ВдохВыдох

      Новенький Ленд Ровер Уэйна определенно был самым крутым на парковке у вокзала Кингс-Кросс, отчего отец не сильно грустил из-за грядущего расставания с дочерью. Он вообще не был тем человеком, который унывает по пустякам, и обладал удивительной для Леви способностью заряжать оптимизмом всех вокруг и при этом не вызывать раздражение. Уэйн, в отличие от дочери, умел сходиться с любыми людьми и в любом месте при любых обстоятельствах чувствовал себя прекрасно.       Он помог с чемоданом и пожелал ей удачи в новом учебном году. Добавил, понизив голос, что советует быть осторожной во всем, а напоследок тепло обнял, чересчур крепко сжав ее хрупкую фигурку, когда был дан предупредительный сигнал.       Когда Леви уже заходила в поезд, на мгновение она посмотрела направо, где в это же время заходил Драко в соседнюю дверь. Он поймал ее взгляд и улыбнулся левым уголком губ. Когтевранка тоже не смогла сдержать усмешку и поспешила вперед.       Проводив взглядом удаляющееся лицо отца, Леви отправилась на поиски свободного купе.       По мере продвижения вглубь поезда, Леви все больше ощущала, что не спешит присоединяться к остальным когтевранцам, думая о том, как хорошо было бы делить купе с Драко.       Одно купе было заполнено ее однокурсниками: Мэнди Броклхерст, Терри Бут, Майкл Корнер, Лайза Турпин, Сью Ли и Падма Патил что-то весело обсуждали. Падма, не переставая смеяться, выбежала из купе, помахав ладошкой остальным.       — О, привет, Леви, — поздоровалась она, натыкаясь на Фаррелл. — Ты не могла бы найти Энтони, а то нам нужно в вагон для старост, а я его еще не видела. Спасибо!       С этими словами она умчалась, тряхнув длинными черными волосами. Не заходя в купе к своим, Леви пошла дальше к хвосту поезда в поисках однокурсника.       Значит, Падма и Энтони получили значки. Энтони был хороший серьезный парень, не любивший болтать без дела, который отличался примерным поведением, исключительной ответственностью и сознательностью. А вот близняшка Патил хоть и была немного серьезнее, чем ее сплетница-сестра, раз ее отправили в Когтевран, а не Гриффиндор, все же была несколько легкомысленна, но гораздо более общительная, чем сама Леви, возможно, поэтому ее и сестру считали самыми красивыми девушками на курсе, поскольку Падма всегда была на людях, нередко в ущерб учебе. Леви не позволила бы себе настолько неправильной расстановки приоритетов и относилась к сестре Патил с некоторым снисхождением.       Поиски Энтони не увенчались успехом, Леви, зная приятеля, готова была поспорить, что он сразу же отправился в купе для старост, разминувшись со страстно желающей поболтать со всеми подряд Падмой.       Она уже собралась уходить, как заметила в последнем купе нечто весьма интересное.       Набор внутри купе был довольно необычный: там сидел Поттер с жабой на коленях, какая-то рыжая девушка, возможно, сестра Уизли, Полумна Лавгуд и Невилл Долгопупс, держащий на руках горшок с тем, что и заставило Леви помедлить, прежде чем вернуться к однокурсникам. Невилл уловил ее заинтересованный взгляд и, добродушно улыбнувшись, помахал свободной ладонью.       Леви толкнула дверь купе и поинтересовалась:       — Неужели это Мимбулус мимблетония?       От этих слов улыбка Долгопупса стала еще шире, и он гордо посмотрел на друзей, довольный тем, что его растение настолько заинтересовало Леви. Он радостно кивнул. Поттер уделял больше внимания жабе, чем стоявшей на пороге когтевранке, рыжая девушка оценивающе осматривала гостью от макушки до носков начищенных туфель, но не решалась ничего сказать, в отличие от Полумны.       — Привет, Леви, — мечтательно протянула она, не отрываясь от любимого журнала. И обратилась к остальным, не меняя тон: — Это Леви. Леви учится на Когтевране на курс старше. А еще здесь Джинни Уизли, Гарри Поттер и…       — Спасибо, Полумна, — мягко перебила Леви. — С Невиллом я уже знакома.       Это была правда. Леви не могла не заметить его неподдельную заинтересованность в изучении Травологии, и Невилл запомнился ей с весьма положительной стороны.       — Если хочешь, можешь присесть и рассмотреть поближе, — радушно предложил Невилл, указывая на свободное сидение рядом с собой.       Леви не стала отказываться, проникшись восхищением гриффиндорца насчет Мимбулус мимблетония, и присоединилась к этой разношерстной компании, направляясь к нему.       — Так вот, о защитном механизме, — продолжил свой рассказ Невилл. — Сейчас я покажу.       Он потянулся к сумке, чтобы что-то достать из нее.       — А ты уверен, что хочешь им это показывать? — настороженно произнесла Леви. — Не думаю, что шоу стоит того.       — Не поняла, — произнесла сестра Уизли, нахмурившись.       Невилл, похоже, не представлял, чем сулит демонстрация «защитного механизма» Мимбулус мимблетония.       — Все купе зальет Смердящим соком, Невилл, в результате твоего показа, — серьезно объяснила Леви.       — Правда? — то ли разочарованно, то ли грустно спросил Невилл. — Я не знал. В любом случае спасибо, — он улыбнулся. — Не думаю, что ребятам бы понравилось.       В этот момент дверь купе отворилась, и на пороге появилась Чжоу Чанг. Она бегло осмотрела каждого сидящего, махнув ладошкой Леви, и остановила свой взгляд на Поттере, неловко застывшем с жабой в руках.       — Привет, Гарри, — взволнованно сказала Чанг, несмело улыбнувшись.       — Э… Здравствуй, — отозвался тот.       Чанг переступила с ноги на ногу.       — Я просто зашла поздороваться.       Она замерла, чего-то выжидая, ровно как замер и Поттер.       — Ладно, — оттаяла Чжоу, — всего хорошего.       Сестра Уизли прыснула. Лавгуд не отреагировала никак, когда за Чанг закрылась дверь.       — Невилл, могу я сделать пару зарисовок? — спросила Леви, возвращаясь к Мимбулус мимблетония.       — Конечно! — просиял Долгопупс, бережно передавая горшок и забирая у Поттера свою жабу.       Следующий час Леви была занята своим альбомом, одной рукой держа доверенное ей растение, периодически его поворачивая, а другой выполняла подробный рисунок и подписывая его. Не прервалась она даже чтобы подкрепиться, когда проехала тележка с едой.       — Кстати, Леви, — как бы между прочим обратилась к когтевранке сестра Уизли, попутно обмениваясь карточками из шоколадных лягушек с Поттером, заставляя ту оторваться от рисунка. — Ты не сказала, что знакома и с Гарри.       — А должна была? — равнодушно бросила Фаррелл, чем ввела девушку в легкий ступор.       Поттер по-прежнему и взглядом ее не удостоил, что ничуть не огорчало.       — Спасибо, Невилл, — мягким тоном сказала Леви, возвращая растение и собираясь закрыть альбом, как тут дверь снова отворилась и вошли Уизли и Грейнджер со своими питомцами, и когтевранка вдруг пожалела, что не ушла раньше. Она подождала, пока Уизли пристраивал клетку с совой и рухнул на свободное место рядом с лучшим другом. Грейнджер устроилась рядом.       — У пятикурсников на каждом факультете по двое старост, — отчего-то недовольно сообщила она. — Мальчик и девочка.       — Угадай теперь, кто староста Слизерина, — сказал Уизли.       — Малфой, — тут же мрачно отозвался Поттер.       — Разумеется, — изрек Уизли и принялся набивать рот шоколадными лягушками.       — А еще Пэнси Паркинсон, — сказала Грейнджер язвительным тоном. — Отличная парочка. Корова и высокомерный идиот.       Леви усмехнулась уголками губ.       — А кто у Пуффендуя? — поинтересовался Поттер.       — Эрни Макмиллан и Ханна Аббот, — ответил Уизли вперемешку с жеванием.       — А у Когтеврана — Энтони Голдстейн и Падма Патил, — сообщила Грейнджер.       — Я думал, что старостой назначат тебя, — удивленно сказал Невилл, повернувшись к Леви, отчего Грейнджер и Уизли устремили свой взгляд сперва на нее, затем на Лавгуд, заметив наконец присутствие двух незнакомых когтевранок.       — А?.. — Уизли непонимающе вертел головой, а Грейнджер украдкой и с интересом рассматривала свежий рисунок Мимбулус мимблетония в альбоме Леви.       — Да, — с жаром продолжил Долгопупс, — ты всегда сдаешь работы самая первая и получаешь хорошие баллы, а еще очень хорошо разбираешься в Травологии, и я правда думал, что старостой назначат тебя.       — Что вы вообще здесь делаете? — нахмурившись, поинтересовался Уизли, обращаясь к когтевранкам.       Лавгуд незамедлительно дала ответ:       — Леви зашла в гости к Невиллу, — своим привычным тоном протянула она, вызывая на лице Уизли все больше непонимания. — Ей очень понравилось растение, которое подарил Невиллу двоюродный дедушка Элджи. Она тоже любит Травологию, как и Невилл, а еще знает Гарри Поттера, но не…       — Спасибо, Полумна, — снова невероятно мягко вклинилась Леви, закрывая альбом. — Кто же его не знает. Впрочем, Зельеварение мне нравится больше Травологии, а Падму, я думаю, назначили, чтобы мотивировать ее стать немного серьезнее, — добродушно улыбнувшись Грейнджер, сказала Леви и поднялась с сидения. — А теперь извините, я пойду, хочу поздравить Энтони. Еще раз спасибо, Невилл!       Выходя, она наградила его самой лучезарной улыбкой, но повернувшись, тут же уткнулась в грудь кого-то высокого, в ком с ледяной волной неожиданности узнала Малфоя.       Он враждебно осмотрел купе поверх нее, остановив взгляд на Поттере, но Леви, придав лицу непринужденное выражение, мягко, но выразительно спросила:       — Можно я пройду?       Драко перевел серые глаза на нее, и Леви, чувствуя спиной взгляды всех сидящих сзади, многозначительно добавила:       — Пожалуйста.       Драко выпустил ее в коридор, где сзади в ожидании топталась Паркинсон, тут же наградив когтевранку испепеляющим взглядом. Драко еще раз осмотрел купе и, не сказав ни слова, вышел прочь. Пэнси тут же засеменила за ним патрулировать коридор.       Оказавшись в своем купе, Леви первым делом искренне поздравила Энтони, уважительно пожав руку, к ней присоединился Майкл, пришедший откуда-то сразу после нее.       За лето два ее приятеля Энтони и Терри заметно выросли и повзрослели, Энтони сильно загорел, что было заметно в контрасте с его светлыми волосами, а Терри решил изменить привычную короткую стрижку, и теперь его темные кудри отрасли и симпатично лежали волнами. Оба были рады видеть ее намного больше, чем Падму, и тотчас посадили возле себя у окна. Леви отметила это с приливом нежности. Возможно, они все же считают ее своим другом. А может, просто… да нет.       Малфоя с обретением значка она поздравила еще раньше, как только он его получил вместе со школьным письмом.       Драко тоже немало удивился, что Леви не получила значок. С Долгопупсом они сошлись во мнении. Леви сказала, что ничуть не расстраивается, и не соврала, ведь Падме и правда не мешало бы приобрести немного серьезности, а у нее самой новые обязанности лишь будут отнимать время, которое она хотела бы потратить с большей пользой, чем на вечернее патрулирование коридоров и обеспечение порядка в замке.       Драко сетовал, что вместе с ним назначили Паркинсон, потом посмеялся, что выбор и так был невелик. Огорчился, предположив, что слизеринка теперь будет приставать по поводу и без с новой силой. Но разочарованный вид Паркинсон говорил о том, что Драко с успехом игнорирует ее разговорные атаки.       Ближе к концу пути погода начала портиться, и Леви отчего-то снова стала чувствовать себя одиноко в этом купе, полном ее сокурсников. Это сейчас все общались, рассказывая свои впечатления о лете, уже принялись обсуждать экзамены, а потом, когда начнутся уроки, каждый опять будет сам за себя, а редкие компании будут вновь подвергаться недовольным взглядам за легкомысленность.       Такая атмосфера отнюдь не располагала Леви к заведению друзей. Даже Падма, которая отличалась общительностью, держалась ближе к сестре из другого факультета, чем к кому-либо из Когтеврана.       Единственным исключением являлись Энтони и Терри, которые довольно тесно сдружились с первого курса между собой, успешно совмещая это и с учебой, несмотря на некоторые различия в характере: Энтони был более серьезный, при этом не зануда, а Терри был душевный весельчак. В это время Леви старалась узнать всех понемногу, поэтому и потеряла шанс завести своего друга.       Она уважала их обоих, а сейчас, глядя на двоих друзей, почувствовала накатывающую волну одиночества, хотя и Терри, и Энтони всегда очень хорошо к ней относились.       А потом она вспомнила: они же сами взяли ее третьей. На втором курсе, когда начались нападения Василиска, Энтони и Терри все время брали Леви с собой, когда ходили от одного класса до другого. В Большой зал они тоже шли втроем и сидели рядом. В это же время Леви начала узнавать двоих парней лучше, чем остальных. На уроках она попеременно сидела то с Терри, то с Энтони, при этом когда сидела с Терри, их общение состояло практически из сплошных шуток, отчего были недовольны и сокурсники, и периодически и учителя, а Терри просил не обращать внимания и называл их занудами, после чего шутки перемещались в коридор, и тогда уже их смеху не могло помешать ничто. Украдкой Леви замечала, как остальные когтевранцы тоже не могут сдержать улыбку, хоть и пытаются сохранять серьезность и сдержанность. С Энтони все происходило в точности наоборот, и их разговоры касались исключительно магических наук. В Леви он нашел идеального собеседника, говоря на различные менее интересные для Терри темы. Будь то какая-либо теория или ингредиент для зелья, или дата магической битвы, Леви с готовностью обсуждала все, что захочет Энтони. Что любопытно, все трое уважали личное пространство друг друга, не имели привычки лезть в душу, но всегда были готовы и помочь, и поддержать, и что угодно.       Так что же мешало Леви называть их своими друзьями?       Несмотря на очевидно теплое и взаимное отношение к ним обоим, она решила, что Терри и Энтони — друзья, потому что подружились еще на первом курсе, а она им — приятель, ведь влилась в их компанию годом позже. Поэтому и считала, что парни ближе друг к другу, чем к ней.       Однако сейчас, глядя украдкой, как Терри проверяет на свет значок старосты друга, Леви поняла, что, наверное, ошибалась.       На этот раз в карете сидели лишь они трое, потому что Майкл снова куда-то ушел. Леви решила, что это хороший повод заговорить об их отношениях.       — Парни, — серьезно начала она, когда кареты тронулись. — Как вы считаете, мы с вами друзья? Все втроем?       Терри и Энтони переглянулись.       — А что, — проговорил Терри, переводя взгляд то на Энтони, то на Леви, — есть причины так не считать?       — Просто сначала вы дружили вдвоем, — пояснила Леви, — а уже потом появилась я.       Терри рассмеялся.       — О да, я помню тот день, когда мы единогласно сошлись во мнении, что нельзя оставлять одну такую малышку, когда по школе бродит кто-то страшный и опасный.       Они с Энтони снова посмеялись.       — А если серьезно, — продолжил он за друга, — то я считаю, что не важно, как нас называть, если нам втроем хорошо, ведь это главное.       — Именно! — горячо закивал Терри, качая волнистыми волосами. — Я счастлив, что вы есть у меня. Мне кажется, мы идеально дополняем друг друга. Я никогда ни с кем так не смеялся как с Леви, а уж про ваши двухчасовые дискуссии я промолчу, — он многозначительно взглянул на друзей. — Я к тому, что между нами практически идиллия, потому что мы втроем классные, умные, смешные, клевые, скромные, — все втроем засмеялись, — еще отлично между собой ладим и нам интересно как всем вместе, так и по двое. Уже не говорю о том, какие мы все красавчики, и я искренне не понимаю, почему самыми красивыми девушками на курсе считают сестер Патил.       Он сделал уважительный кивок, обращенный к Леви, и она смущенно улыбнулась.       — Надеюсь, мы ответили на твой вопрос?       — Это было очень трогательно, Терри, — проникновенно сказала Леви. — Без вас на этом факультете было бы совсем тухло, — справедливо заметила она. — И я тоже рада, что мы сдружились.       — Правда мы так и не решили, кто будет звать тебя на Святочный бал, — как бы между прочим сказал Энтони.       — Что? — она удивленно распахнула глаза.       — Ну и зачем ты сказал, — шикнул на друга Терри.       — Это было очевидно, — невозмутимо ответил Энтони, поворачиваясь к нему. — Она догадывалась, что мы бы оба ее пригласили, и отказалась идти на бал, чтобы не ставить нас в неудобное положение.       — Нет, Леви, — возразил Терри, — сперва мы решили, что не будем тебя звать, чтобы не ставить тебя в неудобное положение и помещать перед таким выбором.       — Мы даже не стали спорить, кого бы ты выбрала, — улыбнувшись, сообщил Энтони. — И с того момента решили никогда никого не делить. Думаю, это было правильно.       — И теперь мы одно большое целое, неделимое ни на какие пары, — гордо добавил Терри, закидывая руку на плечо Энтони.       Леви обескураженно смотрела то на одного, то на другого. Оба когтевранца широко улыбались.       — Или она все же не догадалась, — спросил у друга Терри. — Похоже, нет.       Как могла Леви пропустить такое? О чем она тогда вообще думала перед балом? Затем вспомнила, что не о чем, а о ком.       В то время почти все ее мысли были заняты Малфоем. Поэтому она так ничего и не поняла. Но надо отдать парням должное, они тогда поступили очень благородно и продолжают поступать как настоящие мужчины. От этого Леви зауважала их еще больше.       — И все же, Леви, — обратился к ней Терри, — с кем бы ты…       — Терри, нет! — предупреждающе оборвал его Энтони и мягко добавил: — Пускай этот вопрос останется без ответа, также как и тот, что от тебя хотел Малфой, когда подошел перед Заклинаниями на четвертом курсе.       — На бал приглашал, очевидно, — уверенно сказал Терри. — Здесь и подтверждение не нужно.       Два друга разразились смехом.       — У него в любом случае ничего бы не получилось, — серьезно продолжил он. — Все знают, что Леви давно и безнадежно влюблена в…       Леви удивленно взглянула на него.       — …растения. И мы удивились, когда поняли, что ты не пойдешь на бал, упуская возможность потанцевать с большим горшком дьявольских силков…       Они снова засмеялись.       — Кстати, — сказал Энтони, — мы хотели зайти в твой магазин.       — Я как раз-таки зашел, — возразил Терри, тоже внезапно став серьезным. — Но там был только Уэйн. Говорил же я, что нужно было заходить раньше, а ты взял да и умотал к морю, — шепнул он другу.       — Ничего, — сказала Леви, — магазин пока никуда не денется, как и я. Смотрите, подъезжаем.

***

      В первый же учебный день по школе разнеслась новость о заметном достижении Поттера на уроке Защиты от Темных искусств, которое переросло в наказание.       Назавтра, сидя в классе профессора Амбридж, Леви гадала, как пройдет урок с этой дамой у них. И хотя девушка, как любитель лаконичного стиля во всем, крайне прохладно отмечала в учителе нарочито броскую манеру одеваться, сомнительно подходящую возрасту, она не была намерена совершать такую же ошибку, как и Поттер, и пытаться заслужить внимание учителя, как он. Тем более с того момента, как Амбридж толкала свою крайне содержательную речь перед учениками на приветственном ужине, Леви преследовало смутное и неприятное ощущение, что она уже видела ее ранее. Только не могла вспомнить где, что было удивительно, учитывая цветочную розовую мантию профессора, больше напоминавшую расцветкой штору.       Одобрительно оценив царившую в классе тишину, профессор встала у доски и нацепила на лицо ту жуткую улыбку, с которой произносила речь.       — Дорогие мои ученики! Рада приветствовать вас у меня в классе. С учетом вчерашнего инцидента, который произошел с учениками из Гриффиндора… — она сделала многозначительную паузу, — я надеюсь, что наше с вами сотрудничество будет проходить более эффективно, потому и взываю к вашей сознательности, чем и славится каждый из вас.       Она подождала, если кто-то захочет заговорить, удовлетворившись нерушимой тишиной, обвела класс взглядом и продолжила:       — Прежде чем с головой окунуться в увлекательнейший учебный процесс, хочу прояснить пару моментов, чтобы избежать недопонимания.       Она мерзко хихикнула. Леви почувствовала, как Лайзу Турпин, сидящую за соседней партой, еле уловимо передернуло.       — Во-первых, ответы на мои устные вопросы я предпочитаю принимать в форме «да, профессор Амбридж» или «нет, профессор Амбридж», разумеется, хором. Все вопросы, которые не касаются учебного процесса, я принимаю после уроков. Если кто-то желает что-то сказать, он должен прежде поднять руку и дождаться моего отклика. Вам понятно?       Тишина стояла еще секунды три, затем раздалось хоровое «да, профессор Амбридж», и Амбридж растянула улыбку еще шире, словно не видела в жизни большего счастья, чем единогласный ответ на ее вопрос.       — А у нее щеки не лопнут? — раздался позади еле слышный шепот Падмы, затем чей-то смешок.       Последующее время урока было занято приторным бессмысленным трепом Амбридж насчет важности экзамена СОВ и еще каким-то бредом, который мозг Леви, наверняка, как и у остальных, упорно игнорировал, наученный опытом первого выступления профессора. Зато Леви удалось вспомнить, где она ее видела, как только из растянутого рта раздалось слово «министерство».       Она поняла, почему не помнит ее по одежде. Потому что в день их первой встречи на Амбридж была форменная мантия члена Визенгамота, а не штора, натянутая на плечи.       Значит, Министерство поставило на место преподавателя своего человека. Об этом и размышляла Леви, уткнувшись в седьмую страницу учебника.       Поттер был прав, когда ругался, что на уроках Защиты им не видать практических занятий как своих ушей. Что ж, когтевранцы, похоже, не станут так же бунтовать.

***

      — Это был самый скучный урок в жизни! — выразительно воскликнул Терри перед началом урока по Уходу за магическими существами.       — Да уж, — мрачно подтвердил Энтони, доставая из сумки пергамент и перья. — Теперь я могу понять Поттера и остальных.       — Однако из наших никто и слова не сказал, — отметила Леви, садясь рядом с Энтони. — Как вам это нравится?       — Не знаю, — Терри пожал плечами. — Неоднозначная ситуация. С одной стороны, и мы не гриффиндорцы, чтобы так рваться в бой за свои идеи, с другой — урок был просто жуть. — Он сделал соответствующее лицо. — Вряд ли мы выдержим целый год этой нудятины. Кажется, пора учиться спать с открытыми глазами, иначе я сойду с ума…       Дальнейшие разговоры отсекла профессор Граббли-Дерг. Опросив класс на тему лукотрусов, она награждала правильные ответы очками, затем объяснила задание.       — Терри прав, — справедливо высказался Энтони, когда вернулся от профессора с лукотрусом, рассчитанным на них троих. — Бинс хотя бы не раздражает, — он попытался удобнее перехватить существо драконьей перчаткой. — А ты что думаешь? — поинтересовался он у Леви.       — Не хотелось бы, чтобы эта дама запомнила меня, как и Поттера, — ответила Леви, доставая карандаш. — Вы же не против, если я зарисую?       Терри и Энтони одновременно помотали головами. Они не понаслышке знали, как Леви умеет что-то подробно и реалистично зарисовать, и предоставили эту часть работы ей.       — И что же делать? — тихо спросил Терри, наблюдая, как Леви наносит первые штрихи. — Если честно, я в растерянности.       — Не ты один, — добавил Энтони, бережно держа лукотруса. — Я думаю, что ее уроки многих ввели в подобное состояние. Пока предлагаю делать то, что она просит. Леви тоже права: не хотелось бы повторить участь Поттера. Как-никак она — профессор, и хотя так ее называть язык не поворачивается, но на примере Поттера она показала, чем чреваты споры в ее классе.       Занимаясь рисунком, Леви решила для себя, что неплохо было бы возобновить самообучение Окклюменции, раз уж министерская дама будет вести уроки. И отметила, что почти самое важное в классе профессора Амбридж — держаться как можно более незаметно.       Впрочем, ее план был разрушен на следующем же ее уроке, и Леви все же ей запомнилась, однако с самой неожиданной для самой когтевранки стороны.       — Дети! — сахарно обратилась Амбридж, радостно хлопнув в ладоши. — Я осталась крайне довольна вашими эссе, — она улыбалась, хотя почти все опустили головы, прикидываясь читающими, или отводили взгляд, лишь бы не видеть лица профессора. — Получите и посмотрите свои оценки.       Она взмахнула волшебной палочкой, и свитки пергаментов заскользили по воздуху к хозяевам. Не обнаружив своей работы, Леви тотчас почуяла неладное. Профессор подошла к ней лично, держа пергамент в руках. Амбридж положила эссе Леви перед ней под взгляды всего класса и заговорила, не прекращая улыбаться ни на секунду.       — Мисс Левенте Фаррелл, — промурлыкала Амбридж, а у когтевранки внутри все похолодело: она помнит ее после слушания, а значит мысленно ставит рядом с Поттером. — Ваша работа меня особенно порадовала.       Леви украдкой взглянула на отметку и обнаружила высший балл, отчего немало удивилась, судя по тому, что сопутствует исключительному вниманию профессора.       — Благодарю, профессор Амбридж, — ровно отозвалась Леви, не зная, чего ожидать. Остальной части класса тоже было интересно, и они оторвались от своих эссе.       — Похвально, — продолжила она, — что вы смогли достичь таких успехов, несмотря на тяжелое семейное положение…       Она сделала глубокий шумный вдох, больше похожий на притворный всхлип, и пошла к доске, обернувшись к ней спиной. Леви насторожилась.       — Ах, какая трагичная судьба! — воскликнула Амбридж, картинно прижимая уродливые кисти к груди. — Родная мать сбросила дочь на плечи отца, которому на тот момент было всего лишь шестнадцать лет. Вы можете себе представить, дети? Это почти то же самое, словно потерять родителей.       Энтони повернулся к Леви и одними губами прошептал:       — Ты не собираешься это прекратить?       Амбридж развернулась, но смотрела она только на Леви.       Вот, оказывается, в чем дело.       Старая сучка увидела знакомую фамилию, не упустила момента и покопалась в ее личном деле. Решила таким мерзким способом устроить ей проверку, провоцируя при всем классе подобным образом, ожидая, что она, как и Поттер, сорвется, и была уже готова назначить наказание. Но она глубоко ошиблась. Леви не даст ей ни единого повода.       Она смотрела на Амбридж не мигая и еле видно улыбалась, затем подняла руку.       — Говорите, мисс Фаррелл, — с ядовитой улыбкой она дала слово.       — Извините, профессор Амбридж, но спешу напомнить, что все вопросы, которые не касаются учебного процесса, вы просите обсуждать после урока, — медленно проговорила Леви самым вежливым тоном, не отводя глаз. — А бессмысленно поднятая вами тема моих родителей, которая давно не является для всех здесь новостью, как вы можете догадаться, его не касается.       Амбридж замерла на пять секунд, затем улыбнулась еще шире. Леви вспомнила слова Падмы насчет лимита растяжимости щек профессора.       Тонкие губы Амбридж еле уловимо подрагивали, затем она открыла рот и сказала:       — Я вижу, мисс Фаррелл, что горький опыт мистера Поттера усвоился с успехом. Рада, что вы выбрали другой путь. Приступим к уроку.       Кроме них двоих, никто не понял связи. Но Леви знала, что Амбридж признала поражение и не стала усугублять ситуацию.       Мысленно Леви от души посмеялась над ней. Такими вещами, как прилюдное обсуждение ее семьи, когтевранку не взять. И Амбридж это прекрасно поняла, но не додумалась, что лучше было бы провоцировать ее слушанием или спросить, как Леви относится к теории Поттера насчет возрождения Волан-де-Морта. Этим тоже можно было попробовать взять, но и тогда Леви бы не поддалась, сохраняя и самообладание, и самое прозрачное выражение лица, не давая прочитать ни единой эмоции. Но Амбридж не стала. Видимо, хорошо запомнила, как Леви общалась с министром на слушании, и бросила это дело.       Глупая, глупая профессор Амбридж.       Позже за обедом в Большом зале Терри спросил Леви, как ей удалось сохранить невозмутимое выражение лица.       — Если бы она так обошлась со мной, я бы не выдержал, — проникновенно сказал он, накладывая печеный картофель. — Но ты держалась молодцом. Я даже позавидовал.       — Чего мне переживать, если все в классе знают о том, чем она наивно собиралась меня провоцировать. Этим меня на эмоции не вывести, — ответила Леви. — Амбридж показала себя с обратной стороны, изрядно прогадав.       Она ободряюще улыбнулась приятелю, а в мыслях обещала себе тренироваться в Окклюменции еще усерднее, раз это дает настолько хороший эффект. И неплохо было бы начать постигать азы Легилименции… Мало ли, когда может пригодиться.       — Почему она вообще к тебе прицепилась? — спросил Энтони. — Настолько понравилось твое эссе, что решила проучить из зависти?       Падме, сидящей возле него, тоже было интересно послушать.       Леви помрачнела.       — Да это из-за Поттера, — сказала она, понизив голос. — Летом я наткнулась на него и двух дементоров.       — Что? — в один голос ахнули друзья.       — А вы не слышали? — скептически проговорила Леви. — Странно, я думала, что кто-то уже наверняка знает.       Затем она рассказала Терри и Энтони про неудачную встречу в переходе с Поттером и про то, что было дальше вплоть до слушания и министра, отдавая Поттеру должное за то, что он не оказался так треплив, как опасалась Леви.       — Ничего себе приключения, — протянул Терри, напрочь забыв о еде.       — Тогда понятно, откуда такое пристальное внимание со стороны милой госпожи профессора. Она хотела и тебя наказать, раз вы были на слушании вместе, — сказал Энтони.       — Не на ту напала! — Терри похлопал когтевранку по плечу и посмеялся. — Здорово ты ее на место поставила. Но если что — мы тебя в обиду не дадим.

***

      Старшекурсники не врали, когда говорили, что пятый курс будет намного более трудным. Но когтевранцы, привыкшие к умственному труду, переносили это легче остальных, к зависти других факультетов. Леви чувствовала себя совсем прекрасно, не особо ощущая какую-либо разницу. Она работала даже продуктивнее, совмещая домашние задания с самообучением, занявшись в этом году и невербальными заклинаниями с первой же недели.       Леви давно заметила одну особенность: из-за каждодневных занятий Окклюменцией, помимо умения закрывать сознание от вторжения, все остальные чувства и эмоции постепенно притуплялись, делая ее более равнодушной и невозмутимой. Это было особенно полезно на уроках Амбридж, и все сокурсники поражались, почему ее не тошнит каждый раз, как в расписании стоит Защита от Темных искусств, и почему Леви продолжает улыбаться Амбридж так же, как она улыбалась Леви и остальным. Она хотела, чтобы профессор поплатилась за свою глупость, хоть и понимала, что это желание не совсем разумное и совсем не благородное.       И это удалось. Леви профессор Амбридж больше не задирала, а наоборот, относилась так, словно зачислила ее в любимчики по неведомым причинам. Терри считал это невероятно крутым, ведь Амбридж не подозревала, что Леви на самом деле ее ненавидит, а в таком случае заслужить расположение и искреннее одобрение профессора казалось высшей точкой мастерства в обведении вокруг пальца.       Учебный процесс наладился быстро и протекал довольно размеренно, только лишь подробности об очередных стычках Поттера и Амбридж и нелепые новости из «Пророка» встревали между когтевранцами и учебой.       Когда Леви приобрела достаточную уверенность в эффективности своих тренировок, она решила взять с Малфоя пример и начать собирать информацию, основываясь на единственном подходящем для этого имени — Уолден Макнейр. Для этого она перерыла огромное количество архивов со сводками новостей, а также работала с другими книгами и материалами, отчего удалось узнать следующее: Уолден совершенно определенно носит метку еще со времен Первой магической войны. После падения Волан-де-Морта ему удалось убедить судей в том, что он действовал под заклятием Империус, более того, не просто после этого остался на свободе, но и получил работу в Министерстве, и до настоящего времени занимает должность ликвидатора опасных животных при отделе Надзора за магическими животными. Леви обнаружила, что Макнейр посещал школу в качестве палача на третьем курсе, когда произошла нашумевшая история с нападением гиппогрифа, доведшая профессора Хагрида до Азкабана.       Попутно Леви пыталась разузнать хоть что-то об Отделе тайн, но не удалось найти ровным счетом ничего. Похоже, то, что она видела за той дверью после слушания — единственная доступная информация. Но она решила не отчаиваться и усерднее тренироваться в Легилименции — способности читать мысли. Тогда уже можно будет попытаться найти Макнейра и забраться ему в голову, чтобы узнать все, что их с Драко могло бы заинтересовать. Каким образом — девушка пока не представляла.       Однако, сколько бы она ни тренировалась, тоска по Драко становилась только сильнее. Правильно думала Леви, что обязанности старосты отнимают много времени.       Она видела Драко только в Большом зале, а все сдвоенные уроки у слизеринцев проходили с гриффиндорцами, что добавляло досады. Леви догадывалась, что за Малфоем везде таскается Паркинсон, которая видела в своем назначении немалую личную выгоду. Еще Малфой был занят тренировками по квиддичу, и она бы очень хотела понаблюдать, но по очевидным причинам не могла посетить ни одну тренировку слизеринской команды. Оставалось радоваться, что Драко снова может заниматься любимым делом.       В самом конце сентября «Пророк» оповестил своих читателей о назначении Долорес Амбридж на пост генерального инспектора самим Корнелиусом Фаджем.       — Не хочешь поздравить любимого профессора, Леви? — пошутил Терри, откладывая «Пророк» от себя.       — Нет, спасибо, — рассмеялась Леви. — Мне ее на уроках хватает, чтобы еще к ней в кабинет идти по своей воле. Хотя она, конечно, оценила бы, прониклась…       Пока приятели занимались завтраком, когтевранка взглянула на соседний стол перед собой. Светлые волосы Малфоя выделялись, поэтому не составило труда его найти, особенно если сидеть все время лицом к слизеринскому столу, а не к гриффиндорскому. Особенно если Малфой сидел все время практически напротив нее, не меняя места.       Паркинсон сидела ровно перед ним спиной к Леви, и Драко смотрел, казалось, прямо на Паркинсон, подперев подбородок рукой, а на деле его взгляд устремлялся сквозь слизеринку, упираясь в когтевранский стол. Пока что это единственное, что он мог себе позволить. Ловить ее взгляд и усмешку, делая вид, что не видит ничего особенного.       — И в чем же будет состоять это инспектирование? — осведомился Энтони, покончив с завтраком.       — Наверное будет вынюхивать все везде и про всех, включая учителей, — предположил Терри. — Ну и дела.       Терри оказался не слишком далек от истины.       Амбридж, наделенная новыми полномочиями, стала еще более вездесуща и еще менее выносима. Она занималась преимущественно тем, что доводила остальных учителей до точки кипения. Казалось, температура накалялась во всем замке с каждым новым инспектируемым уроком. Всю эту мерзость развеяла единственная интересная новость, которой поспешил поделиться Энтони во время обеда, когда Драко снова играл в гляделки с Леви, подпирая подбородок.       — Если пойдете на этой неделе в Хогсмид, то обязательно посетите «Кабанью голову», — понизив голос, сказал Энтони, наклоняя голову, чтобы их не подслушали. На серьезного старосту это совсем не было похоже.       — Кабанья голова? — усомнился Терри, тоже пригнув голову к тарелке. — Это должен быть очень веский повод, чтобы я захотел идти туда самостоятельно.       — Как вам тайные практические уроки Защиты от Темных искусств от самого Поттера? — шепнул Энтони с огоньком в глазах.       — Ого, — протянула Леви, — Поттер, похоже, хочет подписать себе смертный приговор.       — Вообще-то звучит довольно заманчиво, — одобрительно произнес Терри, делая вид, что занят едой. — А как ты думаешь? — он повернулся к когтевранке.       — Не знаю, — Леви пожала плечами. — Не уверена, что мне это необходимо. Но я подумаю.       — Ты что, — совсем понизил голос Энтони, — практикуешь магию на каникулах?       — Да кто мне позволит, — ответила она. — Ты же знаешь Уэйна. Его дуэльное прошлое отражается и на мне. Хоть он и рассказывает как бы между прочим некоторые дуэльные секреты, но практиковаться все равно запрещает. Тем более говорит, что леди не положено драться.       — Одно другому не мешает, — лукаво улыбнулся Энтони.       — А может, просто не хочешь быть пойманной любимым профессором? — подмигнул Терри.       — Просто эта идея больше похожа на бунт, поэтому я не могу относиться к ней без скептицизма, — объяснила Леви. — Откуда ты вообще узнал об этих уроках? — спросила она, обращаясь к Энтони.       — Майкл точно пойдет. Его уговорила Джинни Уизли. А нам сказала Гермиона Грейнджер, она предложила записаться и сказала, где пройдет первое собрание. Она обходит всех, кроме слизеринцев, само собой.       Леви машинально бросила короткий взгляд на Малфоя, который так и не отвел ледяных глаз.       — Вот что, — решительно произнесла она, — мне эта идея кажется крайне подозрительной, но вы, если хотите, то идите, а я пока воздержусь.       — Понял, Энтони? — Терри шутливо ткнул друга в бок. — Отдай немедленно ей свой значок старосты, твои желания противоречат всей концепции старостата, и ты его теперь недостоин…       Трое друзей засмеялись.       — Все-таки Инспекционная дружина оказалась заманчивее? — поинтересовался Терри, вставая из-за скамейки. — Ай-яй, Леви.       — Дружина? Это всего лишь часть ее наказания за глупость, о котором она даже не подозревает. Вы же знаете, с профессором Амбридж у меня личные счеты, — Леви подмигнула.       Она поднималась из-за стола перед взглядом Малфоя, который смотрел на нее так, будто кроме когтевранки в этом зале больше никого не существовало.

***

      Все оставшееся время до похода в Хогсмид Леви обдумывала, стоит ли ей присоединиться к остальным и пойти в Кабанью голову. Девушка колебалась, а причину этих колебаний все никак не могла найти. Может, дело было в самом Поттере, из-за которого уже были проблемы, а может, Леви и правда не считала, что ей нужна помощь в изучении заклинаний. Попрактиковаться было и вправду заманчиво, но все равно условия вряд ли будут приближены к реальным, если они не хотят оглушить на этих уроках друг друга до полусмерти. Окончательное решение помогла принять записка, доставленная филином Драко утром, когда был назначен поход в Хогсмид, прямо в башню Когтеврана, прямо в спальню девочек перед завтраком.       Леви подождала, пока длинные волосы Падмы скроются за дверью, затем отвязала записку, оставшись в спальне одна. Филин напоследок ласково провел клювом по ее пальцам. Драко даже через филина смог сказать, что скучает.       Содержание записки было более чем странным. Драко писал:       Приглашаю тебя принять ванну после завтрака. Пятый этаж, четвертая дверь справа от статуи Бориса Бестолкового, пароль — «мятная роса».       Судя по всему, Драко назначил встречу в ванной старост, где они могут наконец поговорить обо всем, не боясь быть услышанными. Спускаясь в Большой зал вместе с Терри и Энтони, Леви от души надеялась, что Драко не будет действительно принимать с ней ванну. Хотя кто мог знать…       За завтраком Драко не появился, и Паркинсон сидела явно растерянная, что заставило Леви почти злорадно ухмыльнуться. Терри и Энтони напоследок осведомились, собирается ли она присоединиться, но получив твердый отрицательный ответ, попрощались и договорились встретиться уже по возвращении. Прихватив большое сочное яблоко со стола, Леви отправилась на пятый этаж, чувствуя, как внутри поднимается волнение.       В коридорах было пусто, большинство учеников собралось у выхода, выстроившись в шеренгу. Леви отсчитала нужную дверь и замялась в нерешительности, затем произнесла пароль, и дверь отворилась.       Она на долю секунды представила себе наполненную пеной и пузырями ванную, стоящую чуть поодаль вазу с фруктами и сладостями и была готова смеяться, но первое, что она увидела, закрыв дверь на задвижку — большая глубокая ванна, больше похожая на бассейн, была абсолютно пуста, никакой еды в комнате не было, а картина в золотой раме почему-то была завешена плотным белым полотном.       Драко стоял у края ванны, привычно весь в черном, расслабленный и безупречный. Заметив взгляд когтевранки, он улыбнулся и кивнул на картину:       — Там нарисована русалка, — пояснил он. — Из-за Пэнси уже тошнит смотреть на остальных девушек. Еще я наложил на комнату чары от подслушивания… на всякий случай.       По его лицу было ясно, что он определенно точно имел в виду «остальных кроме тебя», иначе не лечил бы душу, смотря лишь на Леви в Большом зале каждый день.       Когтевранка на пару мгновений замерла, затем стремительным шагом приблизилась к слизеринцу и крепко обняла его.       И вот, время снова замедлило ход, и не было ничего более важного, чем эта комната и лучшая в замке девушка, чуть ли не бросившаяся ему на шею.       — Соскучилась, — нежно проговорил Малфой, поглаживая ее волосы. — Я тоже, очень.       Леви отпустила его, отступая на шаг.       — Ну что, пойдем принимать ванну, — сказал Драко, затем невозмутимо перепрыгнул мраморный край и оказался в глубоком бассейне.       Леви не шевелилась, смотря за действиями слизеринца одновременно удивленно и непонимающе.       — Я же обещал, — улыбнулся Малфой, садясь на дно бассейна, — и не простил бы себе, если бы обманул тебя. Иди сюда.       Леви прошла к нему, забравшись таким же образом, и села рядом.       — Как тебе быть старостой? — осведомилась она.       — О, — произнес Драко, — прекрасно. Я в восторге. Правда малыш Нотт очень злится, но он должен был предугадать выбор Снейпа. И Пэнси ни черта не делает, только бродит за мной днями и ночами, пытаясь разговорить. Думает, раз ее поставили мне в пару, это повод возобновить общение. — Малфой хмыкнул. — Если бы не Окклюменция, давно бы трансфигурировал ее к чертям в ведро да сунул в чулан. А так все чудно. Профессор Амбридж просто лапочка. Любит паиньку Драко. Но самая большая ее любимица, цитирую, — мисс Левенте Фаррелл.       — Чего-о? — удивилась Леви. — Это она тебе так сказала? Не думала, что она выносит наши отношения за пределы уроков.       — Ты что, всему классу ставит в пример умную, воспитанную, как истинная английская леди, и невероятно кроткую тебя в противовес наглому вруну Поттеру. Не удивлюсь, если она лично пригласила тебя в Инспекционную дружину.       Леви поморщилась. Амбридж хочет, чтобы все ненавидели ее любимую ученицу? Идиотка.       — Не пригласила, но я, несомненно, туда пойду.       Драко поднял брови.       — Как я уже говорила Терри и Энтони, у меня со старухой личные счеты, — объяснила Леви. — Она запомнила меня еще со времен слушания и решила устроить на первом же уроке проверку, наивно попытавшись унизить перед всем классом и заставить взорваться, как и Поттер, чтобы наказать обоих. А теперь, видимо, хочет, чтобы слизеринцы рассвирепели от зависти и грохнули где-нибудь в коридорах.       Малфой посмеялся.       — Полагаю, она получила настолько потрясающий ответ, вознесший тебя в ранг святых в ее глазах? — предположил Драко.       — Вероятно, — она пожала плечами. — Не могу знать, что у нее в голове творится, потому что не очень хорошо могу понять глупых людей. Твои слова о том, как она обо мне при других отзывается, крайне удивили меня. Не думала, что она глупа настолько, чтобы попытаться натравить на меня других учеников.       — Да брось, — успокоил Малфой. — Она, конечно, лицемерная омерзительная сволочь, но вдруг она просто прониклась тобой? Ведь ты и Поттер и правда две противоположности. Это не могло не ввести старуху в экстаз. Если бы ты еще и в розовое одевалась…       — О нет, — Леви замотала головой. — Это уже слишком. Но согласись, быть любимчиком Амбридж немногим лучше, чем быть ее врагом.       — Только не говори такое при Поттере, — рассмеялся Малфой.       Его красивый смех разнесся по всему пространству ванной, отражаясь от стен.       — Наши тоже почти все собираются вступить, когда она объявит набор, — сказал он. — И даже Пэнси. А вот я, наверное, не стану. Зачем мне, если я и так староста? Пэнси пусть вступает, хоть отвалит ненадолго. Она и так уже загибается из-за уроков, поэтому ходит за мной все меньше. И ты вступай, — он взглянул на нее. Будешь элитой при новом режиме. Сможешь свободно ходить со мной вечером по коридорам, штрафовать всех подряд и даже старост, и вообще творить все, что захочешь. Может быть, Амбридж даже разрешит пользоваться ванной старост, подарит пару розовых кофточек и позволит тебе самой наказывать Поттера.       Леви засмеялась. Она понимала, что вряд ли кто-то в Когтевране воспримет такое ее решение положительно, но Терри и Энтони знали, почему Леви не против примкнуть к Инспекционной дружине, которую она должна была вот-вот создать. Драко его еще и одобрил, а мнение остальных ее мало интересовало.       — Так ты тоже практикуешь Окклюменцию? — поинтересовалась она.       — Тоже? — переспросил Драко. — Так и знал, что в этом и твой секрет невозмутимого терпения на уроках Амбридж. — Да, практикую. Недавно взялся за Легилименцию. Все равно на уроках скучно, после уроков скучно, на дежурствах скучно, вот и тренируюсь, невербально атакуя пустую голову Пэнси.       — И о чем она обычно думает?       Драко в миг повеселел.       — Сокрушается по поводу того, что мой отец выбрал Асторию, а не ее, — произнес он. — Считает это несправедливым. Ну, ты помнишь, помолвка, чистота крови и прочее.       Леви помнила и удивлялась, как весело Драко это обсуждает и тем более как терпит. Она обнаружила, что, фактически не сговариваясь, с Малфоем изучали одно и то же.       — Погоди, — она с серьезным видом повернулась к слизеринцу. — А в Большом зале… Ты же не…       — Нет, — заверил Драко. — На твои мысли я ни разу не покушался. Даже если бы попытался, уверен, что не получилось бы.       — Может быть. Но если бы мы соревновались в Легилименции, ты бы выиграл, — предположила Леви. — Я пока еще ни на ком не тренировалась. Хочу сразу научиться считывать мысли без применения заклинания.       — Это намного труднее, — произнес Драко. — Если хочешь, можешь попробовать на мне.       Она помолчала в раздумьях.       — Только не смей поддаваться, — предупредила Леви.       Она сосредоточилась и немигающим взглядом уставилась Драко прямо в глаза. Леви пристально вглядывалась в него, одновременно очищая разум от собственных мыслей и абстрагируясь от убранства ванной. Когтевранка замерла секунд на двадцать, затем зрачки ее темно-зеленых глаз расширились, и она отвела взгляд, часто моргая.       — Жуткое ощущение, — признался Малфой. — Я ничего не почувствовал, но от такого взгляда не по себе. Получилось?       Вместо ответа Леви придвинулась к нему вплотную и взяла за руку. Шрамы Непреложного Обета тут же проявились на их правых руках.       Получилось.       — Теперь мы можем общаться без слов, — произнес он, чуть поглаживая холодные пальцы когтевранки.       — Нет, — произнесла она. — Я теперь все время держу сознание закрытым. Тут и профессор Дамблдор, и профессор Снейп. Никто не должен знать.       — Давай себе иногда передышку, иначе рискуешь потерять все чувства.       Он выпустил ее руку.       После этого Леви рассказала о том, что выяснила о Уолдене Макнейре и добавила, что хочет его найти. Драко похвально отнесся к проделанной ею работе и сказал, что сам сейчас не располагает подобными возможностями расследовать что-то. Однако постарался помочь в поисках. Затем тема разговора плавно перешла к Кабаньей голове и тому, что сейчас там происходит.       — Терри и Энтони сейчас там, — говорила Леви. — Они заинтересовались этой идеей и пошли послушать.       — Терри и Энтони — это два высоких парня, с которыми ты все время ходишь? — поинтересовался Малфой.       — Да, — ответила она. — Терри темненький, а Энтони — светленький. Хорошие парни. Без них на факультете я бы совсем угасла, — призналась когтевранка.       — А, Голдстейн, староста ваш. Вот как.       — Между прочим, их до сих пор волнует вопрос, что ты от меня хотел, когда позвал отойти в тот раз, на четвертом курсе, помнишь? — Леви решила перевести разговор в иное русло.       — Это значит так когтевранцы не лезут в чужие дела? — скептически спросил слизеринец. — И что же?       — Нет, Драко, они правда хорошие, — мягко сказала Леви. — На их месте ты бы оставил подобное событие без внимания? Они думают, что ты звал меня на Святочный бал.       Она ожидала, что Драко рассмеется. Но этого не последовало.       — Хорошие парни, а еще и умные, — вкрадчиво произнес Малфой и заулыбался, глядя, как когтевранка недоумевает. — Да, я хотел это сделать, была такая мысль, — сказал он, думая, что незачем это скрывать.       Почему все вокруг догадались, кроме нее? Леви подтянула колени к груди и обняла их.       — И почему не сделал?       Логичный вопрос, которого Драко не боялся.       — Посчитал, что мы мало знакомы для этого, — серьезно ответил он. — Или побоялся отказа. Точно одно из этого. В конечном итоге мы все же увиделись в тот вечер, и его результаты меня радуют не меньше, чем если бы мы пошли вдвоем на бал.       Леви смотрела куда-то перед собой. Эти слова Малфоя вызвали внутри бурю противоречивых эмоций, смешавшихся в желание все это высказать, но она предпочла молчать.       Он хотел позвать ее на бал, но не стал, потому что не хотел услышать отказ. А зря — она бы согласилась.       — Твое дело, Драко, — равнодушно произнесла она, выпрямляя ноги и подтягивая хлопковые чулки с синей каймой.       Малфою показалось, что она расстроилась.       — Что ты думаешь по поводу уроков обороны от Поттера? — продолжила разговор Леви. — Думаешь, стоит туда пойти? Разумеется, если они не будут изучать мелкую элементарную ерунду.       — Интересный вопрос, — задумчиво ответил слизеринец. — Как считаешь, обрадуется ли Поттер, увидев тебя с нашивкой Инспекционной дружины у себя на уроках, особенно учитывая, что вы не особо ладите?       — И что? — спросила она. — Терри и Энтони до этого момента с Поттером и словом не обмолвились, а Майкл идет лишь потому, что запал на сестру Уизли. Тем более я не собираюсь врываться и штрафовать там всех подряд.       — Но Терри и Энтони не выгоняли Поттера из своей машины с напутствием держаться подальше, — заметил Малфой. — Если у тебя есть какой-то интерес в его уроках, то сходи. Но мне кажется, что уроки Поттера будут такими же бестолковыми и никудышными, как он сам. Подумай, есть ли что-то, чему Поттер может научить тебя. Тем более я уверен, что в конце концов он и его шайка получат по заслугам от Амбридж. Простит ли Амбридж такой проступок любимице мисс Леви Фаррелл?       Эти аргументы окончательно убедили когтевранку. Драко был прав в том, что вряд ли Поттер знает что-то такое, чего не знает она сама. Логичнее тогда было бы учиться у Драко, он и драться умеет, и знает гораздо больше.       — Кстати… — он порылся в кармане и достал оттуда нож, один из тех, что Леви тренировалась бросать летом. — Это тебе. Все никак не мог отдать. Подумал, тебе будет полезно развеяться, раз в этом году меньше возможностей видеться.       Он вложил сверкающий нож в руку когтевранки. В другой Леви по-прежнему держала яблоко. Она взвесила нож в руке пару секунд, затем высоко подбросила яблоко вверх, в один момент перехватила нож в правую руку и метнула его в падающее яблоко. Клинок, сделав несколько оборотов, разрезал яблоко надвое и воткнулся в полотно, которое закрывало картину. Леви поймала сочные половинки фрукта и разделила между собой и впечатленным слизеринцем.       — Пожалуйста, только не нужно идти в ловцы, — искренне попросил Малфой, когда она беззвучно приманила палочкой нож назад. — Тогда у Слизерина не будет никаких шансов выиграть кубок ближайшие три года.