Окурки

      Мэтт ворует его сигареты. Не то, чтобы он курил или не мог себе позволить пачку, наоборот, дела теперь идут достаточно хорошо, уже не нужно мыть туалеты, чтобы получать деньги, достаточно делать то, что так любишь.       И в то же время ненавидишь. Потому что смотреть на него, такого спокойного, редко удается без злобы. Всегда ведет себя, будто бы все в порядке, все под контролем, ничего не случилось, не происходит.       — Что случилось? — гадает по-дружески заботливый голос, который Беллами не в силах терпеть, когда Уолстенхолм наконец соизволил уточнить, что именно произошло.       Как минимум недальновидно спрашивать такое, когда они оба снова немного пьяны, отведя Мэттью в сторонку после завершившегося выступления.       Мэтт не удостаивает его ответом, продолжая смотреть в карие глаза. Отводит тогда, когда кажется, что на глаза наворачиваются слезы. И через секунду вырывается из ослабевшей хватки.       — Мэттью, — теперь зовет полным именем.       — Иди к черт… — Мэтт обрывается, когда Кристофер хватает его за плечо, теперь крепче, и прижимает к себе, как котенка, будто бы гитарист совсем ничего не весит.       — Лучше расскажи мне, почему и зачем, — Крис, не ослабляя хватки, прижал Мэттью к себе с такой нежностью, будто бы не знал, что Беллами сейчас хочет покрепче вмазать ему кулаком по лицу, даже если знает, что проиграет.       — А ты сам не знаешь, да?       — Может, знаю, — честно признался Крис. — Сложно угадать, когда ты снова взбесишься и будешь кидаться гитарами не в барабанную установку, а в меня.       — Очень смешно.       — Скажи честно, у тебя, что, уже начался токсикоз? — смеется Крис, прижимая голову Мэтта к своему плечу. — Я не думаю, что прошло уже достаточно времени, чтобы начать беситься по неведомым причинам.       Помнит все-таки.       Мэтт не знал, успокоился он или просто обессилел.       — Ты ублюдок, — выплюнул он, покорно положив голову на ключицу басиста. — Тоже знаешь?       — Нет, но спасибо, что сообщил мне… — Крис призадумался. — во второй раз, насколько я помню.       Крис, со слов Мэтта, был ублюдком еще вчера, когда Беллами пытался взвалить на опьяневшего друга всю вину за собственное согласие на все это. Кажется, в тот момент, когда Мэттью уже решил убежать утром. Будто бы Кристоферу не хватало собственной вины.       Будто бы самому Мэтту хватило одновременно длинной и безумно короткой ночи, наполненной пьяными разговорами, тесными объятиями, откровениями, признаниями, взглядами и долгими, неторопливыми, по крайней мере, до рассвета, поцелуями. Предыдущей ночи в дешевом номере, который они напрочь прокурили, а Том, выплачивая штраф из бюджета, который ему доверили, недовольно смотрел на одного только Криса, хотя Мэтт стыдливо убежал оттуда уже в свете утренних лучей, стоило Крису уснуть.       Мэтт ведь не курит. Зачем ему сигареты? К тому же, зачем ему именно эти смятые зубами окурки, которые Крис оставляет в дешевых стеклянных пепельницах с острыми следами от формы по краям? Мэттью не может ответить на этот вопрос, но исправно докуривает за ним.       Иногда кажется, будто Беллами уже совсем без этого не может. Без чего, он ни за что не уточнит.       Крис запоздало горько усмехнулся собственной шутке, не отпуская от себя гитариста. Он зашарил в карманах, чувствуя, как Мэтт все же обернул вокруг него свои худые ручонки, недоверчиво обнимая друга, но в очередной раз позволяя какой-то странной надежде овладеть его мыслями, ведь сейчас Крис все помнит, никуда не уходит, держит его в своих руках, и Мэттью чувствует прикосновение губ ко лбу.       В этот момент Мэтт чувствует наконец, будто бы все можно исправить. Или, даже если не исправить, то они смогут сегодня провести время вместе, быть может, даже трезвыми и одетыми, Беллами очень этого хочет, он не знает, правда, почему, он старается не думать об этом, но почему-то так хочется поговорить, хотя Крису нечего ему сказать.       Мэтту было. Сказал прошлой ночью, но вместо ответа снова почувствовал чужие губы на своих, зная, что тоже не захочет слышать правды.       Одной рукой Крис выудил сигарету, еще не зная, что затушит ее на половине и стремительно уйдет из комнаты, когда его телефон зазвонит, а на экране высветится имя невесты, которая даст трубку двухлетнему сыну.