Моё Берилловое сердце

— Хорька, мать твою котомать, а ну брысь с ёлки! — орала я, с коридора заприметив пятнистую лохматую тушку на зелёном дереве, которое мы вчера с позволения Инка и с помощью ворчащего на такую его эксплуатацию Дрима приволокли из оригинальной Тейл вселенной. — Да не было меня сегодня на ёлке! — орёт с кухни Хоррор, и я хрюкаю тихонько в кулак.       Меня жуть как умиляло, когда на моё «Хорька, твою мать, а ну иди сюда» бежали сразу оба: один — прятаться под диваном, пока не достали, другой — заглядывать недоумённо в глаза.       Я встрепенулась: «не было на ёлке сегодня»? Это значит, что вчера его на моей ёлке было? — Хо-о-ор?! А что ты там делал вчера?       Хоррор отводит глаза устыженно. — А я говорил, что украшать это зелёное страшилище продуктами – глупая затея. — слышится с дивана голос Киллера. — Не продуктами, а конфетами! Ничего ты не понимаешь! — доказываю упрямо свою правоту я, — И позвольте узнать у вас, господин Готическая прынцесса, какого хрена ты тут валяешься? — Потому что ты выгнал меня с кровати! — Это потому, что ты там ел! — изумляюсь его наглости. — Ну да, потому что из холодильника ты меня тоже выгнал.       Я начала потихоньку закипать: — Потому что ЭТО всё трогать нельзя! Это всё на завтра!!! — ору уже ему прямо на ухо, наклонившись над диваном.       Эта наглая морда переворачивается на живот и лезет руками под бриджи, — Килл! — отбиваюсь, — Руки убери! — Что, Найтмера тоже трогать нельзя, потому что Найтмер на завтра? — смеётся, отмахиваясь от векторов. — На завтра, на завтра! Ничего, потерпишь, не умрёшь, аппетит нагуляешь. — припечатываю я одновременно и словом, и тентаклей по заднице, — А будешь приставать, отправлю спать к Дасту! — А Даст даст? — Я тебе дам Даст даст!!! Я ему биту подарила на день благодарения, так что если тебе даст Даст, то мне уже завтра давать будет некому! — Люблю тебя, мой сладкий черносливчик. — кидает Килл умилительно, и я срочно ретируюсь в комнату, дабы не соблазнять себя его видом.       Ох, эти смоляные капли на щеках, эти широкие плечи, эти сильные руки, его больш… кхем… говорю же, уходить надо, причём срочно и далеко. Туда, откуда не будет видно сияния моего бирюзового смущения на графитном черепе.       Спрятаться и переждать. Потому что… а потому что аппетит нагулять надо не только ему, а и мне. У меня грандиозные планы на сегодняшнюю ночь, ну, или на завтрашнее утро, это как пойдёт.       Кстати о планах.       На разосланные Фрешем по старой памяти приглашения я получила аж пять положительных ответов, включая одно устное «У тя на хате туса? О, крутяк, я буду! А шмаль с собой брать?» и только один отрицательный ответ. Ну, это я так думаю, что отрицательный… ведь если в потолке открывается глючный портал, и оттуда высовывается трёхцветный фак, это ж наверняка отказ, ну не предложение же! Но, переглянувшись с моим фрешовым братом, что кивнул на манер «всё будет пучком, чел» я париться по этому поводу не стала. Если meine liebe Glük не соизволит прийти самостоятельно, его всегда может принести «нечистая» в виде цветастого скелета. А чтоб точно справился, я ему в помощь Хоррора предоставлю — эта мамина умничка не подведёт ни за что на свете. Скрутит, упакует и доставит по назначению, я в этом ни капельки не сомневаюсь…       Вы, наверное, сейчас удивляетесь моей отходчивости? Мол, леди Кошмар совсем размякла, если позабыла, какой облом ей организовал этот чернокостный суповый набор во вьетнамках. Забыла, таки отлюбленная Киллером по самые некуда, и забила? Да? Так вот, нет. Я и не забыла, и не забила! Просто месть — это блюдо, что подаётся холодным. А в моём случае со льдом и под ёлку. Так что, Эррор, готовь свои косточки, я тебе подарок уже приготовила. Символический. Если, конечно, у меня выйдет то, что я задумала. Хе-хе.       За такими мыслями да прочими приготовлениями вечер подкрался незаметно, и в гостиной послышались звуки первых открываемых порталов.       Сперва меня порадовал своей яркой персоной и пульсирующим на очках САП! явившийся раньше всех Фреш, а следом и ещё три фигуры вышли в просторный зал, заинтересовано вертя головами. — Найти, ты где? Мы с Инки принесли пунш и тако моего изготовления! Целое море тако! Ой, Хоррор, привет, а почему у вас так много бутылок тут под столом стоит, это всё нам? А оно вкусное? А что это? Ой, как интересно! А мне Паппи не позволяет… что, правда? Правда-правда? Ой, как круто, просто великолепно, конечно я буду! Не смотри так на меня, Инки, я же не рассказал братику, что это ты меня материться научил! Вот теперь и ты молчи, ну мне же интересно! — Ягодка! Инк! Рада вас видеть. А где Дрим? Ищет на кого ребёнка оставить? А, ну это понятно, это да, это сложно. А кстати, как там малыш Найти? Дрим доволен мелким братиком?       Инк улыбается загадочно, мол, сам у него спросишь, когда придёт. Это чего это ты секретничаешь, семицветка? Или ты просто забыл как всегда и теперь дурака валяешь, притворяешься… знаю я тебя, муху склерозную. Ну и ладно, ну и спрошу у яблочного сама, язык не отвалится. Лишь бы к тому времени, как Дрим придёт, он функционировал у меня нормально. Выпивки-то у нас и правда на сегодня много припасено.       С кухни послышался звон посуды, и я улыбнулась. Это Блу решил помочь готовить отбивающемуся от него обеими руками Хоррору. Конечно! Ещё бы не отбиваться! Есть сладкий оливье или завёрнутый в тако холодец, думаю, никому не захотелось бы. И Хор, как настоящий герой, сейчас отстаивал честь готовых блюд. Грудью своей, можно сказать, заслонял их от посягательств этого мелкого кулинарного извращенца.       Я вскинулась: — Инк! Не будь инертным, займи ж его чем-нибудь! Ну чего расселся! Вон пунш разлейте лучше, или чего… тара в том шкафчике. — раскомандовалась я, махая руками и тентаклями, поднимая на ноги, видимо, не пившего с утра красок, а потому немного смурного художника. — Ред! Иди сюда, скотина ты эдакая, как ж я рад тебя видеть! — моментом переключила я своё внимание на прибывшего с ними и наконец лениво вошедшего в гостиную скелета, — Как поживает твоя неугомонная задница?       Ред лыбится и обнимает, но тут же лупит кулаком под дых: — Хреново поживает! А всё потому, что кто-то моему брату о куртке рассказал! Скотина ты, Найт. Язык твой без костей! — Ахах, заслуженно. — потираю ушибленный позвоночник. — Не то слово! Чем меня задабривать будешь? — басит мой приятель и, облизываясь, заглядывает под стол.       Вот же ж глазастая зараза! И как только заметил, где алкашка припрятана? А шиш тебе, а не набухаться первым! — Собой! — скалю зубы в пошлой улыбке. — Убью. — мимо проплывающий Киллер с подносом в руках впихивает нам в руки по бокалу шампанского, — Обоих. — добавляет, кровожадно улыбаясь, и, посверлив меня ещё немного взглядом, лавирует вглубь комнаты. — Это ещё шо за неведома зверушка? — Ред щурится, заглядывая в бокал подозрительно. — Пф-ф, это? Это любовь всей моей жизни, потом познакомлю. — хихикаю я. — Уж не надо, обойдусь как-нибудь. Ну и вкусы у тебя, Найтмер! Ничего страшнее найти не смог? — Не-а, страшнее только в зеркале. — отмахиваюсь вяло и, цокнув бокалом о его черепушку, предлагаю, — На брудершафт? — Да как-то я, наверное, откажусь, с твоими-то предпочтениями. Выпей с тобой, потом ещё по дёснам влупишь! А потом придёт твой готический Пьеро и влупит меня уже по черепу. А мне моя макушка, знаешь ли, целой нравится. А кстати, спросить хотел, а чё это за сладёныш вместе со мной прибыл? — Чего? Ты о Инке, что ли? С кистью? — Сам ты, блять, с кистью! С двумя! — повертел он перед носом запястьями, давая понять, что это был хоть и не смешной, но каламбур. Я хрюкнула себе под нос. — Нет. Тот, мелкий, неугомонный, со звёздочками в глазницах. — Ред поспешил объяснить, о ком он, собственно, спросил. — А, так это милашка Блуберри! Ещё та оторва, не смотря на то, что выглядит как нежный колокольчик. А что? — Да так… ты пить будешь? — соскочил с темы он и, выхватив у меня бокал, осушил его одним глотком, — Ладно, я пойду познакомлюсь. Ты, кстати, куртку-то вернёшь? — Ага. Позже. — ой, чего-то тут не то, ой, что-то он, по-моему, замыслил… лишь бы проблем потом не было.       Этих двоих сведи вместе, так они такого натворить могут, никому мало не покажется. А потом восстанавливай с фундамента замок или своё психическое здоровье… Надо бы Даста попросить за ними приглядеть — решила для себя я и пошла искать Киллера. После того случая с записками, Папирусом и ревностью оставлять его в подвешенном состоянии я опасалась. Потому как кровопролития на вечеринке я не планировала, а взгляды, что он бросал на Реда, были уж слишком красноречивы. — Уф-ф, какие ж вы все у меня сложные… надо вас расслабить, а то я к концу вечеринки с ума сойду… — решила я и пошла подливать алкоголь и в пунш… ну, для полной гарантии, эм-м… хорошего настроения. А следом и припрашивая всех за стол. Благо, тот был организован фуршетом, и мест возле него хватило на всех.       После третьего озвученного мной поспешно тоста и розданного в индивидуальные тарелочки оливье я смотрела на уже расслабившихся и беспечно разбредших по залу монстров. Фреш, Ред и Блу что-то увлеченно обсуждали возле открытой бутылки, временами заменяя звуки речи весёлым звоном и хохотом; Хоррор с Дастом изничтожали наготовленное — можно подумать, их тут морили голодом целый год; а Инк уселся в позу лотоса под еловыми лапами и таращился на мигающую гирлянду. «Пф-ф, словно кот» — фыркнула я и пропустила тот момент, когда Килл подошёл ко мне сзади. — Йяик-х-х! — пискнула, втягивая голову в плечи, когда по позвоночнику прошёлся влажный язык, — С ума сошёл так пугать? У меня чуть душа в пятки не упала! — М-м-м, душа? — урчит мой вечно озабоченный черноглазка, — Ну давай я тогда попрошу у неё прощения за то, что так испугал. — и руками тут же ныряет под рёбра, вылавливая под моё возмущённое фыркание полупрозрачное сердечко, — Массажа в качестве извинений ей хватит, или мне стоит поработать языком?       От таких слов меня кидает в жар, а тазовые кости скручивает несвоевременным желанием. Я шиплю, толкая его бедром, отдирая от себя руки и пытаясь стянуть футболку пониже, чтобы скрыть никому тут не нужное зрелище вздыбленных бриджей. Да бля, чертова физиология! — Бесстыдник, как можно, вот так вот, при всех… ай-яй-яй. — выдыхает Киллер прямо в стык черепа и первого позвонка, таким своим поведением совсем не помогая; накручивает себе на руку два заволновавшихся от возбуждения предательских отростка.       Разворачиваюсь к нему лицом, залитым бирюзовым румянцем, утыкаюсь носом в ключицу: — Скотина! — Ещё какая. — Ублюдок. — Да, мой милый. — Больная на всю голову, отмороженная дрянь, сволочь! — Обожаю твои нежности, На-айти-и.~ Скажи мне ещё что-нибудь, моя сладкая злая осьминожка. — М-м-н-х… Киллер! — возмущаюсь, пытаясь оторвать от своей задницы его руки, — Пусти, я хочу… — О, я тоже хочу. — перебивает он, не дослушав до конца, но замирает, вдруг с раздражением уставившись куда-то поверх моего плеча.       Я верчу головой, пытаясь увидеть, что же там за моей спиной такое интересно-бесящее. Ага. Кто бы сомневался. За спиной находится рожа Реда и ещё две моськи с улыбками разной степени пошлости. — Слышь, Марик, а где у тя тут КПЗ?       Я зависла на неполных полминуты. Кажется, скрип моих внутренних мозговых шестерёнок услышал даже Киллер, потому и толкнул меня боком, пощипывая между делом за повисшие тентакли. — Эм-м, КПЗ? Фреш, дык тут кажись не ментовка шоб… Фреш фыркает: — Чува-ак, КПЗ! Кабинет приятных запахов. Ы-ы? Да, ну тебя! — он махнул на меня рукой, — Ванная, кабинет, ВиСи, дальняк, тубарка. Ну чё непонятного-то? Глобальное рожеомывалище! — А-а-а… — наконец-то врубилась я, чего он от меня хочет, — А зачем вам санузел? — смотрю подозрительно на Блу, Реда и Фреша, что такой вот разношёрстной компашкой неожиданно подвалили к такой приятно-занятой мне, — Вы втроём ванную принять решили, что-ли? Ну не посрать же вас впервые в жизни припёрло!       Фреш фыркает на меня и прикладывает кулак с оттопыренным мизинцем, большим пальцем упираясь себе в пьяную улыбку. Ага, пыхнуть значит собрались! И без меня! Скашиваю глаза на Килла, что старательно и с выражением обсасывает голубенькую шпажку от очередной канапки… А, чёрт с вами, валите нахрен, без меня обойдётесь! — Ванная на втором этаже по коридору налево, первая дверь справа. — чеканю по-быстрому, наблюдая, как Килл, закончив с обсасыванием шпажки, перешёл на облизывание пальцев, — Только у нас там романтика, лампочка перегорела, так что свечка нужна. — тыкаю рукой в сторону тумбы, надеясь, что эти долбодятлы не настолько уж долбодятлы, и свечку в выдвижном ящике найти смогут самостоятельно. — М-м-м, какая романтика… — урчит Ред, как-то до жути похабно обнимая шатающегося Блуберри, — Я, свеча, ёршик и Доместос… только бокала с шампусиком не хватает. — Ну так давай возьмём! — пищит Блу, сгребая в охапку бутылку и почему-то только два бокала, — При свечах я ещё не пил! Хочу! — объявляет этот колокольчик, и я округляю глаза.       Это шо ещё такое тут… — На брудершафт! — пьяно рыкает Ред ему на ухо так, что не услышал, наверное, только залипший на гирлянду и какой-то совсем уж потерянный сегодня Инк.       К моим округлённым глазам добавляются сведённые у переносицы брови, и я тянусь к вилке, наверное, с такой жаждой крови на лице, что даже тараканам бы стало понятно — нужно бежать и прятаться, если хочешь жить! Это что ж это он? На мою маленькую ягодку покуситься вздумал?! Да я его на кость усажу! Прямо его фелловской раздолбанной задницей! …Ага, сразу после того, как меня саму с этой самой кости снимут… потому что, если о таких поползновениях на его драгоценного младшего брата узнает Свап… ох, бедная моя жопка! — Что за сексуальное выражение на твоём лице, черносливчик? — урчат мне на ухо и вилку с рук вырывают, ныряя одновременно рукой под футболку. — Т-т-ш-ч ну эт… прф-с-ст… Киллер! Перестань! Ты что, не видел? Там Ред Блу в ванную поволок! Мне ж потом Свап глаз на жопу натянет, если с ним что случится!       Киллер смеётся, продолжая пальцами вырисовывать узоры по графитным костям: — Ну что за глупости, твоя жопа будет в полном порядке… ну, разве что ты передумал и придёшь-таки сегодня ко мне в спальню… — шепчет этот бессовестный. — Килл, я серьёзно! — Я тоже. Уф! — это он получил тентаклей по копчику, но меня таки не выпустил, — Свап ничего не заметит, прекращай панику, не наламывай ребяткам вечер. Ну не откусит же Ред ему пол руки… или голову! Как его Папсик поймёт, что в его братике что-то поменялось? Тем более с ними туда пошёл Фреш.       Папсик… пупсик, блядь! Но подумав немного, я и правда кипишевать передумала. Ну действительно. Ну чего этому Блу сделается? Они ж там будут и правда трое.       Я расслабилась, вновь плавясь под мнущими мои косточки ладонями. Но не прошло и минуты, как Киллер толкает меня в лопатки, вдруг прекращая превращать меня в податливый пластилин и кивая в сторону центра комнаты: — Слушай, Найт, мне, конечно, абсолютно пофиг и всё такое, но что творится сегодня с Инком? Он пол вечера уже ёлку взглядом гипнотизирует.       Я вскинулась, обращая своё внимание на хмурого художника, который так и не вылез из-под ёлки, волнуя сине-голубыми зрачками и перебирая пальцами ворс своей кисти. Встала на ноги, выпущенная из цепких объятий Килла и, благодарно ему улыбнувшись, припустила к зависшему защитнику альтернатив. … — Чего заскучал? — спрашиваю прямо, зная, что ходить вокруг да около с намёками с ним бесполезно. — Да вот, думаю о всяком… — отзывается наш мыслитель. — О каком-таком, всяком? Например? — не собираюсь отвязываться я без нормального ответа. Художник вздыхает: — О разном. Ну… вот возьмём к примеру вермут. — Какой вермут? — туплю я. — Тот, что мы с Дримом вместе выпить должны были, но я пропал. — А-а… — смутно припоминаю то пойло, что Дрим изъял тогда из своего холодильника, — Ну пусть вермут. И что? — Вот… С одной стороны вермут пить хорошо, а с другой… плохо. — продолжает убивать меня философией он. — Почему? — тяну я, пытаясь представить, к чему Инку вдруг захотелось почитать мораль о вреде алкоголя. — Потому что с другой стороны у него горлышка нет. — …пх-хах… Придурок. — с удивлением понимаю, что Инк, оказывается, тоже умеет шутить. — Спасибо, всегда думал, что тяну на дебила, не меньше. — снизывает он плечами безрадостно. — Эй-эй, а ну стоять. Чё за настроение такое упадническое? Это ли не потому, что Эррора нет? — предполагаю я, проводя аналогию с пейрингами, что были так популярны в моём прошлом мире. — Уй, надо он мне триста лет, этот Эррор, гусеница глючная. — А чего тогда? — моргаю, пытаясь сообразить и увидеть подсказку в его поведении и репликах… ах! Вермут! Блядский вермут!!! — Дрим! Ты хотел увидеть Дрима? Постой, постой, не хочешь ли ты сказать, что… — я поиграла бровями, пытаясь пошутить на тему возможной влюблённости или симпатии между ними.       Но Инк своим ответом вверг меня в полнейший шок: — Это так заметно, да? — Ну, как бы тебе сказать, не очень. А если честно, то вообще нихрена не заметно. Ты просто выглядел сбоку как… как тормоз. Очень расстроенный тормоз. Потому я и подошёл. — Это потому, что я дебил. Потому и не заметно. Я не умею показывать чувства. — То, что ты дебил, я уже в курсе. Ты объявил об этом уже дважды. Да и только дебил станет херачить голубую краску вместо того, чтобы просто взять и пойти куда хочется. Ну-ка, дай-ка сюда свой органайзер. А ну открой рот, рыба мо́я… давай-давай, глотай, не сопротивляйся! — я скрутила яростно брыкающегося хранителя тентаклями и начала вливать в него те оттенки, что, как мне показалось, были сейчас наиболее уместны, — Глоток за папу, глоток за… я сказала уймись!… маму. И за тётю Найти и дядю Килла. Вот умничка. И вот эту вот ещё совсем-совсем немного. А-ам… — я отбросила в сторону полупустые флакончики жёлтой, оранжевой, фиолетовой и розовой. Весёлый, любознательный и возбуждённый Инк, которому жутко стыдно — вот рецепт хорошего семейного счастья, ой, в смысле весёлого вечера. Только не у меня. А у Дрима. — А теперь вали-ка ты к нему, и разбирайтесь с тем, что между вами происходит. Вермут они должны были вместе пить… Хех.       Я толкнула уже начавшего покрываться радужным румянцем художника в плечо: — Давай-давай, бесчувственная кочерыжка, вали. И не молчи там… хах, хотя у тебя всё равно молчать не получится. Зря я тебя, что-ли, красками накачала… и можешь не благодарить. Я сегодня работаю «безвоздмездно… то есть дадом» — пропела я голосом совы из Винни Пуха и вздохнула, провожая взглядом спину уходящего в портал художника.       Уф, устала. Эк-х, друзья… Да мне уже доплачивать, походу, пора за сватовство! Я, кажется, только что способ заработка себе придумала. Буду тут всех по парам разбивать, паПарам-пам…х-хах, а кто не хочет пару, пусть тогда платит мне за то, чтоб его в покое оставили! Вот так вот! А чего? Личный бизнес: брачное агентство «Кошмар!» — Вы всё ещё счастливы в одиночестве? Тогда мы идём к вам! Во! Хороший лозунг для брачного агентства, ну или брачно́го, тут уж пойдёт или не пойдёт у меня такой бизнес, смотреть надо.       На таких экономически-позитивных мыслях меня и застал мой фрешовый брат. Он, выпавши из… пхех… КПЗ, взмыленной кобылкой проскакал ко мне на всех парах, едва завидев на горизонте, и вцепился в грудки аки свидетель Иеговы, у которого план покаявшихся и примкнувших к Богу горит: — Я такое видел только что, я такое слышал! — известил он с таким энтузиазмом, будто наблюдал стыковку Марса и Венеры, причём Юпитер им свечку держал, а Плутон подсказывал, куда, чего и в каком темпе совать надо. — Ч-чего? — пытаюсь я оторваться от цеплючей, не совсем приятной мне паразитины. — Там такие звуки! О-о-о! Это, наверное, даже приятнее, чем алкоголь! От алкоголя так не стонут. — выдал этот приятель и заставил меня сглотнуть судорожно со страху. Я закрыла глаза на секунду, вспоминая, что к чему. Он был в ванной. В ванной с Редом и Блуберри, мать его! — Что? Что за звуки? Что они там делают? — всё-таки надежда умирает последней, и моя, оправдывая поговорку, всё ещё дрыгала ножками, не желая отходить в мир лучший так рано.       Фреш попробовал изобразить чего-то руками, потом лицом, потом всем вместе, подключив мимику, но, потерпев неудачу и выдав эмоциональное «извини меня чувак, это легче показать, чем объяснить» схватил меня за нижнюю челюсть и… вас когда-нибудь обследовал стоматолог? А стоматолог-психопат? А стоматолог-психопат с длинными прыткими щупальцами вместо рук? А меня вот да! Вот только что. Уой-й!!! Я еле отбилась! И еле удержалась, чтобы не обблевать цветастого Казанову, себя, ёлку и ещё ползамка заодно. — М-в-ф-ф-м… Фреш! Ты что творишь?!! Ты чего это удумал?! — ору, дыбя отростки в воздух, — Ты какого хрена ко мне целоваться лезешь?! Я тебе не какая-то захудалая шмара или чикса на районе! У меня Киллер есть между прочим, я занят! — сотрясаю воздух, умалчивая о том, что даже не будь у меня вышеупомянутого Киллера, я б скорее с той же ёлкой поцеловалась, нежели с этим ненормальным паразитом. — А так я ж не в курсах! Но это ж прикольно! Я ещё хочу! Это будто ты прям кого-то заражаешь, но только частично и внутри так…       Меня замутило: — Избавь меня от подробностей, молю… — пробулькала я, зеленея не хуже незрелого банана или молодой незамужней ещё жабы, или той же ёлки. — Но Мар! А с кем же мне… А кого ж мне? Твои вон в подвал смылись, сразу как еда на столе кончилась, Ред с Блу меня послали, сказали, что им и вдвоём неплохо, а Киллер вон занят срыванием меча со стенки. Так кого я…       Я сглотнула слипшуюся комком густую слюну. Киллер… Меч… Фреш… Поцелуй… кажется, вместо одного глупого большого паразита у меня сейчас будет много маленьких. Чё ж делать? — А знаешь, Фреш, есть у нас с тобой один знакомый, что точно ни с кем не встречается. Сам один. Только он скромный очень и сопротивляться будет. — решаю я убить одним выстрелом сразу двух зайцев, — Ты его вот этим вот напои… — я судорожно вкладываю ему в руки подобранную полупустую баночку с розовой краской… — И тогда уж целуй. Думаю, вам понравится, у него тоже во рту не один язык, а целая языковая база. Всё, пшёл, пшёл, бегом давай, полиглот потенциальный, перебирай контачками! — Куда? К кому?       Да чё ж ты тормознутый-то такой? Хочешь жить умей съебаться… вовремя: — К Эррору, припарок, к кому ж ещё?! Вали давай, любовничек!       Выпхала и села прямо на пол от пережитых нервов, встречая разъярённого Киллера грудью. Магической. На вечер, между прочим, приготовленной. Вот, хотела на новый год подарок ему сделать, но придётся, видать, раскрыть карты раньше. — Я видел! Я всё видел! Не говори, что мне показалось, ты целовал его! Какого хрена, Найтмер?! Мне что, надеть на тебя ошейник со своим именем, чтобы все видели, что ты МОЙ?! — Киллер подлететь подлетел, давясь дикими криками, горя́ чернотой в глазницах, жаждой убийства на лице и с занесённым для удара мечом, да так и замер, роняя чёрные капли на пол, — Н-найтмер? С-солнышко, а что это у тебя там такое?       А я, не будь я, бровки домиком сделала, слёзку выпустила, прямо с подогнутыми под себя ногами, смотря снизу вверх на его офонаревшую от такого моего взгляда и вида личность. Шепчу, виновато втягивая верхнюю чуть бирюзовую губу: — Ки-иля, я не виновата, он сам меня поцеловал. Я не хотела. — и взгляд такой щенячий-щенячий, — Ты мне веришь?       А Киллер уже успел меч двумя руками перехватить, перед собой держит. Остриё подрагивает, словно на ветру, выдавая нетвёрдую сейчас руку: — Найти, это что там у тебя? — повторяет он, проигнорировав или вовсе не услышав то, что я сказала. — Ты о чём, милый? — я наклонилась немного вперёд для достижения лучшего эффекта, — Ах, неужели об этом? — стискиваю плечевыми косточками магически созданный бюст, над которым билась, между прочим, добрых полнедели! Пока научилась создавать нечто правдоподобное, думала, умру со смеху. — Это мой тебе подарок на новый год, но пока ты на меня злишься, я тебе дарить его не буду. Я тебя боюсь. — прячу я взгляд, закусывая костяшку пальца. — Как это не подаришь? Это вот… это… и всё мне, и ты мне его не подаришь? И что значит «боюсь»? Не выдумывай глупостей и перестань наконец меня испытывать. — облизывается он, направляя остриё в землю. — Я тебя не испытываю, мне страшно! — подпрыгнула я на месте, позволяя магии колыхнуться вверх-вниз под футболкой. Киллер, кажется, готов был язык проглотить, — Ты тыкал в меня мечом! Я вообще на тебя обиделся! — решаю переключить тему я, потому как роль перепуганной школьницы играть совсем не умею, — Так что, подарок будет только после того, как ты попросишь у меня прощения.       Килл рыкнул, вгоняя меч, наверное, на одну четвёртую в дерево пола, — Хочешь, чтобы я встал на колени? Или ещё что-то особенное? Что ты хочешь? Говори, я сделаю всё, что попросишь. К чёрту этого паразита, его можно убить и потом. — последнее он пробормотал совсем тихо и, приземлившись на четвереньки, подполз ближе, играя лопатками. Выдохнул прямо в лицо, забивая своими чувствами: — Пр-рости меня, моя маленькая вредная осьминожка, извини. Я никогда больше не стану поднимать на тебя оружия. Ну, накажи меня, если так сильно хочешь. Прости. — трётся лицом о скулу, медленно перекочёвывая всё ниже и ниже, — Найти… прощаешь? — его горячие губы уже на ключицах.       Ах, какой хитрец! Знаю я, куда ты пробираешься. Ну и ладно… всё равно народ попрятался уже кто куда, считай, вечеринка закончена, так почему бы и нет: — Прощаю. — Моя ж ты сладкая умничка. — слышно уже приглушённое.       Сложно говорить, когда пытаешься лицом зарыться в пружинистую магическую плоть, — Лучший подарок из всех, Найти. А ты мне сегодня станцуешь? — выбивают из колеи неожиданной просьбой, а следом и действиями, шаря руками по округлостям и зубами прикусывая вершинки. — Ох, Килл, если ты так продолжишь, то я тебе только спою.       Смеётся: — Неужели так чувствительно? Хотя знаешь, я не против… послушать, как ты поёшь. Идём-ка со мной, моя маленькая негативная принцесса. — и он подхватывает на руки и несёт наверх.       Я вскидываюсь, вспоминая вдруг о том, что где-то там, в ванной, всё ещё сидят Блу и Ред, непонятно чем занятые. Вектора скручиваются в плотные пружины, увивая его руки: — А как же… там в ванной… Килл… — Только не надо этого твоего «Килл, подожди», мне оно уже порядком надоело. — он ластится носовой косточкой, поддевая чёрные, немного силиконовые на ощупь подтёки, скрывающие бровь и глаз, — А к этим двоим, если ты о них, я отослал Даста ещё минут пятнадцать назад. Они справятся. Он поможет… если что. Ну же, перестань вредничать, принцесса, лучше поцелуй меня. Я хочу тебя, Найтмер. Хочу всего. — фыркает он и закрывает дверь нашей с ним новой большой спальни ногой.