Лукавые

      Бессонница давно не была частой гостьей Джиёна, но случалось, он не спал. Листал дурацкие видео в одной соцсети, потом в другой, пока время приближалось к часу ночи. Пальцы механически скользили по экрану, а из головы не выходила история, рассказанная борзой девицей в ресторане.       К концу дня эмоции отыграли, на их место пришёл рационализм, и Джиён смотрел на ситуацию уже с разных сторон, как наблюдатель, а не участник действа. Из всего, что сказала Хеджин, больше всего удивляло, почему Тэхён повел себя с ней настолько нетипично. Да, он был горделивым придурком. Заносчивым и претенциозным селебрити. Да, он, как выразилась Хеджин, «творил херню» порою. Однако Джиён не помнил, чтобы Тэхён психовал, общаясь с кем либо, а с приглашёнными гостями тем более. Ему скорее было свойственно действовать тихо, с оглядкой. Он и под алкоголем никогда не бывал так агрессивен, как описала Хеджин.       Тэхён закрепился на телеканале три года назад, в ту пору, когда Джиён, после развода, часто выпадал из рабочего процесса, погружаясь в очередной алко-кураж с новой гламурной подружкой. Не все выдержали тогда период саморазрушения Джиёна. Он был невыносим в общении, категоричен. Кто-то увольнялся, с кем-то Джиён сам прощался после резких осуждающих высказываний в свой адрес.       Переломный момент произошёл около года назад, когда Хани — бывшая жена — отказалась пускать с ним дочь на воскресную прогулку. Он приехал за ней прямо из клуба, где отсыпался на кожаном диване после тусовки. Хани пригрозила, что лишит его возможности видеться с ребенком через суд. Она наезжала справедливо, Джиён прекрасно понимал, хоть и взбунтовался. Сказал, что его тошнит, когда она изображает строгую мамашу. В тот момент он не осознавал, что проецирует давний конфликт с собственной матерью на отношения с женой, которая старше на пять лет. Однако Хани, в отличие от мамаши Джиёна, была не из тех, кто ставит ультиматумы, чтобы манипулировать в своих интересах. Она думала о ребенке и говорила серьёзно. Джиён сильно испугался, что может потерять опеку над дочерью, которую любил больше жизни. Нужно было многое менять. И меняться самому. Это было самым сложным.       Пройдя через несколько этапов кризиса, в котором Джиён то делал успехи, то скатывался обратно во все тяжкие, он все же осознал, что нужна помощь, и дошел до психотерапевта. Научился рефлексии и теперь понимал, почему рассыпáлся после развода, а потом собирал себя по частям. Почему вообще развелся. Почему брак был обречен. Почему связал свою жизнь с такой, как Хани. Почему их отношения развивались по определенному сценарию.       Джиён также прекрасно знал из собственного опыта, что у любого эмоционального поступка есть объяснение. Поэтому, вспоминая рассказ Хеджин, было ясно, тут либо она преувеличивала, либо было то, что заставило Тэхёна выйти из себя. С чего бы ему срываться и нервничать? На телеканале у него были абсолютно комфортные условия, которые он лично создал, творя ту самую «херню», пока Джиён уделял работе перманентное внимание.       Ещё в самом начале Тэхён планомерно и последовательно выжил из команды, работавшей с ним в шоу, всех неугодных, и окружил себя теми, кто его лично устраивал. Он сразу завязал отношения с племянницей бывшей жены Джиёна — Дженни. Она вела воскресный хит парад и пару коротких тридцатиминутных передач, в которых напрочь отсутствовал интеллектуальный контент. Такой формат отлично скрывал её тупость, изрядно бесящую Джиёна, но избавиться от Дженни было невозможно по двум причинам. Первая — родство с Хани, занимавшей при этом кресло в совете директоров телеканала. Удобная позиция, к слову: собрания совета на пару часов раз в три месяца, подписание официальных бумажек и получение процента от прибыли, а в остальное время она почти не участвовала в деятельности телеканала. Вторая причина — Дженни появилась на канале с его основания и, пока была студенткой, больше года работала на чистом энтузиазме без зарплаты. Здесь имел место банальный нравственный долг.       Тэхёна тоже было не так просто убрать, хотя он доставал временами. Особенно последние полгода, когда жизнь Джиёна кардинально менялась, он сам менялся, и окружающие его люди. Джиён подмечал каждый раз, когда Тэхён строил козни, расшатывая часть приближенного к нему коллектива, что вскользь отражалось на креативности и эффективности всего офиса. В работе он без сомнения был хорош, но ровно настолько, насколько невыносим порою вне съёмочной площадки и объективов камер. Впрочем, Тэхён помнил, что обязан телеканалу за свою популярность, а телеканал Тэхёну — за то, что его шоу генерировало треть годовой прибыли. Это была зависимость одного от другого, всем выгодная, но токсичная.       Оплаченный и не использованный для съёмок павильон был первым настоящим косяком Тэхёна, связанным с рабочим процессом. Он подозревал, что Джиён не оставит это событие без внимания, если узнает. Хороше слово «если». Тэхён подготовил свою команду и аргументы на случай вопросов. Он не сильно парился. Сомневался, что ему серьёзно влетит. Максимум Джиён фыркнет на то, что деньги за аренду просраны безрезультатно. Так он подумал и отпустил ситуацию ещё днём.       Стресс ему доставляла вовсе не возможная взбучка из-за косяков, а неожиданное появление Хвасы. Тэхён то и дело прокручивал в голове сцену в павильоне, оценивая своё поведение и слова. Он знал, что сорвался, от чего чувствовал себя уязвимым и тревожился, не уловила ли Хваса или кто-то из команды его неуверенность и страхи. До позднего вечера он качался на маятнике гордости и ничтожества. Гордился тем, что вышвырнул Хвасу из шоу, и чувствовал себя ничтожным от того, что мог выглядеть морально слабым идиотом в глазах окружающих, потому что вскипел. Не владел ситуацией, не владел собой. Тэхён вообще плохо регулировал подобные состояния, не задумываясь, что с ним происходит и почему.       Ему хотелось отмотать и переиграть события, чтобы выглядеть более выгодно и уверенно в своих же глазах. Он представлял, как встаёт с кресла в гримерке и подходит к Хвасе, смотрит сверху вниз, брезгливо улыбается одним уголком рта, и, вздёрнув бровями, говорит с презрением в голосе: «А это ещё что за недоразумение?». Но так не было. В реальности Тэхён сгорбился в кресле, вытянув вперед шею, как шипящий гусь, и орал истерично, дирижируя выставленной вперед ладонью.       Ближе к полуночи он устал от своих внутренних колебаний и занялся не менее энергозатратным делом: начал запихивать свое эмоциональное говно поглубже. А оно выстреливало раздражением и срывами на Дженни.       Тэхён не спал в привычном для себя режиме. Обычно он отправлялся в кровать после часа ночи. Долго засыпал и тяжело просыпался за час до полудня. Когда завибрировал мобильный от входящего звонка, Тэхён был в ванной. Тщательно чистил флоссом свои «богатые», как он их сам называл, зубы. Каждый был ювелирно подточен и покрыт белым виниром идеальной формы. Улыбка на миллион, ради которой Тэхён летал в Лос-Анджелес, переплатив, в общей сложности, в четыре раза за то, что можно было сделать и в Сеуле.       Он перевел взгляд на экран телефона, лежащий на раковине, и закатил глаза от раздражения. Не ответить Джиёну было нельзя. Он наяривал бы ещё раз, и ещё, а потом достал бы его через Дженни. Абсолютно точно, Джиён звонил не для того, чтобы спросить «как дела» или пожелать «спокойной ночи».       Заданный вопрос не застал врасплох, но очень удивил: слишком быстро Джиён узнал, что съёмок не было. Нецелевые расходы он мог обнаружить только после сверки отчёта финансового отдела с отчётом людей, фиксирующих все этапы производства любого проекта. Например, если была аренда павильона — значит отснятый материал должен был уйти в монтаж. Джиён не всегда проверял, но если и делал это, то смотрел не по всем проектам, а выборочно.       Тэхён напрягся, пытаясь прикинуть, кто из его «летучих обезьян» в команде мог разболтать, что съёмки не состоялись. Он думал, это точно был кто-то из его людей, потому что до конца месяца, когда формируются все отчёты, оставалось ещё больше трех недель. Немыслимо. Кто посмел? — Нам обязательно обсуждать это сейчас? Не ждет до завтра?       Попытка сразу закончить разговор ленивым тоном, но от Джиёна так просто не отделаться, если он сам не дождался утра и позвонил ночью. Техён продолжил уверенно и лениво: — Мы там отсняли много хорошего контента для наших страниц в соцсетях.       На самом деле, снимали на мобильные телефоны обычную закулисную ерунду. Тэхён попросил сбросить все видео ему и назвал это бонусным материалом, из которого сделают ролики для соцсетей. Потом сказал, что только он решает в своём шоу, каких блогеров снимать, а каких — нет. По контракту так и было, но решать он должен был до съёмок. Кто-то из команды поинтересовался «что это было?», имея ввиду истерику Тэхёна. Он пренебрежительно брякнул, что его просто жутко выбешивает блогерша, с такой бы точно не сработались.       Позже они заказали доставку лапши с острой курицей и овощами, которую Тэхён оплатил вместе с напитками и десертами для всей команды. Перед выездом в офис телеканала он деликатно указал, что не стоит трепаться о сегодняшнем дне, иначе всех ждёт порка. Надо просто побыстрее найти замену блогерше, чтобы к следующему разу снимать уже нового гостя.       Отмазка с видео для соцсетей не подействовала на Джиёна. Тэхён и не ждал другой реакции, лишь прощупывал его настроение. Привычной манерой Джиёна был наезд. Обычно он пёр широко и прямолинейно, как бульдозер. Но не в этот раз. Джиён спрашивал спокойно, с въедливым любопытством. — Так, а съёмки шоу почему не состоялись? Я не понял… — Слушай, я не хочу работать с той особой. А она не хочет работать со мной. Так бывает… И вообще, я ни при чем к приглашенным гостям.       Джиёну не понравилась, что Тэхён лживо сливается. — В смысле? Кто тогда причем к гостям? — Ну, те, кто ищут их мне. — Значит, я раскидаю стоимость аренды павильона на твою команду и заявлю, что ты обозначил себя ни при чём, а их всех — при том! Какого хера ты не согласовываешь гостей до начала съёмок?       Это уже был узнаваемый, прущий напролом Джиён, тон которого вмиг изменился. — С хера ли мне их согласовывать? — Тэхён отзеркалил интонацию, отвечая с таким же наездом. — Почти всех подгоняет седьмой этаж, а команда с ними дальше связывается.       Намёк на то, что гости проходят фильтр через руководство канала, восседающее на седьмом. Так было лишь отчасти. Гостей, проходящих по рекламе, действительно одобрял седьмой этаж и курировал лично Джиён. Это были представители отелей, курортов и вообще любых объектов, связанных с туризмом, готовые щедро платить за то, чтобы вещать по телеку на широкую аудиторию, впихивая в эфир нужное лицо, которое занимало всё шоу. Но не всегда шоу превращалось в сплошной развлекательно-рекламный контент с дифирамбами какому-то одному отелю, к примеру. Нужно было давать зрителю разнообразие. Для этих целей приглашались самые разные блогеры, от тех, кто рассказывал о путешествиях автостопом, до самых претенциозных, на страницах которых были обзоры отелей, где номер мог стоить и две с половиной штуки баксов за ночь. Именно таких искала команда Тэхёна, а он обязан был знать заранее, какого гостя собираются задействовать. — Не обсуждается. Едем дальше… — Джиён пропустил аргументы Тэхёна, не желая напоминать, где чья зона ответсвенности. — Нет, подожди. Мой проект за несколько лет принес больше, чем канал потерял за несколько часов аренды павильона, который я лишь однажды не использовал для съёмок. — Ты не один в упряжке в этом деле и тоже нехило зарабатываешь на проекте. Вот тебе послабление: влепим штраф всей твоей команде, а дальше — решайте сами, кто больше «при чём» и делите его, как хотите.       Тэхён злился. С таким раскладом он всё равно терял реноме в своём окружении. Единственный способ замять ситуацию — самому внести сумму за аренду павильона. Тэхён мог, но это был бы слишком жёсткий прогиб под Джиёна, от чего пострадала бы самооценка. Этого он не хотел. Всё его нутро сопротивлялось, и он попытался выкрутиться: — Хорошо, а если мы оперативно найдем другого гостя и будем работать без перерывов на обеды и отдых, чтобы уложиться в график съёмок? — Зачем тебе другой гость? Снимай эту блогершу. Она же не отказалась работать с тобой. — Кто такое сказал? — Вопрос прозвучал резко, с возмущением. — Она сказала. Как там её? Хваса… Хеджин.       Тэхён отказывался верить, что Хваса могла вообще что-то говорить Джиёну. Может не ему? Вдруг она знала кого-то на телеканале, разболтала, и это долетело до Джиёна? Или она уже успела напилить новые видосы у себя в блоге, с нытьём о сегодняшнем дне, а Джиён на неё подписан и видел, или ему сбросили? — Ты зачем её выгнал? Не пойму. Она в кадре отлично смотрелась бы. Зрителю такие нравятся. Кстати, она пообещала хорошие прибыли, если возьмем её на канал? Что скажешь? М?       Джиён ёрничал. С чего бы ему советоваться кого принимать на работу, а кого нет?       Вопросы ошарашили Тэхёна. Он понял, что Хеджин общалась именно с Джиёном, и взбесился. Такого развития событий он не ожидал. — Что?! Какие прибыли?! Она что умеет превращать воду в вино и будет делать это в прямом эфире?! Да пошла она! Сука! Ненавижу!       На его крики прибежала Дженни. Джиён отчетливо услышал её громкие возмущения в трубке. — Тэхён, твою мать! Ты и так достал меня сегодня, а теперь не даешь спать своим ором! Ты время видел?! Мне завтра ехать на канал рано утром. — Уйди отсюда! Я не с тобой разговариваю! Ты не заметила? — Он оторвал мобильный от уха и покрутил им перед лицом Дженни. — Заткнись уже! — Она не унималась в ответ.       Джиён слушал, как голос Дженни удалялся, пока она продолжала гневно тараторить. Вероятно, она хлопнула дверью, потому что раздался характерный громкий звук. И среди всего этого хаоса в трубке возник раздраженный Тэхён: — Я перезвоню через пять минут. Окей? — Не надо. Я закончил.       Оба сбросили, не прощаясь.       Тэхён продолжил скандалить с Дженни, после чего демонстративно ушёл спать в гостиную на диван, забрав с кровати в спальне простынь, общее одеяло и свою подушку.       Джиён открыл страницу Хвасы и написал ей в личные сообщения. Он просёк, что она действовала на Тэхёна, как болевая точка. «Надо брать» — подумал Джиён. Если даже упоминание блогерши так бодрило Тэхёна, то её присутствие могло запустить интересные изменения. Он либо станет управляемым, либо наделает ошибок на эмоциях, и тогда его можно будет легитимно убирать, либо сам уйдет, выполнив все условия контракта, а за это время под ту же Хвасу, с её страноведческим багажом, можно будет сделать новый отдельный проект, не теряя популярную тематику путешествий в эфирной сетке телеканала.       

***