Пари

– Итак, Лайт-кун, я полагаю, что твоё новоприобретённое прозвище не случайно. Верно? Лайт, слегка прикрыв глаза, сделал глоток из чашки и коротко ответил: – Верно. Да, жизнь ему улыбалась, но становиться проще явно не планировала. Он поставил чашку на стол и бросил взгляд на улицу за окном кафе, оживлённую, как и полагалось центральным улицам Токио. Через дорогу возвышалось здание научно-исследовательского института, откуда время от времени выходили люди. Лайт с небольшим вздохом перевёл глаза обратно на своего собеседника, который в этот момент сосредоточенно клал в кофе кубики сахара. Поймав его взгляд, Рюдзаки-сэнсэй улыбнулся и, опустив в чашку последний кубик, принялся помешивать напиток. – Развей мои сомнения, Лайт-кун... – продолжил Рюдзаки-сэнсэй и сделал паузу, сначала шумно прихлебнув, а затем намеренно неторопливо опустив кофе на стол. Лайт терпеливо ждал. – Вы ведь с Аманэ поспорили на меня, не так ли? Ну, вот и всё. Миса оставила ему не только главный приз их спора, но и сопутствующие каверзные вопросы, напоследок убедившись, что они точно возникнут – Рюдзаки-сэнсэй не мог оставить без внимания такую аппетитную затравку. Справедливость восторжествовала. Браво, Миса. Лайт коротко кивнул, и улыбка Рюдзаки-сэнсэя стала ещё шире, будто он услышал какую-то великолепную новость. За свою вне всяких сомнений неоценимую помощь Рюдзаки-сэнсэй потребовал откровенный разговор, угрожающе заявив, как истинный служитель закона, что если Лайт будет врать, то он непременно это поймёт. Вероятно, это был блеф. Но могло и статься, что нет, а начинать со лжи то новое и приятное, что возникло между ними – не самая удачная стратегия, как решил про себя Лайт. А он всё-таки был шахматистом. – Проясни для меня суть спора, – попросил Рюдзаки-сэнсэй, поставив локти на стол и сцепив руки. Он опустил на них голову, точно приготовившись слушать сказку. Лайт очаровательно улыбнулся. – К чему это? Ты ведь и так уже обо всём догадался. – Я хочу деталей, – взгляд Рюдзаки-сэнсэя стал почти требовательным. – Мне необходимо проверить, насколько я был близок. – Ты ведь очень умный. Я уверен, что ничего нового тебе не сообщу. Лесть всегда была весьма эффективным инструментом для того, чтобы влиять на людей, Лайт знал это как никто другой – учитывая, что он не только активно ей пользовался, но и сам на неё поддавался. Рюдзаки-сэнсэй пару раз в задумчивости легонько ударил по своим губам указательным пальцем, и Лайт уже почти поверил, что его план сработал, но Рюдзаки-сэнсэй покачал головой. – Уговор есть уговор, Лайт-кун. Лайт раздражённо нахмурился и откинулся на спинку кресла, положив ладони на стол по обе стороны от своей чашки. Вообще-то всё это было не слишком честно относительно их с Мисой пари – он должен был обо всём рассказать, если бы проиграл. Кто его за язык тянул тогда... Мог отделаться просто какой-нибудь коробкой со сладостями. Лайт посмотрел в глаза Рюдзаки-сэнсэю – тот не сводил с него заинтересованного взгляда и, казалось, подвергал мысленному препарированию каждое движение, поэтому Лайт вернул себе привычное, вежливо-насмешливое выражение лица. Умирать, так с песней. – Миса захотела разбавить свои серые будни и сходить с тобой на свидание, – небрежно начал он. – А я ответил, что у меня на это шансов гораздо больше. Рюдзаки-сэнсэй окинул взглядом их уютный столик с чашечками кофе и вазочкой, полной песочного печенья, и хмыкнул. Какая прелесть. Для усиления эффекта Лайт поднёс к губам чашку и, слегка подув на кофе, сделал глоток и продолжил: – Она со мной не согласилась, и я предложил ей поспорить, кому из нас удастся тебя заполучить. – Ты был инициатором, Лайт-кун? Я не удивлён, – Рюдзаки-сэнсэй, похоже, от души веселился, решив выжать из этого разговора всё, что мог. – Ты ведь не обижаешься на меня? – Лайт вскинул на него деланно встревоженный взгляд и успокаивающе добавил: – Ты мне правда показался симпатичным. – Не переживай, Лайт-кун, – добродушно отозвался Рюдзаки-сэнсэй. – Я знаю, что ты в меня влюблён. Лайт в мгновение остекленевшим взглядом наблюдал за тем, как Рюдзаки-сэнсэй протянул руку к вазочке с печеньем и, взяв одно, начал увлечённо его поедать. Чудесно. И откуда он такой осведомлённый только взялся? Лайт сам дошёл до этой мысли не так давно, а Рюдзаки-сэнсэй, поглядите-ка, уже обо всём знает. Тот поднял на него взгляд и как ни в чём не бывало продолжил уплетать своё печенье, спокойно ожидая, когда Лайт продолжит свой рассказ. Но тот продолжал молчать, подбирая слова, а Рюдзаки-сэнсэй, великодушно войдя в его положение, никуда не торопил. Наконец, Лайт с вызовом произнёс: – Ты в меня тоже. – Несомненно, – невозмутимо согласился Рюдзаки-сэнсэй. – А теперь давай перейдём ближе к делу. Какова расплата за проигрыш? Лайт с мстительной тоской подумал о том, что Мацуда непременно должен узнать пару грязных секретов о Мисе. Не слишком важных, чтобы сбросить её с воображаемого пьедестала, но достаточных, чтобы время от времени припоминать и гадко хихикать. С другой стороны, карты на стол, и пусть Рюдзаки-сэнсэй будет в курсе его маленьких желаний. В конце концов, при правильном подходе из этого даже можно было бы устроить сексуальную игру. А с другими людьми он, как и планировал, придумает какое-нибудь несложное оправдание и приправит парой удачных шуток. Поэтому Лайт деловито ответил: – В случае моего выигрыша Миса должна была бы месяц называть меня «богом». Как ты мог заметить, она уже начала. – Ты правда выдвинул такое требование? – Рюдзаки-сэнсэй едва сдерживал очередной хмык. – Твой отец действительно плохо тебя знает. – Да? Подсобишь в парочке моментов? – Лайт с полуулыбкой приподнял бровь, и Рюдзаки-сэнсэй фыркнул. – Так вот, – продолжил он, – если бы я проиграл, то должен был повести вас с Мисой в самый дорогой ресторан Токио, накормить ужином и по ходу дела сообщить о том, что считал тебя геем и в подробностях объяснить причины. – Аманэ знает твои больные точки, – заметил Рюдзаки-сэнсэй, и Лайт неопределённо дёрнул плечом. Эти слова прозвучали так, словно за ними маячил подтекст «я тоже». – Ничего, это взаимно, – глядя исподлобья, заверил его Лайт, и Рюдзаки-сэнсэй приподнял брови. Он медленно склонил голову набок, после чего поднёс к губам чашку и сделал долгий глоток, не спеша с ответом. Лайт, ещё раз взглянув в окно, на секунду будто бы уловил знакомый силуэт, который медленно выходил из здания НИИ, но его отвлёк Рюдзаки-сэнсэй. – Позволь поинтересоваться о твоих дальнейших планах, Лайт-кун. Тот вскинул на него глаза, удивлённый переменой темы. Рюдзаки-сэнсэй тем временем не сводил с него внимательного, почти интимного взгляда, сопровождавшегося поглаживанием нижней губы большим пальцем. Планы у Лайта кое-какие были... Он быстро обежал глазами помещение из их укромного уголка и, удостоверившись, что рядом никого, медленно провёл ногой по икре Рюдзаки-сэнсэя, который тут же опустил глаза вниз и затем поднял их обратно на Лайта. Крылья его носа почти неуловимо затрепетали. – Ты о планах на вечер? – учтивым голосом поинтересовался Лайт, будто не его нога сейчас медленно скользила по ноге Рюдзаки-сэнсэя. Тот отставил чашку в сторону и негромко произнёс, наклонившись вперёд: – Твои планы на вечер я знаю. Ты сегодня ночуешь не дома. Сердце Лайта на секунду замерло и затем забилось с удвоенной силой. Он оставил ногу Рюдзаки-сэнсэя в покое и постарался спрятать довольную улыбку, опустив голову. – Я о планах после окончания университета, – пояснил Рюдзаки-сэнсэй, заметивший его реакцию и оставшийся ей удовлетворённым. – Ну, – Лайт почесал переносицу, – я полагаю, какое-то время мне придётся поработать в полиции, чтобы набраться опыта. Да и кто меня пустит сразу в пекло? – А ты хочешь сразу в пекло? – Да, – без раздумий ответил он, ловя оживившийся взгляд Рюдзаки-сэнсэя. Нужно было ковать железо, пока горячо. – Я в себе не сомневаюсь. – А иногда надо, – попенял его Рюдзаки-сэнсэй, пригрозив пальцем, к которому прилипла пара крошек. Вид он имел не очень убедительный. – Ты в себе часто сомневаешься? – вздёрнул бровь Лайт, и Рюдзаки-сэнсэй с улыбкой вздохнул. – Следует признать, что нет. Тот сделал жест ладонью, будто говоря «что и требовалось доказать». – К чему все эти вопросы? Ты с каким-то конкретным предложением? – прямо спросил он. Рюдзаки-сэнсэй пожал плечами. – Пока нет... Но я буду внимательно наблюдать за тобой, Лайт-кун. Поэтому ты уж постарайся. – Это я умею, – кивнул Лайт, отпивая из своей чашки и отводя взгляд от прожигающих тёмно-серых глаз, вызывавших приятное, щекочущее чувство внизу живота, которое хотелось отложить хотя бы... до вечера. И не зря. К нему широкой походкой приближался тот, кого он ожидал здесь увидеть меньше всего, однако, снова мимолётом взглянув на возвышающееся здание НИИ, он понял, что прежде ему таки не привиделось. Ну просто день неожиданных встреч. Лайт под непонимающий взгляд Рюдзаки-сэнсэя встал со своего места и, глядя ему за спину, поклонился. – Здравствуйте, сэнсэй. – Привет, Лайт! Я тебе уже не сэнсэй, отбросим формальности. Рюк, который теперь уже не сэнсэй, подошёл к их столику, помахивая из стороны в сторону своим пакетиком с обедом в одной руке, а в другой держа сочное на вид яблоко. Его долговязая худощавая фигура возвышалась над ними, точно Рюк был прямиком из сборной по баскетболу, однако, судя по сероватому оттенку его кожи и выпученным, красноватым глазам, большую часть времени он проводил внутри помещения, занимаясь своей любимой философией. Пирсинг также был при нём, и, по всей видимости, никого из научных сотрудников это не смущало – как философы, они подошли к вопросу его внешнего вида по-философски. – Заговори, чтоб я тебя... – ...увидел, – закончили одновременно Лайт и Рюдзаки-сэнсэй – Рюк, услышав второй голос, обратил внимание на его обладателя, явно впечатлённый ответом. С громким хрустом откусив от своего яблока, он окинул взглядом Рюдзаки-сэнсэя, который тоже поднялся и тактично поклонился. – Мне по душе твой спутник, Лайт, – оценил Рюк, но, будто тут же забыв о его существовании, переключился обратно. – Я сейчас на обеденном перерыве, поэтому заскочил сюда туда-обратно. Ну что, как делишки? – Делаются, спасибо, – улыбнулся Лайт, искоса глядя на Рюдзаки-сэнсэя, который с видимым интересом оглядывал его бывшего преподавателя. – Университет заканчиваю. Рюк махнул рукой, точно отгонял муху, и Лайт обратил внимание, что колец на тощих пальцах прибавилось по сравнению с тем, что было пару лет назад. – Вот и хорошо, беги оттуда, парень. Я чуть не умер со скуки, – жалобным тоном произнёс Рюк – услышав эти слова, Рюдзаки-сэнсэй понимающе ухмыльнулся чуть не во всю ширину рта. – Расскажешь мне что-нибудь интересненькое по старой памяти, пока я не ушёл? – Хм-м-м... Лайт задумчиво почесал подбородок, перебирая в голове истории, которые могли бы заинтересовать его неожиданного собеседника. Он взглянул на Рюдзаки-сэнсэя, который всё ещё не сводил глаз с Рюка и не произносил ни слова, однако, почувствовав на себе взгляд, чуть повёл подбородком из стороны в сторону. И Лайт кое-что вспомнил. – Как насчёт философской задачки на логику? – предложил он, быстро стрельнув взглядом на Рюдзаки-сэнсэя, и перевёл взгляд обратно на Рюка. Тому эта идея показалось заманчивой, и он с готовностью закивал. – Это просто задачка, не придирайтесь к условиям. Представьте, что вы умерли и попали в Рай. – О, миллион раз! – хохотнул Рюк. – Так? – И вы, как и все находящиеся там люди, абсолютно обнажённый. Как вы определите Адама и Еву? Рюк с широкой улыбкой молча хлопал на него глазами – это выглядело даже немного жутковато, и Лайт снова перевёл взгляд на Рюдзаки-сэнсэя, вид которого в очередной раз выражал абсолютно нечитаемые эмоции. Рюк почему-то начал загибать один за другим пальцы, а затем почесал длинным ногтём затылок. Наконец, тишину прервала озвученная нерешительным голосом догадка: – У Адама остался какой-нибудь шрам? – Нет, – Лайт покачал головой, вмиг преисполнившись самодовольством. – У них не было пупков. – Ах ты ж! – Рюк загоготал так громко, что маленькая девочка, которая проходила сзади их небольшой компании, испуганно подскочила. Он похлопал Лайта по плечу, словно они были старые добрые приятели, и вдруг неожиданно обратился к Рюдзаки-сэнсэю. – Мне всегда нравился этот парень. И удалился восвояси, продолжая посмеиваться. Рюдзаки-сэнсэй проводил взглядом его удаляющуюся спину. – Я так понимаю, это тот самый бывший преподаватель по философии? – поинтересовался он, садясь на своё место и снова принимаясь за оставленное печенье. Лайт занял свою сторону диванчика, мимолётом отмечая, что у них закончился кофе, а печенье, которое поедал Рюдзаки-сэнсэй, было последним из корзинки. Порадовавшись тому, что в этот раз он мог решить эту проблему не вставая с места, Лайт нажал на кнопку вызова официанта и кивнул, отвечая на вопрос. – Именно так. – Мне польстил твой выбор интересной истории, учитывая, насколько эксцентрично выглядел её слушатель, – Рюдзаки-сэнсэй проследил за его движением и обернулся на спешащую к ним официантку. – Знаешь, не хочется слишком уж тебе льстить, но должен признать, что ты самое интересное, что случилось со мной за этот год, – Лайт полез в сумку, стараясь не встречаться с ним глазами и не замечая того, как Рюдзаки-сэнсэй уже достал карточку. – Что вам будет угодно? – услужливо поинтересовалась молоденькая девушка, с готовностью приставив к блокноту ручку. – Повторите, пожалуйста. И принесите счёт, – произнёс Рюдзаки-сэнсэй, пряча карточку в рукав, когда Лайт вынырнул из своей сумки, держа кошелёк. – Будет сделано! – девушка слегка поклонилась и засеменила обратно, забрав пустые кружки и корзинку. Лайт, немного растерявшийся от того, что так и не успел сказать официантке ни слова, недоуменно посмотрел ей вслед, но быстро отбросил все лишние мысли из головы, когда Рюдзаки-сэнсэй снова наклонился ближе, касаясь грудью своего края столика. – Поправка: не год, а годы. Лайт даже рассмеялся такой самоуверенности. – И ты меня ещё попрекаешь? Очень самонадеянно с твоей стороны. – А если я скажу, что это взаимно? – глубокомысленно изрёк Рюдзаки-сэнсэй, и тут уже была очередь Лайта фыркать. – Вот когда скажешь, тогда и поговорим. Они сверлили друг друга взглядами, вступая в очередной поединок. Лайт не мог не признать, что ему до чёртиков нравились вызовы, которые ему бросал Рюдзаки-сэнсэй, и он был готов поспорить на что угодно, что это были обоюдные чувства по отношению друг к другу. Вскоре к ним подошла официантка с подносом, с которого аккуратно поставила на их столик две кружки кофе, обновлённую вазочку и протянула терминал. Лайт потянулся было к кошельку, но из рукава Рюдзаки-сэнсэя выскользнула пластиковая карточка, которую тот ловко поймал, и Лайт не успел и слова вставить, как тот оплатил их небольшую посиделку. Девушка, снова поклонившись, оставила их наедине. Видя на себе озадаченный взгляд Лайта, Рюдзаки-сэнсэй просто произнёс: – Это за победу в теннисном матче. – Ну а это твой утешительный приз? – ухмыльнулся Лайт, метнув глаза в сторону чужого кофе. – А это... мне за ловкость. – За ловкость? – Лайт изумлённо вскинул брови. Рюдзаки-сэнсэй долю секунды рассматривал его в ответ и затем, оглянувшись по сторонам, перегнулся через столик и схватил Лайта за галстук, притягивая к себе. Поцелуй вышел коротким, но очень красноречивым и вкусным, и Лайт почувствовал, как его лицо мгновенно запылало. Рюдзаки-сэнсэй, напоследок горячо проведя языком вдоль его, отстранился и сел на своё место, возвращаясь к кофе и печеньям. – Понятно, – повседневным тоном отозвался Лайт и, заметив, как Рюдзаки-сэнсэй облизнул губы, едва сдержал порыв повторить поцелуй. – Ага. Понятно, – отозвался Рюдзаки-сэнсэй, и их взгляды встретились. После секундной паузы они оба негромко рассмеялись, опустив глаза в пол. Действительно. Всё с ними понятно.