ВдохВыдох

      Их было слишком много.       Намного, намного больше, чем защитников.       И Драко бы испугался, если бы не был готов.       Выглянув в окно, он увидел вдалеке темное пятно на снегу. Их, должно быть, было около сотни, и еще примерно столько же находилось сейчас в замке. Волан-де-Морт намеренно не стал пускать всех людей в бой, а значит, когда первая часть иссякнет, придет вторая.       Драко видел, как великаны тоже пытаются прорваться к замку, и, он был уверен, оборотни тоже не остались в стороне.       Дементоры теперь были везде, и мелькали вспышки серебристого света и чьи-то патронусы.       Все превратилось в бесконечный поток вспышек, заклинаний, мелькающих волшебных палочек, криков…       Замок уже содрогался не с периодичностью, а постоянно, будто его дремлющая душа выла, получая увечья.       Драко постоянно натыкался на чьи-то тела, он не мог понять, откуда в замке столько учеников, если проходила эвакуация, неужели их застали в тот момент, когда они уходили, и отрезали путь?       В любом случае он не мог помочь уже никому из тех, кто путался под ногами своей мертвой плотью, но разве от этого могло стать легче?       И Пожиратели смерти были везде.       Драко сбился со счета, когда перешел границу в двадцать семь убитых.       Он не стал обременять себя придирчивостью, и занимался сейчас самой настоящей зачисткой.       Потому что Драко мог.       Двигаться было трудно, повсюду были камни, он много раз оскальзывался, выбегая из-за поворота. В воздухе было больше пыли, чем кислорода, дышать было почти невозможно, и на Драко это удушение действовало как никогда хреново, но он не обращал внимания, стискивал зубы и шел вперед, в полутьме, которая озарялась очередным взрывом, который после осыпал Драко с ног до головы обломками стен его школы и каменной крошкой.       — Черт.       В вестибюле был полный бардак, еще больший, чем Драко встречал на своем пути.       Спуск сюда занял очень много времени, хотя сейчас понятие времени растворилось, исчезло, стало так не важно, что, казалось, битва длится уже целую вечность.       Но нет, если Волан-де-Морт дал Поттеру один час, по истечении которого и развязал битву, то и это все должно рано или поздно измениться в какую-то сторону.       Полуразрушенные, заваленные камнями и телами коридоры мелькали, Драко продолжал идти, убирая Пожирателей на своем пути, пока и не добрался сюда.       Двери замка были раскрыты. Оттуда было видно, что и во внутреннем дворе вовсю кипела битва. Драко показалось, что он видел огромного паука, а великан, махающий чем-то гигантским на манер клюшки для гольфа, окончательно убедил в том, что не стоит уже чему-то удивляться в эту ночь.       Но ночь еще не закончилась.       Множество людей бились во внутреннем дворе, большинство даже без верхних мантий, несмотря на холод и снег, потому что это тоже потеряло всякую привычную значимость для бойцов, ровно как и время.       Драко остановился и присел у колонны, не потому что устал. Дышать было настолько трудно, что ему казалось, пыльный воздух осел в его легких и вот-вот зацементирует их изнутри.       Он только сейчас осознал, что дико хотелось пить, горло совсем пересохло, а губы обветрились и потрескались. Облизнувшись, Драко почувствовал, что одна из них разбита. Вероятно, задело во время одного из множественных обвалов, ведь из-под каменных обломков он выбирался несколько раз за время, пока добирался вниз.       Руки были чертовски грязные, запыленные пальцы сжимали волшебную палочку, и Драко вдруг ощутил резкий и совсем не уместный прилив брезгливости. К жажде прибавилось еще и невероятное желание помыться.       Он даже представить не хотел, как жутко сейчас выглядит, как растрепались его волосы и сколько в них каменной крошки и еще невесть какого мусора. Думать о внешнем виде было абсолютно не к месту, но Драко упирался взглядом сейчас прямо в свои брюки, которые вызывали лишь чувство жалости.       Внезапно что-то пошевелилось у его правого уха, Драко резко поднялся и одновременно развернулся, вспышка пролетела совсем рядом и ударилась в колонну за ним.       Пожиратель был в маске, Драко метал в него заклятия, как и в предыдущих его соратников, тот отвечал блокирующими чарами, действуя довольно хорошо и умело.       — Эй! — крикнул кто-то сзади, Драко не стал оборачиваться, потому что не был уверен, что кричали ему, и его мысли сейчас занимал гребанный Пожиратель, который все наступал и наступал, а Драко прикладывал все силы, чтобы не рухнуть, потому что пол вестибюля был почти весь завален этими камнями и Драко чувствовал себя неустойчиво, словно на роликах.       Он рассекал палочкой воздух, Пожиратель отбивался, замок дрожал, взрывы не давали сосредоточиться и ударить так, чтобы он не успел защититься.       Кто-то крикнул снова, и Драко не обернулся, он ступал назад машинально, а потом наступил на что-то или кого-то, в этот момент дрожание стало более ощутимым, и он рухнул на пол, довольно сильно ударившись спиной о камни. Но не дал себе ни секунды на отвлечения, с пола он продолжал насылать заклятия, ему стало даже интересно, кто это такой умелый прячется под маской, промелькнула неприятная мысль, а потом вдруг резко с потолка что-то упало.       Драко не успел опомниться, волна камней накрыла его, отрезав от Пожирателя, но волшебную палочку Драко прижал к себе одной рукой так, чтобы она не сломалась, и защищал голову от падающих обломков другой.       Колонна, за которой стоял Драко, судя по всему, обрушилась прямо на них обоих, разрушенная заклинанием, которое предназначалось ему самому.       Звуки битвы стали приглушенными, вероятно, его неплохо завалило, но нужно было выбираться.       Все тело болело, но Драко лишь надеялся, что ничего не сломал, иначе с такими повреждениями двигаться будет трудно. Не обращая внимания на металлический привкус крови во рту, он высвободил руку, которой накрывал голову, и попытался пробиться.       Как только он начал выбираться, ненавистная уже каменная крошка посыпалась на лицо, Драко закрыл глаза, но дышать стало совсем трудно. Он отвлекал себя, гадая, нет ли у него боязни замкнутого пространства, и мыслями о том, считается ли замкнутым пространством куча камней над тобой.       Он глотал собственную кровь вперемешку с мелкими камешками, которые противно скрипели на зубах, рука, пробивающая выход, нащупывала лишь камень, все вокруг него дрожало, не переставая, под атаками Пожирателей смерти.       Еще кто-то постоянно кричал, Драко это раздражало практически так же, как отвратительный, пыльный, теплый воздух и собственная кровь в горле.       Он понял, что если сделает еще один глоток, то ему станет настолько дурно, что он потеряет сознание, и сплюнул, отвернув голову, насколько мог.       Камни давили на грудную клетку, дышать и так было невозможно, потому что кислорода было слишком мало, а так он еще и не имел места, чтобы как надо расправить легкие.       — Драко!       Орали уже совсем близко. Драко отплевывался и карабкался, и тут нащупал чью-то руку, которая тут же схватила его, а потом каменная лавина начала отпускать из своей хватки, и через пару мгновений он смог сделать нормальный вдох, протер свободной рукой глаза и открыл их.       В потолке прямо над ним зияла дыра, и снежинки долетали прямо сюда, ложась Драко на лицо, и тут же таяли, оставляя приятную прохладу. Он был по пояс завален камнями и, к своему удивлению, обнаружил, что вытащил его Поттер, который сейчас разгребал остатки, чтобы он мог выбраться весь. Столб пыли рассеивался, и Драко видел, что обрушившийся потолок превратил вестибюль в практически непроходимое место. Каменные завалы высились на добрых пять метров, а кое где доходили почти до верха.       — Живой? — бросил ему Поттер, подавая Драко руку.       — Ты чего? — Малфой посмотрел на него удивленно.       — Это ты чего? — рассердился гриффиндорец. — Я же кричал тебе, чтобы ты убирался…       Драко оглянулся на то место, где был Пожиратель. Где-то сверху прогремел еще один взрыв.       — Так что, живой?       Волшебная палочка была в порядке, и он ничего не сломал. Драко вытер заляпанный кровью подбородок и наконец от души отплевался.       — Водички не найдется? — осведомился он у Поттера, но тот покачал головой.       Драко снял пиджак, все равно он был больше похож на одну из половых тряпок Филча и годился лишь на то, чтобы выбросить его, что Драко и сделал.       Из внутреннего двора в вестибюль ворвался луч чьего-то заклинания и ударил в каменную кучку у двери.       Драко двинулся обратно к тому месту, откуда его высвободил Поттер, направил палочку на каменные завалы и взмахнул под озадаченным взглядом гриффиндорца.       — Что ты…       — Ш-ш.       Его шиканье утонуло, когда груда камней взмыла в воздух и обвалилась по обе стороны от мертвого Пожирателя. Драко подошел к нему и сдернул с его лица маску.       — Долохов, — с еле уловимой ноткой презрения сказал Драко. — Следовало бы ожидать.       Он снова взмахнул палочкой, и по его приказанию камни сложились один к одному, образовав среди хаотичных обломков сквозную тропу к лестницам.       — Что ты вообще здесь делаешь? — спросил Драко у Поттера, снова вытерев подбородок. — Где Уизли и Грейнджер?       — То же, что и все, как Рон и Гермиона, — ответил Поттер. — Сражаюсь. Не думал же ты, что я…       — О, нет, — торопливо проговорил Драко. — Не думал. Если бы ты пришел к нему, битва бы закончилась… Наверное. По крайней мере, Волан-де-Морт дал бы знать, что поймал тебя. Я имею в виду, что ты делаешь здесь, на этом месте.       — Э-э… — Поттер немного помедлил. — Ты просил найти тебя, когда я узнаю что-либо о Снейпе. Я думаю, ты бы вряд ли просил меня об этом, если бы для тебя это было…       Драко резко изменился в лице, в секунду вскинул волшебную палочку и ударил заклятием в прорвавшегося в вестибюль Трэверса. Его седые волосы были растрепаны, а лицо перекосилось, когда он увидел слизеринца и гриффиндорца. Но не успел ничего сделать, заклятие Драко нагнало Пожирателя прежде, чем он смог что-то понять.       — …не важно, — медленно закончил Поттер и перевел взгляд с рухнувшего Трэверса на Драко. — Кто учил тебя так хорошо сражаться? И ты что, убиваешь их?       — А что, мне им сперва чаю предложить? — съязвил Малфой. — Или ты, Поттер, с Веселящими чарами на врагов идешь?       Поттер, видно, хотел ответить, но почему-то не стал и лишь нахмурился, переводя взгляд на тело Пожирателя.       — Чему ты так удивляешься? — Драко спросил напрямую. — А-а, — протянул он, и лицо его прояснилось. — Ну, конечно. Дамблдор учил тебя тем же методам, что и использовал сам, потому что всеми силами хотел уберечь твою душу, а убийство раз и навсегда делает человека безнадежным?       Поттер нахмурился еще сильнее.       — О чем ты?       — Да о том, что ты на меня смотришь как на маньяка, — ответил Драко и в очередной раз выплюнул наполнившую рот кровавую слюну. — Бьюсь об заклад, ты никого не убил этой ночью. Я же не вижу особого смысла как-то с ними церемониться. Их полно, — он махнул рукой в сторону открытых дверей. — Я понимаю, возможно, нам сейчас будет сложно понять друг друга, тебя как-никак растил древний старик-пацифист, а меня — убийцы, так что просто предоставь грязную работу мне и береги душонку, раз Дамблдор так возжелал.       Поттер слегка наклонил голову вбок, слушая его, но ничего возражать не стал.       — Так что там со Снейпом?       — Я видел Волан-де-Морта, — тон Поттера сразу изменился, когда он заговорил о Темном Лорде. — Он приказал твоему отцу найти Снейпа.       Поттер замолчал, как-то странно взглянув на Драко, возможно, из-за упоминания о Люциусе.       — И? — нетерпеливо спросил он, игнорируя лишние, по его мнению, сведения.       — И они сейчас вдвоем в Визжащей хижине…       — Где? В Хогсмиде?       Поттер как-то устало провел пальцами по лицу.       — Гремучая ива, знаешь? Там вход, дальше я поведу тебя.       — Чего? — непонимающе протянул Драко. — Зачем?       Прогремел очередной взрыв.       — Тебе нужно найти Снейпа или нет? — теперь уже Поттер, похоже, терял терпение и выжидающе смотрел на Драко.       Он помедлил пару секунд.       — Мантию только надень, — бросил он. — Я хоть формально еще твой телохранитель, но не всемогущий.       Поттер почти улыбнулся и исчез под своей мантией-невидимкой. Драко двинулся к выходу, не желая больше ни секунды проводить в помещении.       Времени прорываться и через внутренний двор, и окрестности не было, поэтому Драко, в свою очередь, скрылся под Дезиллюминационными чарами, но по ходу убирал столько Пожирателей, сколько мог.       Насчет оборотней он не ошибся: то и дело мелькали их мохнатые конечности там, где людям пройти было невозможно. Драко заметил, как оборотень взбирается к разбитому окну второго этажа, и, прищурившись, метнул в него красный луч, сбивший оборотня на землю.       Он все так же путался в телах и уже даже злился, ведь со Снейпом могло сейчас происходить что угодно, и к тому времени как Драко достигнет Визжащей хижины, может быть уже поздно.       Наплевав на врагов, он двинулся к Гремучей иве со всех ног, не теряя времени.       Здесь было холодно, но холод был живительным в сравнении со спертым пыльным воздухом замка. Драко набирался новых сил с каждым вдохом, боль, которая началась после завала, он игнорировал, но постоянно текущая кровь по подбородку скорее раздражала, нежели беспокоила.       Даже когда он покинул замок, звуки битвы не утихали. Драко забросил волшебную палочку за спину, убирая две пары следов, как вдруг белизна снега начала тускнеть.       Он остановился.       Перед ним простиралась тьма, в которой выделялись силуэты дементоров. Полсотни точно, не меньше; их не заботило то, что Драко был невидимым. Бывшие стражи Азкабана были слепы, им не обязательно было видеть жертву, чтобы узнать, что она здесь.       Драко опешил, замерев.       В памяти всплыл тот единственный день, когда он стоял напротив отца в его камере и слушал лязг цепей, всеми силами стараясь не запомнить то место. Но, как оказалось, визуальное восприятие играло не первостепенную роль, как и для дементоров, и Драко скорее почувствовал, чем вспомнил.       Ощущения, которые он не надеялся больше испытать, сами собой всплыли наружу, намереваясь вытеснить решительность, собранность, бесстрашие.       Сперва наступила растерянность. Драко не боялся, он был растерян.       А растерян потому, что в первый раз он хоть и чувствовал себя на редкость паршиво, но предполагал, что нечто подобное произойдет, как только он переступит двери тюрьмы.       Здесь же все было по-другому.       Границ тут не существовало.       Они были спереди, сбоку, сверху, даже, казалось, уже проникли ему за спину и вот-вот он почувствует ледяную костлявую руку существа на своем плече.       Драко не боялся, страх в принципе не был его прерогативой, но то, что он ощущал сейчас, нельзя было вообще как-либо определить.       Поэтому Драко решил, что он растерялся.       — Малфой?       Снежинки по-прежнему опускались ему на волосы, лицо, одежду, руки. Он не шевелился и чувствовал, как они тают, соприкасаясь с кожей.       — Малфой!       Тьма наступала, дементоры наступали, Драко только сейчас осознал, что больше не слышит звуков битвы, доносящихся из замка.       — Малфой, черт!       Поттер опомнился раньше него.       — Что?       Глупо было считать, что Поттер так же отреагирует на дементоров, как на третьем курсе. Он уже давно не мальчик, упавший в обморок при виде существа. Но голос его был удивительно ломкий, словно звуки превратились в битум и застревали в горле гриффиндорца.       — У нас проблема.       — У нас проблема? Звучит довольно интригующе.       Драко повернулся в ту сторону, откуда раздался голос. В иных условиях он бы, может, даже не удержался и съязвил на эту тему, но это было лишнее, потому что «их общая проблема» была не одна, а полсотни, и каждая из них вполне была способна высосать душу.       — Поттер, ты не хочешь вызвать патронуса?       Он удивился, что Избранный до сих пор медлил, не выпуская своего оленя в бой.       — Я… Я не могу.       Вокруг было слишком тихо, каждый вздох давался Поттеру с трудом, и Малфой это прекрасно слышал. Драко чувствовал, что Поттер не врал, но в причине его внезапного магического бессилия совсем не хотелось разбираться именно сейчас.       — Малфой, а ты не хочешь вызвать патронуса? Потому что, если ты этого не сделаешь, сам знаешь, в каком виде мы здесь закончим.       Драко было совсем не до шуток, если честно.       Поттер знал, что Драко ни разу не пользовался этими чарами. Раньше он, возможно, считал, что Малфой не способен этого сделать, потому что все Пожиратели тоже на это не способны. А для Поттера раньше «Малфой» было равно «Пожиратели», и разбираться и принять факты, указывающие на обратное, тем более предоставленные лично самим Драко, он упорно не желал долгое время.       А почему Драко не практиковал это заклинание? Явно же не потому, что считал себя не способным на чары такого уровня. Он даже сознательно не делал этого, потому что не видел надобности, ощущая внутри огромное тепло, рядом с которым, казалось, блекнул любой внешний холод.       И где же теперь твое тепло?       Дементоры были уже совсем близко. Он мог рассмотреть их одежды. Рядом громко дышал Поттер.       — Малфой, что ты стоишь? Ты же знаешь, как это делается! Подними чертову палочку!       Действительно, Малфой, чего же ты стоишь?       Драко дрогнул всем телом, снимая оцепенение. Он поднял волшебную палочку, когда до ближайшего дементора оставалось каких-то два метра.       Он так долго медлил, что оставил себе всего единственный шанс.       И было бы забавно, если бы ничего не получилось. Его израненная убийствами душа, которую потом несколько раз довольно умело перелатали поцелуями и нежными поглаживаниями по небритой щеке, была бы утеряна по такой глупости, бездействию, которое Драко не смог объяснить.       Он опустил голову. По подбородку снова текло, но он не стал вытираться, и на белоснежный ковер упало несколько ярких капель.       Малфой ухмыльнулся.       — Экспекто патронум.       Он понимал Поттера, говорить было и правда трудно, да и жажда не прошла сама собой. Но рука была твердой, а темнота в следующий же миг озарилась серебристой вспышкой, и в ночное небо взмыл большой крылатый силуэт.       Видеть теперь снова можно было далеко впереди себя, грохот и крики вернулись, битва продолжалась. А дементоры исчезали, гонимые его, Драко, патронусом, который принял облик беркута.       Так вот ты какой, мой патронус.       Путь был свободен.       Поттер возле него скинул мантию, весь бледный и влажный от пота. Он не мог видеть Драко, но тот велел ему не снимать мантию и двигаться дальше, потому что времени на разговоры сейчас не было.       Мир вернулся на место, задачи по приоритетности расставились сами на свои места, и Драко двинулся вперед, где уже виднелись голые ветви дерева.       У Запретного леса в темноте тоже мелькали вспышки, там тоже сражались. Но, не обращая на это внимания, невидимый Драко, ведомый невидимым Поттером, остановился, услышав, как снег заскрипел под ногами гриффиндорца совсем рядом.       Острые и тонкие ветки Гремучей ивы шевелились сами собой. Поттер избавил Драко от надобности что-либо спрашивать, он высунул из-под мантии палочку, которую от Драко же когда-то и получил, левитировал какой-то камень и делал с ним и деревом какие-то манипуляции, в подробности которых Драко не стал вдаваться.       — Готово.       Ветви замерли без движения, и Драко заметил у самых корней проход, уходящий под землю. По-прежнему ничего не спрашивая, он бросился туда.       Здесь было тесно и пахло сырой землей. Драко посчитал, что это лучше, чем камни в зубах, и гораздо лучше, чем ничего. И мысленно посмеялся, наметив себе задачу в будущем наверстать потерянную где-то адекватность.       Он сгибался почти в три четверти, Поттеру, который хоть и был ниже его, все равно приходилось делать то же самое, чтобы не задевать головой потолок прохода. Палочку никто из них не зажигал, оба понимали, что это лишнее.       Когда проход пошел вверх, у Драко уже изрядно саднила спина и точно так же, как под завалами обрушенного потолка Хогвартса хотелось вздохнуть, здесь хотелось встать в полный рост.       Они оба остановились и притихли, и Драко готов был поспорить, что Поттер старается не упустить ни малейшего звука.       Внутри Визжащей хижины была обстановка разрухи. В принципе Драко не ожидал ничего другого и не стал мучить еще и глаза, рассматривая в полумраке, что там находилось и как выглядело.       Зато Волан-де-Морта и Снейпа было трудно не заметить. И оба пока еще были живы.       До Драко слова Темного Лорда доходили вполне различимыми.       — Не нужно искать мальчишку, он придет ко мне сам.       Драко беззвучно выдохнул. Дальше он слушать не стал. Волан-де-Морт снова не упустил возможность развесить свои пафосные речи, от которых Драко тошнило, хотя он не дослушал ни одну из них ни разу.       Он сел, побрезговав опереться о стену прохода спиной, и закрыл глаза. Хоть рубашка уже давно была не первой свежести, но незачем пачкать ее еще и влажной землей.       Поттер был рядом, Драко слышал его дыхание, но сейчас он заставил себя не думать ни об Азкабане, ни о дементорах, ни об отце, лицо которого стояло некоторое время перед глазами, пока он находился в оцепенении напротив полусотни слепых стражей. Не хотел думать и о Снейпе, который сейчас умрет.       О Поттере особенно не хотелось думать.       Зачем он спас его? Он же ничего не должен Драко. Малфой вполне мог бы выбраться сам.       Поттер искал его? Узнал, что Волан-де-Морт послал за Снейпом, и тут же принялся выискать его имя на карте, как несколькими часами ранее отчаянно искал имена друзей?       Какого черта Драко вообще об этом думает?       Хотя нет.       Это были не мысли.       Это были вопросы, которые Драко мысленно скомкал и выбросил. У него будет время обдумать это все позже, если он захочет.       А о чем же хотелось думать сейчас?       Внутри вдруг шевельнулось неприятное чувство. Он вспомнил, что уже испытывал нечто подобное раньше.       На четвертом курсе.       Когда постоянная привычка все обдумывать, анализировать и просчитывать каждый день доводила его до головной боли.       И вот, теперь было все точно так же. Драко снова ощущал знакомую подступающую головную боль, потому что мыслей было слишком много.       Они отдавались ударами в висках, вторящие его сердцебиению.       Азкабан. Дементоры. Поттер. Снейп. Волан-де-Морт. Отец. Дамблдор. Крестражи. Дары. Леви. И долбанная кровь, текущая по подбородку.       Драко, разозленный этим, вытер кровь рукавом рубашки, чудом сохранившей белый оттенок. В полумраке четко различался оставшийся след.       Сейчас неплохо было бы подумать, что с его лицом.       Драко провел языком по зубам. Все на месте, правда во рту все еще чувствовался неприятный скрежет. Малфой машинально скривился.       Затем он высунул язык и кончиком ощупал губы. Да, нижняя действительно была разбита. Но откуда столько крови?       Драко переложил волшебную палочку в левую руку и, стараясь не думать о том, насколько грязные у него сейчас пальцы, проверил нос. Вроде бы не сломан. Это было хорошо.       Он пошел дальше, ощупал уже, казалось, тысячу лет не бритые щеки, а когда добрался до правого виска, все стало на свои места.       Похоже, он где-то неплохо приложился головой, а сам не заметил, да так сильно, что вся правая щека была влажная. Драко утерся рукавом еще раз, но теперь уже взял выше, надеясь, что кровь наконец начнет свертываться. Хоть он не считал себя сейчас ярым пуританцем, а все же было немного обидно от того, что рубашка была теперь окончательно и безнадежно испачкана, и рана принесла с собой неприятную болезненную пульсацию в обоих висках.       Драко почему-то так и не научился игнорировать головную боль, хотя с остальными частями тела справлялся более успешно. Больше никаких видимых повреждений он не нашел, хотя в полутьме было трудно говорить точно, да и тело почему-то не переставало ломить, хотя это чувство он притуплял, и оно его не беспокоило.       На этот раз Драко не стал делать ту же ошибку, что и три года назад, и ударяться в размышления, потому что момент был не самый подходящий, Волан-де-Морт как раз говорил Снейпу о том, что Бузинная палочка не слушается его. Все, как и предполагал Драко, и зельевару оставались считанные минуты, а может, и секунды.       Но нужно было упорядочить кое-что в голове.       Об Азкабане, отце, крестражах и Дамблдоре не было смысла думать.       Тюрьма не волновала его мысли, об отце он уже передумал все, что мог, крестражи были уничтожены, а Дамблдор был мертв.       Вопрос со Снейпом состоял лишь в том, сможет ли Драко помочь ему, и разве что в том, считает ли Поттер его бывшего декана подлым убийцей до сих пор. Первая часть этого вопроса решится с минуты на минуту, и Драко почему-то склонялся к отрицательному ответу, зная, как Волан-де-Морт любит убивать моментально и на месте. А вправлять Поттеру мозги, рассказывать ему, что заставило Малфоя так взволноваться о профессоре, и убеждать Поттера поверить в его невиновность не было ни времени, ни желания.       Вопрос с Волан-де-Мортом был непосредственно связан с вопросом о Поттере, который состоял в том, действительно ли последний является седьмым крестражем. Драко пока не закрывал его, потому что этот пункт был довольно важен, от него зависело сейчас довольно много. Приоритетность его пока что была не на первом месте. Но если Драко не захочет убить Поттера самостоятельно, пронзив его клыком Василиска, как чашу, то следовало найти другой способ узнать это, и желательно как можно быстрее.       Касательно самого Поттера тоже было прилично пищи для личных размышлений.       Драко сперва лишь наблюдал, оставаясь в стороне, но теперь он сам оказался в такой близости с гриффиндорцем, что тот решился вытащить его из-под камней.       И Драко до последнего отказывался принимать то, что ненавидеть Поттера, унижать Поттера, игнорировать Поттера было гораздо легче, чем пытаться понять, по какой причине Драко до сих пор не рассказал гриффиндорцу о том, что, возможно, в Избранном тоже находится кусок Реддловской души и Поттер будет просто вынужден умереть. Примерно по схожим причинам Драко не стал противиться последней воле Дамблдора, хотя ни Дамблдор, ни Поттер не волновали его настолько, чтобы заставить делать ради них нечто подобное.       И Драко упорно отказывался думать, что между ними была дружба.       Никакие обстоятельства не могли превратить двух таких разных и непохожих людей в друзей за какие-то полгода или даже меньше.       Леви стала с ним друзьями лишь потому, что Драко этого хотел.       Тогда какого черта Поттер вытащил его?       Зачем?       Вот поэтому-то Драко и не хотел это обдумывать, хотя и понимал, что, наверное, надо бы. По причинам, которые опять-таки ускользали от поверхностного взгляда Драко, а чтобы докопаться, нужно было копать.       А Драко и так был весь измазан.       Поэтому и решил снова отложить эту тему на потом. Потому что было нечто более интересное.       Например, дементоры.       Почему его так заклинило? Ведь он их не боялся. И знал, что один патронус способен прогнать их всех. И не чувствовал, что радость, надежда и счастье покидают его.       Драко потер висок, оставшийся целым.       Сейчас это был какой-то кавардак мыслей, а так хотелось навести порядок, чтобы снова мысли были потоком, а не гребанной раздражающей бурей внутри его черепной коробки.       Он решил списать все на стресс, в итоге у него все равно получилось создать телесного патронуса, который, к слову, был довольно милым, хоть и уступал в экстравагантности и опаловоглазому антиподу Леви и тем более его предшественнику, патронусу-дементору в серебристых одеждах, в которого вылилось отражение ее всех немалых душевных переживаний в тот момент.       А самое интересное, что Драко не концентрировался на счастливых воспоминаниях, чтобы заклинание получилось, ни на одном из них. Он даже не сосредотачивался, а всего лишь произнес заклинание.       Забавно.       А вот думать о Дарах Смерти было уже поздно.       Драко обернулся, он застал Волан-де-Морта в тот момент, когда он возвышался над Снейпом, занося палочку. Но зеленой вспышки не последовало, на этот раз Темный Лорд по какой-то причине не воспользовался Убивающим заклятием, а всего лишь взмахом волшебной палочки вспорол Снейпу артерию на шее и трансгрессировал, оставив после себя гулкий хлопок.       Драко услышал, как Поттер задышал часто и загнанно, словно это он, а не Снейп корчился сейчас на полу развороченной темной комнатки в Визжащей хижине. В следующий момент Поттер сбросил с себя мантию-невидимку и, покинув проход, вошел в комнату.       Драко не успел ни сделать ничего, ни сказать, он помедлил пару мгновений, а затем прошел за ним, снимая Дезиллюминационные чары с себя.       Снейп заливал кровью свою черную мантию и пол вокруг. Из его раненного горла вырывались неприятные звуки, а зельевар беззвучно шевелил губами. Драко стоял возле Поттера, они оба смотрели на учителя сверху вниз, но сам Снейп смотрел лишь на Поттера.       — Он хочет тебе сказать что-то, — подсказал Драко.       И правда, едва Поттер опустился на колени перед Снейпом, тот что-то прошептал ему.       — У тебя есть какая-нибудь… — Поттер повернулся к Драко с выражением надежды в глазах. И хотя он не закончил свой вопрос, Малфой сам все понял, едва взглянул на Снейпа.       Тонкие серебристые нити тянулись из его глаз. В воспоминании тут же всплыла картина, как Драко сидит на единственном чистом стуле в том проклятом классе, а Леви протягивает ему склянку с такой же субстанцией.       Малфой повел палочкой, создавая из воздуха стеклянный флакон, который тут же отдал Поттеру. Он вернулся к профессору, загораживая его, а Драко вспоминал другой день из его жизни, более приятный, когда видел такие же слабо сияющие нити воспоминаний. Тогда Леви колдовала над его памятью, изменяя ее, чтобы потом передать Поттеру.       Драко усмехнулся про себя, абстрагированный от комнаты.       Как же давно это было. Как много изменилось с тех пор.       Снейп дернулся в последний раз и затих. Поттер сжимал в руке флакон с его воспоминаниями, посмотрел на Драко несколько секунд, а затем накинул мантию-невидимку и, судя по звуку удаляющихся шагов, ушел.       Пора было работать.       — Ну, профессор, я же знаю, что вы не умерли, а лишь потеряли сознание.       Конечно же, он сказал это себе, хотя и слабо в это верил.       Драко опустился перед Снейпом так же, как Поттер до него, и, наставив волшебную палочку в грудь зельевару, произнес:       — Оживи.       И это, как ни странно, сработало. Снейп с каким-то странным хрипом втянул ртом воздух, и Драко поспешно положил ему руку на плечо.       — Тише, — шепнул он, пока зельевар удивленно смотрел на него, хватая губами воздух. — Тише. Я сам удивлен. Ну-ка…       Он направил палочку еще раз, но Снейп почему-то сопротивлялся.       — У… Уходи.       — Не сочтите за грубость, но вы не могли бы помолчать? — спросил Драко, удерживая профессора за плечо. Откуда-то в нем были силы, чтобы вырываться. — Мне нет дела, что произошло у вас с Дамблдором, с Волан-де-Мортом, с Поттером, с кем-либо еще, я просто хочу попытаться спасти вас, потому что вы в свое время сделали то же самое для одного дорогого мне человека. Как вы его назвали, «слабое место».       Драко усмехнулся.       Эффект наступил, Снейп перестал дергаться, и Драко, воспользовавшись его замешательством, нацелил на рану волшебную палочку и принялся водить по кругу, приговаривая то же заклинание, каким Снейп залечил раны Леви, которые ей по ошибке причинил Поттер.       И в следующий миг Драко помешал голос. Тот же самый, который он уже слышал этой ночью, вездесущий, даже здесь он не терял своей силы.       — Вы храбро сражались. Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжелые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь раненым. А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнется снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого — мужчин, женщин и детей, — кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.       Для этого и нужна была вторая часть Пожирателей смерти, припасенная на сладкое. Ведь Драко не видел и мельком своей милой тетки, а ведь она не упустила бы свой шанс положить еще больше народу.       Эхо прокатывалось еще несколько секунд. Снейп немного подергивался под рукой Драко. Работа над его раной была закончена наполовину, и Драко позволил себе расхохотаться.       Темная комната наполнилась его звонким смехом, он продолжал водить волшебной палочкой у горла Снейпа, но так смеялся, что был не способен выполнять заклинание вербально.       — Не принимайте его слова всерьез, — сказал Драко, когда сумел сдержать смех. Он убрал палочку, оценивающе оглядев затянувшийся кровавый порез. — Ну все. Вам повезло, что он не прикончил вас традиционным способом. Довольно странный и нелепый промах, словно он отдавал вам честь таким образом. Интересно… Я подумаю об этом на досуге, хорошо, профессор? А сейчас я вынужден уйти. Рад, что смог помочь. У вас же найдется Крововосполняющее зелье? Уверен. Думаю, насчет Дезиллюминационных чар можно не беспокоиться…       Снейп выглядел одновременно оглушенным и удивленным, ему явно было трудно сейчас воспринимать все, что говорил Драко, но выглядел зельевар вполне живо и даже сносно, поэтому Драко развернулся и исчез в темном проходе, который и привел его сюда.       Спина снова заныла.       В этот раз Драко зажег волшебную палочку, освещая себе путь. Шагать было ничуть не легче, чем до этого, он снова складывался практически пополам, чуть ли не опускаясь на четвереньки, чтобы выбраться из этого тесного, пахнущего землей и сыростью хода.       Обычно путь назад занимал меньше времени, но в этот раз почему-то было иначе и туннель не думал заканчиваться. Драко подумалось, что это может быть так, потому что назад он шел один, а не с Поттером, даже несмотря на невидимость гриффиндорца. Он ощущал, как лоб стал влажным, а рубашка прилипла к спине. Не хватало еще и простудиться, оказавшись на воздухе.       Кровь из раненного виска наконец-то перестала идти как ненормальная, это радовало, но нескончаемое похождение, скрючившись, бесило еще больше, чем на пути к хижине.       Драко попытался перевести мысли в нужное русло, чтобы на этот раз отвлечься от физических ощущений.       Он помог Снейпу.       Он не ожидал, но все же получилось, и профессор, наиболее вероятно, останется в живых. Интересно, увидит ли Драко его еще когда-нибудь? Наверняка же Снейп вынесет максимальную пользу из собственной смерти, ведь Драко достаточно умен, чтобы не рассказывать о том, что случилось после ухода Поттера, и достаточно умел, чтобы не позволить никому добыть эти сведения из его головы силой.       Хорошо.       С этим пунктом он разобрался.       С каждым шагом прочь из прохода, Драко ощущал, что ему становится хоть немного, но лучше. Ему удалось избавиться от львиной доли размышлений, побывав здесь, он не жалел, что зашел к Снейпу повидаться, что попросил у Поттера кликнуть, если зельевар объявится в поле зрения Волан-де-Морта, и что пришел попытаться оказать ему помощь.       Все сложилось хорошо, и Драко даже чувствовал гордость.       Ощутить какие-то положительные эмоции за содеянное ему не позволил ход, который кончился настолько внезапно, что холодный воздух, сопровождающий его вызволение, неприятно обжег легкие и обдал спину так, что Драко поежился.       Он пожалел, что не имел привычки носить с собой часы. Сейчас бы это пригодилось. Трудно было представить, как долго он пробыл в хижине после того, как Волан-де-Морт дал новый отсчет, но еще более трудно было определить, как долго он шел по этому проклятому туннелю.       Драко убрался подальше от Гремучей ивы, которая после его ухода вновь принялась шевелить голыми ветками и, как ему показалось, с еще большей силой.       Он искал место, где смог бы перевести дух, и решил остановиться у каменного круга, который был примерно посередине между замком и Запретным лесом.       Нужно было разобраться с пунктом в его воображаемом списке, приоритетность которого возрастала с минутами, что истекали из отведенного Волан-де-Мортом Поттеру часа.       Как только Драко услышал его голос в Визжащей хижине, то понял, что этот час — решающий.       И чем раньше Драко все обдумает, тем будет лучше.       Он поднимался по каменным ступеням, оставляя дом Хагрида за спиной, уже готовясь приступить к активной мыслительной деятельности, как голос, тихий, но до боли знакомый, помешал ему.       — Драко…       Ну да.       Конечно.       Родители.       Черт.       Ну почему именно сейчас?       В поместье они не сказали друг другу ни слова, и даже если Драко считал эту тему исчерпанной, то Нарцисса, кажется, имела что сказать.       Он завидел ее лицо в тот момент, когда была возможность скрыться под Дезиллюминационными чарами или развернуться и уйти в Запретный лес прямо сейчас, но если прятаться от Волан-де-Морта Драко считал трусостью, то прятаться от родителей было чистой воды бесчестием.       Нарцисса выглядела вполне нормально, в ней ничего разительно не поменялось с того дня, как она покинула поместье, отправившись в укрытие, о котором Драко до сих пор ничего не знал. Безусловно, эти полгода оставили и на ней свой отпечаток, она казалась довольно потерянной и, кажется, не верила, что смотрит на собственного сына.       Но Люциус выглядел намного хуже, хотя после того, каким видел его Драко в Азкабане и в поместье, хуже уже нельзя было представить.       Отец уже не был тенью самого себя, он был истерзанным скелетом, обтянутым изувеченной кожей. Волосы, светлые и когда-то такие эталонные для Драко, превратились в грязные поблекшие патлы, обрамляющие худое, изнеможенное годами и пережитыми событиями лицо.       Былая аристократичная осанка была давно потеряна где-то еще во времена Азкабана; Люциус теперь стоял, сгорбившись, словно хотел быть размерами как можно меньше и вообще предпочел бы быть прозрачным. А лучше не быть вовсе.       Драко был почти удивлен тем, что отец до сих пор жив, но, видимо, таково было наказание Волан-де-Морта: он попросту не давал Люциусу умереть, извращаясь над одним из самых верных слуг всяческими способами. Мантия висела на нем, как самая грязная тряпка на швабре, которую видел Драко, когда домовики мыли полы в поместье.       Драко невольно отметил, что такой контраст между матерью и отцом вполне возможно мог являться заслугой самого Люциуса, на лице Нарциссы не виднелось ни единой царапины, и Драко скорее хотелось верить и надеяться, что он смог защитить супругу, раз она покинула свое убежище.       Хотя это была отдельная тема.       И Драко не был уверен, что у него есть время в нее углубляться.       Он совсем не был готов к такой встрече. Он, честно говоря, не знал, что сказать им. Драко считал, что в тот день в камере он закончил со словами, адресованными им обоим, поставил точку, но они были здесь, а убежать, как уже решил Драко, было неправильно.       Он не стал подходить слишком близко, потому что знал, что Нарцисса обязательно потянется к нему, чтобы поцеловать и прижать к себе, Люциус, возможно, тоже предпримет подобную попытку, но Драко не был уверен, что вообще стерпит какое-либо его прикосновение.       И поэтому он обратился к матери.       — Почему ты вернулась?       Нарцисса не ответила. Она жадно вглядывалась в лицо сына, и в ее глазах Драко, к своему неудовольствию и даже стыду, обнаружил сильное беспокойство и тоску, после чего его внутренности дернуло, словно рыболовным крюком, и он сглотнул, чтобы успокоиться.       — Кто была та девушка? — внезапно спросила Нарцисса. — Мы не нашли ее тело. Я боялась… — она запнулась. — Боялась, что Сивый мог добраться до нее.       — Зачем ты спрашиваешь? — озадаченно произнес Драко. Его удивило, что Нарцисса интересовалась о Леви.       — Мне нужно знать, чтобы ты понял, почему я здесь, — сказала она.       Драко перевел взгляд с обеспокоенного лица матери на совершенно чужое лицо отца.       — А-а, — протянул он, складывая руки на груди. — Ну да. Конечно, я понимаю. Не нужно объяснять.       Это было очевидно, и Драко был прав в том, что отец всеми силами защищал маму от гнева Волан-де-Морта, который обрушился на них, и только потому, что Нарцисса вернулась, он до сих пор не сломался.       Это была та же обоюдная защита, которая создалась между ним самим и Леви, защита, основанная на силе, которую все время держали запертой в Отделе тайн, силе, которую Волан-де-Морт презирал и отказывался верить в ее существование.       Впечатляет.       Глаза Нарциссы заслезились, она сделала шаг к Драко, но он, в свою очередь, сделал два назад. Она опешила.       — Драко, сын…       Губы ее дрожали, но Драко был сейчас так опустошен, словно это она была дементором.       — Не надо, мам. С отцом мы уже все давно решили, и я не хочу с ним разговаривать. Не заставляй меня чувствовать то же самое по отношению к тебе.       По лицу Нарциссы скользнула тень непонимания. Она нахмурилась, а потом опустила взгляд.       — Почему вы здесь? — поинтересовался Драко. — Не видел, что вы сражались, да и не кажется, что собираетесь.       Не то чтобы его это действительно интересовало. Драко уже имел предположение, которому в принципе необязательно было подтверждаться. Но Нарцисса нуждалась в его словах, и он считал низостью отказать матери в этом.       — Мы искали тебя, сынок, — тихо сказала Нарцисса.       — А-а, — снова протянул Драко. — Ну, вы меня нашли. Я же надеюсь, мы не будем сейчас обсуждать, как у меня дела в школе или как ты съездила в… понятия не имею куда. Да и не важно.       — Мы не виделись так долго!       — Потому что я считал, что отец умрет в тюрьме, а ты останешься в укрытии и начнешь новую жизнь!       Он сказал это, пожалуй, громче, чем следовало. Какие-то чувства, периодически всплывающие в глубине его души, когда Драко думал о родителях, были настолько успешно задушены еще в зачатке, что он повысил голос скорее для того, чтобы Нарцисса лучше его поняла.       — Я понимаю, почему ты вернулась, понимаю, почему отец сейчас полуживой, но продолжает вертеться, как уж на раскаленной сковородке, но я не понимаю, что вы хотите от меня сейчас.       Мать снова опустила глаза. На Люциуса Драко даже не смотрел, он оставался каким-то полупрозрачным пятном на задворках его бокового зрения, а Люциус был либо слишком унижен, либо слишком слаб, либо наконец поумнел достаточно, чтобы держать рот закрытым и лишь присутствовать здесь чисто фактически. И даже если бы он что-то и сказал, теперь уже Драко не спрашивал его мнения.       — Мы не ждали, что ты обрадуешься, — Нарцисса покачала головой. — Но мы хотим, чтобы ты знал, что мы всегда любили и любим тебя, несмотря ни на что. Даже если твои собственные решения подвергают нас обоих опасности, мы всегда будем к тебе стремиться.       Драко скупо кивнул.       Эти слова не давали ему ничего и ввели бы в состояние раздражения, если бы он что-то чувствовал и придавал их появлению какое-то значение.       Нарцисса переступила с одной ноги на другую. Она явно ожидала от Драко другой реакции и была сбита с толку его безэмоциональностью, но сейчас Драко вряд ли мог предложить что-то другое.       — А что ты здесь делаешь, Драко? — наконец спросила она. — До нас дошли слухи, что ты не возвратился в школу.       — Ну… — Драко вздохнул. Ему не нравился этот разговор своей бессмысленностью. Раскрывать родителям хоть что-то тоже не имело под собой оснований.       — Ты сражаешься за замок? — внезапно выпалила она. — Дамблдор завербовал тебя, поэтому ты отказался от Метки?       Почему-то было забавно слушать ее предположения.       — Нет-нет, — торопливо покачал головой Драко и помедлил. — Знаешь, я рад, что вы вместе, — искренне сказал он, и лицо Нарциссы посветлело. — Да, мам, правда рад, отец оказался не настолько безнадежен, как я опасался, он даже нашел в себе остатки того, за что я могу его уважать. Я полагаю, когда он поправится, мы еще поговорим, мне все же интересно узнать, какие выводы он сделал, ползая несколько лет по самому низу. Ты случайно не знаешь, который час?       Нарцисса машинально отогнула рукав мантии, бросая взгляд на циферблат.       — Половина…       Половина.       Либо в замок, либо в лес.       Выбор нужно было делать прямо сейчас, в эту секунду. Времени на раздумья уже не оставалось.       Но Драко привык обдумывать.       Чертова привычка.       Сначала думай, потом делай.       Так всегда учил отец.       Отец, который, казалось, потерял все: семью, положение, статус, самоуважение, уважение сына и еще множество других вещей. Но Драко делал так, как учил он. Продолжал обдумывать, хотя, казалось, должен был делать совсем наоборот, назло отцу, который хотел отравить и его жизнь.       Только Драко смог противостоять, смог выстоять, приняв решение, которое принадлежало лишь ему одному.       Смог доказать себе, доказать Поттеру, Снейпу, Грейнджер, Слизнорту, Уизли, Голдстейну и еще бесчисленному количеству людей, что он не такой же, как отец, он не упадет, не оступится, как от него ожидали все.       Потому что Люциус сперва думал, а потом делал лишь потому, что искал наибольшую для себя выгоду.       А Драко думает, прежде чем принять решение, потому что выбирает правильный путь.       Правильный, а не выгодный.       Правильный, а не легкий.       Тот, который он считает правильным в первую очередь сам для себя, прокладывая собственный путь.       Нарцисса не договорила, запнувшись. Драко понял, что она догадалась, для чего он спрашивал о времени, и ее полный испуга взгляд только подтвердил это.       — Драко, ты уходишь? — она сделала к нему навстречу еще два шага. — Драко, что ты задумал? Постой!       Он медленно пятился, спускаясь обратно по каменным ступеням. Люциус остался стоять на месте.       Времени обдумывать решение, увы, не было.       Он пожертвовал им, выбрав на спонтанной развилке тот путь, который виделся ему правильным. И сейчас Драко выбрал направление, лишь прислушавшись к внутренним ощущениям. Что-то там тянуло его назад, и он повиновался.       — Если хотите — уходите, — проговорил Драко, идя спиной назад. — Но, если останетесь, может, повезет, и вы получите шанс понять и меня так же, как я понял вас обоих.       — Драко, ты не ранен? — Нарцисса тянула к нему руки, она подходила все ближе и ближе. — Куда же ты? Пожалуйста…       Последним словом она умоляла, но Драко не позволил этим себя пробить, он взмахнул волшебной палочкой и исчез, скрытый маскирующими чарами.       Нарцисса еще некоторое время отчаянно захватывала руками холодный воздух, но ее попытки были обречены на провал, а Драко уже шел к Запретному лесу, не оставляя за собой никаких следов.       Время, не имевшее до этого никакой важности, в одно мгновение стало колоссально важным.       От отмеренного Волан-де-Мортом часа оставалось уже меньше половины, и Драко был обязан успеть до исхода этого срока.       Сколько времени понадобится, чтобы найти его?       Запретный лес был огромен, и если Поттер мог заглянуть в сознание Темного Лорда и подсмотреть, в какой именно части леса его ждут, то Драко не обладал такой привилегией.       Поэтому остаток до решающей точки вполне мог быть потрачен на одни лишь поиски.       Теперь Драко не хотел размышлять. Он не представлял, что передал в своих воспоминаниях Поттеру Снейп.       Драко не жалел о том, что не вернулся в замок, удаляясь от него все больше с каждой секундой. Даже без логических размышлений, предположений и выводов он был твердо уверен в своем решении, на этот раз не думая о его правильности или неправильности. Он просто двигался туда, куда подсказывало ему какое-то внутреннее желание.       Драко шел в темноте, потому что зажечь волшебную палочку означало не только привлечь лишнее внимание, но и выдать себя, а ни первое, ни второе сейчас не было кстати. Идти было непросто, потому что снежный покров только казался ровным, и то и дело его ступни проваливались в мелкие низины, либо натыкались на бесчисленные холмики.       В лесу было тихо, нигде не было и намека на чье-то присутствие, видимо, все зверье уже давно попряталось, почуяв неладное, а остальные сейчас всем скопом осаждали замок.       Драко двигался неслышно и как можно скорее, сам изо всех сил вслушиваясь, чтобы не пропустить что-то, дающее знать, что он приблизился к логову Волан-де-Морта.       Но тишина стояла звенящая, и Драко уже снова начинал чувствовать неприятное покалывание в висках. Не обращая внимания ни на холод, ни на боль, не пуская в свою голову ни одну лишнюю мысль, он лишь шел вперед, не оглядываясь, потому что сейчас было как никогда важно дойти до конца.       Внезапно Драко остановился, словно налетел на что-то. Уши, жадные до каких угодно звуков, уловили чей-то голос.       Драко прошел вперед уже медленнее. Да, ему определенно не показалось, кто-то говорил, стоя в самой глубине Запретного леса.       Впереди не было никакого света, но он шел на голос, который становился все отчетливее. Деревья здесь росли часто, поэтому силуэт говорящего он увидел только когда приблизился на расстояние не более двух метров.       Это не мог быть Волан-де-Морт, и Драко сразу это понял. Человек здесь был только один, а Темный Лорд, как представлялось Драко, находился сейчас в окружении своих подданных, чтобы они видели, как Избранный падет от его руки. И там определенно должен быть хоть какой-то ориентир, хотя бы костер, идя к которому, Поттер бы мог найти его.       Едва Драко подошел еще на пару шагов вперед, снова остановился.       Это был не Волан-де-Морт.       Это был кое-кто другой.