Дар Солнца

      Когда я открыл дверь, друг практически ввалился в квартиру, чудом избежав столкновения с косяком. Я подхватил его и поставил более-менее ровно.       - Ты, блядь, откуда такой?! – тихо, но грозно спросил я, вцепившись в его куртку и встряхнув.       - Я… я был на работе, - заплетающимся языком произнес Влад.       Усадив его на табурет, удачно подвернувшийся у выхода из гостиной, я закрыл двери и уже более решительно повернулся к другу.       - Это ты такой с работы едешь?       - Да… ик. С бывшей работы.       - Неудивительно, что с бывшей.       Куртка на Владе была застегнута абы как, наружу торчала майка, полузаправленная в джинсы и вся в пятнах. Серьезно – таким я видел своего приятеля впервые.       - Что случилось, Влад? – спокойно, но едва сдерживая гнев и тревогу, спросил я.       - Ты случился, мать твою! – неожиданно рявкнул он, вскинув голову. – Ты, блядь, Матвей Саф… Саф…ф…фиро… вский… какого хера у тебя такая длинная фамилия?!       - А ну заткнись, у меня ребёнок спит! – прорычал я. Зная отношение Ариадны к разговорам на повышенных тонах, вполне можно было ждать истерику.       - Ребёнок? – Влад пьяно рассмеялся и начал заваливаться назад, но я вовремя его схватил за плечо. – Она ещё не скопытил… тьфу… скопытилась?       Мне не нравилось всё – и тон, и громкость, и слова, что он говорил. Вновь сцапав его за воротник, я потащил его на кухню, так как это было самое отдаленное от детской помещение, жаль лишь, что без двери.       - Так, Оршаков. - Мой голос ничего хорошего не предвещал. – А теперь быстро собрал себя в кучу и прекратил нести какую-то хрень!       На табурет у барной стойки я его сажать не рискнул – он был в таком состоянии, что вряд ли лежать без посторонней помощи мог, не то что сидеть на таком довольно шатком предмете как стул без спинки. Вместо этого я впихнул его на диван к самой стенке, блокировав столом – как Сашу недавно. Тому хоть год, а этот – взрослый лоб, блин!       - Ты… это из-за тебя… и твоего гребаного ребёнка! – выкрикнул Влад.       - Мой ребёнок чем тебе мешает? – продолжил злиться я. Ладно я – Ариадна уж точно никак его не трогала!       - Как она… ик.. у тебя появ…вилась, ты перестал быть… собой. Раньше… мы тусили… были корешами…       - Ох, Влад, лучше забейся.       - А появилась она, и ты стал примерным папочкой! – Друг вновь накалялся – и начал съезжать под стол. – Подгузники, бутылочки, ебучая детская смесь! Ты… черт. – Он вновь вполз на диван и продолжил как ни в чем не бывало. – Ты предал нашу дружбу!       - Да иди ты! Что, мне надо было выкинуть её в мусоропровод? Или как распорядиться? – Я тоже оседлал коня злости. – Может, взять её с собой на потрахушки?! Ты бы так и сделал, верно?!       Эта пьянь на пару секунд уставилась на меня расфокусированным взглядом, словно не ждала, что я пойду в ответную атаку.       - Тебе нужно было избавиться от неё, как ты и собирался! А так ты бросил меня, и из-за тебя я в полной жопе!       - Я тебя не спаивал и работу ты потерял не из-за меня!       - Да имел я эту работу! Меня Ира бросила – из-за тебя!       Я аж обалдел – тут-то я как причастен?!       - Ира бросила тебя, потому что ты даже не пытался скрыть, что ты спишь с половиной своих коллег!       - Я бы мог прикрыться тобой, как раньше! А сейчас что? – Влад вцепился в столешницу, чтобы вновь не съехать вниз. – Сейчас она не верит, потому что ты все время с этим пищащим ублюдком!       Одна секунда – и мой кулак звонко впечатывается в скулу Влада. Он этого явно не предвидел, так что вышло очень здорово, и он приложился головой об стену и таки съехал под стол.       - Никогда, - прорычал я, переворачивая его на спину, - слышишь, никогда не смей говорить такое о ней!       Губа парня была разбита и по подбородку сочилась кровь.       - Как я и говорил, стал папашей, - презрительно процедил он, сплюнув. Кое-как выскользнув из-под моих пальцев, он подполз к стене и прислонился к ней. – А был-то... никем ты не был. Трахал баб и считал это классным.       Я смотрел на него сверху вниз, готовый в любой следующий момент добавить люлей.       - Все девчонки в группе от тебя кипятком ссали. – Похоже, Влада конкретно накрыло, потому что, даже будучи бухим до безобразия, так отвязно выражаться он себе не позволял. – Катя Назарова ходила почти раздетая, помнишь? Мы, пацаны, штаны портили, глядя на неё, а она только тебя хотела!       - Я с ней переспал на втором курсе, ещё раз я…       - Не трахаешься с одной и той же девчонкой, я знаю. Дебил ты. Такие были…       - Ты тоже не страдал от недостатка внимания, - напомнил я. Видя, что он больше оскорблять мою дочь не собирается, я сел на стул рядом с ним. – И те, что не добивались меня, легко находили общий язык с тобой.       - А знаешь, как это – быть запасным вариантом после тебя? – голос Влада звучал… обиженно? – Катя, Маша Клецкая… Ксения Абрамова приглашала тебя на выпускной, а ты её отшил… А помнишь, как танцевал с ней, будто все в порядке… А Полина Ступова? Такая девушка…       - Влад. Ты пьян, хватит перебирать тут наших одногруппниц, которые тебе не дали.       Друг посопел, вытер набежавшую кровь.       - А теперь ты такой крутой, что даже не можешь выручить лучшего друга. И почему – потому что я не встаю на задние лапки перед твоей дочкой?       - Ты не просил меня сказать Ире, что ты где-то со мной, - устало проронил я, глянув на часы на вытяжке. Полпервого… твою ж мать.       - Потому что она бы не поверила! И теперь… теперь она меня бросила… А я… я люблю её.       Я вновь посмотрел на друга, теперь с жалостью. Любит он, блин.       - Тогда какого хера полез к другим? Она тебе мало удовлетворяла?       - Она… она такая простая… хорошая… чистая. Учится… А я хочу страсти.       - И как, когда она тебя отправила в свободное плаванье, получил ты свою страсть? – Честное слово – сейчас мне было даже смешно его слушать, хотя совсем недавно я был таким же. – Я тебя предупреждал, когда ты думал предложить ей встречаться, что это другой мир. Что, соглашаясь жить с ней, ты подписываешься под моногамией. А ты?       - А что я? – набычился Влад.       - А ты послал меня на три буквы и велел не мешать твоему счастью. Теперь же ты сидишь на моем полу, обзываешь моего ребёнка, и всё из-за того, что я оказался прав.       - Я здесь потому, что тебе всё достается слишком легко! Деньги, тёлки, работа с огромными перспективами! Всё это твоё! И теперь ребёнок! У тебя есть всё!       - Всё? Влад, блядь, ребёнок у меня… Черт знает, что случилось с мамой этого ребёнка! Вдруг это из-за меня? А ты знаешь, как это – жить с мыслью, что бездумно трахаясь, я мог убить её? Что я повинен в смерти девушки, которая просто попалась мне под член когда-то и всё – до свидания?! И этот ребёнок – единственное, что я могу сделать для неё!       - Да с какого хрена?! То, что биологически она твоя, не делает тебя отцом! Ты гребаный трахальщик Сафировский! Вот ты кто! Ты натешишься и бросишь её, как и всех в своей жизни!       И всё-таки он докопался до дна моего терпения…       - Убирайся, - велел я.       - Что?       - Что слышал. Встал и проваливай. Надоело мне тебя слушать. Я тебя искал, блядь, полвечера, хотел пригласить к себе, где, кстати, была твоя любимая Ира, с которой ты мог помириться, но нет, ты предпочел где-то нажраться, припереться сюда и испортить такую прекрасную атмосферу, оставшуюся после вечера. У меня ещё шарики и дождик висят везде, а я дерусь с тобой на кухне рядом с холодильником, в котором именинный торт моей дочери! Не такой праздник я для неё хотел!       Влад хрипло засмеялся, сплевывая вновь заструившуюся кровь.       - Говоришь так, будто в самом деле любишь её… Ох, больно… от деда научился, да? – он потер опухшую скулу. – Только мы оба знаем, что надолго твоего отцовского запала не хватит. И тогда ты вновь вспомнишь обо мне, но я найду другого друга. Не такого предателя, как ты.       Он встал и поплелся к двери.       - Добро пожаловать на праздник Ариадны Матвеевны, - прочитал он на плакате. – Сафа… будто я в фильме о психушке…       Он, всё ещё смеясь и качая головой, выбрался за порог, и я с силой захлопнул дверь за ним. И вперед, козел.       Спать после такого, естественно, расхотелось. Я заглянул к Ариадне, ожидая, что она плачет, не переставая, но повезло – наши вопли её не разбудили, и она спала, перевернувшись на животик.       Не зная, чем заняться, я пошатался по квартире, полюбовался на фотографии – чаще с ребёнком, конечно, был я, но кое-где были и фотки Марго – она устроила крохе аттракцион «вертолётик», и Ариадна радостно смеялась – и Настя с Сашкой – племянник любопытно заглядывал в кроватку, а девочка в ответ рассматривала его. Нашлась даже фотография Алисы, держащей её на руках и трущейся о её носик своим. Всё это выглядело таким милым и трогательным, что постепенно меня отпускало. Усевшись в гостиной, я открыл книжку, подаренную Иркой, полистал её. Нашел раздел про грудничков. Ха, оказывается, моя дочь опережает своих сверстников по развитию – нормой считается, если ребёнок начинает улыбаться после полутора-двух месяцев. Ариадна же положительно реагировать на меня начала, не дотянув до четырех недель. Умничка – я безумно гордился ею.       И всё равно – чего-то не хватало. Адреналин гулял по моей крови, требуя выхода, хотелось либо побегать, либо набить кому-нибудь морду… либо заняться крышесносным сексом, до звезд в глазах.       Отлично, Сафировский, единственная женщина в данный момент в твоем доме – это твоя дочь. Ты же не конченный псих, верно?       Я задумчиво закрыл книжку и кинул её на пол. На обложке была изображена кудрявая девушка, с улыбкой смотрящая на ребёнка у себя на коленях. В своем состоянии я отметил, что она выглядит просто великолепно, волосы, переброшенный на одну сторону, светились в свете тех софит, при которых её фотографировали.       Кудрявые волосы…       Я хлопнул себя по карману – визитка Дарины была именно в них, в заднем кармашке. Под рукой оказался и мобильный – ну, теперь я верю, что это была судьба.       «Привет. Надеюсь, не разбудил?» - написал я ей смс – все таки в час ночи звонить неприлично даже для меня.       Ответ пришел через две минуты – быстрее, чем я рассчитывал.       «Если ты знаешь, кому пишешь, и ты красавчик, то нет :)»       Чертовка… Я усмехнулся и принялся за набор следующего сообщения:       «Я Матвей, хозяин той красавицы-«Мазерати», что тебе так понравилась».       И снова она ответила очень быстро:       «Ого, сегодня явно удачная ночь. Чего не спишь?»       «Не важно. Так получилось. Не отвлекаю?»       «Нет, я как раз скучаю и думаю, как убить остаток времени до утра».       Я поднял глаза к небу, будто ожидая увидеть вездесущего Бога у себя на люстре, заговорщицки мне подмигивающего. После таких совпадений как не поверить в этого парня?       «Могу помочь с этим. Приезжай ко мне».       И потянулись долгие секунды ожидания… Согласится или нет?       Мне показалось, через вечность телефон пиликнул долгожданным ответом:       «Пиши адрес».       Пока она ехала, я успел затереть следы крови Влада – ну дебил же, какого хрена приехал и ещё нарывался?! – и сгрузил лишнюю посуду в ящик.       Звонить в дверь Дара не стала – ограничилась коротким «глухарем» по мобильнику. Я открыл – и едва успел споймать челюсть, рванувшую вниз. Ну она и рисковая девчонка – ехать ночью в ТАКОМ. Дара же, как ни в чем не бывало, прошла в квартиру и изящным движением скинула красную кожаную курточку. Под ней на Дарине была короткая юбка и свободная блузка с декольте. И, судя по всему, бюстгальтер девушке был не знаком.       - У тебя тут был праздник? – промурлыкала она, оглядевшись.       - Да. – Я забрал куртку и повесил в шкаф. – Проходи в гостиную. Чай, кофе, вино, фрукты?       Девушка кивнула, но пошла не туда, куда я предложил, а за мной на кухню. Сев на барный табурет, она демонстративно вытянула длинные ноги в высоких сапогах.       - У тебя есть ребёнок? – прямо спросила она.       - Если верить фото, то да, - ответил я.       - А мать?       - У меня и она есть. – На свет были выужены новая бутылка испанского вина, сырная нарезка и тарелка с фруктами – кроме кружочков киви, любимого лакомства Насти, остальное осталось нетронутым. – Если же ты про мать моего ребёнка, то она наверняка была, но сейчас мы с ним одни.       - Как так? – Дара пытливо смотрела на меня, склонив голову набок. Казалось, ей в самом деле всё равно, что она собирается переспать с отцом семейства.       - Долгая история. Я весь день сегодня погружен в неё, хочу отвлечься.       Мы отправились в зал и расселись там на ковре, проигнорировав диван.       - Ты в самом деле была не занята? – спросил я, когда один бокал был опустошен. Внутри разливалась теплая волна облегчения, что больше не надо быть хорошим папочкой и можно стать собой – тигром Сафировским. Даже голос поменялся на ласково-бархатистый. Судя по блеску в глазах Дары и часто облизываемым губам, действовало – она уже хотела меня.       - Да. Пришла с работы – и совершенно нечем было заняться.       - А кем ты работаешь?       Девушка игриво улыбнулась, уперевшись руками в пол за спиной и откинувшись назад. Блузка натянулась, очертив округлость груди и горошинки возбужденных сосков.       - Я профессиональная танцовщица. Мы с группой гастролируем и весьма популярны.       - Даже так? – моя фантазия начала набирать обороты. – Танцы… какого характера?       - Такого, о котором ты подумал, - подтвердила мою догадку Дарина. – И я чертовски хороша в этом.       Я тоже отодвинулся назад и как бы невзначай распахнул рубашку, не застегнутую на груди.       - Покажешь?       Намек был прозрачнее некуда. И она это тоже поняла.       Отставив бокал, Дара встала, виляя бедрами, подошла ко мне и мягко отобрала и моё вино. Я смотрел на неё, не отрываясь, и видел чертенят, прыгающих в синих глазах.       - Нужна музыка, - шепнула она, наклонившись к самым губам, и легко провела по ним языком. Вкус был сладким, клубника смешанная с вином… Боже, я уже хотел её и без танцев.       - Включай, - так же тихо ответил я.       Она не отодвинулась – сумочка оказалась совсем рядом, и она, все так же дыша мне в лицо неповторим ароматом дерзкой уверенной девушки, просто завела руки назад и вытащила из неё телефон.       - Ты хочешь весь танец, или… приват?       - Приват. – Я потянулся к ней и впился в губы грубым поцелуем. – И прямо сейчас!       Она улыбнулась, лизнула моё нёбо, потом всё же отстранилась, чтобы включить проигрыватель.       Simon Curtis – «Flesh»… Более идеальной песни сейчас было сложно придумать.       This is not the way into my heart, into my head / Это не путь к моему сердцу, к моим мыслям,       Into my brain, into none of the above / В мой мозг, ни во что из выше перечисленного.       This is just my way of unleashing the feelings deep inside of me / Это просто мой способ дать волю скрытым чувствам,       This spark of black that I seem to love / Это внезапное помутнение, которое мне, похоже, нравится.       Дарина вернулась к моему лицу, поерзала на коленях, чтобы я лучше почувствовал её, прижалась так тесно, что её грудь расплющилась между нами, и ласково-дерзко поцеловала меня, завязывая свою игру с нашими языками. Длинные ресницы щекотали моё лицо, и это возбуждало сильнее и сильнее.       We can get a little crazy just for fun, just for fun / Мы можем немного сойти с ума, просто так,       Don't even try to hold it back / Даже не пытайся сдерживать себя,       Just let go / Просто расслабься.       Больше не сдерживая себя, я сжал её кудрявые волосы, перехватывая инициативу и углубляя поцелуй. Она застонала, подчиняясь, обняла меня ногами и повалила на спину, садясь сверху.       - Нет… - шепнула она, заглянув мне в лицо, и я видел, какие огромные у неё зрачки – девочка вошла в раж. – Танцую я… и я веду. Потерпи.       Tie me up and take me over till you're done / Свяжи меня и возьми надо мной верх,       Till I'm done / Пока ты не закончишь, пока я не закончу,       You've got me fiending and I'm ready to blow / Я страстно желаю тебя и я готов взорваться.       - Ты же знаешь, что я недолго буду это делать, - ответил я, намотав прядку на палец и притянув её ближе к своему лицу.       - Сколько сможешь. - Она коротко поцеловала меня в губы, даже не коснувшись языком, а затем продолжила поцелуи по всему лицу, каждый раз прижимаясь грудью, так нечестно скрытой от меня тканью блузки.       Push up to my body, sink your teeth into my flesh / Приблизься к моему телу, вонзи зубы в мою плоть,       Get undressed, taste the flesh / Разденься, попробуй плоть на вкус,       Bite into me harder, sink your teeth into my flesh / Укуси меня сильнее, вонзи зубы в мою плоть,       Pass the test, taste the flesh / Пройди испытание, попробуй плоть на вкус.       Она была жрицей прелюдии к сексу – такой умницы я ещё не встречал. Казалось, она знает каждую мою точку, каждую эрогенную зону. Массируя плечи и место их соединения с шеей, Дара прошлась язычком по раковине уха, оставив там влажный след, потом сползла ниже, лаская и чуть прикусывая кожу шеи. Я прижимал её голову ближе к себе, с трудом сдерживая довольный стон. Ещё чуть… чуть… и я перестану быть таким покладистым.       Hold me up against the wall / Прижми меня к стене,       Give it till I beg, give me some more / Продолжай, пока я не попрошу дать мне ещё больше.       Девушка же будто этого и добивалась – нарочито медленно она целовала шею, ключицы, потом возвращалась обратно, и снова к ключицам, посасывая их. Потом её язык коснулся кончиков сосков, и я непроизвольно рванулся вперед, меняя позиции.       - Не сегодня, ладно? – прорычал я, придавив её к ковру и чуть сжав шею. – Я слишком устал быть хорошим… устал ждать… Мне нужно сейчас и… без игр.       Дара выдохнула и резко рванула блузку, отчего пуговицы разлетелись во все стороны. На вид её грудь была ещё лучше, чем я предполагал. Мои руки тут же накрыли и сжимали её, вырвав продолжительный стон у нас обоих.       - Бери – и не сдерживай себя. Сделай это для нас обоих, - жарко обдала она меня своим пьянящим дыханием, провела рукой по моему животу и вцепилась в пряжку джинсов. Из-за жесткого стояка, которым она меня обеспечила, расстегивались они плохо, но она старалась, и через полминуты, показавшейся мне адом, молния наконец разошлась, освобождая меня.       Make me bleed, I like it raw / Заставь меня истекать кровью, мне нравится жесть,       Like it / Мне это нравится,       Push up to my body, sink your teeth into my flesh / Приблизься к моему телу, вонзи зубы в мою плоть...       - И пусть эта ночь не заканчивается, - шепнули мы одновременно – и растворились.