ВдохВыдох

      Драко заговорил на следующий день.       Он еще сильно кашлял, но его волновало вовсе не это.       — Леви, ты позволишь, я осмотрю твою рану?       Леви замерла с расческой в руках.       — Если не хочешь, я…       — Да, — произнесла она, поднимаясь с дивана. — Конечно.       Она сунула расческу обратно в рюкзак и повернулась к Драко.       В комнате они были одни, Поттер и Уизли, которые спали здесь же, ушли еще ранним утром.       — Если будет больно, скажи.       Драко подошел к Леви и с таким видом, словно готовит чрезвычайно сложное зелье, осторожно снял с нее свой свитер.       Леви оперлась на подлокотник дивана и ждала, закусив губу, пока он развяжет бинты.       — И как оно, доктор Малфой?       Драко отвел сосредоточенный взгляд от ее обнаженного наполовину тела.       — Нужно смазать еще раз.       Он нырнул к полу, где стоял рюкзак с их вещами, и, покопавшись, достал оттуда изрядно опустевшую баночку бадьяновой мази. Пока он обрабатывал рану, Леви не сводила с него глаз, а когда он закончил наполовину, то заметил, что она улыбается, отчего стало понятно, что ей совсем не больно.       — Что тебя так веселит? — поинтересовался он.       Она немного помедлила перед ответом.       — У тебя такие нежные пальцы.       Драко усмехнулся.       — Вообще это я должен говорить тебе комплименты, а не наоборот. Все заживает неплохо, — он вдруг помрачнел, — но, скорее всего, шрам останется.       — Еще один? — воодушевленно воскликнула Леви и осмотрела себя, опустив голову.       — Не понимаю, с чего ты так радуешься. Меня, наоборот, очень расстраивают твои увечья.       Он еще раз скользнул взглядом по длинной затягивающейся ране на теле девушки, которая начиналась у самой шеи справа, тянулась наискосок через все туловище к животу, оттуда поднималась к правой груди и опускалась до левой тазовой косточки.       — Тебе не кажется, что он похож на…       — На большую молнию? — подхватил Драко. — Да, кажется.       — Я теперь как Гарри Поттер, — рассмеялась Леви. — У него же тоже остался шрам после того, как он выжил. Считаю, это вполне адекватная цена за жизнь.       Драко рассеянно кивнул.       — Я тут подумал, — задумчиво начал он, продолжая накладывать мазь в районе живота, — тебе не кажется, что ты тоже могла стать крестражем?       — Не знаю, — Леви пожала плечами. — Я ничего не чувствую. У меня нет видений, как у Поттера, и я вряд ли смогу сказать что-либо на Парселтанге.       — Хорошо, — Драко выпрямился, — сочтем это за аргумент. Если что-нибудь почувствуешь, дай мне знать.       Послышался звук раскрывающейся двери, Леви машинально обхватила себя руками, хотя сидела к двери боком, Драко обернулся и увидел входящего Уизли.       — Леви, тебе пришло письмо, и Гермиона зовет вас…       Он осекся на полуслове и застыл, приобретя крайне сконфуженный вид. В руке он держал конверт, который медленно положил на ближайшую горизонтальную плоскую поверхность.       — …на завтрак.       Он замер, уставившись на кусок раны, видневшийся у Леви сверху у шеи и снизу на животе, и нахмурился.       Леви смотрела на него выжидающе, а Драко спустя десять секунд многозначительно закашлялся.       — Уизли, — серьезно сказала Леви, — держи свои мысли при себе. Куда ты смотришь?       Уизли опомнился, густо покраснел, но, завидев, как она засмеялась, нахмурился вновь.       — Я ни о чем таком не думал! — торопливо оправдался он.       — Да ладно, расслабься, — она засмеялась, но гриффиндорцу отчего-то смешно не было.       — Какая рана, — обеспокоенно произнес он. — Это тебя так от заклятия?       — Угу, — отозвался Драко, оставляя Леви за своей спиной. — Будет шрам, почти как у Поттера, только намного больше.       — Ох, — вдохнул Уизли, — ну я это… пойду. Поправляйся.       Он торопливо вышел, задев боком дверной проем.       — Может быть, в следующий раз стоит запереть дверь? — поинтересовалась Леви. — Ни к чему всем видеть то, что сейчас видишь ты. Я имею в виду рану, конечно же, — торопливо добавила она, завидев, как на губах Драко появляется ухмылка.       — Прости, — произнес он, — когда мои мысли касаются тебя и отсутствия на тебе одежды, я совсем перестаю думать.       Леви не знала, с какого момента Драко поставил себе целью вогнать ее в краску.       Зато это отлично получилось с Уизли, за завтраком он почти не поднимал головы от тарелки, а когда они пятеро вернулись в комнату, старался держаться подальше от дивана.       Драко на этот раз принял положение, положив голову Леви на колени, но так и не отпускал ее руку, и до него не сразу дошли слова Поттера.       — …и гоблин согласился нам помочь, но взамен он хочет меч Гриффиндора в качестве оплаты, поэтому мы планируем уничтожить имеющиеся крестражи прежде, чем отправимся в сейф. У нас есть план, но прежде я хочу спросить, поможете ли вы.       Поттер посмотрел на Леви. Она нахмурилась.       — Я была там всего один раз, когда Уэйн водил меня маленькой на экскурсию. Никогда не думала о Гринготтсе с точки зрения вора, поэтому ничего не знаю о его защите. Ты что скажешь?       Она потрясла руку, за которую держался Драко, привлекая его внимание.       — Помочь ограбить Гринготтс? — спросил он, не поднимая головы.       — Да, — ответил Поттер.       — Нет, — невозмутимо произнес Драко. — Я не стану этого делать, хотя глубоко презираю Беллатрису и, несомненно, желаю, чтобы вы нашли этот крестраж. Но я не буду помогать. Малфои — не воры, даже если дело касается собственной тетки.       Уизли поджал губы, словно хотел что-то сказать, но удерживал себя. Поттер, наоборот, понимающе кивнул.       — Принципы — это хорошо, — сказал он. — Думаю, меньше людей — меньше подозрений. Тем более вы и так сполна выполнили последнюю просьбу Дамблдора.       — Стало быть, на этом наши пути расходятся? — Драко поднялся с колен Леви.       — Как? — удивилась Грейнджер. — Вы уходите?       Драко и Леви переглянулись.       — Да, уходим.       — Но куда? Домой?       — О, нет, — протянула Леви. — Если я приду домой в таком виде, Уэйн больше никогда не выпустит меня на улицу.       — И куда же?       Эта настойчивость Грейнджер немного напрягала и одновременно удивляла. Леви снова посмотрела на Драко.       — Мы идем в Хогвартс.       — В Хогвартс? — теперь уже переспросил с удивлением Поттер.       — Могут себе позволить, — мрачно заметил Уизли.       — А что скажут профессора, когда вы заявитесь посередине года?       — Мы же не учиться туда едем, — Леви уже почти пожалела, что начала говорить.       — А…       — Гермиона! — сердито воскликнул Уизли. — Не нужно заваливать людей дотошными вопросами.       Грейнджер обиженно потупилась.       — А может быть я волнуюсь, — тихо сказала она.       — Не стоит, — ровно произнес Драко. — Это лишнее.       — Раз вы уходите, можно тогда еще один вопрос?       Создалось стойкое ощущение, что Грейнджер тут же пожалела о том, что сказала, и теперь думала, стоит ли ей задать тот вопрос, который она и хотела, или следует придумать что-то иное.       — Валяй, — бросил Драко.       Гриффиндорка огляделась на друзей, словно надеялась, что они озвучат ее вопрос вместо нее, но, поняв, что помощи там не найти, повернулась к Леви, и ей теперь казалось, что Грейнджер была бы не прочь, если бы ее мысли были прочитаны.       — А вы не могли бы рассказать… как так получилось, что вы… ну…       — Сошлись? — выручила гриффиндорку Леви.       — Да, — наполовину смущенно, наполовину с облегчением произнесла Грейнджер. Было видно, что ей отчего-то неловко это спрашивать, но очень хочется. — Просто никто ничего такого не ожидал, ходили слухи, что Малфой то встречается с Паркинсон, то что помолвлен с этой… как там ее…       Она защелкала пальцами, вспоминая нужное имя.       — Асторией Гринграсс, — сказал Драко, и Грейнджер кивнула. — Да, отец действительно позаботился, чтобы не обременять выбором супруги, — ответил он. — Но с Паркинсон вместе я не был никогда. Наверняка она сама это и придумала.       Он замолк, но трое гриффиндорцев смотрели на него в ожидании, видимо, им всем было интересно, что ответит Драко на вопрос Грейнджер.       — Леви подошла ко мне сама еще на четвертом курсе, — рассказывал он. — Я сидел в паршивом настроении на полу в каком-то коридоре в замке, думал о своем, а она села почти рядом со мной и принялась застегивать свою туфлю.       Между гриффиндорцами пробежала усмешка.       — Мы сошлись на обоюдном презрении к Поттеру, я удивился, что ее слова полностью совпадают с моими мыслями…       — Я же говорил! — победно усмехнулся Уизли. — Так и знал, что это вас и свело.       — Да не совсем, — уточнила Леви. — Мы говорили о Гарри лишь в первый день знакомства. Потом же между нами появились совсем другие темы.       Драко погладил Леви по руке, где виднелись переплетающиеся узоры.       — Мы сразу поладили, — продолжил он. — Может быть, между вами тоже такое было. Поначалу нам было жутко непривычно, наверное, Леви ощущала это сильнее, чем я, мы тогда редко виделись, но, несомненно, уже сильно привязались друг к другу. Следующий год был тяжелым, мы пережили переломный момент, после которого поняли… — Драко вдруг рассмеялся. — Леви, ты можешь продолжить? А то из моих уст это будет звучать очень странно.       — Мы не смотрели друг на друга несколько месяцев, — подхватила Леви. — Правда, мы сидели в Большом зале друг напротив друга, но не виделись почти полгода. Я думаю, у всех бывают ссоры или что-то в этом роде, но бывают такие события, после которых люди либо расстаются навсегда, либо понимают, что уже не могут друг без друга жить. Да, это все звучит чертовски странно, но так было на самом деле.       — Значит, вы встречались еще за два года до того, как в Хогвартсе об этом узнали? — спросил Поттер. — На четвертом курсе, когда ты вернула мне карту, Леви, помнишь, я хотел позвать тебя в Хогсмид в качестве благодарности, подошел Малфой, и вы не выглядели как люди, между которыми что-то есть.       — Оно и понятно, — рассмеялся Драко. — В то время мы еще не были слишком близки, а только узнавали друг друга и привыкали. Тогда я не хотел, чтобы кто-то знал, что мы общаемся. А перед шестым курсом понял, что трачу время зря, когда мог бы проводить его рядом с тем, кто мне приятен. Но мы никогда не встречались в обычном понимании этого слова. Ну, как парень и девушка. Никогда не ходили на свидания. Все было по-другому, менее приземленно, на уровне чувств.       — А можно тогда еще один вопрос? — поинтересовался Уизли. — Правда он будет немного нескромным.       — Пожалуйста, — невозмутимо ответил Драко, но Уизли обратился к Леви.       — Я спрашиваю из чистого интереса, — промолвил гриффиндорец, — каково это — быть вместе с Малфоем? Какой он на самом деле?       Драко засмеялся, а Леви ответила вполне серьезно:       — Он оказался совершенно противоположным тому, каким его считали. Я сперва не могла поверить, что это действительно он, и мои глаза не обманывают меня. Все, что я когда-либо слышала от других о нем, было опровергнуто практически в первый день. Можете себе представить, я понимала, насколько прекрасным человеком он является, но никто, кроме меня, этого не знал и вряд ли бы поверил, если бы я сказала. Драко было все равно, но мне было немного обидно, потому что я хотела, чтобы другие люди тоже по достоинству оценили его.       — Ну, — протянул Уизли, — мы вроде как оценили. Правда не сразу, но реальность заставила полностью пересмотреть свое отношение. Я думаю, Гарри и Гермиона со мной согласятся.       — И все же я не могу понять, — задумчиво произнесла Грейнджер, — на чем основано настолько сильное чувство? Только лишь на взаимной симпатии?       — Не совсем, — ответил Драко. — Левенте с самого первого дня показалась мне совершенно особенной. И отличало ее от других то, что она, будучи совершенно чужим мне незнакомым человеком, понимала меня лучше, чем люди, которые тогда были ко мне близки, но, что поразило меня до глубины души, она искренне захотела меня узнать. Такого до нее не делал никто.       Гриффиндорцы погрузились в задумчивое молчание. Каждый из них сделал свои собственные выводы из всего услышанного.       — Ну а вы? — спросила Леви. — Как получилось, что три настолько разных человека так крепко сдружились?       — А что мы? — отозвался Уизли. — Все просто: мы с Гарри подружились еще до того, как были распределены по факультетам, а Гермиона прикрыла нас после схватки с горным троллем в подземелье, с тех пор мы и друзья.       — Так просто? — удивился Драко. — Удивительно.       — Я уже и не помню таких подробностей, — сказал Поттер. — Так давно это было. Ну да ладно. Пойдем, нужно еще разобраться с крестражами, пока не стемнело, и до того, как гоблин получит меч.       Трое друзей направились к двери. Когда они ушли Драко повернулся к Леви.       — Хогвартс? Зачем?       Леви устало потерла глаза.       — Там находится кое-что, что может тебя заинтересовать.       — Вот как? Мне кажется, что все, что меня интересует, находится здесь.       — Я ожидала такой ответ. Если тебя до сих пор волнует Темный Лорд, то тебе будет полезно знать, что его, в свою очередь, волнует Бузинная палочка, которая сейчас находится в Хогвартсе, у профессора Дамблдора.       — И пока Поттер будет осаждать сейф моей тетки, мы будем караулить ее? Все равно нет смысла, пока все крестражи не будут уничтожены.       — Знаю. Но все же я правда не могу пока вернуться домой.       Драко задумался.       — Грейнджер права, хоть мы и не в розыске в Министерстве, но учениками в Хогвартсе больше не числимся. Тем более я вряд ли теперь когда-либо смогу заснуть без тебя рядом.       — Ты же не хочешь… — она осеклась, заметив, что Драко расплывается в улыбке. — Драко, нет! — воскликнула она. — Я против, чтобы ты тащил меня в общую гостиную Слизерина, объявляя, что отныне я буду спать с тобой!       Малфой захохотал.       — В таком случае тебе придется пристраивать меня в башне Когтеврана…       Леви поняла, что это проигрыш.       — Если что, сдвинем кровати, малыш Нотт же теперь обитает совсем в другом месте, — улыбнулся Драко.       — Как тебе вообще такое в голову пришло? — не унималась Леви.       — А где, по-твоему, мы в Хогвартсе будем жить? Если вообще удастся туда попасть. К тому же Кэрроу ничего не стоит сдать меня.       Она помедлила.       — Терри и Энтони обещали помочь попасть в замок. Вероятно, тебе придется укрываться в Выручай-комнате. Я даже думать не хочу о том, чтобы снимать комнату в «Кабаньей голове»…       — Что мы хотим делать с Бузинной палочкой? — вдруг спросил Драко без всякого смеха.       — Не знаю, — Леви пожала плечами. — Это уже тебе решать. Ты же ее теперешний владелец.       Драко сильно нахмурился.       — С чего ты это взяла? Снейп убил Дамблдора, значит, хозяин он.       — Да нет. Когда профессор Снейп убил профессора Дамблдора, он был уже без палочки. А разоружил его…       — Его разоружил Нотт! — воскликнул Драко. — Вот черт…       Перед глазами всплыло злобное лицо Теодора, когда его палочка выскочила из руки прямо в руки к Драко. По спине побежал волнительный холодок.       — Темный Лорд знает, где сейчас Бузинная палочка? — спросил Драко.       — Понятия не имею, — ответила Леви. — Ты это спрашивай у Поттера, он у нас добытчик Реддловских мыслей.       — И если есть шанс эту палочку забрать, то стоит ли?       — Я не знаю, Драко, — потерянно произнесла Леви. — Не могу предугадать, что стукнет Темному Лорду в голову, если он обнаружит, что палочка исчезла. Вдруг он разозлится и сметет одним махом весь замок? В любом случае, если он не будет знать, что ты — настоящий ее хозяин, то даже заполучив Бузинную палочку, не будет полностью обладать ею. Так же, как и тебе необязательно непосредственно держать ее в руках, чтобы палочка признала тебя своим владельцем.       — Ладно, — вздохнул Драко. — Я обдумаю это позже. Когда мы уходим? И как попадем в замок?       — Энтони пишет, что в Хогсмиде теперь после захода солнца действует комендантский час, поэтому мы можем пойти завтра утром или сейчас, пока не стемнело. И кстати, нужно вернуть Поттеру мантию.       — Так твоя догадка подтвердилась? Это один из Даров?       — Да. Обычные мантии-невидимки не могут служить так долго, а Поттер получил свою по наследству. Он мне сказал, что профессор Дамблдор тоже брал эту мантию у его отца, чтобы изучить.       — Понятно. Завтра, — решил Драко. — Мы пойдем завтра. У меня здесь есть еще одно дело.       Какое, однако, он уточнять не стал, а Леви решила не допытываться.       Флер Делакур оказалась весьма милой, предложив им с собой кучу еды, когда узнала, что Драко и Леви уходят. Возможно, она была так расположена к ним, потому что, в отличии от гриффидорской тройки, которая теперь почти все время что-то замышляла в комнате гоблина, отказываясь отвечать на вопросы, слизеринец и когтевранка проводили все время друг с другом и редко выходили на кухню за стол ко всем, который и так был занят до отказа прибывшими в скромный по размерам коттедж.       Леви уложила вещи, достала с помощью браслета магически скрытый чемоданчик и заменила диадему на горшочек с погибшей, казалось, белладонной, которая, потеряв все листья, вновь пустила молодые зеленые побеги.       Леви отозвала после ужина Поттера прогуляться на свежем воздухе, а сама всучила ему мантию-невидимку и крестраж, как только они отошли на достаточное расстояние от коттеджа.       — Ты точно не злишься на меня?       Леви оперлась спиной о большой камень. Пальто Драко было ей заметно велико, но в свой черный шарф он закутал ее почти насильно, не давая упираться.       — За что бы мне на тебя злиться, Леви? — поинтересовался Поттер.       — Ну… — она замялась. — Я без спроса лазила в твоей голове, о чем ты узнал только сейчас.       — Ничего, — он улыбнулся. — Если бы не ты, я бы, может, и не нашел все крестражи. Да и вряд ли до сих пор был жив. Ты очень мне помогла… В очередной раз. Я не знаю, как тебя благодарить. Я бы правда очень хотел сделать что-то настолько же ценное для тебя.       — Постарайся не влипнуть в неприятности в Гринготтсе, — Леви рассмеялась. — А если серьезно, то ты уже немало сделал.       — Разве? — недоверчиво спросил Поттер.       — Да, я вижу, как сильно ты вырос, я не только в физическом смысле имею в виду, но и твое мышление стало намного взрослее. Мы с тобой наконец помирились, начали понимать друг друга, ты и твои друзья приняли Драко, а ведь это наверняка было довольно сложно. Ты становишься лучше, а это значит немало, поверь. Не стоит это недооценивать.       — Все-таки мне пока нелегко это оценить, — сказал Поттер.       — Ну, все же мы с тобой с разных факультетов, поэтому ценности у нас тоже немного разные. Это ничего. Просто я довольна тем, что ты умнеешь, а для меня это то же самое, что для тебя — моя храбрость.       — И все же спасибо.       Поттер не знал еще некоторых довольно важных вещей.       Не знал, почему крестраж оказался у них с Драко, с какой целью на самом деле они отправились на поиски вместе с ним, не знал, что Леви считает Поттера одним из крестражей, Драко так и не сказал, кто на самом деле выиграл Турнир Трех Волшебников, а самое главное — их Непреложный Обет.       И если Драко, казалось, чувствовал себя прекрасно, держа Поттера в неведении, то Леви сейчас отчего-то чувствовала укол совести.       Возможно, потому, что Драко угадал, когда сказал, что ей будет жаль, если Поттер умрет. Она не могла бы сказать, что сильно сблизилась с ним, потому что сознательно не давала себе этого делать, но все же какие-то неприятные чувства оставались внутри и не давали покоя, словно она обманывает хорошего друга.       — Когда вы уходите? — спросил Поттер.       — Завтра утром.       — Понятно.       Поттер вглядывался в нее в сумерках с каким-то странным выражением, которое Леви никак не могла разгадать.       — Ты хочешь что-то сказать?       — Э-э… На самом деле да.       Ветер трепал его непослушные волосы. Поттер был практически полной противоположностью Драко с его безупречностью. Но гриффиндорец только казался простым и на самом деле далеко таким не являлся. Наверное, Леви считала его сейчас таким же сложным, как он воспринимал ее.       — По правде говоря, я рад, что все так случилось.       — Правда? — удивилась Леви.       — Да. Будет жаль, когда вы уйдете. Мне было здорово и с тобой, и с Драко.       Леви закусила губу.       — Вообще-то у меня есть еще кое-что для тебя.       Она засунула руку во внутренний карман пальто Драко, достала оттуда волшебную фотографию и вручила Поттеру.       — Что это?       В угасающем свете дня он уставился на фото. С нее ему улыбался он сам, сидя за простеньким деревянным столом перед шахматной доской в окружении двух почти опустошенных бутылок и трех чашек. Напротив сидел Драко, обнимая за плечо Леви. Все трое периодически смеялись.       — Кто ее сделал? — изумленно спросил Поттер.       — Никто, — ответила Леви. — Это из моих воспоминаний. Мне показалось, тот вечер был очень хороший. Мы втроем тогда впервые нашли какое-то взаимопонимание. Есть заклинание, позволяет перенести воспоминания на бумагу в виде фотографии, мне стало интересно его освоить и…       Она не договорила, потому что в следующее мгновение Поттер решительно подошел к Леви ближе и крепко обнял.       И она позволила себя обнять. Несмотря на все, что между ними происходило, что так и осталось невысказанным, Поттер сейчас был простым человеком, который, как и все, нуждался в тепле, в благодарственном объятии.       Но он по-прежнему оставался для нее слишком сложным.