Не доводи меня

«Блять, какой пиздец». Дима, прикрыв пол-лица руками, молча, смотрит на происходящее за столом. Когда Арсений заводится от очередного неудавшегося раунда в громком вопросе, то начинает доебываться ко всем словам. Неважно связано ли это с какими-то логическими соображениями или просто оговорками — он всё равно найдет зацепку, которую можно будет разогнать до хорошего спора, и, не дай бог, как Сережа, ответить ему с тем же подъебом, потому что сразу после этого он превращается в истерически непоседливого матершинника, который без разбора посылает всех нахуй. Дима понял это, когда сам сцепился с ним в первом же выпуске их нового шоу. Было приятно, конечно, понимать, что посыл адресуется конкретно Сереже, а не самому Позову, но рано или поздно ему придется принять участие в этом обсуждении. И это, действительно, происходит, когда Арсений не выговаривает слово «ассоциации» и, передразнивая, Дима заставляет его на время замолчать. На время… Он никогда не слышал от Попова столько мата в свой адрес еще с момента их первого знакомства и как же это смешно. Слова просто льются из его рта, так органично вписываются в обстановку, что Дима не может успокоиться и перестать смеяться вместе со всеми. Антон в истерике, Мягкова кричит, съемочная группа закатывается от смеха на заднем плане, а Сережа вообще сидит, улыбаясь в стол и пытаясь понять, как до такого дошло. — Нахуй, ты кого-то осуждаешь? Если ты написал гражданская оборона! — Ну, я если слыш… — Ну, нахуй, ты, что-то еще над кем-то ржешь?! Ты, блять, треугольник с писькой! Новая волна несдерживаемого смеха рвется изнутри с такой силой, что Дима падает лицом в стол. «Треугольник с писькой»? Господи, за что ему все это? Как пережить этот момент истерического припадка и сохранить свой разум в целости, если Арсений уже сошел с ума? — И в последнем моменте… я думаю «группа» и «телка», возможно, я везде ошибся — на всех трех словах… — Дима находит силы поднять голову и посмотреть на актера. — … И я подумал, напишу «кабриолет». Шестеренки в голове двигаются у всех с разной скоростью. Видимо у Димы они летят со скоростью света, потому что не успевает подумать, как из его рта вылетает: «Ебанавт, блять!» И все начинается заново. Они спорят и смотрят друг другу в глаза, понимая, что обоим нравится этот перформанс. *** Когда Арсений злится… злится по-настоящему, это трудно перевести в шутку. Все начинается с вкрадчивых вопросов, что он задает без всяких прелюдий и, неважно, насколько они острые и как сильно заденут за живое. Он будет произносить каждый из них так спокойно и четко, что даже Дима два раза подумает, прежде чем ответить. Он стоит на кухне, застигнутый врасплох во время готовки тыквенного супа. Не часто они его готовят, но сегодня был особый случай — Арсения должны были утвердить на долговременную роль в новом проекте. Роль очередного придурковатого второстепенного героя, дающий элементарную подсказку полиции в виде свидетеля совершенного преступления. Диму воротило от таких заезженных сюжетов, но он ведь должен поддержать своего парня, верно? Хлопает входная дверь квартиры. — Ничего не хочешь мне рассказать? Этот тон разговора ни с чем не перепутаешь. Дима откладывает нож в сторону и поворачивается к Арсу, который уже выжидающе смотрел на него в коридоре с телефоном в руках. Судя по напряженной позе и ходящим желвакам на скулах, роль он так и не получил. «Досадно…» — думает Дима, для самого себя, отмечая с каким сарказмом, прозвучало это слово в его голове. Но, конечно, вслух он этого не скажет. — Нет, а что случилось? — Например, то, что ты выложил пост в телеграмм. Естественно, он знал о каком конкретно посте идет речь. Позов был на съемочной площадке вместе с Арсением, придя туда якобы за компанию и для поддержки друга — многие тогда восприняли это с юмором. И он прекрасно видел, как проходит вся работа изнутри. Увидел режиссера и главного сценариста, мельком пообщался со съемочной группой, послушал комментарии по актерской игре и, даже не имея в этой сфере профессионального образования и опыта, сразу понял, что это полная шляпа, а не сериал. И дело было даже не в актерах или качестве монтажа, а в режиссуре этого проекта, что больше напоминал дешевый ситком «Полицейского с рублевки». В этот же день он выложил пост со своим личным мнением о данной работе юного режиссера и, прикрепив парочку фоток, пожелал не расстраиваться будущим звездам провального шоу. Жестко ли он высказался? Возможно… немного… не больше чем обычно. — И что? Я несколько раз в неделю выкладываю туда посты. — О съемках сериала, на который я пробовался. — Ну да. Было такое. — Было такое… — повторяет Арсений. Нервное кивание самому себе и усмешка в словах не успокаивают. Скорее наоборот показывает, что Попов ходит по грани, — А теперь послушай, что мне переслал сегодня Приломов. «…Герой Арсения Попова, по изначальной задумке должен был являться связующим звеном между эпизодами всего сериала, каждый раз оставляя загадку своего поведения и незаурядных профессиональных способностей. Однако по отснятым материалам и общению с актером, я пришел к выводу, что трагедии и отличительных черт персонажа в нём не чувствуется и кажутся откровенно притянутыми за уши. Эта история оказалась для него слишком запутанной, а амплуа известного комика шоу «Импровизация» скорее тормозит, чем двигает проект вперёд.» Дима молчал. Арсений подошел ближе и положил телефон на стол. — Я почти получил эту роль. Отснялся в четырех сериях и ни разу мне не прилетало никаких жалоб по исполнению. — И ты думаешь, что я в этом виноват? — также спокойно ответил Дима. На удивление он стал замечать, что зеркалит поведение Попова намного чаще, чем могло показаться раньше. Когда Арс ругается матом и начинает мельтешить, он подхватывает все разгоны и вторит ему тем же. Также как и сейчас, напрягая мышцы и откровенно начиная злиться. — До того момента, пока ты не выложил этот блядский пост в интернет и его не прочитал Приломов! — Что еще раз доказывает его непрофессионализм! Для плохого режиссера всегда виноваты актеры. И не говори мне, что реально веришь, что именно мой отзыв его разозлил, и он решил тебя кинуть. Суп в кастрюле начинает закипать. — Верю, Дим! Верю, потому что стоит мне взять тебя с собой на съемки, как ты обязательно найдешь к чему придраться. Что тебе не понравилось?! Роль, которую я отыгрывал? Это тебя выбесило?! — Я высказался о самом проекте, и не виноват в том, что Приломов такой изнеженный и не может выслушивать критику! Я называл это говном? Может, писал, что в нем днищенские декорации или гнал на актеров? — Нет, ты всего лишь назвал режиссера — разочарованием, а проект провальным, даже не дождавшись его выхода! — А то ты так не считаешь?! Тихая заискивающая беседа быстро сменилась повышенными тонами и резкой жестикуляцией. Первый тычок пришелся Позу прямо в плечо. Не сильный, но этого было достаточно, чтобы в ответ толкнуть Арса от себя подальше и сохранить дистанцию. — Ты понимаешь, что у меня не сто предложений, чтобы я думал и выбирал какое из них лучше! Мне что дальше делать?! — Работать! Не получается здесь, выгорит в другом! — Пока ты снова не влезешь туда, куда не просили?! В порыве очередного толчка, Попов успевает ухватиться рукой за запястье Поза и, удерживая, наступить вперед. Дима не сразу понял кто именно начал последующую драку. Скорее не драку, а потасовку, в которой оба пытались загнать друг друга в угол и отстоять свою правоту без включения кулаков. И даже используя только одну руку, ему удалось с силой припечатать актера спиной к холодильнику. — Куда не просили, влез ты! Знаешь, почему мне не нравится твоя роль?! Так как это лажа, которая ничего тебе не даст, а ты вкалываешь неделями! Ой, посмотрите, я играю мужа-подкаблучника! Ой, я нелепый выскочка, который потеряет сознание от страха! Ой, я свидетель-простофиля, но не волнуйтесь, я скажу лишь пару фраз для галочки сюжета и больше вы меня не увидите! — А ты думаешь, в кино направо и налево раздают главные роли?! — Да чхать я хотел главная она или нет! Я хочу, чтобы результат соответствовал усилиям! Легкий укол сожаления кольнул в грудь. Отчасти Арсений понимал, что имел ввиду комик. Ему до смерти осточертело играть мальчиков на побегушках с зализанными волосами, которых действительно хватало на пару кадров одной серии. Постоянные пробы, общение с продюсерами, что не воспринимали его всерьез, недельные подготовки к съемкам… чтобы в последний момент выкинуть их в мусорное ведро. Да, обидно, что столько сил было потрачено впустую, но по-другому никто ничего не добивался. И Арсений знал это, он несколько лет варится в «ГЛАВКИНО» и не раз видел развитие популярности известных актеров. И каждый из них пахал в массовке, так же как и он. Все начинали с малого, но если каждый раз ему будут отказывать так, как сегодня, то у него скорее наберется досье «неудачные актеры», чем хоть какие-то положительные отзывы о его работе. — Да я и сам этого хочу! Но я работаю, блять, над этим! Ты прекрасно знаешь, как работает медиа, ты вместе со мной 3 года снимался в пилотных выпусках и техничках… а теперь представь, что какой-то левый чувак в самый последний момент перед запуском приходит и всем говорит, что все это хуйня. — Да, и мы шлем его нахуй, потому что у нас все адекватные люди, которые не ведутся на мнение одного человека! — Поз, не доводи меня… — Я не говорю тебе бросить ходить на кастинги, но я хочу, чтоб ты хоть немного, блять, думал башкой! — Поз! — пару минут тишины дают им передышку, — Ты сейчас реально лишнего наговоришь. Арсений с судорожным вздохом отпускает чужую руку и, отталкивая, они оба расходятся. Сам садится на стул, прикрывая глаза ладонью, пока Позов, наконец, замечает вот-вот сбегающий из кастрюли суп и выключает конфорку быстрее, чем это действительно произойдет. Медленно. Вдох. Выдох. Вдох. Мысли понемногу приходят в порядок. Слышно как на улице кто-то слушает музыку через переносную колонку и подпевает невпопад. Выдох. Вдох. Выдох. Спокойно. Дима достает тарелки и наливает в них готовую смесь, украшая несколькими семенами тыквы и перца. Берет ложки и ставит на стол. — Я знаю, о чем говорю, Арс, — пододвигает одну из тарелок актеру и, не дожидаясь ответа, продолжает, — Извини, если из-за меня тебя лишили этой роли, но я, правда, не хотел чтобы ты ее играл. Не потому что ты плохо отыгрываешь, а потому что ты… как бы это сейчас пафосно не звучало, но достоин большего. Арсений опускает глаза в тарелку. Тыквенный суп? Во всей этой суете он не придал никакого значения запаху, поэтому оранжевая гуща показалась для него не то что необычной, а вообще не вписывающейся в картину сегодняшнего дня. Он приготовил его любимый суп… — Я знаю, Дим. И мне приятно, что ты так думаешь, но и ты, пожалуйста, пойми, что все строится не за один день! Да, Приломов — херовый режиссер, я согласен, и постараюсь найти реально хорошую роль, но пока ее нет — не спеши ставить крест на других. Позов вздыхает, но все же соглашается тихим «угу», прежде чем приступить к еде. — Ну, или меня хотя бы сначала поставь в известность. Я успею хоть у тебя телефон отобрать и в квартире запереть, чтоб дел не натворил. — Много на себя берешь. Если захочу, то и из окна вылезу. — Ты высоты боишься. — Да похуй — вертолет закажу. Сегодняшний день обязательно останется в воспоминаниях как один из самых неоднозначных. День, когда они столкнулись интересами и чувствами, но сумели сохранить равновесие и пережить это вместе. День, когда был весьма удачно сварен тыквенный суп, проебана роль в сериале, начата драка на кухне, а впереди ждали примирительные ночные объятия. День, когда они почти дошли до грани, но вовремя остановились и это поможет им в будущем справиться со многим другим. *** Сегодня они перешли эту грань. Очередной спор, очередной расход и то самое импульсивное решение, после которого развитие их отношений свернуло не туда. Арс уже подъезжал к ночному клубу Москвы, выглядывая из машины в поисках своего долбоеба. Назвать его по-другому сейчас казалось просто нереальным. Крепко вцепившись руками в руль, до побелевших костяшек и хруста кожаного чехла, он паркуется и набирает номер в телефоне. В ответ долгие гудки. «Вызываемый абонент не отв…» — Блять! Телефон летит в сторону и ему ничего не остается, кроме как выйти из машины и зайти в само здание. Он не любуется на световые эффекты, не вслушивается в долбящую повсюду музыку, он максимально акцентирует свое внимание на людей за барной стойкой. Оглядывая все спины и головы, пытаясь разглядеть одежду, проходит по всему периметру сквозь стоящих людей, но так и не может найти того, кто ему нужен. Пару человек замечают его странное поведение. — Кого ищешь? Попов не собирается отвечать на этот вопрос — он не для бесед с незнакомцами сюда пришел. Он уверен, что Позов в этом клубе — сто процентов! Хоть они и не так долго живут вместе, но Арсений достаточно хорошо знает вкусы Димы и это, пожалуй, ближайшее заведение, в котором помимо танцпола и бара есть зона открытого парка. В нем можно «замечательно» провести время и поближе познакомиться с новыми знакомыми в более уединенной обстановке. И это больше всего трепет ему нервы. Ещё раз, окинув взглядом танцующих людей, к сожалению, слышит, как один парень его узнает. «Ну, промолчи ты!» — короткая молитва проскальзывает в голове. — А вы же с ТНТ… — Кто?! — Арсений, а можно с вами сфотографироваться? Только этого ему еще не хватало. — Нет, извините. Я здесь проездом, уже надо бежать. Как минимум у него есть еще пара минут, чтобы прикинуться глухонемым и медленно пробраться обратно к выходу, а как максимум — обойти весь бар и танцпол с той же актерской задачей. И частично он был даже рад, что в Москве не так рьяно реагируют на появление известных людей, однако возникающие на пути девушки с одинаковыми просьбами сфотографироваться и поговорить изрядно мешали ему в продвижении. Обходя одну из них, он нервно улыбается, чувствуя, как оставшееся терпение «мелеет на глазах». — Арс? Он не успевает подумать, тут же поворачиваясь в сторону знакомого голоса. Наконец, нашелся… Только радости в глазах не прибавляется, потому что только что вышедший из женского санузла Поз, аккуратно придерживает под руку незнакомую ему девушку в его же куртке. Арсению кажется, что его сейчас вырвет. Ком в горле нарастает с большей силой, когда в ту же секунду по выпирающей из-под ткани груди, понимает, что кроме этой куртки на ней ничего нет… даже нижнего белья. И в голове начинает нещадно гудеть. — И нахер ты сюда пришел?! — голос звучит тише — не хочет привлекать лишнее внимание. — Тебя искал — дело надо решить. Дима проводит оценивающим взглядом снизу вверх и, глядя в глаза, почему-то не втягивает его в продолжение недавней стычки. Неважно, благодаря чему именно — крутящимся вокруг фанатам, его состоянию «слегка навеселе» или состоянию Арса «не говори ни слова, просто молчи». Арсений любое из них сейчас готов превознести на Олимп, лишь бы поскорее убраться отсюда. — Теперь на ютубе всегда половину видео будете выкладывать?! Позов ведет плечом на вновь возникающие разговоры и проходит вперед, кивая в сторону выхода, и актер никогда еще не покидал ночной клуб с таким неприятным воодушевлением. На улице они останавливаются. Арс вдыхает воздух через нос и на секунду ему становится лучше. — Ладно, все. Извини еще раз. Пока, — Дима пару раз взмахивает ладонью на прощание. Девушка поправляет чужую куртку, и взгляд актера падает на обнаженные ключицы. До машины они идут под незначительные разговоры фанатов, что периодически снимали кружочки в телеграмм о встрече со своими любимыми комиками и желали дальнейшего успеха в шоу и даже любви. Дима садится на пассажирское и пристегивает ремень безопасности, пока Арс в секунду проворачивает ключ зажигания и трогается с места. Все происходящее не укладывается у него в голове… Он участвовал в постельной сцене. Уже около трех месяцев идут съемки любовной драмы, и актер впервые за долгое время чувствует себя в своей стезе. С самых первых кадров, по специально записанным саундтрекам, проработанности сюжетной составляющей истории и работе в павильоне видна неподдельная искра нового проекта. Все буквально живут этим сериалом, дышат от лица персонажей и сам Арсений чувствует себя «заложником роли» в хорошем понимании этого слова. Впервые за все эти месяцы. Поэтому, когда его ставят в пару с Людмилой, он даже не задается вопросом что именно ему нужно играть. За него это знает его персонаж, Александр, который не имеет права касаться любимой женщины вот уже несколько лет, иначе вся ее семейная жизнь рухнет в одночасье. Он любит ее не как своего партнера по бизнесу и не в качестве приятной компании со школьных времен, а как человека, в котором он увидел их совместное возможное будущее. Сцена была практически пуста, если не считать режиссера и операторов, что выверено, выполняли свою работу. Накладки, тихая музыка на фоне и советы от помощника сценариста. Он изначально был готов. Готов чувствовать касания на своих плечах, готов слушать вкрадчивый шепот на ухо и с нескрываемым вожделением целовать ее губы, с нежностью смотреть в глаза своей любовнице… последнее, пожалуй, все-таки не мог. Слишком сильно карие глаза напоминали ему о действительно важном человеке в его жизни. Проведя ладонью по внутренней стороне бедер, он чувствует, как чужие губы проходят по его шее и чуть прикусывают кожу. Плавные движения быстро сменяются ритмичными, а волосы партнерши выбиваются из собранного хвоста, падая на подушку. Он тяжело дышит, опираясь на локти, и совершает пару имитирующих движений, прежде чем актриса схватит его за плечи и притянет для объятий. — Стоп! Снято! Ребят, пару моментов еще, в остальном все прекрасно! Арсений в секунду поднимается с кровати, аккуратно прикрывая свою партнершу покрывалом. Накладки — накладками, но правила приличия в этом мире никто не отменял, все же она девушка. Под негромкое «спасибо» он еще некоторое время переговаривается с режиссером, уточняя свои действия в следующей сцене и какие из уже готовых стоит повторить. И если кому-то могло показаться, что Арсений действительно полностью вложил всего себя в эту роль, то он однозначно мог собой гордиться. Он хороший актер… «Какой же ты хуевый актер…» услышал он на лестничной клетке, когда пытался объяснить Диме наличие засоса на своем теле. Конечно, это не было темно-красным пятном или четкой окантовкой губ от помады, но внимательность Позова была выставлена на максимум после того, как Арсений соизволил прийти домой к 2 часам ночи. У него выдался продуктивный рабочий день, и казалось вполне нормально, если он примет предложение забронировать столик и сходить в кафе вместе с другими актерами, и вовсе он не виноват, что телефон Поза был как всегда вне зоны доступа. Только попробуй все это объяснить, когда сразу после этих слов тот накидывает куртку и уходит из дома. Вот и имеем то, что имеем… Первые минуты замешательства прошли, как только они въехали на автостраду и всю последующую дорогу, молча, пялились вперед. Быстро сменяющийся свет от фонарей и затянувшаяся тишина триггерили не хуже тревожных артхаусных фильмов, несмотря на то, что сам источник этого состояния вполне себе спокойно сидел на пассажирском месте. Неприятный звон в голове продолжает нагнетать, и Арсений чувствует, что либо его прямо на проезжей части долбанет нехилый приступ, либо этой тишине придет конец. Свернув вправо, он заехал в ближайший поворот между зданиями и мимолетом отстегнул свой ремень безопасности, заглушая двигатель. Фонарей здесь нет, так же как и проезжающих мимо машин, делая эти парковочные места отделенными от всей дорожной сети. Никогда еще Попов не считал это плюсом — теперь взглянул иначе. Стук сердца больно отдает в висках. С каждой секундой ускорятся приближение неминуемого исхода. Сжав челюсть, он предпринял попытку успокоиться, но быстро понял, что не сможет, когда до этого расслабленный Поз открыл рот. — И что дальше? — что же дальше? Никто не мог знать ответа на этот вопрос, но единственное что оба могли сказать наверняка — ничего хорошего. — Долго мы стоять бу… — Еще одно слово и я въебу тебе. Позов, наконец, обращает на него внимание. Арсений закусывает губу, неотрывно продолжая смотреть в темноту, и нервно покачивает ногой. Серьезно? Серьезно, блять?! Волна негодования и злости начинает подниматься изнутри, практически перекрывая возможность дышать. Тело инстинктивно напрягается на угрозу, но голова продолжает генерировать ответные фразы, еще не сильно закрытая яростной пеленой. — Ну, давай, рискни! Это чистая провокация. Оба это знают и каждый вздох как спусковой крючок в пистолете, готовый взорваться в руках в любой момент. Актер откинулся на спинку сидения и еще некоторое время смотрел в лобовое стекло. — Ты спал с ней? В ответ тишина. Арсений уже готов прокричать этот вопрос ему на ухо, чтобы дошло, но Поз перебивает в ту же секунду. — А тебя ебет?! Все. Все-все-все… Это конец. С тихим «Сука!» он привстает с сидения и в мгновение наваливается на комика, желая добиться только одного — сделать так, чтобы все грязные мысли в голове оказались неправдой. Неважно, каким способом, неважно, что будет потом, главное чтобы боль от неверия и боязни реальности происходящего не била внутри так сильно. Позов успевает только поднять руки, защищая лицо от возможного удара, но чувствует, как запястье оказывается стиснутым в чужих руках. Он быстро окидывает взглядом лицо напротив и в мозгу красным импульсом бьется мысль, что необходимо действовать. Сейчас или никогда. Потом точно будет поздно. Длинные ноги путаются обо все, что только можно, а макушка больно ударяется о крышу салона, но Арсений не обращает на это внимание. Все застилает темной размазанной пеленой и единственное на чем он может сфокусироваться — лицо комика, которое тот прикрывает рукой. Навалившись всем весом, Арс придавливает его к сидению и уже тянется рукой ко второй ладони… и резко отшатывается назад. Одной секунды Диме достаточно. Он не снимал рифленое кольцо, что Арс ему когда-то подарил, и теперь оно сыграло против него самого, рассекая мягкую плоть нижней губы. Боль на место удара тоже пришла не сразу. Сначала новой волной накатила злость, что и так выливалась из краев, а теперь навязчиво убеждала вывернуть так удачно близко находящуюся руку. — Да отъебись! Внутреннему убеждению Арсений противиться не стал. По поджатым губам размазываются выступающие капли крови, и Дима оказывается прижатым плечом к сиденью автомобиля. — Дим, я спрошу еще один раз… — голос звучит напряженно тихо, не в силах скрыть настоящие эмоции. Он должен услышать ответ, хоть и боялся этого до чертиков. — Ты спал с ней?! — … — Позов, блять?! — Нет! Нет, не спал, доволен?! Гондон ебучий! Сам сосешься со всеми, блять, а тут извините, нахуй — графскую честь задели! — Арсений уже ничего не стал слушать. Он услышал столь необходимое слово и с облегчением уткнулся лбом Диме в грудь, чувствуя, как его собственное сердце отдает в висках и вторит учащенному пульсу мужчины под ним, — Отвали от меня, блять, и пиздуй где вы там трахались! Как же близко это было… Звон в ушах перекрывает половину того, что Позов продолжает ему говорить и это даже к лучшему. Слишком много чувств сейчас выставлены на максимум — Арсений чувствует каждое из них. Дрожь в ногах, судорожное спокойствие внутри и боль в области рта. Наконец, реальность происходящего начинает обретать свои очертания… Он поднимает голову, когда его с силой отталкивают в сторону, и вновь прикладывается затылком в потолок автомобиля. — …понял?! — Дим… Ради бога, дай мне 5 минут! Я объясню. — Я все тебе сказал, катись к черту! — Да, послушай, наконец, меня! — Нахер мне тебя слушать?! — А нахер ты мне это говоришь?! Ты видел, как я трахался с другой?! Тебе кто-то показал какие-то доказательства?! Ты, научись сначала, блять, трубку поднимать, когда я тебе звоню, а потом ори! — Ты, блять, шею свою видел?! Какие еще доказательства тебе нужны, башкой своей подумай?! Плевать мне, зачем ты звонил, ты приперся ночью с засосом и говоришь мне не орать?! Серьезно, блять?! Казалось, этому спору не будет конца. Когда Позов впадает в режим бешеного сквернослова — его практически невозможно остановить. Каждый раз слова-паразиты, каждый раз повышенные тона, каждый раз злые глаза и раскрасневшееся лицо, но сегодня было еще и нечто другое… ярое желания оказаться правым и страх подтверждения этой же правды. Глубоко вдыхая, Арсений, сжимает пальцами Димины бёдра и, затыкая рот поцелуем, предпочитает держать в руках его, а не себя. И в этом нет ни капли жестокости. Как бы жестко они ни ругались, ни один из них не позволил бы себе взять другого силой, в каком бы состоянии они не находились. Они бы скорее разбили друг другу лица, вывернули и разорвали все, что находилось в этой машине и «довели до ручки» случайных проезжих, определенно подумавших, что они стали свидетелями чрезвычайно жестокого убийства. Но никогда в жизни не пошли бы на такое… Поэтому поцелуй выходит скорее тягучим и отчаянным, с немой просьбой заткнуться хоть на секунду. Одна из рук нажимает рычаг, и спинка сидения резко откидывается назад под весом двух мужчин. И повторно оттолкнуть его у Димы не получается. Не потому что он принял правила этой игры или у него не хватает сил, а банально из-за нехватки пространства. Потому что в этом положении лежа одна из его ног ровно под коленом Арсения, он до сих пор пристегнут ремнем безопасности, руки вновь упираются ему в плечи, а мягкие губы настойчиво вытягивают из него последние капли самообладания. — Что ты делаешь?! — Все, наговорился? — Я, сука, только начал! — он опускается ниже и касается его скулы губами. Актер знает, что Позов не тот человек, который в момент решит сбежать от сигнала тревоги в своей голове. Он скорее ринется в ответ и попытается, если уж и не решить проблему, то вывернуть ее в свою пользу. Повторный урок этого ему сегодня уже преподнесли. Поэтому он целует его глубоко, крепко прижимая к сидению и, словно не чувствуя как его больно тянут за волосы, продолжает касаться тела повсюду. Дима сжимает кулаки, против воли чувствуя, как внутри становится по-другому горячо. И знает же, сука, где ему приятно. И нарочно задевает, ласкает эти места так, чтобы он перестал соображать и отстаивать свою позицию. А хуй там, понятно, Арсений! Обида за случившееся все еще скребет где-то внутри грудной клетки, и он не намерен так просто спускать с рук его оплошность. А мысль, что действительно все может быть не так, как он изначально подумал, посещала его еще в клубе. Сейчас больше напоминая правду… Поэтому в ответ Дима всячески мешает ему нормально опереться. Пусть Попов потом ходит и матерится, как у него болит спина, и он не может нормально разогнуться, потому что Дима не понаслышке знает, что трахаться в машине нихуя неудобно, особенно в таком положении. Только рука спадает с его плеча на сидение, как Позов сталкивает ее в сторону и упирается ладонью ему прямо в лицо. Арсений это пиздец как не любит и Позов это знает. Знает и специально делает. Попов раздраженно мычит в ладонь, но не убирает ее с лица. Ладно, если такие правила, то он готов принять их на время и, опуская ногу вниз, уверенно скользит ладонями под чужие колени, фиксируя их на уровне своего паха. Он уже не так сильно сжимает бедра под собой, но явно чувствует, как напряженные мышцы понемногу расслабляются. — Пидарас, блять… уйди! Кажется, глаза сами собой закатываются наверх и от этого даже смешно. Вот даже сейчас — в полулежащем состоянии, прижатый к сиденью и наверняка догадывающийся о неправильности своих доводов, так все равно оставит за собой последнее слово. И как с ним таким жить?! — Не уйду и что дальше? — решает он повторить его же вопрос. Дима не находит ответа, но понимает к чему клонит Арсений. Они практически прижаты лицом к лицу и явственно чувствуют общее возбуждение. Он продолжает проводить руками по телу и дышать в открытую ладонь, пока Позов чувствует эти вздохи с трехкратной силой и понимает насколько стало жарко в салоне. Арсению этого мало — он хочет большего, чувствуя, как тесно становится внизу. Дима наверняка разделяет те же самые чувства, судя по тому, как сильно он стискивает его между своих бедер. Они оба этого хотят. … Позов уже не знает толком, как убедил себя убрать руку и когда успел притянуть к себе лицо Арса, чтобы проводить языком по разбитой губе и чувствовать его твердый член через штаны. Он спешно опускается руками ниже, проходя по напряженному животу и чувствуя, как горячая кожа покрывается испариной. И пока Дима освобождает их от штанов, Арсений в ответ задирает футболку и пытается не свихнуться от тепла горячих рук. Он прижимается к его ключице губами, чтобы затем подняться чувственной дорожкой по шее к краю челюсти, слыша, как сбитое дыхание заменяется тихим коротким стоном. И, наконец, долгожданное освобождение. Арс чувствует как чужая рука, приспуская нижнее белье, скользит по члену, круговыми движениями надавливая на головку и пробираясь вниз к основанию. Каждый раз, словно током по телу — слишком хорошо от таких привычных умелых движений. Слишком чувствительно, слишком импульсивно, слишком горячо. Сегодня слишком много этого «слишком». Выступившая смазка позволяет Диме еще раз пройтись по всей длине, прежде чем коснуться себя самого. Все внутри горит от близости и, черт подери, Арсений подливает в этот огонь еще больше бензина, проводя носом по ушной раковине и выдыхая ему просьбу раздвинуть ноги шире, чтобы он мог сильнее прижаться к нему. Он успевает лишь вздохнуть, прежде чем реальность сосредотачивается на расширенных зрачках голубых глаз напротив и выполняет то, о чем его просили. Так жарко, так приятно и так неприлично влажно. Собственный предэякулят каплями скатывается вниз от желания, наконец, почувствовать прикосновение. Жесткая ткань штанов неприятно придавливает плоть, не смотря на приспущенное состояние, но в данный момент выбирать не приходиться. — Возьми в кольцо. — И без тебя знаю. Арсений принимает более удобное положение, придвигая любовника ближе к себе и крепче ухватываясь за его ноги, прежде чем почувствовать, как его собственный член оказывается плотно прижатым к другому. Ладонь твердыми движениями проходит вниз, ослабляя кольцо из пальцев только в основании, чтобы через секунду подняться вверх, практически полностью сжимая кулак и размазывая смазку по всей длине. Арс не хочет сейчас думать о том, как они оправдают разбитые губы, огромное количество красных пятен, засосов и синяков на ближайших съемках, потому что желание двигаться в тесных прикосновениях и слышать чужие тихие стоны гораздо сильнее голоса разума. Первое движение приходится не в такт, сбивает ритм чужой руки, за что сразу слышит недовольное шипение со стороны, но повторные стимуляции вскоре заставляют забыть об этом. Дима откидывает голову назад, чувствуя, как член Арсения проходит по его и задевает чувствительную головку вместе с пальцами на ладони при каждом движении. Каждый вздох, касание и знакомый тембр удовольствия — все сейчас имело, куда большее значение, чем раньше, затягивая всю реальность за собой. Воздух в машине пропитывается сексом, и дышать становится нестерпимо тяжело. Тяжелый запах возбуждения не только кружился по салону, но и, казалось, забрался под кожу, потому Дима слишком ярко чувствует пот, запах которого усиливался с каждым громким шлепком бедер о его задницу. Очень душно и до невозможности пошло. Кольцо рук непреклонно стискивает отзывчивую на прикосновения плоть и в какой-то момент большие пальцы сами собой тянутся вверх, чтобы коснуться уретры и добавить еще больше ощущений в это и до того бурное… примирение?.. Настолько развязно, что первые признаки приближающегося оргазма Дима ловит пальцами, когда Арсений вновь сбивается с темпа и начинает дышать глубже, будто помогая себе прочувствовать все. Время, кажется, ускоряется только для того, чтобы замедлиться и обострить приближающийся момент. Тихое дыхание заменяется на более очевидные стоны, и Дима вторит ему с тем же запалом. Плавные толчки вперед быстро становятся резкими, сильнее вдавливаются в основании и приятная разрядка достигает своего пика вместе с хваткой на чужих ногах. «Бля буду, останутся синяки…» — проскальзывает в голове, пока Позов, копируя заданный темп, пару раз проводит мокрой ладонью и кончает следом. Сперма пачкает не до конца задранную футболку, а в голове снова пусто. Арс практически сразу опускает его ноги и опирается руками по обе стороны от него, вместе восстанавливая дыхание. И внезапная тишина вокруг уже не кажется такой пугающей. Когда отголоски оргазма, наконец, отступают, он перекатывается обратно на свое сидение. Как он и предполагал — спине пиздец. Ноющие от напряжения мышцы тянут вниз, но Арсений все равно чувствует удовлетворение, замечая, как грудная клетка Позова ритмично поднимается при каждом вздохе. Хах, а ремень-то он так и не отстегнул… — Салфетки в бардачке, — прокрутив ключ зажигания, он сразу же приоткрывает окно, пропуская свежий воздух внутрь. И, господи-боже, если в процессе лишь казалось, что запах внутри изменился, то сейчас на языке отчетливо ощущался горько-соленый вкус секса. Некоторое время они еще простояли на парковке, приводя себя в порядок и обдумывая случившееся. Прилипшие ко лбу волосы мешали также, как и вновь начинающийся бубнеж со стороны, но понемногу все приходило в норму. Арсений свыкся с этим и считал уже вполне обычной ситуацией так же, как когда-то сам Позов привыкал к его присутствию в своей жизни. — Гондон… Но это не значит, что он всегда должен идти у него на поводу. — Вот нахуй ты провоцируешь?! — Тебя, блять, не спросил! Козел! Взгляд цепляется за разбитую губу в зеркале заднего вида и, притягивая руку к лицу, аккуратно ощупывает повреждение. — Еще и губу мне разбил. — А не надо было доводить. Мне предъявы кидаешь, а сам нале… — Да ни с кем я не спал! Что ты привязался к одному и тому же?! Не спал я ни с кем! На съемках постельная сцена была и только, блять, попробуй сказать, что я тебе об этом не говорил! Позов на короткое время зависает в своих мыслях, пытаясь понять, правда ли это или нет. Он не пом… Бляяяяять… Арсений точно говорил ему об этом. Дима вспоминает, как месяца два назад, когда только начиналась работа над этим сериалом, Арс предупредил его об этом… и он обдумывал это несколько часов, прежде чем согласиться. Это всего лишь актерская работа профессионала и ничего больше, он знал, как приблизительно это проходит и понимал, что на самом деле практически никакого физического контакта в этом нет. Хоть и было немного не по себе… — Ты не говорил, что она будет сегодня! И что, прям съемки до утра шли?! — Вот если бы брал трубку, знал бы наверняка! — У меня ни одного звонка от тебя не было! Рука на автомате тянется назад, доставая телефон с заднего сидения. Проведя пальцем по сенсору, Попов открывает список последних звонков и поворачивает экраном в сторону комика. — Я трижды тебе набирал, прежде чем идти на площадку и раз 6 после съемок! — Дай сюда! — Дима не верил ему, потому что реально за все уже вчерашние и сегодняшние сутки не получал от него ни единого звонка. Пару минут он всматривался в свой номер телефона и время звонков, готовясь принять свою неправоту и через часа четыре, в первые минуты открытия, сразу же везти свой телефон в ближайший ремонтный магазин, пока не опустил пальцем панель управления. — Ты идиот? — фраза была сказана с такой серьезностью, что Арс понял — это был риторический вопрос, — «Передачу данных» включать не пробовал?! «Блять, какой пиздец».