Не главный герой

Оливеру было шесть, когда братья притащили в дом своего нового друга. Они не любили брать его с собой на вылазки и всякие прогулки, потому что он был младше на пять лет, за ним нужно было приглядывать, да и вообще он казался им очень скучным. Они обманом оставляли Оливера дома, а сами бежали к морю, к друзьям, приходили вечером усталые и счастливые, никогда ничего ему не рассказывали. Жили своей насыщенной жизнью, пока Оливер тух с няней, учил правила этикета, считать и писать. Оливера пренебрежение со стороны братьев безумно обижало, но он не мог дуться на них слишком долго и каждое следующее утро с надеждой ждал, когда же они ему крикнут: «Пять минут на сборы!» Это лето ничем не отличалось от предыдущих — Уильям с Сидни где-то гуляли, а Оливер смотрел мультфильм по телевизору, распластавшись на диване. Происходящее на экране едва ли его увлекало, но он не придумал себе занятия интереснее. Июнь подходил к концу, впереди — еще два месяца беспросветной тоски и в первый класс в школу. Так бы Оливер и убивался от скуки, если бы не распахнулась дверь в прихожей, а следом дом заполнили голоса братьев. Оливер вскочил с дивана и побежал к ним в надежде хотя бы выудить из них рассказ о том, что они делали, но замер и охнул, увидев всего перепачканного грязью и кровью Уильяма. С одной стороны возле него хлопотал Сидни и жалобным голосом уговаривал брата успокоиться, а с другой — какой-то незнакомый альфа, ровесник братьям, нес их футбольный мяч. Уильям хмурился и постоянно трогал разбитую губу, посмотрел на замершего в дверях Оливера и пригрозил: — Родителям ни слова. Понял? Оливер шокировано кивнул и хотел ринуться за няней, но незнакомый мальчик остановил его. — Принеси что-нибудь из морозилки, надо приложить к губе. И полотенце. Оливер молча кивнул и побежал на кухню исполнять приказ. — Этот козел… — выругался Уильям и зашипел, когда Сидни прижал к его губе обмотанный полотенцем пакет с замороженной цветной капустой, — я бы его! — Уильям, — строго осек его Сидни, — пожалуйста, не ругайся. Оливер к компании старших был лишен права голоса, и он молча переводил взгляд с братьев на незнакомца. Ему было шесть, он никогда еще не влюблялся, хотя в садике друзья-альфы иногда дарили ему самодельные букетики или свои игрушки, но Оливер принимал их без задней мысли. Его лучший друг Амаль сох по самому задиристому альфе и таскал ему печенье и конфетки, а Оливер не понимал, зачем делиться сладким, если можно все съесть самому. И вот теперь ему захотелось подарить этому незнакомому альфе все тортики, пирожные и даже диски с любимыми мультиками, чтобы только обратить на себя его внимание. Маленькое сердце бешено заколотилось в груди, от странных чувств и мыслей Оливер дико смутился. Жар опалил щеки и кончики ушей, хотелось бесконечно смотреть в эти серые глаза, но было так страшно, что его раскусят! Оливер трусливо сбежал в свою комнату и там, сидя на покрытом пушистым ковром полу, прижимал к горящим щекам холодные ладони. Он боялся спускаться вниз, но боялся и того, что этот незнакомый альфа навсегда исчезнет из его жизни, а братья из вредности не скажут даже его имени. Но альфа не то, что не исчез, а стал приходить к ним в гости каждый день. Уильям с Сидни быстро с ним подружились и взяли в свою команду, а Оливер только на третий день набрался смелости и познакомился с ним. С Кристофером Уолшем, альфой одиннадцати лет, недавно переехавшим сюда с отцом и старшим братом. Один раз он даже остался у них ночевать, и Оливер практически закатил истерику, просясь к ним в комнату, но Уильям щелкнул его по носу и оставил за дверью. — Ненавижу тебя, Уильям!!! — Завопил Оливер от обиды. Злые слезы покатились по щекам. Он приготовился бежать к родителям и наябедничать на братьев, но щелкнул замок, и на пороге возник Кристофер. В руках он держал джойстик от приставки и недовольно хмурился. Серые глаза смотрели на Оливера с любопытством. Оливер громко всхлипнул и вытер нос краем футболки. — Чего орешь? — Буркнул он. За его спиной ругались Уильям с Сидни, споря, кто первый будет играть. — Проходи. Посидишь с нами. Братья прервали спор и недовольно посмотрели на Оливера. Он частенько напоминал им бестолковую маленькую надоедливую собачку с обостренным чувством страха и тревоги, так что они не горели желанием включать его в свою компанию, но Кристофер стал для них авторитетом, и пришлось согласиться с ним. Оливер засиял, как начищенный пятак — впервые его пригласили играть во взрослую компанию. В тот момент Кристофер стал для него супергероем! — Только не мешай нам, ладно? Оливер быстро закивал, пока в нем не разочаровались и не выкинули обратно в коридор. В споре выиграл Сидни и начал первый раунд игры в гонки. Оливер специально сел ближе к Кристоферу, чтобы безнаказанно смотреть на то, как меняется его лицо в зависимости от того, выигрывает он или проигрывает. Оливер, конечно, болел только за него — радовался и огорчался так искренне, что получил от Сидни подзатыльник. — Ну хватит, — заступился за него Кристофер, видя как Сидни зажал его в углу дивана и начал больно щипать, — отпусти его. Сидни с явной неохотой отступил, но состроил такую страшную рожу, что Оливер спрятался за Кристофером. Так Кристофер стал для Оливера защитником, первой любовью и принцем на белом коне — не давал его в обиду, всегда спрашивал как дела, стал приглашать на уличные вылазки. За короткие два месяца Оливер прикипел к нему настолько, что родные братья по сравнению с Кристофером казались ему чужими людьми. Оливеру хотелось проводить с нем все свободное время, и он жутко ревновал Криса к той части жизни, в которой Оливеру не было хода. Когда наступало время прощаться, Кристофер уходил к себе — к своим другим друзьям, другому дому и семье, о которых Оливер не знал ничего. И он не подозревал в себе раньше таких ревностных, собственнических чувств, особенно к другому человеку. Оливер прекрасно знал, что родители не принадлежат ему, няня не принадлежит ему, на Уильями и Сидни у него тоже нет никаких эксклюзивных прав, но ему так хотелось, чтобы Кристофер был только его! *** С наступлением осени у Оливера было меньше свободного время, потому что он пошел в начальную школу, а после основных занятий няня сопровождал его на всяческие дополнительные уроки по рисованию, игре на пианино и скоростному чтению. Он приходил домой, быстро обедал и садился за уроки вместе с приходящими репетиторами. Кристофер тоже стал намного реже приходить к ним в гости, но все равно незримо присутствовал в его жизни — в разговорах братьев, их рассказах о школе, его пригласили на день рождение Уильяма и Сидни. На Рождество Оливер ему одному подарил подарок. Он все лето и осень складывал деньги, которые ему давали на карманные расходы, обшарил весь дом на наличие утерянных монеток и скопил на водонепроницаемые часы, не самые дорогие, но качественные и симпатичные. Сидни тогда посмотрел на него долгим взглядом, ничего не сказал, но все прекрасно понял. Кристофер поблагодарил за подарок, вручил ему ответный — браслет из стеклянных бус, который Оливер до сих пор хранил. Оливер рос, а вместе с ним и его любовь. Из восторженно-детской она стала более осознанной и осмысленной. Годы не стерли чувств, а придали им новые краски: помимо хронической ревности появилась тянущая тоска — это безответно — и страх — рано или поздно он найдет себе омегу, и это будет не Оливер. Между ними легло непреодолимое препятствие в виде пяти долгих лет. Кристофер стал молодым красивым альфой, заканчивающим школу, а Оливер только учился в средней школе. Он ревностно просматривал страницу Криса в социальных сетях и с горечью наблюдал за тем, как много у него в подписках омег его возраста, потом начали появляться фотографии с некоторыми из них — посиделки с одноклассниками, поездки за границей. — Ты же не можешь всю жизнь по нему убиваться, — сокрушался Эван, насильно переодевал Оливера в нарядную одежду и тянул на вечерние прогулки и вечеринки. Оливер прекрасно это понимал и со слезами на глазах стоял на выпускном — своих братьев и Кристофера. Они не просто закончили школу, а собирались разъезжаться по колледжам, по разным городам. Под пристальным вниманием Сидни Оливер держал почтительное расстояние с Кристофером и даже не рискнул обнять его на прощание. Так, промямлил что-то поздравительное и ушел с Эваном гулять, пока дикая тоска разрывала сердце на части. В день, когда все выпускники разъехались, Оливер прорыдал всю ночь и проснулся с опухшими красными глазами. — Прекрасно выглядишь, — саркастично сказал он своему отражению, — просто красавчик. Но как бы он не сопротивлялся, Эван был прав — он не может вечно любить безответно, нужно помочь себе и начать обращать внимание на других альф, более доступных ему. *** В первый раз Кристофер посмотрел на него иначе на каникулах перед четвертым курсом. Оливеру было шестнадцать, страшный пубертат, брекеты и прыщи остались позади. Стоял жаркий июль, и после летней сессии Сидни с Уильямом вернулись домой на каникулы. Оливер собирался с Эваном на пляж и разгуливал по дому в коротких шортах и топике, когда кто-то отворил двери и зашел в дом. — Уильям, ты здесь? Услышав знакомый голос, Оливер замер на месте, будто заяц, почуявший беду. Сердце в груди застучало быстро-быстро, перечеркивая годы самовнушения. Но кого он обманывал — себя? Эвана? Он ни секунды не переставал любить Кристофера, просто не позволял себе лишних надежд. — Привет, — возникший на пороге Кристофер улыбнулся. — Уильям дома? А то он не отвечает на звонки. Оливер отметил, как изменился Кристофер — стал шире в плечах, поменял прическу на модный андеркат, и во взгляде серых глаз появилась заинтересованность. Он тоже заметил, что Оливер перестал быть младшим братом друзей и превратился в юного и очаровательного омегу. — Привет. Да… он на заднем дворе, телефон, наверное, в комнате оставил. Оливер застеснялся внезапно, попытался прикрыть голый живот руками. — Давно тебя не видел. Как дела? — Нормально. Как у тебя дела? — Все хорошо. Он там? — Кристофер указал на высокие стеклянные двери, ведущие на задний двор. — Да. Кристофер пересек длинный коридор, отворил прозрачные двери и там отыскал своего друга: Уильям читал книгу, но отложил ее в сторону, увидев его. День был солнечный и жаркий, самое то, чтобы ничего не делать у бассейна. Сидни укатил на свидание, и Уильям решил пригласить в гости Кристофера. — Я тебя заждался. — Поэтому не отвечал на звонки? Они пожали друг другу руки, Кристофер стянул футболку, кинул ее на шезлонг мятой кучей и прыгнул в прохладную воду. Уильям последовал его примеру. Они купались в бассейне — вода была что надо — весело болтали, валялись на шезлонгах, но взгляд Кристофера постоянно возвращался к Оливеру, которого было хорошо видно через стекло. Длинные ноги, тонкая талия, красивые правильные черты лица… — Оливер так вырос, — высказал он зудящую мысль. — Ага, — фыркнул Уильям, — а какая стерва. — Да ну. — Точно тебе говорю. Родители избаловали. Кристофер любопытствовал и дальше, но набежала грузная туча и начала заливать все холодным дождем. Они с Уильямом повскакивали с шезлонгов и побежали в дом, где недовольный сорванными планами Оливер жаловался другу по телефону. — Хорошо, что я не успел выйти! Где бы мы спрятались. Он вздрогнул от громких раскатов грома и с тревогой посмотрел в окно — поднявшийся ветер швырял оставленные полотенца, шлепки и легкий мяч для водного поло. — Значит, домашняя вечеринка? Уильям достал для себя и Кристофера сухой теплой одежды и с размахом плюхнулся на диван, заняв половину. Оливер тоже надел вязаный кардиган и занял вторую половину. Кристофер почему-то решил остаться на полу, но сел со стороны Оливера, почти касаясь макушкой его ног. — Чур я выбираю фильм, — Оливер с силой выдернул из рук Уильями пульт и начал щелкать кнопками, — будем смотреть «Дневники памяти». — О нет, — застонал Уилл, — эту сопливую ерунду? — Сопливая ерунда — это ты, — огрызнулся Оливер и пихнул его ногой, — а фильм, между прочим, выиграл кучу наград. Уильям театрально закатил глаза: — Ну хорошо, ты победил. Но в качестве компенсации принеси нам горячего чая. — Нет. Уильям громко вздохнул и красноречиво посмотрел на Кристофера, как бы говоря: «Видишь? Я же говорил, что он та еще стерва», — а вслух сказал: — А помнишь, как мы с Сидни доводили тебя до слез каждый день? Прекрасные были времена… — И осекся, когда Оливер сунул ему средний палец под нос. Кристофер привык, что в семье Вествудов двойняшки Уильям и Сидни всегда играли против Оливера. Поначалу у них было численное преимущество и пять лет разницы в возрасте, но сейчас он с любопытством наблюдал, как повзрослевший Оливер уделывал брата-альфу. Играючи, можно сказать. — Ла-адно, — Уильяму пришлось признать поражение, — давай смотреть твой фильм. Через несколько минут на экране появились начальные титры. Уильяму хватило двадцати минут, чтобы уснуть. Удобно уместив голову на мягкий подлокотник, он отключился. Оливер сидел неподвижно, будто прирос к месту. Он не мог толком сконцентрироваться на фильме, потому что по какой-то непонятной причине Кристофер продолжал следить за происходящим на экране и при этом находился в опасной близости. Иногда он задирал голову и смотрел на реакцию Оливера на ту или иную сцену, то же произошло, когда по сюжету герои в порыве страсти кинулись друг на друга, начали бешено целоваться, а потом пошла постельная сцена. Оливер по привычке отвел взгляд и начал рассматривать погоду за окном — так приходилось делать, когда во время семейных просмотров кино начинались слишком взрослые кадры, — а Кристофер усмехнулся и вернулся к просмотру. Вопреки стереотипу о качестве современных мелодрам, Кристоферу фильм вполне понравился. Когда пошли финальные титры, было еще довольно светло, Уильям посапывал на диване, а ему не хотелось идти домой. Оливер переключил на новостной канал, по которому опять показывали страшилки про кризисы, мировые катаклизмы и войны на далеком континенте. Романтический фильм после себя не оставил никакого послевкусия, потому что он слишком невнимательно его смотрел, больше отвлекался на то, как иногда Кристофер волосами касался его ноги, когда поворачивал голову или запрокидывал ее. В такие секунды он чувствовал радость посильнее, чем герои кино после долгой разлуки. — У меня в августе день рождения, приходи с Сидни и Уиллом. «Не просто в августе, а десятого августа. Спрашиваешь еще?» — подумал Оливер, но вслух сказал другое: — Если не буду занят. — Будет весело, — пообещал Кристофер. Внутренне Оливер завопил от счастья, но выдали его только вспыхнувшие щеки и заблестевшие глаза — это был первый раз, когда Крис позвал его на свой праздник. Раньше в его жизни Оливеру не было места.