Мир и Деус.

Я не собирался устраивать из похорон матери какое-то событие. Однако даже так в нашей небольшой деревушке люди почти сразу об этом прознали и собрались возле моего дома, чтобы поприсутствовать и выразить своё соболезнование. Многие здесь обо мне помнили. Многих помнил и я. Только вот мне не было дела до других. Моя мама умерла. Умерла из-за того, что привязалась к какому-то ублюдку, которого я и сам, в какой-то момент, начал считать своим приёмным отцом. Подобное очень сильно ударило по моей психике. Не было слёз, не было истерики. Даже на похоронах я просто стоял и безучастным взглядом смотрел на каменное надгробие перед собой. “Здесь покоится Скарлет Райзен” было написано на нём. В сердце была лишь боль и пустота. Казалось, ничего не могло унять моей печали... Поэтому, когда последняя горсть земли была брошена на могилу матери, я, силясь забыться, зашагал в сторону леса. Того самого леса, где я провёл практически всю свою жизнь. Проходя мимо деревьев, я с тоской вспоминал все эти беззаботные деньки. То, как я бегал среди кустов и зелёной листвы, то, как я иногда сбегал от присмотра мамы, чтобы повеселиться на улице в окружении одних лишь растений и щекочущего ветра. Воспоминания на время отвлекли меня от произошедших событий, и я даже слегка улыбнулся, когда до носа донёсся запах ближайшей небольшой речушки. Вроде бы по времени прошло всего ничего... Но казалось, словно дома я не был уже несколько долгих лет. Спустя какое-то время, ноги завели меня на ту самую полянку. Полянка, с которой, можно сказать, и началась моя настоящая жизнь. Место, где я получил свой могучий стенд. Меня тут же захлестнула волна ностальгии. Я прикрыл глаза и на пару минут снова погрузился в воспоминания. Затем вздохнул и, найдя глазами то самое дерево, медленно подошёл к нему. - Такое, каким я его и запомнил... – прошептал я, прикоснувшись к его шершавой коре. Простояв так в течение нескольких десятков секунд... Вдруг услышал, как в нескольких сантиметрах от меня что-то тихо упало на траву. Опустившись на колени я подобрал эту вещь с земли и осмотрел. Она представляла собой нечто вроде наконечника стрелы полностью сделанного из золота. Я практически сразу же понял чем являлся этот наконечник... - Это об него я укололся, когда был маленьким... – прошептал я, аккуратно держа вещь у себя на ладони. – Это он подарил мне The World... После нескольких секунд, я положил наконечник в карман и двинулся в сторону отчего дома. Путь назад мне практически не запомнился. Помню лишь, как я очутился перед дверью, а затем зашёл в свою старую комнату, где уже не был в течение нескольких месяцев. Дом нужно будет ещё убрать и привести в хоть сколько-то приемлемое состояние. Вчера мне было совершенно не до этого, по очевидным причинам. Я присел за пыльный письменный стол и медленно достал из кармана золотой наконечник стрелы и положил его перед собой. - Что это вообще такое? – прошептал я, поднеся острие поближе к лицу. Призвав стенд за собой, я объединил с ним свои глаза и стал способен видеть вещи, словно под микроскопом. Взглянув новыми глазами на наконечник, я обнаружил... Что на его поверхности есть какие-то движущееся существа. – Что это такое? Чёрт... Не получается разглядеть. Хотя... А что если... Мне в голову пришла неплохая идея, и я, не отзывая The World, наполнил глаза большим количеством собственного Нэн, улучшая зрительные способности своего стенда. Вновь смотрю на золотой наконечник и вижу, как маленькие группы каких-то микроскопических существ передвигаются то в одну, то в другую сторону. - Всё равно не понятно... – прошептал я, пытаясь изучить этих созданий и что они из себя представляют. Это точно были не бактерии, поскольку были в несколько раз больше даже обычных их представителей. Так я и просидел в течение пары часов, пытаясь выяснить их происхождение... Но в итоге просто уснул за столом. Это было понятно, поскольку, из-за переживаний о погибшей матери и злости на уже мёртвого Ангуса, я с самого вчерашнего утра не сомкнул глаз. Так что сейчас меня просто вырубило. Сон... Был просто ужасен. Он постоянно менялся, но каждый раз кое-что оставалось неизменным – оживший злобный труп матери и противный смех Ангуса, звучащий, будто бы, со всех сторон. Проснулся я от того... Что стол, на котором я спал беспокойным сном, оказался разрушен выросшими из ниоткуда ледяными кольями. Я прислонил руки к глазам и, зажмурившись, невольно оскалил зубы. В памяти возникла та самая картина обессиленного тела матери, лежащего в луже собственной крови. В голове снова проснулась та самая ярость, и я, не в силах сдержать собственных порывов, со всей силы ударил кулаком в стену, проделав в той большую дыру. Это хоть как-то успокоило мой пыл. Я покачал головой из стороны в сторону, и, спустившись на первый этаж, зашёл в ванную и умылся холодной водой. В зеркале отражалось уставшее лицо, заросшее небольшой подростковой щетиной после долгого пребывания в лесу и тёмными мешками после очередной беспокойной ночи. Я сжал ладонь в кулаке и вышел из ванной комнаты, напоследок стукнув дверью. Покинув дом, я глубоко вдохнул свежий утренний воздух и уставился на постепенно поднимающееся в утренней заре красно-жёлтое солнце. - Почему? Почему этот мир так не справедлив к своим жителям? – прошептал я в пустоту с безэмоциональным выражением лица. – Неужели моя мама это заслужила? Почему никто из жителей ей не помог? Неужели вообще никто ничего не замечал? Неужели... Такая сволочь должна была обязательно появиться в нашей жизни? Выговорившись озаряющему просыпающуюся землю своими тёплыми лучами солнцу и не дождавшись от него какого-либо ответа, я прикрыл глаза и покачал головой из стороны в сторону. - Надо убрать весь беспорядок... А потом... Уехать отсюда... Век бы это место больше не видеть... Одну грусть навевает. – пробормотал я себе под нос, а затем зашёл внутрь дома и принялся за генеральную уборку, которая, как оказалась, очень хорошо прочищает затуманенный произошедшими событиями мозг. На неё у меня ушло практически восемь часов. Однако я почти не устал и, даже, в какой-то степени морально отдохнул. Когда дом сиял от чистоты, я лишь печально улыбнулся, понимая, что никто больше здесь жить, скорее всего, не будет. Я, в общем-то, мог всё оставить и просто уйти... Но мне совесть не позволяла бросить такой беспорядок в месте, где я, в буквальном смысле, провёл всю свою жизнь. Поэтому, мазнув по пустующим комнатам своим прощальным взглядом, я со вздохом повесил на спину свой, уже ставший родным, рюкзак, а затем медленно вышел на улицу, ключом заперев входную дверь. Единственное, что теперь напоминало о том, что здесь недавно кто-то жил, был букет цветов, покоящийся на могиле матери. Бежать в Забан, чтобы спешно заказывать себе билет на дирижабль в Йоркшин я не собирался. Вместо этого мне просто хотелось пройти весь путь неспешным шагом и, возможно, благодаря красотам природы, успокоить разрывающееся от тоски сердце. Прошагав мимо стоящих тут и там домов, я отчётливо слышал шепотки жителей, которые со вздохами сожаления показывали на меня пальцем и о чём-то переговаривались. Нетрудно было догадаться о чём именно... - Эй, это же Деус. - Тихо ты! Не знаешь что ли? У него мать умерла... - Правда что ли? Когда? - Недавно вот, пара дней, наверное, прошли. - То-то я её давно не видела. А ведь хорошая была девочка... Небось этот индюк Ангус её довёл? - Говорят, что так. Он в последнее время разжирел, начал пить каждый день и в казино какое-то телевизионное играл. Вроде даже Скарлет из дома не выпускал... По крайней мере, в городе все, не только ты, уже несколько месяцев её не видели. И вот как случилось... - Какой ужас! Бедный мальчик... Когда я в очередной раз услышал разговор шушукающихся старушек, мои руки невольно сжались в кулаки. Так значит они всё видели... Но не предприняли абсолютно ничего, чтобы помочь маме! А ведь её ещё можно было спасти! В это самое мгновение у меня внутри пробудилось неистовое желание вырезать всю деревню, в отместку за то, что они не сделали абсолютно ничего. Тем более, что с помощью усилившегося после тренировок Нэн The World это было делом нескольких секунд... Однако здравый смысл всё-таки возобладал над эмоциями, и я просто двинулся чуть быстрее к границам деревни. Не нужно было уподобляться той свинье. Как только деревня, породившая меня на свет, осталась позади, я наконец смог слегка расслабиться и вдохнул вечерний воздух полной грудью... А затем снова двинулся по дороге к Забану. Ни одна мысль, до самой темноты ночи, так и не задержалась в моей голове больше чем на пару секунд. Заночевать мне пришлось в лесу, неподалёку от дороги. Подобное уже не было для меня в новинку, поэтому я без проблем развёл костёр, поймал, благодаря The World, зазевавшуюся птицу, и приготовил себе неплохой ужин. Благо, специи, после последней закупки в городе, всё ещё остались, так что мясо и правда оказалось вполне неплохим. Затем, я попробовал поспать. Ключевое слово – «попробовал». Потому что сном двухминутную дрёму с бесконечными кошмарами, а затем и пробуждение среди ледяных кольев можно было назвать с натяжкой. Поэтому я попробовал последовать примеру Сачо и... немного помедитировать. К моему удивлению, медитация и правда оказалась очень эффективным средством пропуска времени и какого-никакого отдыха. Ранее я этим не занимался, поскольку учитель никогда мне особо не пропагандировал этот способ сна... Но сейчас я убедился, что зря им не пользовался. - Похоже... В ближайшее время я буду спать только так. Иначе опять всё вокруг себя разрушу. Эх... Грёбаные кошмары... – пробормотал я, поднимаясь на ноги. Убрав за собой весь мусор, я продолжил свой путь до Забана. Города достичь получилось лишь только глубокой ночью, поэтому внутрь получилось зайти без очередей. Зайдя в первую попавшуюся гостиницу, я заказал номер на ночь, немного еды и, по совету парня на кухне, который увидел моё подавленное состояние, в первый раз в жизни купил себе баночку пива... Не знаю даже, почему... Но, после того, как я выпил её, гадкие мысли и воспоминания начали немного терять свой жуткий окрас. Однако больше я пить не рискнул и наконец расположился со всем комфортом – на большой мягкой кроватке. После ужина, у меня вновь получилось погрузиться в медитацию. Так я и просидел до самого утра. Распрощавшись с хозяином гостиницы, я отправился в сторону станции дирижаблей. Там нужно было приобрести билет на полёт в Йоркшин. До встречи с Гоном и Киллуа оставалось ещё несколько дней. Как раз примерно столько времени у меня и остаётся на то, чтобы добраться до города, где должен будет проводиться крупнейший в мире аукцион. Приобретя билет, я понял, что до отправки оставалась ещё пара часов. Можно было бы, в принципе, погулять по городу... Однако мне совершенно этого не хотелось. Вместо этого я просто сел на скамью ожиданий и в очередной раз погрузился в так приглянувшуюся мне медитацию. Именно благодаря полной очистке сознания мне удавалось ненадолго обособиться от произошедшей трагедии. Спустя время прозвучало объявление об отбытии. Я не спеша загрузился на борт летательного аппарата, сразу же заняв собственную каюту. Внезапно, когда я уже разложил все сои вещи, в дверь вдруг постучали. Открыв её, я увидел красивую официантку, - похоже, официантка, работающая в кафе дирижабля, - с тележкой, на которой было много всякого. - Здравствуйте. – она мило мне улыбнулась. – Не хотите чего-нибудь? Я безразличным взглядом осмотрел девушку, а затем содержимое тележки. Вдруг, мой взгляд зацепился за небольшую бутылку коньяка. В голове сразу же всплыли воспоминания, как хорошо на голову подействовала всего одна банка пива. Я уже хотел было попросить её... Но меня словно что-то вдруг одёрнуло, из-за чего я просто покачал головой. - Нет. – после чего, возможно, излишне резко закрыл перед ней дверь. Глаза взмыли к потолку. Я посчитал до ста и медленно успокоился, прогоняя мысли о пьяном Ангусе прочь. Подойдя к кровати, я сел в позу лотоса и медленно погрузился в медитацию.