувствовала себя одиноко, желая оказаться совсем в другом купе, где совершенно один сейчас точно так же задумчиво смотрел в окно Малфой, сплетя пальцы между собой.