Лукавые

      Связаться с Хеджин через личные сообщения в блоге оказалось не так просто и быстро, как ожидал Джиён. Она не разгребала свой дирéкт самостоятельно. Уже давно эта задача лежала на помощнице, работавшей удалённо. В придачу Хеджин решила устроить себе цифровой детóкс, отдохнув от соцсетей и интернета за пределами шумного мегаполиса. Идея свалить куда-нибудь на выходные пришла внезапно, за завтраком в пятницу. Она вспомнила о тревел ваучере на три бесплатные ночи в одном из хороших отелей на Чеджу. Джин сразу проверил наличие мест на вечерние рейсы с возвратом в понедельник утром. Нашлись кресла в премиум классе, и они решили лететь.       Хеджин попросила помощницу отложить любые рабочие вопросы, чтобы избежать нежелательных телефонных звонков и переписок на отдыхе. Посты и короткие видео для ежедневных стóрис были готовы заранее, почти на неделю вперед, и выходили по графику, а любые предложения о сотрудничестве по рекламе легко ждали до понедельника.       В памяти всплыла визитка, оставленная вчера в ресторане. Сейчас этот поступок виделся, как желание сунуть ногу в закрывающуюся дверь, когда было уже поздно. Хеджин была уверена, дверь захлопнулась, и давала всего один процент из ста на то, что телеканал может позвонить, заставив Тэхёна вернуть её в шоу. Она думала, даже если каким-то невероятным образом этот процент сработает, то точно не в выходные.       Джиён, между тем, тоже вспоминал о визитке с личным номером Хеджин, который оказался бы очень кстати. Сообщение от него долго оставалось непрочитанным. А потом прочитанным, но неотвеченным. Допуская, что дирéкт популярного блогера может быть завален, он не ждал мгновенной реакции и уже к обеду не вспоминал о Хеджин. Его пятница летела стремительно, многозадачно и нервно, как и вся неделя. Он задолбался настолько, что в какой-то момент начал набирать номера телефонов в калькуляторе на мобильном.       К вечеру захотелось радикального расслабления, и Джиён созвонился с «друзьями из преисподней». Так он называл тех, с кем плотно зависал в кризисные периоды своей жизни. Всё было банально: очередная пьяная ночь с распевами в караоке и танцами до утра в ночном клубе, совладельцем которого был лучший друг Джиёна.       В субботу накрыл жесточайший отходняк с головной болью. Почти весь день он провел горизонтально в кровати или на диване, а вечером откисал в теплой ванной и шпилил на планшете в экшн игруху, где у него был женский ник. Джиён дурачил людей в чате, притворяясь девицей в совместном режиме с другими игроками на сервере. Там подобралась постоянная компания из трех дам, с которыми он регулярно ходил в данжи и мочил монстров. Общение из игрового чата быстро перекочевало в Какао, где он поменял имя на нечто трудно читаемое из греческих букв. Картинку профиля тоже заменил, влепив изображение части женского лица: нос, губы и подбородок, — это была фотка популярной китайской модели. Весь офис обалдел от таких перемен, увидев, что из кружочка напротив имени исчезла всем знакомая, серьёзная физиономия босса. На одном из собраний в офисе кто-то спросил, почему он это сделал. Джиён ляпнул, что так посоветовала астролог. Он не заботился, что думают о нём и его выходках. Иногда ему нравилось играть с людьми и наблюдать, как они сами заигрывались, пока он водил их, как ослят за морковкой.       Дамочек из игры Джиён вводил в заблуждение уже несколько месяцев. Они были в полной уверенности, что играют с некой Элис, которая работает в сеульском vip эскорте. Такая версия позволила сохранить статус максимальной закрытости, а еще избавила от необходимости делиться фотками, записывать голосовухи, рассказывать о себе и своей жизни, когда такой момент в компании подружек настал. Подкопаться к Джиёну, косившему под загадочную шлюху Элис, было невозможно. Его опыт с девушками из области секс индустрии помогал притворяться очень натурально.       Одна из игровых подружек так прилипла к нему, что рассказывала обо всех своих проблемах с мужем и вообще много откровенничала. В жизни её звали Чхэён, на пять лет младше Джиёна. В игре она была Розэ́. С ней одной из трёх он болтал в личке, а не только в общем чате. Джиён слушал голосовые, читал её лонгриды и лаконично комментировал, не давая непрошеных советов и не оценивая то, чем она делилась. Часто ему было не до Розэ́, но он всё равно регулярно проверял месседжи, которые сыпались от неё раз в три или четыре дня. Из её рассказов о себе и об отношениях с мужем он лучше понимал, как чувствуют женщины.       Иногда Розэ́ принималась обсуждать мужчин, и тогда мнение Джиёна всегда попадало в яблочко. Ещё бы… Он просто давал свою — мужскую — точку зрения. В такие моменты Розэ́ восхищалась: «сдуреть, ты так классно знаешь мужиков». Однажды на очередное подобное восхищение Джиён ответил: «ага, может, это потому что я мужик?», — и добавил строку ржущих смайликов. Розэ́ смеялась, ответив в голосовым сообщением: «ну да, ну да, я понимаю, ты просто бываешь рядом с самыми разными мужчинами, часто и много, знаешь все их слабости и пороки». Она и мысли не допускала, что Элис не та, за кого себя выдает.       Джиён не висел в игре постоянно, не отвечал мгновенно в чате и на личные сообщения, что легко списывалось на специфику занятости мифической Элис. Вдруг её заказали экскортить на всю неделю? А когда он вдруг врывался в чат с фразой «девочки, я так заебалась», то все воспринимали это совсем недвусмысленно, острожно и участливо спрашивая, как самочувствие и настроение. Изредка он все же отправлял в чат фотки, на которых был бокал вина, гламурный интерьер его апартаментов, какого-нибудь ресторана или ночного клуба. В общем, подкреплял версию о девушке на съём, которая постоянно где-нибудь красиво тусит.       Джиён поиграл приблизительно час в одиночном режиме. Никого из подружек не было онлайн. Обычное дело для вечера выходных дней, когда они отдавали предпочтение не игре, а жизни в реале. Рядом с друзьями, подругами, семьёй. Он сфоткал свои ступни в ванной, выбрав ракурс сбоку, будто это делал кто-то другой, и отправил в общий чат в Какао. На снимок попал бортик ванны, где стояли несколько больших, широких свечей разной высоты. Их туда когда-то давно поставила Хани. Создавала уют и стиль в аскетичном интерьере Джиёна. Свечи никогда не зажигали, они всегда оставались только элементом декора. Реакции на фото были быстрыми. Розэ́: Клиент? Все знали, что Розэ́ общается с Элис лично и много. Следом посыпались лайки и стикеры с выражением удивления и восхищения. Кто-то спросил «как дела?», кто-то прокомментировал красивые свечи. Джиён заулыбался, пока набирал ответ на вопрос Розэ́. Элис: Любимый клиент!       Переписка быстро закончилась. Он сообщил, что завтра остается с «любимым клиентом» ещё на сутки, попрощался со всеми и ушёл спать.       Было хорошо, если не считать временного плохого самочувствия после гулянки. Выходные вообще удались. Джиёна распирало от счастья. Особенно после воскресенья, проведённого с дочерью. Он грелся её неподдельными эмоциями от новой невероятной куклы и мультика в кинотеатре с очками. Попкорн, мороженное, газировка, конфеты. Она знала, с папой можно всё, что не разрешает мама. Бегать и падать, кушать и вытирать пальцы об одежду, кричать и капризничать, а потом остаться ночевать у папы дома, где у неё была своя комната.       В понедельник к обеду Джиён вспомнил, что пора бы блогерше и ответить. Он подумал о ней в тот момент, когда Тэхён зашёл в его кабинет. Ожидаемо. Он явился возбухать, потому что ситуация для него резко ухудшилась. Штраф, равный сумме аренды, так и не был объявлен, вместо этого утром всю его команду лишили новогодних премий, до выплаты которых оставалось меньше четырех месяцев. Суммы были значительными, они рассчитывались, как коэффициент от прибыльности проекта. Это было настолько в стиле Джиёна. Он говорил что-то на эмоциях, потом брал паузу, остывал, а дальше никто не знал, как будет реализовано то, что он предварительно озвучил.       Тэхён закипал от того, что приходилось лавировать буквально в моменте. В конце прошлой недели он смирился, что придётся закрывать вопрос, оплатив самостоятельно сумму аренды, а в понедельник уже нужно было придумывать, как вернуть премии. Конечно, он учитывал только свои интересы. Лишись его команда премий не из-за него, он бы вообще не парился. Не ходил бы и не разговаривал с руководством. Техёну было важно сохранить всех летучих обезьян при себе верными и преданными. Иначе они сами сожрут его, потому что их интересы вдруг пострадали из-за его личных загонов. — У тебя есть её номер? — Чей номер?       Тэхён даже засомневался, что вопрос адресован ему. Джиён спросил неожиданно и выглядел при этом отвлечённо, опустив лицо в экран мобильного, чтобы проверить, не ответила ли Хеджин в дирéкт. Там было по-прежнему пусто. — Блогерши, на которую ты в стойку становишься.       Тэхён театрально приоткрыл рот и закатил глаза, прежде чем ответить: — Нет. У меня нет её номера. — Ну твои же как-то связались с ней. — Как-то связались.       Сдавленное напряжение подкатило к горлу от того, что на горизонте опять замаячила Хваса. Тэхён был уверен, всё идет к тому, чтобы вернуть её в шоу. Этого нельзя было допустить. Что подумает команда, которой он авторитетно завил, что всё решает сам. Значимость и самооценка не должны были падать.       Джиён понаблюдал, оценивая степень недовольства Тэхёна, и снова уткнулся в телефон, сказав: — Ладно.       Он отправил в рабочий чат просьбу сбросить ему личный номер Хвасы-Хеджин. Так и прописал её имя в сообщении, добавив ссылку на профиль и тэ́гнув пару человек из команды Тэхёна. Исчерпывающе, чтобы избежать лишних вопросов из серии «кого?», «что?», «куда?». — Слушай, верни премии. Это был единичный случай, когда мы не снимали. — Да. Единичный. Который стоил вашей команде премий. — Что за бред. Ты же понимаешь, что мы нагоним и не выйдем из графика. В итоге, никаких потерь. Зачем устраивать весь этот пиздец? — Отличная идея, Тэхён. Из-за твоего проёба все должны работать в ускоренном темпе без должного отдыха? — Какая разница, если все не против? И окей. Я помню условия контракта. Косяк мой. Давай лично покрою стоимость аренды.       Разумно и справедливо с одной стороны, но слишком мелко. Джиёну хотелось слегка притопить Тэхёна в коллективе, раз выдался такой шанс, но он видел, что Тэхён пришёл вовсе не просить. Он не выходил за рамки субординации и понимал одновременно свою значимость для канала, поэтому действовал уверенно и настойчиво со своей позиции. Джиён подумал, прежде чем ответить, помня, что Тэхён может оспорить его решение через совет директоров. — Когда нагоните и отдадите монтировать отснятое, тогда вернутся премии. А аренду одного съёмочного дня ты покроешь в любом случае.       Это была не уступка. В совете директоров восседали сплошные душнилы, которые никогда бы не вникали в тонкости и сказали бы, раз накосячил Тэхён, то ему и отвечать, а другие ни при чём. Их вердикт был бы приблизительно таким, как и последний, озвученный Джиёном. Он просто опередил события, чтобы оставить последнее слово именно за собой, и избежать вовлечения совета директоров в ситуацию. — И ещё. Я не буду снимать блогершу в шоу. Имею право. Особенно учитывая, что я плачу какие-то там штрафы. — Шоу твоё, делай что хочешь. Всё согласно условий твоего контракта и правил телеканала.       Джиён намеренно выделил последнюю фразу, обозначив границы Тэхёна и широту своих полномочий в ответ на демонстрацию недовольства «каким-то там штрафом».       Выходя из кабинета, Тэхён пнул дверь плечом, не вынимая рук из карманов брюк, где они и оставались всё время разговора с Джиёном. Его бесила ситуация. Он считал происходящее ниже своего достоинства: платить штрафы, слушать нотации, отвечать ночью на звонки Джиёна… Тэхён мечтал открывать дверь с ноги в любой высокий кабинет, а не согласовывать аудиенцию на седьмом этаже с ассистентами руководства.       Джиён, посмотрев ему вслед, подумал: «Блогерша нужна мне срочно», — и набрал её.       Хеджин без интереса смотрела на экран телефона, который вибрировал от входящего со скрытого номера. Она не ответила, зная из опыта, что звонки от абонентов Unknown — всегда назойливая реклама. Однако Unknown тут же прислал сообщение, отобразившееся в предпросмотре текстом «Привет. Это Джиён…»       Хеджин отнеслась с настороженным любопытством к тому, что увидела на экране мобильного, а открыв, прочла дальше: «…Есть предложение посотрудничать. Перезвони.». В конце он оставил свой номер телефона.       Она позвонила сразу. Их разговор был коротким. Говорил в основном Джиён, Хеджин лишь отвечала коротко «да», «хорошо» и «поняла». Он спросил интересно ли ей встретиться и обсудить сотрудничество, сказал, с ней свяжется его помощница и обрисовал, что это может случиться сегодня ближе к вечеру. Хеджин не поняла, что именно случится ближе к вечеру: с ней только свяжутся или к этому времени они уже будут что-то обсуждать. Переспрашивать она не решилась. Судя по интонации Джиён не планировал беседу с разъяснениями, говорил быстро и лаконично. Сам звонок лично от него не слабо удивил, от чего Хеджин слегка растерялась, пребывая ещё пару минут назад в беззаботном и расслабленном состоянии рядом с Джином на заднем сидении в такси, которое доставляло их из аэропорта домой. Сбросив, она повернулась к нему и смотрела, улыбаясь и недоумевая. — Что там? — Джин кивнул в сторону телефона, который Хеджин сжимала в ладони, продолжая держать его возле лица. — Говори уже. — Прикинь?!       Она рассказала с кем и о чём говорила, и заодно о своих приключения на прошлой неделе: как проникла в офис телеканала, как злилась, как добралась до Джиёна, а он послал её.       Джин широко улыбнулся и сказал: — Поздравляю. — С чем? Думаешь, меня вернут в шоу? — Думаю, тебе могут предложить что-то поинтересней.       

***