Элемент Водоворота

Макото почувствовала, как похолодели пальцы рук и ног, но почему-то была не в силах оторвать взгляда от экрана с именем своего противника. Больше всего захотелось просто бросить все и уехать обратно в мрачную и холодную Кири, пусть даже пришлось бы остаться генином на всю жизнь. На протяжении пяти предыдущих матчей она молилась всем существующим богам только о том, чтобы ей не пришлось сражаться с кем-то из Скрытого Камня. И пусть даже Куротсучи произвела на нее впечатление добродушной девчонки, у нее не было сомнения, что давнее соперничество двух деревень и их правителей не позволит им драться вполсилы и щадить друг друга. Кобальтово-синие глаза истерично искали на трибуне для болельщиков Харуку: ей критически нужна была сейчас поддержка учителя. Уловив взглядом жалкое подобие ободряющей улыбки на бледных губах, как всегда больше похожее на кривую усмешку, Макото неожиданно для себя увидела также поднятый вверх большой палец правой руки Какаши-сенсея, сцепленные в замок над головой руки Сакуры и решительный взгляд голубых глаз Наруто, кричавшего ей что-то ободряющее и прыгавшего на манер группы поддержки, не хватало разве что помпонов до полного сходства. Рядом был даже Сай, лицо которого, вопреки обыкновению, было крайне серьезным. Почувствовав прилив сил и улыбнувшись команде, она кивнула то ли им, то ли своим мыслям, и решительно направилась к выходу с трибуны. Куротсучи выскочила на арену почти сразу же, как увидела на табло свое имя, и бодро зашагала к судье из Скрытого Облака, потуже завязывая на лбу бандану и натягивая на руки перчатки из уплотненной коричневой кожи. Ей, несомненно, нравилось всеобщее внимание и аплодисменты, которыми сопроводили ее появление зрители, в карих глазах, которыми она восторженно оглядывала трибуны, зажегся огонек азарта, а сердце в сумасшедшем ритме билось где-то в желудке от осознания того, что сейчас она находится в самом центре событий, наконец-то являясь их непосредственным и главным участником. - Деда! Папуля! Смотрите на меня! – увидев в судейской ложе своих родственников, она отчаянно замахала им, сверкнув широкой белоснежной улыбкой. Старик Ооноки презрительно фыркнул и отвернулся, а Китсучи, воспользовавшись моментом, украдкой махнул дочери рукой в ответ, чем вызвал у девчонки неописуемый восторг. - Твоя внучка, Тсучикагэ? – пробасил Райкагэ, усаживаясь в наконец установленное кресло. - Мое наказание, - буркнул старик, наблюдая, как Куротсучи о чем-то увлеченно расспрашивает судью. Левая рука, покрытая сеткой морщинок, взметнулась с подлокотника, призывая своего спутника наклониться. – Китсучи, если твоя дочь снова выкинет какой-нибудь фортель, я клянусь тебе, запру в башне до конца дней, ты меня понял? – Ооноки сурово посмотрел на зятя, тот обреченно кивнул. – Нам критически нужна победа в этом матче. И у нас есть все шансы, - нарочито громко добавил он. – Что, Мидзукагэ, насколько сильна твоя участница? - Я не привыкла раскрывать свои козыри в начале игры, Тсучикагэ-доно, - отозвалась Мэй подчеркнуто вежливо. – Однако пусть Ваши глаза Вас не обманывают, Макото владеет очень сильными клановыми техниками. - Посмотрим-посмотрим, - хмыкнул тот. – У меня тоже есть для тебя сюрприз, тебе должно понравиться. - Не могу передать, как я рада, что Вы заботитесь о том, чтобы я не заскучала, - парировала Мидзукагэ. - Скучать не придется, я гарантирую, - ответил старик. – Боюсь только, как бы все не закончилось слишком быст… - голос Ооноки дрогнул, а глаза расширились, выражая смесь удивления и праведного гнева. Стянув зубами перчатку, его родная внучка, его плоть и кровь первой протянула руку генину из Скрытого Тумана – заклятому врагу по определению, и радостно сжала протянутую в ответ ладонь, при этом широко улыбаясь сопернику. Во рту пересохло, и старику пришлось даже глотнуть воды из как нельзя кстати предложенного лично Кадзекагэ стакана, наплевав на твердое намерение ничего не пробовать на вкус во вражеской деревне. - Куротсучи, - прошипел Тсучикагэ, сверля взглядом черную взъерошенную макушку внучки. – Несносная девчонка! - Рукопожатие соперников перед схваткой всегда считалось признаком хорошего воспитания, Тсучикагэ-доно, - негромко произнес Гаара, нарушив тягостное молчание. - Когда эта глупая традиция изжила себя, ты еще пешком под стол ходил, мальчишка! – взвился старик, нервно сжимая кулаки. - Тем не менее, я буду рад, если именно на экзамене в Суне она будет возрождена, - взгляд бирюзовых глаз вновь обратился к арене. Макото пыталась собраться: неожиданный поступок соперницы просто выбил ее из колеи. В любом другом случае она заподозрила бы в таком странном поведении уловку, однако почему-то была уверена, что Куротсучи сделала это искренне и полностью отдавала отчет в своих действиях. Откровенность и бесхитростность, с которыми эта девчонка относилась ко всему окружающему, чем-то напоминали ей Наруто, поэтому обвинить ее в коварном и хитром плане у Макото просто не повернулся бы язык. У нее даже сложилось впечатление, что Куротсучи, которая с первого этапа воспринимала экзамен лишь как приключение и не искала глубокого смысла в соревновании Скрытых Деревень в силе, совершенно не хотела драться всерьез. А вот перед ней самой на экзамене была поставлена совсем другая задача – доказать, что Киригакурэ по-прежнему по праву носит название одной из сильнейших Скрытых Деревень, а подвести Мидзукагэ-сама, которая была к ней так добра все эти годы после смерти брата, было бы настоящим предательством. Справедливо рассудив, что в тайджуцу против более выносливой и физически сильной соперницы у нее нет шансов, и она лишь впустую потратит чакру, Макото решила сразу начать нинджуцу, и поскольку выбор у нее был небольшой, она применила водную технику уровня А, стремясь определить степень подготовленности противника, его сильные и слабые стороны. Куротсучи мгновенно поставила блок в виде земляной стены, полностью закрывшей ее от атаки. - Ого! – проговорила она, высунув из-за своей импровизированной преграды всклокоченную черноволосую голову. – Чумовая техника, научишь меня потом? Я тоже управляюсь со стихией Воды, но у меня как-то не очень хорошо пока получается. Ужасно хочу научиться, а подсказать некому, у нас в Иве никто особенно Водой не владеет, я одна такая. Деда говорит, непутевая. Зато у меня с Огнем хорошо получается, смотри! Элемент Огня: Снаряды пламени, - в сторону Макото полетели небольшие огненные шары, легко остановленные водяной преградой. – Ну, так неинтересно, - расстроено протянула девчонка, надув губы. – Мы так далеко не уедем, подруга. Давай вот так попробуем. Элемент Земли: Каменные шипы, - Куротсучи коснулась обеими ладошками песчаной поверхности арены, активировав чакру. Из земли появилось множество острых каменных шипов, вынудивших Макото спешно отступать к стене, которой она достигла в несколько прыжков. - Воздух! – громко скомандовала Куротсучи, заставив Макото поднять голову. Кобальтово-синие глаза удивленно расширились, заметив соперницу на вершине одного из шипов. - Ковровые! – крикнула девчонка, сложив несколько печатей, и в Макото вновь полетели многочисленные и на этот раз каменные снаряды, окруженные ореолом пламени. - Ложись! Водная преграда против них уже не срабатывала, и девушке пришлось группироваться, тщательно прикрывая голову. Снаряды со свистом прорезали воздух и ударились о песчаную поверхность арены, поднимая в воздух клубы пыли, заставившие ее закашляться, несколько камней больно ударили по рукам, оставляя на коже ожоги и кровоподтеки. Макото упала на колени, пытаясь очистить легкие от пыли и унять боль в конечностях. - Эй, подруга, с тобой все в порядке? – Куротсучи приземлилась рядом, положив руку ей на плечо и, присев на корточки, заглянула в лицо. – Я немножко не рассчитала силу, прости, пожалуйста! – в карих глазах читалось искреннее участие и сожаление. – Встать сможешь? Давай помогу! – девчонка протянула ей руку, помогая подняться на ноги. – Я буду аккуратнее, обещаю. - Что за…? – прошипел Тсучикагэ. – Какого черта она тут вытворяет? Ну, доберусь я до нее! Помяни мое слово, доберусь и выпорю, как следует! Китсучи обреченно покачал головой, наблюдая, как его дочь помогает сопернице встать, ободряюще хлопает ту по плечу и вновь встает в боевую стойку. В отличие от тестя, для него не было неожиданностью все происходившее сейчас на арене, он прекрасно знал, что, несмотря на активную пропаганду межстранового соперничества, принятую в деревне Скрытого Камня, его наивная, но в то же время жутко упрямая девочка решительно отказывалась рассматривать отношения с людьми сквозь призму их принадлежности к той или иной деревне. Макото абсолютно не понимала, что происходит. Куротсучи, которая должна была стать непримиримым соперником, безжалостным и бескомпромиссным, почему-то ей помогает, в то время как могла бы просто воспользоваться ее слабостью и быстро победить. Тем более, что ее способности, вопреки первому впечатлению, во много раз превышавшие уровень генина, позволяли ей сделать это с легкостью. Мако даже не предполагала, что придется сражаться с таким сильным соперником. Внутри что-то болезненно сжалось от малодушной жалости к себе, не способной постоять за честь родной деревни, не способной оправдать надежды дорогих ей людей. На глазах появилась предательская пелена слез бессилия и отчаяния: она чувствовала, что ее запасы чакры уже начали истощаться, а Куротсучи выглядела вполне бодрой, будто бы вернулась с небольшой увеселительной прогулки. Взгляд непроизвольно скользнул по судейской трибуне, задержавшись на сдвинутых бровях Мидзукагэ и ее нервно сжатых пальцах, на встревоженном лице Чоджуро, непрестанно щурившегося и поправлявшего очки. Разочарование Мэй-сама и Чоджуро, пожалуй, было бы для нее крайне болезненным, но, тем не менее, переносимым. Гораздо больше она переживала, переводя взгляд на трибуну для болельщиков и жадно ища глазами лицо Харуки. Учитель смотрел на нее внимательно и серьезно, но не строго, в серо-стальных глазах она не увидела ни обвинения, ни огорчения, в отличие от зеленых глаз Мидзукагэ. Она прекрасно знала, что Харука никогда не станет ее отчитывать, пусть даже сейчас она примет решение сдаться, не будет смотреть на нее укоризненно, не будет общаться с ней подчеркнуто холодно. Но выложиться по полной и не ударить в грязь лицом хотелось именно для Харуки, своего идеала мужества, своего вечного примера для подражания. Собравшись с мыслями, Макото сжала кулаки, повторяя шепотом любимую фразу Харуки: «Девчонки не плачут». Ни одна из ее водных техник не сработает против Куротсучи, у которой, во-первых, есть сильный приобретенный Элемент Воды, во-вторых, эффективные атаки Элемента Земли, которым она ничего не могла противопоставить, ведь Молнией она совершенно не владела. Но у нее в запасе оставалась еще клановая техника, которой когда-то обучил ее брат, но которая с тех пор, как она начала тренироваться с Харукой, была под строгим запретом, потому что требовала большого количества чакры. Мысленно поблагодарив Куротсучи за предоставленную возможность принять решение и подготовиться, она достала из внутреннего кармана куртки тонкую ольховую трубку, подаренную ей братом, и небольшой пузырек с жидкостью. - Черт, - выругался Харука, в мгновение оказавшись около стальных перил, ограждавших трибуны. – Не смей! – крикнул он что было силы. – Макото, ты слышишь меня? Не смей ее использовать! Лучше сдавайся! За прошедшие полтора месяца молодой джонин из Скрытого Тумана ни разу не казался Какаши таким взволнованным: пальцы нервно сжимали поручни, на фарфорово-бледных щеках появился болезненный румянец, хрипловатый голос сильно дрожал. - Что происходит? Что нельзя использовать? – он подошел ближе, осадив отчаянно кричавшего слова поддержки Наруто. – Харука? - Какаши-сан, мы должны остановить бой. Прошу Вас, – холодные пальцы схватили его предплечье, пропустив по телу разряд электрического тока. - Харука-сенсей, ну Вы чего? У нее есть какая-то еще клевая техника! Надо побеждать! – непонимающе уставился на туманника Наруто, немедленно получив от Какаши подзатыльник и надув от обиды губы. - Что это за техника? – спросил Копирующий, глядя в потемневшие от волнения серые глаза. - Клановая техника, черт бы ее побрал. Нет времени объяснять, Какаши-сан, я расскажу позже. Мы должны остановить бой, пока она не совершила публичное самоубийство. Он невольно задержал взгляд на лице молодого джонина. Таким Харуку он еще никогда не видел: искренним, открытым и настоящим. Острые черты лица туманника будто бы стали мягче, а бледные губы беззащитно задрожали, мгновенно приковывая к себе внимание Копирующего. - Согласно новым правилам, без объективной причины бой может остановить только один из Кагэ, - неуверенно произнес Какаши, осторожно и почти нежно сжимая его запястье. – Мы могли бы попробовать объявить перерыв, чтобы… - Как Вы не понимаете, речь идет о жизни и смерти, она может разнести здесь все к чертям, - юноша вырвал руку из его пальцев и выбежал с трибуны, очевидно, направляясь к судейской секции. Копирующий догнал его уже у входа в небольшой шатер, в котором была расположена ложа для Кагэ. Двое патрульных шиноби, охранявших вход, были эффективно обезврежены замораживающей техникой и лежали без движения, покрытые узорчатыми снежинками, медленно таявшими в послеобеденном пустынном зное. Справедливо предполагая, что несанкционированное вторжение на трибуну Пяти Кагэ не сулит молодому джонину ничего хорошего, какими бы благими ни были его намерения, Какаши в последний момент схватил его за руку, пытаясь остановить, однако шелковые занавески были уже распахнуты, явив их обоих пред светлы очи поднявшихся со своих кресел правителей всех Скрытых Деревень. - Харука? – удивленно произнесла Мидзукагэ, взволнованно глядя в серо-стальные глаза. – Что происходит? Почему ты здесь? - Хатаке, какого черта? – упертые в бока кулаки Пятой Хокагэ, сведенные на переносице светлые брови и бескомпромиссный тон голоса слишком резко контрастировали с вежливой и почти ласковой интонацией правительницы Скрытого Тумана, однако у Какаши не было времени поразмышлять на тему глобальной несправедливости, поскольку туманник рванулся из его рук, заставив Копирующего крепко обхватить его сзади за плечи. - Мэй-сама, остановите бой! – на выдохе выпалил Харука, восстанавливая дыхание и все еще пытаясь вырваться из стальной хватки Какаши. – Не позволяйте ей использовать эту технику, прошу Вас! - Прости, но не вижу абсолютно никаких причин, - мягко улыбнулась Мидзукагэ. – Я уверена в Макото, а тебе, как ее учителю, следовало бы больше верить в ее силы. - Как ее учитель, я прекрасно знаю, что у нее нет достаточного количества чакры, чтобы применять эту технику! – голос туманника срывался на крик, отчего Какаши непроизвольно сильнее прижимал хрупкие плечи к своей груди. - Ее брат прекрасно с ней справлялся, - парировала Мэй, нахмурив брови. – И я даже не желаю больше слушать… - Ее брат мертв, - голос Харуки стал глухим и удивительно спокойным, напряженные мышцы под пальцами Какаши ослабли. – Утаката мертв. Мне кажется, давно пора смириться. - В первую очередь смириться с его смертью следовало бы тебе, моя дорогая, – Мэй прищурила зеленые глаза, внимательно всматриваясь в бледное лицо. Сначала ему показалось, что он просто не вполне правильно расслышал слова Мидзукагэ. Понимание, как неожиданная яркая вспышка Райкири, настигло гениальные извилины секундой позже. Железная хватка его пальцев ослабла на мгновение, но она не вырвалась, продолжая стоять, прижавшись спиной к его груди. Она не сделала ничего: не опровергла, не произнесла ни звука, будто бы не произошло ничего неожиданного, будто бы ничто внутри нее не перевернулось, не встало с ног на голову, как у него. Будто бы ей всю жизнь говорили это «моя дорогая». Будто бы эти узкие запястья, холодные тонкие пальчики, бледные губы и огромные серые глаза всегда были… "Девчонки не плачут"… Ксо! На секунду все остальное перестало иметь какое-либо значение: смеющееся лицо, судя по всему, давно знавшего обо всем Джирайи, удивленный взгляд выронившего соломинку от неожиданности Даруи, тщательно скрытый интерес в бирюзовых глазах Кадзекагэ, вероятно, связанный с упоминанием имени Джинчуурики Шестихвостого, и даже происходившее на арене. Для него существовал… существовала только Харука, только хрупкие угловатые плечи, которые он по-прежнему прижимал к себе. Макото сконцентрировала остатки чакры в легких, окунув ольховую трубку в жидкость. Куротсучи наблюдала за ней с нескрываемым интересом, игнорируя шум с судейской трибуны. - Техника ниндзя: Кислотные пузыри, - проговорила туманница, выдувая сквозь трубку несколько переливающихся на солнце мыльных пузырей. - Ух ты! – протянула Куротсучи, подходя на шаг ближе. – Вот эт красота! Я даже не думала, что бывают такие красивые ниндзявские техники. А что будет, если я его лопну? – с лицом естествоиспытателя на пороге открытия она протянула обтянутый кожаными перчатками пальчик к пузырю и лопнула его, мгновенно отскочив на полметра назад. Брызги от пузыря разлетелись, разъедая песок арены кислотой. – Ну, ничего себе! Вот же подстава! И что мне теперь с ними прикажешь делать? – девица оглянулась, заметив, что пузыри задвигались быстрее, окружая ее со всех сторон. – Они еще и на мои движения реагируют да? Чума! Вот эт я понимаю, техника! Эй, ты там в порядке? А то что-то бледная ты какая-то… Эй? Макото абсолютно не чувствовала в себе сил, ноги подкосились, и она упала на колени, выронив из рук трубку. - Ой-ёй! Мако-чан! – соперница кинулась было к ней, однако, вовремя вспомнив о пузырях, замерла на месте, неуклюже расставив руки. – Подожди, я сейчас! Так. Нельзя двигаться. Эх, опять мне не развернуться. Думай-думай, Куротсучи! Ну да ладно, попробуем вот так. Элемент Земли: Техника сокрытия. Девчонка мгновенно провалилась под землю, через секунду появившись рядом с Макото, активно отплевываясь от комьев земли и стряхивая с волос песок. - Неплохой из меня крот получился, да? Это меня папа научил! – хихикнула она, положив руку на плечо соперницы. – Так, а теперь Элемент Земли: Земляная полусфера, - обеих накрыл прочный полукупол из камня. – Они точно реагируют на движение, да? – Макото кивнула. – Отлично! Смотри, Мако-чан, сейчас будет красиво! Элемент Лавы: Техника затвердевания. - Что? – опешила Мэй, глядя, как миниатюрная девчонка выпускает изо рта обильный поток раскаленной лавы, мгновенно затвердевающий и поглощающий кислотные пузыри. – Это же моя… - Хехехе, - прыснул Ооноки, удовлетворенно глядя на открытый рот Мидзукагэ. – Я же говорил, что у меня для тебя сюрприз. - Как ей удалось? Это мой Кеккей-Геккай! - Не думай, что только Туман обладает тайными клановыми техниками, Мидзукагэ, - старик перевел суровый взгляд на зятя. – Я вот только одного не пойму: что это за спектакль она там разыгрывает? А, Китсучи? Кто это ей нашептал, что надо так себя вести, когда защищаешь честь родной деревни на важных международных соревнованиях? Попахивает предательством… - Ооноки-сама! Как вы могли подумать такое про Ку, она просто… - начал было оправдываться Китсучи. - Шучу, расслабься. И все же, что за дурь у нее в голове? Вернемся в Иву, прочисти ей мозги! А сейчас настало время побеждать!!! Я жду уже двадцать минут. А ты знаешь, Китсучи, как я не люблю ждать! - Давай, Мако-чан, поднимайся! Может, объявить перерыв? Ты как-то совсем плохо выглядишь… - Куротсучи вовсю хлопотала вокруг Макото, от бессилия сжимавшей в кулаки золотой песок арены. - Пожалуйста, - процедила она сквозь зубы. – Пожалуйста, прекрати! - Эй, ну ты чего? – девчонка непонимающе уставилась на нее огромными карими глазами, тряхнув черной челкой. – Тебе правда нехорошо? Позвать врача? - Зачем ты это делаешь? Я не понимаю. Я же из Тумана. - И чего? А я из Камня, - девчонка гордо ткнула большим пальцем в знак на протекторе. - Мы должны сражаться, понимаешь? Друг против друга. Ты - мой враг! – из последних сил крикнула Макото. – Зачем ты все это делаешь? Хочешь меня унизить? - Нет, - пожала плечами Куротсучи. – Слушай, до меня туго иногда доходит. Я что, тебя обидела тем, что с тобой тут цацкаюсь? Ну, прости, - девчонка надула губы. - Куротсучи? Так, кажется? – пытаясь скрыть эмоции, проговорила туманница. - Ага, - улыбнулась соперница. - Послушай, если ты хочешь сделать для меня что-то хорошее, давай драться по-честному! – дотянувшись до трубки и сжав ее в тонких пальцах, Макото в один прыжок оказалась на ногах и приготовилась атаковать. – Имей в виду, я буду нападать в полную силу. - Ну, ты странная, честное слово! – Куротсучи удивленно покачала головой, отойдя на пару шагов и приняв оборонительную стойку. – Ну, нападай, я буду защищаться. - Техника ниндзя: Взрывающиеся пузыри! - Ку! – испуганно выкрикнул с трибуны Китсучи, подавшись вперед и наблюдая, как трескается от взрывов пусть и своевременно поставленная каменная защита, накрывая девчонку грудой камней. Все произошло так быстро, что она даже не успела испугаться, только почувствовала сильную боль. Голова просто раскалывалась, несмотря на то что она попыталась сгруппироваться, прежде чем каменный купол раскрошился под натиском взрывающихся пузырей и похоронил ее под обломками. Катастрофически не хватало воздуха, то ли от того, что тяжестью сдавило легкие, то ли от того, что кислород просто не поступал сквозь груду камней. Понимая, что надо выбираться, она осторожно активировала чакру в руках, планомерно поднимая камни в воздух и по-пластунски выползая из-под завала. Дневной свет резанул глаза, когда она выбралась, растянувшись на мягком песке арены и пытаясь подняться на отчаянно гудевшие ноги. - Ой-ёй, - пролепетала она, наконец встав на коленки. Собственный голос звучал будто из бочки, и ничего другого не было слышно. Головная боль растекалась по всему телу по мере того, как она пыталась двигаться. – Ой-ёй. Больно-то как! – девушка на автопилоте ощупала черепную коробку, с удивлением обнаружив на перчатках влажные темные пятна крови. – Ой-ёй! Оглядывая арену непонимающим, расфокусированным взглядом, она медленно поднялась на ноги, инстинктивно пытаясь схватиться за что-то руками. Перед глазами все кружилось, а звуки были почти полностью заглушены стуком ее собственного сердца, громко отдававшимся прямо в барабанных перепонках. Из калейдоскопа образов ей удалось выловить лишь испуганную и смертельно бледную Макото, медленно поднимавшегося с земли судью, отброшенного взрывом на несколько метров, и расплывчатые фигуры на судейской трибуне: отца, стоявшего прямо у перил, по-прежнему сидевшего в кресле деда, и поднявшихся со своих мест Хокагэ и Кадзекагэ. - Папуля, я в порядке, не волнуйся, я даже не плачу, - улыбнулась она, помахав отцу рукой, не в состоянии разобрать ответ. – Деда, только не сердись, я сейчас все исправлю. Харука вновь рванулась из крепких рук по-прежнему обнимавшего ее за плечи Какаши. - Мэй-сама, я Вас умоляю, ради всего святого, остановите. Они обе могут погибнуть, как Вы не понимаете? – ее голос срывался на крик, заставляя Копирующего сильнее прижимать ее к своей груди. - Ооноки-сама, - Китсучи сжал могучей рукой спинку кресла. – Мне кажется, и правда пора останавливать. - С ней все в порядке, - выдавил старик. Его морщинистые пальцы, покоившиеся на подлокотниках кресла, слегка подрагивали, однако голос был тверд. – Куротсучи не может проиграть. Тем более Туману. - Ваше честолюбие настолько Вам дорого, что Вы готовы пожертвовать собственной внучкой, Тсучикагэ-доно? - негромко произнесла Мэй. - Не торопи события, Мидзукагэ, я смотрю, твоя девица тоже не выглядит полной сил, - он кивнул в сторону еле стоявшей на ногах Макото. - В самом деле, Мидзукагэ-доно, Тсучикагэ-доно, они достаточно показали себя, мы можем остановить матч, - вмешалась Цунадэ, обращаясь к коллегам. - Поздно, - констатировал Даруи, указывая пальцем на уже формировавшую печати Куротсучи и появившиеся из ольховой трубки Макото мыльные пузыри. - Элемент Лавы: Техника плавления! - Техника ниндзя: Взрывающиеся пузыри! Какаши почувствовал, что Харука вся сжалась, выдохнув из легких остатки воздуха, зажмурившись и изо всех сил сжав пальцами его запястья. Когда она открыла глаза, все было как в тумане, звуки смешались в однородный гул, Харука вылавливала лишь обрывки фраз, методично пытаясь сложить их в общую картину, будто куски головоломки. - Какого черта? Ты что о себе возомнил, мальчишка!? – Тсучикагэ яростно грозил предельно спокойному Гааре морщинистым кулаком. - Вам действительно не стоило вмешиваться, Кадзекагэ-доно! – Мэй до хруста в пальцах сжимала подлокотник кресла. - Суна несет ответственность за жизнь и здоровье каждого сдающего экзамен генина, - спокойно ответил юноша, опуская правую руку. – Я не хочу лишних смертей. - Хвала Ками-сама! – Цунадэ опустилась обратно в кресло, потирая слегка вспотевший лоб. – Как всегда вовремя, Гаара. - Молодец, парень, - подтвердил Джирайя, наблюдая, как мягко опускаются рядом со спешно появившимися на арене медиками песчаные подушки с обессиленными участницами, а обильные волны песка поглощают остатки взрывающихся пузырей и шипящей лавы. - И я вот что подумал, - он склонился к уху Кадзекагэ, - в следующий раз бои куноичи надо устраивать в грязи. И заставлять их надевать купальники. И запретить использовать нинджуцу и генджуцу, - мечтательно произнес саннин. - Только тайджуцу. Да!