Прочь из моей головы

Медведь-барсук разрушал все на своем пути, вырывал с корнем деревья и бросал в непрошеных гостей, в которых видел своих непримиримых врагов или, что еще хуже, — будущий обед. Те только успевали уворачиваться и пригибаться под летящими над их головами стволами. Зверь все больше свирепел, рев его стал походить на стон, на вой сирены, и он подбирался все ближе и ближе. Киллиан уже хотел бежать, исполняя свою любимую пиратскую заповедь (в любой непонятной ситуации — беги), но тут медведь-барсук схватил его поперек туловища и поднял в воздух, пытаясь разорвать. Эмма выхватила из рюкзака меч и шарахнула им по спине зверя. От неожиданной боли он разжал огромные когтистые лапы, и Киллиан был спасен, только вот медведь-барсук разозлился не на шутку и пошел в новую атаку, на этот раз намереваясь сожрать Эмму. Он по-бычьи низко наклонил голову и пошел на Эмму, грозно рыча, разводя в стороны лапищи, и Эмме некуда было деться — она спиной уперлась в ствол огромного раскидистого дуба. Она вхолостую махала мечом, но у медведя-барсука была непробиваемая шкура: удары только раздражали его и злили. С огромных клыков его капала слюна, а глаза горели гневом и яростью хищника. Вспомнив занятия в полицейской академии, Эмма вскарабкалась на дерево и спрыгнула оттуда на плечи медведя-барсука, оседлав его короткую неповоротливую шею. Попыталась срубить его голову, но лезвие меча отскакивало от жесткой кожи, не оставляя на ней и царапины. В конце концов, меч выскользнул из рук Эммы и упал на землю, ударив медведя по лапе. Зверь заревел, Эмма завизжала, пытаясь голыми руками разорвать его пасть, и мышцы напрягались под тонкой кожей. Внизу под ними бегали Регина и Киллиан, не зная, что предпринять. Тут у Регины возникла идея! — Киллиан, дай мне свою флягу! — выкрикнула она. В ее голосе зазвенели приказные нотки, как в старые недобрые времена. Киллиан мгновенно собрался и бросил ей флягу, не зная для чего, но надеясь, что знает Регина. Она схватила флягу, подбежала к медведю почти вплотную, набрала в рот рому, поднесла к губам зажигалку и резко дунула. Вспыхнувшее пламя объяло зверя, опалило морду. Шерсть его загорелась. Он поднялся на дыбы, и Эмма соскользнула вниз с мохнатой спины. Медведь-барсук взревел, зашатался, заметался, петляя, поджигая траву за собой. Он был ошеломлен и совершенно потерялся в пространстве. Эмме удалось подсечь его, она ударила мечом за коленями зверя. Он оступился, упал, распластался по земле, расшиб голову о каменную глыбу, оказавшуюся у него на пути. Киллиан крюком выбил ему глаза, а Эмма мечом с размаху вспорола размягчившееся брюхо. Медведь застонал и заохал, как будто разумное существо, и в глубине души у Эммы зашевелилось что-то вроде сожаления, а вот Киллиан лишь злорадно заулюлюкал над бесславной смертью дикого животного. Регина тоже выглядела вполне довольной победой над хищником. — Где ты научилась такому крутому приему с дыханием огнем? — восхищенно спросил Киллиан. — Импровизация, — улыбнулась Регина. — Это потому что мы — команда! Мы — банда! — выкрикнул Киллиан, вытягивая руку с расставленными пальцами. — Ну же! Давайте! Мы — команда! Эмма легонько ударила его по руке. Регина поколебалась некоторое время, а потом, закатив недовольно глаза и цокнув языком, все же накрыла их руки своей ладонью. Все вместе они переплели пальцы, подняли сцепленные руки в командном жесте и сбросили, разъединяясь.