К двенадцатому августа Уэйн уже избавился от гипса и смог сесть за руль, отчего был рад как ребенок. Леви же выглядела мрачнее тучи, облачившись в довесок в черное строгое платье с белым воротом. Она почти не спала все это время, тренируясь в умении закрывать сознание от чтения мыслей. Заклинания Уэйна начали терять силу уже после четвертой попытки, что судило об определенном успехе, но Леви не обольщалась, понимая, что уровень министерских работников будет выше.
— А вот если бы ты могла читать мысли, то сразу бы поняла, почему я так долго ходил в гипсе, — неуместно задорным тоном сказал Уэйн, открывая автомобиль.
— Для этого необязательно владеть Легилименцией, — все так же мрачно отозвалась Леви. — Плохие у тебя методы научить ребенка самостоятельности, Уэйн. Мог бы просто сказать, что хочешь оставить магазин и автомобиль на меня. Я бы не стала возражать.
На Уайтхолл было многолюдно. За час с лишним в пути Леви так и не смогла собраться, что было необходимо в данный момент. Конечно, они могли бы воспользоваться камином, но Леви не стала лишать отца удовольствия от первой поездки, а Уэйн предоставил дочери больше времени, чтобы подготовиться к слушанию.
Спускаясь в дурацкой тесной телефонной будке входа для посетителей, Леви почувствовала прилив злости на себя за то, что не смогла бы оставить Поттера в том чертовом переходе, в результате чего сейчас подвергает опасности этим вынужденным визитом на слушание и себя, и Малфоя. И злилась на самого Поттера за то, что он так беспечно ушел из дома, что обернулось проблемами не только для него. Леви даже не особо обращала внимание на внутреннее убранство Министерства, а мысли затмили множество голосов, наполняющих огромное пространство здания.
— Пойдем, зарегистрируем твою палочку. — Уэйн направил ее в конец Атриума, огибая вычурный фонтан Волшебного братства.
Леви все еще злилась, протягивая свою волшебную палочку дежурному колдуну в форменной мантии Министерства.
— Поосторожнее, сэр, она хрупкая и не любит чужие руки, — сухо предупредила когтевранка.
За дальнейшими неведомыми манипуляциями с палочкой она наблюдала без капли интереса.
— Двенадцать и три четверти дюймов, сосна, внутри сердечная жила дракона, используется четыре года?
Колдун поднял глаза из-за листка пергамента, только что появившегося из устройства для проверки волшебных палочек.
— Да, — ответила Леви, забирая палочку назад.
Он перевел взгляд со значка Уэйна на значок, прикрепленный к платью Леви, протянул ей сложенный листок и пожелал доброго дня.
— Похоже, они перенесли время, — сказала когтевранка, читая записку. — Ты знаешь, где здесь старый зал суда номер десять?
— Старый зал? — задумчиво переспросил Уэйн. — Это в самом низу. Правда странно, что слушание проводится именно в Отделе тайн.
Леви остановилась прямо на ходу посреди Атриума.
— В Отделе тайн? — повторила она. — Действительно странно.
И больше ничего решила не говорить.
— Не волнуйся, это всего лишь очередное подземелье, — ободряюще сказал Уэйн, беря дочь за руку, чтобы провести к лифту. — Ты же не боишься ходить на Зельеварение? Когда все закончится, куплю тебе самое большое мороженое.
— Да ну тебя, — огрызнулась Леви. — Жди у фонтана, там найду все сама.
И оставив отца за спиной, она прошла прямо к призывно раскрытым решеткам лифта, который уже был наполовину заполнен разномастными волшебниками и волшебницами.
Лифт, казалось, ехал целую вечность, доставив на этаж Отдела тайн ее одну.
«Давай, — подумала она. — Как учил Драко. Вдох-выдох».
Выходя в коридор без окон, Леви вдруг пожалела, что не взяла птичку, подаренную Малфоем, с собой. И тут же очнулась, осознав, что она будет отвлекать не меньше, чем придавать сил.
Сочный стук каблуков ее туфель разносился по всему коридору. Леви шла прямо, к одной единственной двери на ее пути. Интересно, что бы сказал Драко, зная, где проходит слушание? Позволил бы обшарить здесь все, чтобы узнать что-нибудь интересное? Наверное, вряд ли.
Леви занесла руку, чтобы открыть дверь, как сбоку ее кто-то окликнул по фамилии.
— Мисс Фаррелл?
С лестницы, ведущей вниз, по левую сторону от двери на нее смотрел молодой рыжеволосый волшебник с пергаментными свитками в руках, смутно напоминавший кого-то из Уизли. Он попросил ее следовать за ним, чему Леви поспешила повиноваться, одернув руку от двери.
Они спускались все ниже и ниже по лестнице, попутно Леви размышляла, где может находиться то, что сейчас так сильно интересует Волан-де-Морта, и пыталась уцепиться взглядом за все вокруг, раз ей попался, возможно, единственный шанс посетить Отдел тайн. Но кроме факелов, больших запертых дверей и коридора, так иронично напоминавшего обстановку Хогвартского подземелья, ничего интересного не попадалось. Леви и ее спутник подступали к единственной незапертой двери, и Леви в одно мгновение заставила себя очистить сознание и сделать так, как весь прошедший день до этого тренировалась, чтобы не позволить никому залезть к ней в голову.
Наконец рыжий открыл перед ней дверь и впустил в просторный зал, где уже собралось немало людей.
— Нам сюда, — указал он на боковую комнату, свернув так резко, что Леви едва успела осмотреть зал. — Это комната ожидания, — объяснил он. — Когда Визенгамот будет готов выслушать ваши показания, вас вызовут. — Рыжий посмотрел на часы. — Вы не знаете, где мистер Поттер? Он опаздывает.
— Не знаю, — сдержано ответила Леви. И когда он вышел в зал, закрыв за собой дверь, мысленно добавила: «и знать не хочу».
Из боковой комнаты, оформленной крайне скудно, не было слышно ничего, что происходило в зале. Леви пристроилась на сомнительного удобства стуле и уже начинала замерзать в ожидании, как дверь распахнулась и ее фамилию громко назвали из зала. Леви вздохнула и вышла из комнаты.
Около полусотни пар глаз дружно устремились на девушку и провожали взглядом, пока она садилась на заранее заготовленное для нее кресло.
Первым в глаза бросился Поттер, который приобрел за время слушания оттенок пергамента. Сидел Поттер прямо посреди зала на кресле для подсудимого с цепями на подлокотниках, вряд ли служившими украшением. Но руки гриффиндорца были свободны, и Поттер судорожно сжимал запястье другой рукой. Рядом с ним восседал Дамблдор в таком же, как и Леви, кресле. Выглядел он абсолютно безмятежно. В середине первого ряда сидел явно уже чем-то рассерженный Фадж, всех остальных, кроме рыжего волшебника, провожавшего ее, Леви видела в первый раз.
Когтевранка сидела по другую сторону от Поттера. Он даже не взглянул на нее, что было даже хорошо, иначе получил бы в ответ полный ненависти взгляд. Леви закинула одну ногу на другую и положила руки на более удобные, чем у обвиняемого, подлокотники.
— Ваше имя и фамилия! — требовательно сказал Фадж на весь зал.
— Мисс Левенте Гордон Фаррелл, — невозмутимо ответила Леви.
— Полное имя! — еще громче потребовал министр.
— Левенте Гордон Фаррелл, — повторила когтевранка. — Это и есть полное имя.
На трибунах зашептались. Рыжий что-то строчил в пергаменте. Фадж сверился со свитком, лежавшим перед ним, затем не меняя тона, сказал:
— В вашей личной карточке написано, что у вас нет матери. Где она?
Леви подперла подбородок правой рукой.
— Извините? Какое отношение это имеет к делу, мистер Фадж? — голос ее ничуть не изменился. — Это же суд над мистером Поттером, а не моей матерью. Я даже имени ее не знаю, не говоря уже о том, где она. Меня всю жизнь растил один отец.
На трибунах зашептались еще больше. Дамблдор продолжал излучать безмятежность. Министр столь вызывающий ответ проигнорировал.
— Где вы живете?
— В Кемберли, — так же невозмутимо ответила Леви.
Рыжий снова что-то пометил.
— Как вы причастны к происшествию с мистером Поттером и двумя дементорами, датированному вторым августа, мисс Фаррелл? Что вы делали в этот день?
Леви вернула руку на подлокотник.
— Второго августа у меня была деловая встреча с мистером Маркусом Коннорсом в кафе в Адлстоне, в Лондоне. Мой отец сломал ногу и не мог присутствовать, поэтому доверил это дело мне.
— Деловая встреча? — скептически переспросил министр под очередную волну шепота позади.
— Да, мистер Фадж, я покупала теплицу у мистера Коннорса. Мы с отцом держим небольшой магазин магических растений в Косом переулке, но вам, я полагаю, это известно.
Фадж выдержал паузу, что-то глянув в свитке.
— Что было потом?
— Потом я отправилась к автомобилю, оставленному на Стоунхил-Роуд, чтобы вернуться домой. Но по пути я обнаружила мистера Поттера в подземном переходе и двух дементоров, намеревавшихся лишить мистера Поттера души.
— Вы добрались от Адлстона до Стоунхил-Роуд пешком?
— Совершенно верно, сэр. Мистер Коннорс изменил место встречи, поэтому я была вынуждена оставить автомобиль, а потом к нему возвращаться.
Фадж снова сверился со свитком.
— Вы знаете, как мистер Поттер оказался в переходе на Стоунхил-Роуд, что в шести часах от его дома в Литтл-Уингинге?
— Нет, но могу предположить, что мистер Поттер тоже любит пройтись.
В зале кто-то хохотнул. Фадж сузил глаза, но Леви оставалась спокойна до кончиков пальцев.
— Что произошло дальше?
— Я окликнула мистера Поттера, но он не отреагировал, затем я подняла его палочку, схватила его самого и потащила к автомобилю, затем увезла к себе домой в Кемберли.
— Вы сами увезли, мисс Фаррелл?
— Да.
Опять прокатилась волна шепота.
— Сколько вам лет, мисс Фаррелл?
— Пятнадцать, сэр.
Шептание наконец прекратилось.
— Вы волшебница?
— Очевидно, — Леви улыбнулась.
— А ваш отец?
— Мой отец — тоже волшебник.
— Почему вы не использовали палочку, чтобы помочь мистеру Поттеру? — спросил Фадж, наклонившись вперед.
— Потому что несовершеннолетним запрещено использовать магию за пределами учебного заведения, мистер Фадж, о чем мне не устает напоминать мой отец.
Фадж откинулся назад. Тишина зала нарушалась лишь скрипом пера рыжего.
— Тем не менее, вы самостоятельно отвезли мистера Поттера, не имея магловских водительских прав? — вкрадчиво произнес он.
— Это тоже не относится к делу, мистер Фадж, — тихо произнесла Леви, смотря ему прямо в глаза. — Если, конечно, не в ваших полномочиях заниматься и конфискацией автомобиля за вождение без удостоверения.
С трибун снова донесся смешок. Министр сурово нахмурился, но продолжил допрос.
— Вы видели, как мистер Поттер применял какое-либо из заклинаний?
— Нет. При мне он ни разу не пользовался волшебной палочкой.
Фадж замолчал, снова опустив взгляд в пергамент.
— Вы умеете вызывать Патронуса, мисс Фаррелл? — поинтересовалась колдунья с моноклем, сидевшая недалеко от министра.
— Нет, — ответила Леви. — Не доводилось. В отличие от мистера Поттера, мой боггарт — высохшая искристая белладонна, у которой опали все листья.
Смешки из зала повторились.
— В каких отношениях вы с мистером Поттером? — Фадж вернулся к допросу.
— Извините? — она вскинула брови.
— Что именно в вопросе вам кажется непонятным, мисс Фаррелл? — Фадж сердито отчеканил каждое слово.
— Ни в каких, — равнодушно сказала Леви. — Учимся в одной школе, но едва ли это можно назвать отношениями. Если вам интересно, мы на разных факультетах. Я на Когтевране, — добавила она. — И к происшествию непричастна, только лишь оказалась в неподходящем месте в неудачное время. Если бы я знала, что мистеру Поттеру ничего не угрожает, то прошла бы мимо.
— Вот как? — стареющее лицо Фаджа вытянулось в удивлении. — Однако же помогли, почему?
— Потому что два дементора в пустынном месте, которые к моему приходу довели мистера Поттера до такого состояния, что он палочку в руках держать не мог, представляли явную угрозу для его души. Извините, но я не хотела бы взять на себя такую ответственность за то, что мистер Поттер из-за моего бездействия перестанет функционировать как нормальный волшебник.
На трибунах зашептались с новой силой. Фадж пробежался глазами по свитку, затем жестом руки призвал зал к тишине.
— Спасибо, мисс Фаррелл, вы свободны. Можете идти.
Леви стремительно поднялась с кресла и вышла из зала, не взглянув больше ни на Фаджа, ни на Дамблдора, ни на Поттера.
Стоило двери закрыться за ней, как Леви почувствовала, словно температура резко упала на десять градусов, и обнаружила, что щеки начинают гореть. Виски уже неприятно саднили изнутри из-за Окклюменции, но девушка, проигнорировав начинающуюся головную боль, поспешила обратно к лестнице мимо одинаковых дверей без табличек и номеров, запертых на замки.
Пока Леви стремительно поднималась, она думала, стоит ли попытаться войти в дверь, которую видела в коридоре, ведущем к лифту. Поттер на ее месте точно сунул бы туда свой любопытный нос, только потом спросив себя, нужно ли ему это. Драко бы тоже наверняка пошел не раздумывая, решительно сжимая палочку, готовый колдовать прямо в Министерстве.
Но это же Министерство магии, здесь наверняка нельзя лазить везде, где захочется. Леви решила, что если наверху никого не будет, то она войдет в ту дверь, а если кого-то увидит за ней, то скажет, что заблудилась.
Но наверху было пусто. Леви оглядела пустой темный коридор и шахту лифта в конце.
Желанная дверь вдруг открылась сама.
За долю секунды Леви успела увидеть круглую черную комнату и по меньшей мере пять одинаковых дверей.
Из двери вышел Люциус Малфой, явно не ожидавший, что его кто-то здесь увидит, но его лицо в один момент приняло обычное надменное выражение, которое успешно копировал Драко по крайней мере первые три с половиной года в Хогвартсе. Люциус поспешил захлопнуть дверь за собой и, обнаружив перед собой Леви, скользнул взглядом по ее значку. Леви не сдвинулась с места, не сводя с Люциуса глаз.
— Здравствуйте, мистер Малфой, — поздоровалась она, изобразив вежливую улыбку. — Если вы ищете мистера Фаджа, то он сейчас в старом зале суда номер десять на слушании и пока не освободился.
Люциус сузил глаза, смотря то на Леви, то на ее значок, видимо, прикидывая, стоит ли стереть ей память прямо сейчас за то, что она видела его выходящим из таинственной двери, где, как они оба знали, явно не должен находиться.
— Зал находится внизу по этой лестнице, — когтевранка многозначительно кивнула налево, откуда только что поднялась, затем развернулась и двинулась к лифту, чувствуя, что платье вот-вот воспламенится под пристальным взглядом Малфоя-старшего. Когда лифт поднимал ее, Леви видела, что коридор опустел, а шаги по лестнице означали, что Люциус спускается к залу.
***
Уэйн выполнил свое обещание, и на обратном пути домой Леви уплетала большую порцию ванильного мороженого с шоколадной крошкой и карамельным сиропом, попутно вводя отца в курс дела о том, что произошло на слушании.
— Значит, ты так и не знаешь, в чем его обвиняли? — спросил Уэйн.
— Не-а, — Леви покачала головой, не отрываясь от мороженого. — По правде говоря, мне до этого нет никакого дела.
— Странное у тебя к нему отношение, — серьезным тоном начал Уэйн. — Мне Гарри показался хорошим парнем, а ты к нему относишься более чем прохладно.
— А должна относиться как-то иначе? — поинтересовалась Леви, отправляя очередную ложку мороженого в рот. — Тем более вокруг него всегда есть люди, которые балуют своим теплым отношением, вниманием, развлекают его, и это не только два его лучших друга. Я же имею право не хотеть с ним общаться по личным причинам?
— А имя этим причинам — Драко Малфой? — улыбчиво спросил отец.
— Возможно, — прозрачно ответила Когтевранка. — Однако, если ты заметил, я и раньше не стремилась сдружиться с Поттером, потому что он регулярно нарушает школьные правила, начиная прямо с первого курса, любопытен настолько, что лазит там, где запрещено под страхом смерти, а еще он имеет тенденцию не только сам попадать в неприятности, но и впутывать в это своих лучших друзей и вообще всех, кто его окружает, и на моем примере ты убедился в этом сам. И подумай сейчас, нужен ли твоей дочери такой друг.
Уэйн рассмеялся.
— По-твоему, обаятельный мистер Малфой лучше? Чем-то же он завоевал звание твоего единственного друга, что за три года пока не удалось ни весельчаку Терри, ни серьезному Энтони, ни Гарри Поттеру, а он, между прочим, мальчик, который выжил, ну, и далее по списку его всяческих заслуг.
Он повернулся, чтобы застать реакцию дочери.
— Смотри на дорогу, — Леви повернула рукой голову отца прямо. — Никто не говорил, что мы с Драко друзья. И нет, тебе не удастся заставить меня краснеть.
— Я расцениваю это как положительный ответ на мой вопрос? Все же Драко лучше, чем Гарри?
Леви оторвалась от мороженого.
— Да, Уэйн, лучше. Драко — удивительный человек. Думаю, остальное я оставлю невысказанным.
— Так может тебя подбросить до Уилтшира? — он заговорщицки улыбнулся.
— Не стоит. Я пошлю ему сову из дома. Ты же не против, если он снова немного погостит у нас?
— С учетом того, какую клятву вы дали друг другу на кухне, он может вполне у нас поселиться, Левенте.
Прозвучало это отнюдь не как шутка.
— Вряд ли Драко предпочтет нашу скромную обитель своему поместью.
— Гостит он у нас, однако, с немалым удовольствием. Ты замечала, как он расстраивается, когда уходит?
***
Уэйн против очередного визита Драко не был.
Отец заставил багажник Дефендера почти под завязку ящиками для магазина и поспешил ретироваться в Косой переулок.
Драко был рад узнав, что на допросе ни сыворотку правды Леви не заставили пить, и в голову проникнуть не пытались. Как она ожидала, он много спрашивал о том, что находится в Отделе тайн, и это интересовало его гораздо больше, чем то, в чем все же провинился перед Министерством Поттер.
— Внизу все двери кроме зала суда были заперты, — рассказывала Леви, устроившись на кровати с ногами. — На них такие замки, словно туда уже давно никто не ходит. А вот наверху есть дверь, которая ведет в какую-то темную комнату, и там я увидела по крайней мере еще пять дверей. Понятно, что там ничего не подписано.
— Это все? — слегка разочарованно спросил Драко с кресла.
— Все, — Леви кивнула. — Я бы, может, и прошла дальше, но… — она осеклась.
— Но?
— Из той комнаты вышел твой отец, — произнесла когтевранка, отведя взгляд.
Малфой в секунду изменился в лице.
— Он тут же захлопнул ее за собой и смотрел на меня так, что я поняла, что быть за той дверью ему не полагалось и он жалеет, что я застала его, — продолжила Леви, обращаясь скорее к своим коленям. — И хотя он ничего мне не сказал, но уходя я чувствовала, как он хочет заколдовать меня.
— Черт, — произнес слизеринец. — Это очень плохо. Он мог тоже выполнять задание Темного Лорда.
И тут Драко спрятал лицо в ладони. Леви растерянно смотрела на него, не решаясь ничего сказать.
— Самое худшее, что отец даже не понимает, как он рискует, — глухо сказал Малфой, глядя на свои руки. — Причем рискует не только попасть в Азкабан, но и быть убитым своим же Хозяином. Не здесь, значит, там.
Он вдруг рассмеялся звонким ледяным смехом.
— Подумать только, чтобы Малфои кому-то прислуживали… Как же абсурдно это звучит. А я отца даже вразумить не смогу. Никогда. Он и двух слов моих не будет слушать, что бы я ни говорил, как бы ни молил, ни убеждал. Думаю, только когда его собственный сын убьет того, кому он служит, отец одумается. Надеюсь.
Драко судорожно сглотнул, затем решительно поднялся на ноги.
— Какая сейчас уже разница. Пойдем, научу тебя метать ножи, специально захватил набор.
Последнюю фразу он сказал уже с усмешкой, давая знать, что все хорошо. Леви встала с кровати, подошла к слизеринцу и без всяких слов обняла его.
Он был такой высокий. Леви едва доставала макушкой до плеча Драко. От его шеи чувствовалось приятное тепло. И он сам весь был невероятно теплый. Глаза Малфоя всегда были ледяными настолько, что, казалось, дотронешься до слизеринца — и неминуемо покроешься инеем. Но нет.
И как Леви могла упустить тот момент, когда она стала способна просто так подойти и обнять Драко Малфоя? Как вообще так получилось, что за все это время она ни с кем не сблизилась из Когтеврана, а такой далекий для нее слизеринец оказался в ее объятиях?
На эти вопросы у когтевранки так и не нашлось ответов. Их отношения были феноменом, не поддающимся никаким объяснениям.
Отпускать его, конечно, не хотелось. Да и он сам не спешил отстраняться. Интересно, сколько они так могут простоять? А о чем он сейчас думает? И это вообще нормально, что слизеринец и когтевранка никак не отступают друг от друга?
— Пойдем метать ножи, — прошептала Леви.
— Пойдем.
Драко отпустил ее. На его губах играла усмешка.
***
Малфой, как оказалось, здорово умел орудовать ножами для метания.
Они расположились на лужайке на заднем дворе, скрытые живой изгородью от соседских глаз. Драко, закатав рукава рубашки, посылал ножи один за одним в консервные банки, служившие мишенями. Светлые волосы спадали слизеринцу на лоб, но это не мешало ему, прицелившись, метнуть нож точно в цель четыре раза подряд.
— Видишь? Ничего сложного, — он, улыбаясь, повернулся к Леви, наблюдавшей за каждым его движением с деревянной скамейки.
Малфой протянул ей руку, не прекращая улыбаться.
— Остальные пять мишеней для тебя, давай.
Леви поднялась и подошла к нему, чувствуя себя немного странно. Малфой протянул ей пять ножей и выжидающе глянул.
— Ну?
Когтевранка непонимающе посмотрела на него, затем с обрушившейся неловкостью осознала, что прослушала почти все азы, о которых рассказывал Малфой, из-за того, что пялилась, а не слушала.
— Ты все прослушала? — с проникновенной улыбкой догадался Драко. — Ничего. Смотри, объясню подробнее.
Он забрал четыре ножа, оставив один на ее ладони.
— Сперва нужно определить центр тяжести, — попутно комментировал слизеринец. — Эти ножи сбалансированные, то есть их центр тяжести находится ровно посередине между клинком и рукоятью.
В подтверждение своих слов он положил нож серединой на вытянутый указательный палец Леви. Нож слегка качнулся и застыл.
— Если ты знаешь, где находится центр тяжести, это поможет правильно определить, какой стороной необходимо метнуть нож. Обычно если рукоять тяжелее, то нож нужно послать рукоятью вперед, и наоборот, если тяжелее клинок. Однако еще все зависит от расстояния до цели. Теперь бери нож. Держи ровно в точке центра тяжести указательным и большим пальцами. Кончиками других прижми лезвие к ладони, но не сжимай, иначе можешь порезаться.
Леви сделала, как указал Драко, он немного подвинул ее пальцы своими, чтобы хват получился правильным.
— Теперь нужно выработать правильную стойку, — продолжил Малфой. — Она тоже имеет большое значение для успешного и точного броска. Но ты помнишь, что я говорил о расстоянии? Это важно. Если до цели меньше трех метров, держать нож следует чуть ближе к острию, если больше четырех — подвинь захват ближе к рукояти. А если больше пяти метров, то уже берись за рукоять. Учти, что точность зависит скорее от расстояния, чем от силы, с которой послан нож. Поэтому старайся бросать с примерно одинаковой силой, регулируя расстояние, когда будешь тренироваться. Отсюда до банок примерно три с половиной метра, поэтому я и расположил твой хват посередине ножа. Теперь непосредственно стойка. Ты же вроде правша, да?
— Да, — подтвердила Леви.
— Тогда тебе нужно перенести весь вес тела на правую ногу, которая всегда должна находиться позади, а левая впереди. Когда ты замахиваешься правой рукой, отведи ее назад, но запястье не должно сгибаться на всех этапах броска, держи его ровным, даже когда ты выпускаешь нож из руки. Нож посылается с поворотом корпуса влево, как будто ты бросаешь снежок. Теперь ты можешь попробовать.
Леви стала в позицию, которую описал Драко, и занесла правую руку назад, сжимая нож. Драко немного подкорректировал угол сгиба локтя, мягко дотрагиваясь до ее предплечья, и стал сбоку.
Когтевранка прищурилась, глядя на консервную банку, прицелилась ровно в кучку аппетитных персиков на этикетке и, следуя всем указаниям учителя, метнула нож.
Нож сделал пол-оборота в воздухе и, сбив банку рукоятью, упал в траву.
Леви с надеждой посмотрела на Драко. Он удовлетворенно закивал.
— Тебе нужно стать чуть ближе, потому что нож не успевает перевернуться клинком вперед, — сказал он. — С меткостью, впрочем, проблем нет.
Драко взял Леви за талию и осторожно повел ее до нужного расстояния. Леви, не отрывая от него взгляда, почувствовала, как дыхания стало резко не хватать.
— Теперь давай сама, — распорядился слизеринец, вкладывая ей в руку нож и отходя вбок.
Фаррелл сосредоточилась на правильной позиции, стараясь сконцентрироваться на мишени, а не на высокой фигуре Малфоя слева от нее, затем замахнулась и метнула второй нож.
Драко отправился посмотреть на результат и с победоносным видом поспешил продемонстрировать ей банку с всаженным по рукоять ножом.
— А это точно не твоя банка? — недоверчиво спросила когтевранка.
Драко решительно закивал головой, сияя, казалось, с ног до головы.
В следующие полтора часа Леви атаковала деревянную дощечку, прикрепленную к беседке. Драко настоял на том, чтобы она то подходила к мишени ближе, то отходила подальше, чтобы научиться поражать дощечку с разного расстояния. Ножи то и дело отлетали от дерева, стукаясь рукоятками, но Драко не отчаивался и не давал отчаяться Леви, и подсказывал, как лучше взять нож, и корректировал стойку, и только когда большая часть доски покрылась щербинами от ножей, они оба довольные отправились на кухню.
— Я лучше займусь тем, что у меня получается успешнее, — предложила Леви, потирая правое запястье, — а именно — сделаю нам по паре сэндвичей.
— Брось, у тебя хорошо выходит для первого раза, — без капли лести сказал Драко. — Давай я помогу.
Сэндвичи, которые делал Малфой, оказались самыми вкусными в мире.
