Прошли недели с судимости Чонгука. Город начали восстанавливать, испорченный рукой Икари. Народ расцвел. По дням люди вылезают из своих коморок и ворачиваются к прошлой жизни до всего этого дерьма.
Столица Южной Кореи заполонилась жизнью. Погода еще все та же: черные тучки собираются в одно огромное. Растительность остается на собственном предназначенном месте и вырастает.
Президент направил военные силы сторожить тюрьму. Если Чонгук выкарабкался тогда, может и в нынешний период. Этого людям не нужно. Они желают жить в спокойствии и тиши.
Тэхен посиживает дома и еще до сих пор не вышел на улицу. Дайн круглые сутки подступает к нему и задает один и этот же вопрос, каждый раз, от которого противно на душе. В организме все сковывается. Сердце затягивают невидимыми нитями. Глаза уже не видят. В переносном смысле. Они высохли. Тэхен не может представить жизнь без Чонгука, ведь конкретно он посодействовал ему встать на ноги и перебороть ужасы. А эти ужасы ворачиваются бумерангом. Тэхен пал. Он ничего не чувствует: ни боли, ни страданий, ни любви. Абсолютно ничего.
Дайн в который раз запрыгивает на кровать к Тэхену и устраивается рядышком. Мальчик обнял его.
— Где папа? — с упованием просит ответа Дайн. Тэхен прислонил свою ладонь на каштановые волосы сына и начал разглаживать по росту. — Почему ты мне не отвечаешь? Что с ним случилось? Почему он не приходит домой? Почему ты лежишь постоянно?
— Ты еще совсем маленький, милый…
— Я не маленький! — мальчик вскочил с постели, вставая стопами на одеяло. — Я уже взрослый! Расскажи мне, пожалуйста.
— Дайн… — садясь на кровать и вкладывая крохотные кисти в свои ладошки, произносит имя сына Тэхен. — Я позже тебе все расскажу. Ты меня не поймешь в этом возрасте.
Сын сменил свой равнодушный взгляд на душевный и обнял Тэхена.
POV Чонгук
Я сел. В тюрьму. Во второй раз в жизни. По правде говоря, это хуевая погибель в одиночестве. Если б не было людей вне, которым отдавал самого себя в протяжении длительных лет, я бы с превеликим наслаждением услаждался своими днями за сеткой в блядско…
Меня привезли сюда сходу после суда, где я не намеревался повстречать его. Заметив Тэхена в зале, мне было не по себе. У меня нагонялось омерзение к себе. Я отдал Тэхену возможность узреть себя в суде. Он пришел туда. Слышал все. Видел меня. Я представляю насколько ему было противно там сидеть.
До того, как меня приволокли в зал суда, я поговорил с адвокатом и попросил запретить другим на публику говорить лживую историю о моей жизни. Никто и понятия не имеет, что я пережил, а оболгали меня с ног до головы в СМИ. Эти люди хуже крыс. Хуже меня. Они не почитали меня. Они ненавидели меня, считая, что я был таким извергом.
Мне плевать.
Пускай считают меня безумным психопатом, присасывающийся своими клыками к жертвам и выпивающий чужую кровь. Однако в один прекрасный момент моя история высветится в новостях, и все твари будут не переносить себя.
Мне плевать.
Я желаю рассказать мою историю всем, чтоб народ догнал, чтоб это засело в их голове и чтоб по щелчку пальца пошли против страны, но не меня.
Как же цинично это звучит. Но похуй.
Я не Икари, я не Чон Чонгук. Я — никто. Это без капли соплей. Я не считаю себя ни тем, ни другим. А кто я тогда?
Жизнь я прожил. С меня хватит. Кто-то дальше желает моей смерти, — ну и пусть. Я когда-либо же выберусь.
Нет…
В общем-то, четырнадцать дней я живу в этом захолустье и голодаю. Тут завтраков, обедов и ужинов нет. Только хлеб и две капли воды из-под неработающего крана. Днями меня принуждают работать на руководителя, делать все его приказы и бродить как сучка хвостиком. И как-то я устал бегать. Я избил руководителя до смерти. Он погиб. Меня отвели в карцер на три ледяные ночи. Эти дни я не ел, фактически, как постоянно, с момента приезда сюда. Но пить чрезвычайно хотелось, потому я глотал капли дождика из трещинок с потолка. Для заключенного в самый раз.
Через три дня моего наказания по непонятной мне причине меня привели в какой-то пустой кабинет. Завязали мне кисти веревками и подвесили. Разрезали спецодежду заключенного и начали избивать меня палками так, что остались огромные пятна посинения, поступила обильная кровь. Я вытерпел эти издевательства четыре либо пять раз. На моем лице ни одного намека на боль. Я так привык к этому, что зачем-то получал удовлетворение. А когда меня приводили в камеру, я ложился на место спальни — пол, — покрытое не выстиранным покрывалом, корчась от дискомфортных действий, но терпел.
Спустя пять лет
POV автор
Дайн большой. Он вырос и уже не сопоставить с тем мальчуганом, который вечно ходил по пятам за взрослыми и нуждался в чьей-либо поддержки. Он сейчас сам. Означает и пришло время поведать всю правду. Тэхен позвал сына и тот примчался через секунду. Дайн обнял добермана, сидячий около отца на диванчике.
— Пап, я на кое-что наткнулся в интернете. Глянь, — Дайн переворачивает экран смартфона горизонтально и передает Тэхену.
«Не удивляйтесь. Я все еще под попечительством. Мне никак не выкарабкаться оттуда. Наверняка. Я ведь еще снаружи. Даже зал суда не посетил. Мое время настанет через пятнадцать минут.
Так-то… Хотел вам всем поделиться моей историей. Она длинная, поэтому сядьте и налейте чего-то выпить. Рекомендую крепкого.
Являясь школьником, обыденным парнем, меня забрали какие-то люди. Привязали к древесному стулу на заброшенной парковке пятого этажа. Трое суток я провел там, пока во мне не возникли силы мщения за погибель моих родителей и девушки. Эти люди — для вас отлично популярные — уничтожили перед моими очами моих отца и мать. Они удосужились уничтожить и мою девушку, с которой я начал встречаться за день до ее погибели. Тогда и я узнаю, что это все было рук моего самого близкого друга. Он вел войну со мной. Он накачал наркотическими веществами. И, когда я выкарабкался, отдал для себя слово, что саморучно возьму в руки нож и вырву его глаза. По прошествии нескольких лет я так и сделал, но он выжил. И на день годовщины моего рождения — рождения Икари — я убил его. Я кончил начатое. Я обосновал всем, кто этот Чон Чонгук. Мне все равно, кто противостоял мне либо был согласен с моими действиями. Я делал то, что дал обещание для себя.
А Тэхен… Я натолкнулся на него случайным образом. Юноша с ужасами начал жить у меня. Я его вылечил. На это ушло много времени, но я выручил Тэхена от психологического расстройства. А ваш знаменитый Пак Чимин желал его погибели. Ваш капитан привез Тэхена к станции, где принудил лечь на рельсы во время моей первой судимости. Если б не я, он бы умер. И уже тогда я сообразил себе чрезвычайно важную вещь. Я должен сохранить жизнь Ким Тэхена, даже если на удалении.
Такова моя история. Из простого парня сделали монстра, — как вы меня называете? Однако мне плевать на ваши суждения: сможете забить хуй на весь мой рассказ. Я сообщил его своему сыну, так как не мечтаю об этой же участи, что произошло со мной.
Почему я не выложил это видео пять лет назад? Сам задаюсь изо дня на день этим вопросом. Наверняка, чтоб выяснить, сколько людей помнит меня, а кто забыл. И я в официальном порядке докладываю до всех, что революция завершилась до того дня, пока наперекор всему не выйду в свет… Однако свет поблек».
Тэхен окаменел. Он не подавал признаков движения. Дайн в моменте насторожился. Мальчишка задергал взрослого и тот скатился на подушки. Дайн заревел, звал отца на всю гортань, тряс тело.
— Папа! Нет! Прошу! Ты мне нужен! Папа!
И мальчик осознает, что душа Тэхена оставила его. Дайн прилег на отца и его слезы скатываются на светлую огромную футболку.
— Папа… возьми меня за руку… пожалуйста… Не оставляй меня здесь одного… Папа!
Дайн начал захлебываться в слезах, прикрыв веки, дабы не видеть этого кошмара, — а вдруг сон.
Не сон. Мальчик открыл глаза по прошествии какого-то периода и под ним в таком же положении лежит Тэхен. На очах навернулась соленая вода.
— Я люблю тебя, папа.
***
Ина добралась до детдома и назначила встречу с братом. Инсу снова посиживал на том самом месте, что и в прошедший раз. В голове пробежалась мысль про то, что брат ее выгонит и сейчас. Однако, как она ошиблась. Инсу придавил сестру к собственной груди.
— Прости, что тогда наговорил. Извини меня, Ина.
— Что ты, все хорошо. На твоем месте я поступила бы точно также, — девушка отстранилась от брата и, проведя ладонями от плеч до пальцев, взялась руками за его. — Пойдем домой?
Ина забрала Инсу, и они сели в гелик. Шатенка оборотилась на пассажирское место недалеко от себя и положила ладошку на мужскую щеку.
— Прости, что не приехала пять лет назад. Я боялась, что он выберется, и ты подвергнешь себя опасности.
— На самом деле, я счастлив, что ты приехала сегодня, особенно в мой день рождения. Теперь я знаю, куда мне деться.
— А не думал мне позвонить?
— Как раз перед твоим приходом уже планировал. Ты словно прочитала мои мысли.
— Ты такой взрослый уже. Столько лет я пропустила твоего взросления. Я буду корить себя за то, что десять лет назад не открыла дверь тебе и не сбежали вдвоем от опеки.
— Я люблю тебя.
POV Тэхен
После того как Чонгука забрали я забился в себя. За Дайном присматривали люди Икари. Они игрались с ним, кормили, поили, а спать он постоянно приходил ко мне. Было время, когда я собрался с силами и начал проводить минутки с сыном. Тогда я себя отлично чувствовал, пока не ложился в кровать, так как воспоминания с Чонгуком возобновлялись по новой. Каждую ночь я видел новую его эмоцию.
Через три года во мне пробудился детский ужас социума. Я снова начал слышать чужие голоса: бабушки и Чонгука, а перед очами был его образ. Я молился, чтобы этот силуэт не исчезал, но он испарялся именно тогда, когда я умолял не уходить.
И за два года эти галлюцинации просыпались с большей силой. Я не мог больше выдерживать. Я фактически не спал, совсем не ел. Перед сыном я был самым здоровым человеком. Не желал, чтоб Дайн беспокоился.
Я понимал, что скоро уйду в мир иной. Поэтому решил написать Чонгуку письмо, в котором говорится:
«Здравствуй. Это я, Тэхен. Как ты? Я надеюсь, что ты здоров… Я беспокоюсь. Пожалуйста, живи, выберись оттуда.
Дайну я не рассказал. Я пообещал ему, что, когда подрастет, обязательно узнает всю правду. Может быть, ты не согласишься со мной, но это произойдет. Правда не решил когда.
Я люблю тебя. Надеюсь, помнишь об этом.
Прошло много времени… Очень много… Дайн скучает. Каждый день спрашивает о тебе. Напиши, пожалуйста, нашему мальчику ответное письмо. Я хочу, чтобы он сиял улыбкой.
И я скучаю по тебе… Хорошо, что ты не видишь меня в эту минуту.
О, и в пакете подарочек от Дайна. Он смастерил этот браслет своими ручками. Целыми сутками плел, и попросил меня как-нибудь тебе передать».
POV Чонгук
Я засунул в пакет руку и достал бисерный браслет с черной нитью. Я отложил письмо на стойку.
— У тебя его заберут, — сообщает Ина, сидя по другую сторону в помещении свидания.
— И что мне с ним сделать? Тебе отдать? — грубой хваткой отпираюсь я, переведя глазные яблоки на девушку.
— Спрячь туда, до куда они не могут добраться или же не заглядывают.
— Я есть его тоже не буду.
— Какой ты… — вздыхая, закатила она глаза. — Лучше пиши письмо, пока время не кончилось.
Я принял из рук Ина ручку и листок и начал писать послание.
Я очень скучаю по ним. Мне не хватает их. Я ощущаю себя в этом пункте жалким ничтожеством.
Окончив с письмом, я упрятал браслет на первое время в кармане штанов и меня отвели в камеру, в которой присел на простынь и начал всматриваться в изготовленный Дайном украшение.
Мне не понравилось письмо Тэхена. Никак не понравилось. За этими словами «я хочу, чтобы он сиял улыбкой» пряталось что-то подобное, во что тяжело было бы поверить.
В металлическую дверь просунули тарелку с хлебом, и я механично упрятал браслет в карман. Однако это неверное беспокойство. Я назад высунул браслет и попутно с ним выпал оторванный листок. Я взял его, приподняв брови. «Тэхен умирает. Он не сказал тебе, чтобы ты не переживал. Ему остается несколько дней». Вот что он имел в виду. Я бы разозлился на него, но не могу. И я даже не сказал «я люблю тебя в том письме».
Я закрыл глаза, а затем и лицо ладонями.
Прости. Я во всем виноват. Я не уберег тебя. Херовый из меня человек выходит.
***
Просыпаюсь я и приходит неловкое осознание полное скорби и безмятежности.
Я сажусь и устремляю очи на дверь.
— Освободи меня.
Освободить больше некому…
И вновь.
— Освободи меня.
Освободить больше некому…
И каждый день подряд.
Освободить больше некому.
Ведь все умерли.
***
POV автор
Чонгук живет без Тэхена: до сих пор в тюрьме и ему не выбраться. Как же Дайн? Он один. Что с ним? Как он? Где он? Чем занимается? Учится? Работает? Что делает? И так круг за кругом. Дайн был маленький, когда приключилась эта необъяснимая пытка: смерть Тэхена и заключение на пожизненно Чонгука.
Но однажды произошло необъяснимое. Чонгук выбрался из тюрьмы.
Он мчится по грязи в незыблемость. Позади него ведется охота. Мужчина слышит громогласные недобрые словечки за собой. Чонгук бежал и бежал, и больше некуда деваться. Впереди обрыв в Тихий океан. Ина добегает до заключенного.
— Я предупреждаю тебя! — девушка попутно словам достает пистолет и направляет на Икари в десяти метрах. — Сделаешь хоть шаг, и я выстрелю! Подумай о сыне! Чонгук, подумай!
— Я всем доказал свое подчинение, а вы все равно преследуете меня. Я лучше сдохну, чем останусь быть вашей девкой на побегушках.
Ина сжала курок, и пуля пролетает в бедро мужского тела. Шатенка откидывает Чонгука от обрыва, и тот сваливается на сырую землю.
— Только голос его и остался от меня, — Икари поднимается с земли и отряхивается. — Но впредь и его не станет. Спи спокойно, Чон Чонгук, — он облизал кончиком языка губу.
Ина с пылом в зрачках заламывает убийцу, скрепляя кисти рук наручниками.
— Твоя жизнь продолжается, Чон Чонгук, не надейся на смерть, — оскалилась девушка, прошептав аргументацию в ухо монстра.
***
Никто не поймет и меня.
Я один остался…
Без друзей и семьи.
И только человек, в которого влюблен, остается до конца
Вблизи меня.
Я многое пережил,
И кусочками плоти, истерзая себя,
Взял в руки нож
И отпечатал имя его.
Отныне я — не я, а он — не он;
И что поделать, раз мы живем
В плену мира сего?
