Элемент Водоворота

Внимание: Хидан! А также смерть персонажа. >>>>> Асума всегда дежурил предрассветную смену. Его ученики любили поспать, а ему, наоборот, нравилось смотреть, как всемогущее солнце пробуждает природу. Наблюдая это зрелище, просто невозможно было не зарядиться энергией и позитивным восприятием окружающего мира. Если бы только не тревожные мысли, которые мучили его вот уже вторые сутки. Конечно, он не волновался за Чирику: тот справится. Охватившее его беспокойство не имело конкретной причины или предмета. Оно просто разлилось во всем теле, овладело разумом и не отпускало, подкидывая в голову хаотичные мысли. То он вспоминал что-то из детства, то пытался строить планы на будущее, то прокручивал в голове настоящее. Асума винил во всем затянувшийся отдых и всем сердцем рвался в дорогу. Но сдерживал себя, понимая, что товарищам надо отдохнуть, да и передвигаться лучше при свете дня. К тому же, до Храма оставалось не так уж и далеко. Чтобы занять себя и сэкономить время, Сарутоби принялся собирать сухие ветки для костра, представляя, как на запах утреннего кофе проснутся Ино и Чоджи, и даже Шикамару не сможет устоять перед этим бодрящим ароматом. Он отошел совсем недалеко от лагеря, держа стоянку в поле прямой видимости, когда его внимание привлек приближающийся шум. Отбросив охапку веток, Асума протяжно свистнул и приготовился отразить атаку, краем глаза уловив шевеление товарищей. - Это обычный человек, не ниндзя, - сообщила Ино, сосредоточенно закрыв глаза. Сунув за пазуху клинки чакры, Сарутоби прищурился и попытался разглядеть в предрассветных сумерках источник шума. Впрочем, довольно скоро он сам вывалился на поляну. В грязных лохмотьях, когда-то бывших строгим светло-серым одеянием, весь в крови и пыли, с множеством царапин на лице и судорожно разведенных в стороны руках, на поляну вышел монах Храма Огня и уставился диким взглядом на рослого Асуму. - Помогите, – выдохнул он и повалился на землю. - Ино! – скомандовал Асума и бросился к монаху. - Серьезных ранений нет, в основном царапины и нервное истощение, - тараторила девушка, осматривая пациента. – Я бы сказала, что у него шок. Что-то очень напугало его. - Ты можешь помочь? Он должен рассказать, что случилось. - Постараюсь. Девушка зажмурилась и положила раскрытую ладонь, светившуюся зеленой медицинской чакрой, на лоб монаха. Через несколько секунд тот открыл глаза и обвел присутствующих затуманенным взглядом. - Мы шиноби Деревни Скрытого Листа, - начал Асума, склонившись к монаху. - Расскажите, что с Вами случилась. Мы можем Вам помочь. Серые глаза монаха прояснились и расширились, дыхание участилось. - Акацки! Всех убили! Чирику-сама!.. - Пожалуйста, постарайтесь вспомнить подробнее. Все, что Вы сможете рассказать нам, очень важно, - Асума говорил словно с маленьким ребенком. Монах кивнул, на секунду прикрыл глаза, сглотнул и сделал медленный глубокий вдох. Ино кивнула, отметив, что пульс выравнивается. - Вчера на закате на Храм Огня напали Акацки, - начал монах, не открывая глаз. – Они перебили всех, разрушили Храм. - Сколько их было? - продолжил допрос Асума. - Д-двое. - Если я правильно помню, в Храме около сотни монахов-воинов?.. - вступил Шикамару. - Они… Их невозможно убить! - воскликнул монах, схватив Сарутоби за руку и растерянно заглянув ему в глаза. - Перебили всех. - А Чирику? - Асума сжал кулаки в ожидании ответа. - Чирику-сама... Он пал в бою с Акацки. Они пришли за ним. И забрали его тело, - горестно добавил тот, покачав головой. - Разрушители, в них нет ничего святого. Сарутоби порывисто встал и принялся бессмысленно расхаживать взад и вперед по поляне. Шикамару скрестил руки на груди и прислонился к ближайшему стволу дерева. Ино с помощью Чоджи хлопотала над раненым, отвлекая того болтовней. - Я думаю, они направились в точку обмена, - проговорил, наконец, Шикамару. - В этом районе есть несколько таких точек. - Асума замер напротив ученика. - Надо выбрать самую крупную, - задумчиво продолжил Нара. - Сумма большая, вряд ли в мелкой точке будет столько денег. - Верно! - Асума кивнул и вытащил из прикрепленной к бедру сумки карту, они оба склонились над ней. - Точки обмена есть вот здесь. - Сарутоби поставил несколько точек на карте. - Вот эта, - добавил он, обведя одну из них карандашом, - достаточно крупная, чтобы заплатить необходимую сумму. Имеет смысл начать именно в нее. Если там их не будет, то проверим и другие. - Асума потер нахмуренный лоб. - Это в паре часов пути отсюда. Собирайтесь. Выступаем через десять минут. - Но, сенсей? - Ино посмотрела на учителя с недоумением. – Что нам делать с раненым? Асума нахмурился. - Он будет задерживать нас в пути, - прокомментировал Шика, за что получил возмущенный взгляд Ино. – К тому же в бою его придется прикрывать, - продолжил стратег, игнорируя напарницу. - Но и оставить его здесь мы не сможем, - отозвалась Ино. – Как ты себе это представляешь, бросить раненого в лесу? - Никак, - ответил Нара. – Нам придется сделать крюк и оставить его на попечение местных жителей вот в этом селении. – Нара ткнул пальцем в карту и чуть приподнял бровь, возвращая взгляд Ино, та кивнула. - Кроме того, имеет смысл отправить информацию о случившемся следующим за нами командам, чтобы направлялись сразу к точкам. - Я об этом позабочусь. Собирайтесь! – скомандовал Асума, складывая печати Техники Призыва. Предрассветные сумерки уже отступили, когда Акацки наконец добрались до точки обмена. Хидан остановился на границе леса и, перехватив труп Чирику поудобнее, обернулся к Какудзу. Казначей не торопясь подошел, поравнялся с ним, затем обогнал, уверенным шагом направившись к стоявшему неподалеку строению. На несколько километров вокруг не было ни одного поселения, поблизости не проходили торговые дороги, не было постоялых дворов, пастбищ, полей или еще чего-то, что могло бы оправдывать существование ангара. И вполне логично, что это место облюбовали торговцы с черного рынка. В таких точках, разбросанных в самых разных уголках континента, можно было найти все что угодно для своих грязных делишек: оружие, яды, запрещенные манускрипты, материал для опытов, наложниц. Кроме прочего, это был также обширный рынок сбыта для охотников за головами. После того как Акацки потратили невесть откуда взявшийся капитал Лидера, Какудзу пришлось искать альтернативные источники дохода. Бандитские нападения на торговые караваны не обеспечивали стабильный денежный приток, к тому же, после того как торговцы прослышали про их "организацию", они стали нанимать для охраны торговых повозок шиноби различных деревень, перед которыми лучше было не светиться, если они не хотели испытать на себе гнев Лидера. Налеты на постоялые дворы и торговые точки были неплохим развлечением, но слишком хлопотным, поскольку требовали большой подготовки, а прибыль при этом приносили просто ничтожную. И тогда Какудзу решил попробовать поучаствовать в охоте за головами. Дело оказалось непыльным и довольно выгодным. Спустя годы работы в этом бизнесе Какудзу приобрел определенную репутацию. Его узнавали, а после нескольких неудачных попыток даже перестали пытаться обмануть. Научились уважать и опасаться. Поднявшись по ступеням, Какудзу толкнул плечом дверь и вошел в слабоосвещенное помещение. Хидан скривился и последовал за ним. Он чувствовал себя неуютно в точках обмена: все эти тусклые лампочки, грязные стены, отвратительные запахи, насекомые и крысы, а также заискивающие перед напарником люди, прячущие лица под масками и капюшонами, несмотря на неприхотливость бессмертного, выводили его из состояния дзен. - Вот скажи мне, бабло-сан, у них чё, нет денег, чтоб нанять прислугу? Прибрать тут? - презрительно хмыкнул Хидан, смачно раздавив носком сандалии таракана. – Охота им весь день торчать в этом отстойнике! - Это тебе не люкс-отель, - рыкнул Какудзу. - Я это и без тебя заметил, говнюк! - Хидан картинно зажал нос двумя пальцами. – А вонища-то!.. Аж глаза слезятся. - Тебя никто не держит, - отозвался Какудзу, - можешь подождать снаружи. - И пропустить, как ты будешь сучить ножками от удовольствия, когда увидишь чемодан денег? Ни за что! – оскалился бессмертный. - А чё ты на меня зыркаешь? В моей поганой жизни не так много удовольствий, знаешь ли! – Хидан скинул тело на пол и, соединив руки над головой, прогнулся в пояснице, расслабляя натруженную спину. – Ну, где этот уе*ок? Долго нам еще ждать? Этими помоями вся одежда пропахнет! - Акацки настороженно понюхал рукав плаща. – Ты платишь за химчистку, Каку-чан, - оскалился он. Какудзу закатил глаза и нетерпеливо постучал пальцами по железному столу. - О! Какудзу-сан! – В стене открылась секретная дверь, и в нее проскользнул невысокий, одетый в черный плащ человек. – Простите за ожидание. - Явился, бл**ь, не запылился! Мы уже битый час в твоем гадюшнике сидим, отморозок! Где бабло, бл*? – закипел Хидан. – Я долго должен тут торчать среди трупов и тараканов? Торговец смерил пепельноволосого недоверчивым взглядом. - Это со мной, - неохотно пояснил Какудзу. - Ты чё зенки вылупил? Тащи капусту, придурок! Ты глухой, что ли? Или слабоумный? – Хидан подошел ближе к торговцу, потирая левой рукой сжатую в кулак правую. – Ты, бл**ь, щас станешь еще и слепым. И евнухом. Шевели клешнями, му*озвон! Я умею считать только до трех! - Мой партнер хотел сказать, что мы торопимся, - с каменным лицом пояснил Какудзу. - О-о, да, конечно! Один момент! - Мужчина бросил на возвышавшегося над ним Хидана испуганный взгляд, исчез за секретной дверью и через несколько секунд вернулся обратно, держа в одной руке блестящий дипломат, а второй прижимая к груди толстый каталог. Разложив все принесенное на железном столе, он принялся поспешно перелистывать страницы с фотографиями шиноби, за головы которых была назначена награда. - Слушай, чувак, слово «быстро» хоть что-то для тебя значит? – ковыряя в носу, поинтересовался Хидан, когда мужчина неуверенно подошел и склонился к лежавшему у его ног телу. - Чирику, – подтвердил мужчина, заглянув в бледное лицо бездыханного монаха. – Неплохой улов, Какудзу-сан. По каталогу тридцать миллионов рё. - Казначей кивнул. – Деньги в дипломате, можете пересчитать. А я пока… - Он потянул было руки к телу. - А ты пока постоишь в сторонке, - оскалился Хидан. – Тушку получишь, когда бабло-сан подтвердит, что ты нас не обманываешь. – Он обнял Чирику как родного. – А если вдруг недосчитается хоть одного поганого рё, я тебя в лапшу покромсаю. Понял, ханурик? – Тот кивнул. - Вот и договорились! Вали отсюда, вонючка. Каку-чан, отслюнявливай быстрее, сил нет терпеть. Какудзу прилежно пересчитывал лежавшие в чемодане деньги, а Хидан с затаенным интересом наблюдал, каким умиротворенным становится взгляд казначея по мере того, как пересчитанная сумма приближалась к тридцати миллионам. Хидан за долгое время их совместной работы не раз всерьез задавался вопросом, сколько денег надо подогнать Какудзу, чтобы тот мгновенно скончался в экстазе. - Ну, чё? Все сходится? – разорвал он повисшую тишину, поняв, что столь долгожданное для него событие вновь не состоится. Тридцати миллионов, судя по всему, было недостаточно. – Ты чего-то не сильно впечатлился, Каку-чан? Уже не торкает? – издевательски ухмыльнулся он. - Здесь ровно тридцать миллионов, - кивнул Какудзу. - Эй, чмошник, куда жмурика девать? – поинтересовался Хидан. - Идите за мной. Мужчина проводил его во внутренние помещения, где указал на один из открытых ящиков в стене. Хидан с размаху плюхнул тело Чирику на железные носилки, брезгливо отряхнул руки, окинул взглядом грязное помещение, развернулся на пятках и вышел. - Я буду снаружи, - проходя мимо Какудзу, бросил он. - Вам бы сменить партнера, - убедившись, что за бессмертным захлопнулась входная дверь, проговорил мужчина. – Он совершенно не разделяет Ваши интересы. - Хм, - Какудзу щелкнул замком дипломата, - наоборот, он идеальный напарник для меня. Я его ненавижу, но убить не могу. Казначей с наслаждением пронаблюдал, как заискивающая улыбка на лице мужчины сменяется удивлением и благоговейным страхом. Какудзу лишь прищурил в ответ глаза и вновь глубокомысленно хмыкнул. Хидан его жутко раздражал своей прямолинейностью, полным пренебрежением к правилам, непрекращающейся матерной болтовней – перечислять можно было бесконечно. Однако, если задуматься, с появлением нового напарника в долгой и нестабильной жизни Какудзу появилось еще хоть что-то постоянное, кроме денег. Тряхнув головой, отгоняя так некстати нахлынувшие философские размышления, казначей развернулся и вышел, провожаемый недоуменным и испуганным взглядом. Шикамару бросил внимательный взгляд из-под сдвинутых на переносице бровей на одиноко стоящее строение, в котором, по их сведениям, находилась точка обмена. Он видел, как двое мужчин в черных плащах с нарисованными на них красными облаками вошли внутрь около пятнадцати минут назад. По его подсчетам, на операцию обмена должно уйти не больше получаса, значит, на приготовления к атаке у них осталось от силы десять минут. Их план был простым: засада, попытка разделить их, а затем потянуть время до подхода команды Генмы, которая уже должна была быть в пути. Воспользовавшись тем, что точку обмена никто не охранял, Команда Десять устроила засаду, разместившись на крыше строения. Асума остался внизу, спрятавшись за углом здания, недалеко от входа, чтобы иметь возможность наблюдать за входящими и выходящими. Нара не любил ввязываться в авантюру без тщательно проработанного плана, но в сложившейся ситуации, будь у них хоть час времени на его разработку, он не дал бы преимущества, так как источники необходимой информации о техниках противника были крайне ограничены. Он и так постарался максимально использовать вынужденную задержку в пути, когда им пришлось сопровождать раненого монаха до ближайшего поселения, всю дорогу расспрашивая его о способностях Акацки. Однако монах был так напуган увиденным, что не мог вспомнить ничего конкретного. А то, что всплывало в его памяти, по мнению Шикамару, не имело никакого практического смысла. Полезными оказались лишь сведения о том, что разгромил Храм Огня только один из Акацки, орудуя огромной косой с тремя зубцами. И все атаки, к которым прибегали монахи во главе с Чирику, не смогли причинить ему хоть сколько-нибудь значимого вреда, а только останавливали на время. Его напарник не принимал участия в битве, наблюдая со стороны. Нара был слишком большим реалистом, поэтому концепция бессмертных шиноби казалась ему маловероятной, однако в их собственной деревне был пример сохранения молодости Пятой Хокагэ. К тому же, то, что стратег слышал об Орочимару, также подтверждало существование техник продления жизни. Но в обоих случаях применявшего эту технику можно было ранить или даже убить в бою, а также истощить его чакру. А по рассказам монаха выходило, что Акацки был неуязвим и неутомим. И это было, мягко говоря, проблематично. От размышлений его отвлекла с грохотом распахнувшаяся дверь, сквозь которую на ступени здания вышел один из Акацки. - Эту вонь теперь и хлоркой не выведешь, вот с*ки! Эй! Ты что за хрен с горы? – Акацки остановился, уставившись на Асуму малиновыми глазами, и потянулся за прикрепленной на спине трезубой косой. - Шиноби Деревни Скрытого Листа, - отозвался Сарутоби, разглядывая Акацки вблизи и крепко сжимая клинки чакры в скрещенных перед собой руках. - Вот бл*… - простонал Хидан. – Уже разнюхали про Храм? Каку-чан мне голову снимет. В то же мгновение с крыши на него напал Чоджи, применив Технику Шипованного Танка. В клубах пыли было сложно что-либо разобрать. Шикамару и Ино оставались на крыше, Чоджи и Асума отскочили подальше, наблюдая за входом в точку обмена. - Иу! – послышался возмущенный голос из облака пыли. – Вы совсем охренели, что ли? Это больно, мать вашу! – Акацки был изрядно помят, но цел и пребывал в ярости. – В капусту порублю, ублюдки! – заверещал он, дико вращая расширенными глазами. – Ты говнюк! – Он ткнул пальцем в Акимичи, расстроенно перебирая лохмотья, оставшиеся от плаща. – Бабло-сан мне новый плащ не выдаст, придется ходить в этом. А это, бл**ь, удар по репутации организации, как сказал бы Лидер! Ты вообще понимаешь, что ты натворил, жиртрес? Ну все, отморозки, вы меня в конец достали! Ловким движением он вытащил косу и сделал несколько вращений над головой. - Хидан, что тут у тебя? – На пороге появился второй Акацки с дипломатом в руке. Мужчина смерил Асуму и Чоджи изучающим взглядом, и в глубине его красно-зеленых глаз загорелся недобрый огонек. - Не вмешивайся, Какудзу! - Тот, что с бородой, стоит тридцать пять миллионов рё, – бесцветным, но убедительным тоном проговорил Какудзу. - Не обосрись от радости, - отозвался Хидан. – Он мой, а все, что от него останется, можешь попытаться обменять на деньги, – замахнувшись косой, он издал боевой клич. Схватка длилась всего несколько минут, но была настолько интенсивной, что Сарутоби был уже порядком измотан. Однако определить это могли только хорошо знавшие его люди: внешне джонин сохранял концентрацию, приличную скорость и силу ударов. Шикамару с остервенением стиснул обеими руками кунай, прижав его рукоятью к груди в бесполезном защитном жесте. Его гениальный мозг выхватывал из потока входящей информации образы и слова, пытаясь с их помощью выстроить общую картину. Пожалуй, второй раз в жизни он испытывал настоящее волнение и тревогу, пробиравшие до костей, заставлявшие задерживать сбившееся дыхание и вытирать испарину со лба. Его чуть расставленные локти касались локтей Ино и Чоджи, которые стояли с ним бок о бок, формируя своеобразный треугольник. И каждый из них цеплялся за это невесомое прикосновение, которое держало их в реальности, хотя всей душой они трое были там, впереди, где Асума бился с Акацки. По молчаливому согласию обе стороны сохраняли паритет невмешательства. Шиноби Скрытого Листа замерли, напряженно наблюдая за схваткой, а второй Акацки присел на ступени, поместив между расставленных ног блестящий чемоданчик, и внимательно следил за действиями напарника, его противника и замерших чуунинов Листа. Нара время от времени подозрительно смотрел на него и неизменно получал в ответ не поддававшийся расшифровке взгляд жутковатых красно-зеленых глаз. Внимательно наблюдая за сражением, Шикамару пытался выудить максимум информации из действий и слов Акацки. Однако тревога не давала ему сосредоточиться и спокойно проанализировать ситуацию. За все время схватки они использовали только тайджуцу и холодное оружие, и у Нары сложилось впечатление, что Акацки нисколько не заинтересован в переходе на ниндзюцу или гендзюцу. Да и арсенал оружия не отличался разнообразием. Коса – это не самое удобное оружие: массивное древко и три лезвия требовали недюжинной силы и большого пространства для маневра. А коса Акацки имела еще и прикрепленный к ней канат, который вторым своим концом терялся в складках форменного плаща, что позволяло кидать её, увеличивая тем самым радиус поражения. Нукенин с плеча размахивал косой, нанося беспорядочные удары, казалось, отнюдь не имевшие своей целью нанести серьезное ранение. Было похоже, что он стремится задеть Асуму любым способом и все его действия были направлены именно на это. Шикамару начал было думать, что лезвия трезубой косы отравлены, и даже припомнил все, что отложилось у него в голове, про того самого кукольника из Суны, который специализировался на разработке многокомпонентных ядов. Но под описание, данное Канкуро, пепельноволосый шиноби не походил совершенно, что, однако, не исключало варианта, что он просто воспользовался талантом своего коллеги. На этом месте мысль была прервана резким вздохом Ино и звучным сглатыванием Чоджи. Асума отскочил назад и небрежным жестом смахнул несколько капель крови со скулы. Акацки вытянулся во весь рост и, запрокинув голову и победоносно тряхнув косой, издал боевой клич, переходящий в истерический смех. Нара метнулся взглядом ко второму Акацки, тот не пошевелился. - Вот и все, сладкий! – верещал Хидан. – Посмотри в глаза своей смерти! Тебе, - он ткнул пальцем в сторону Асумы, а затем красноречиво провел ребром ладони по горлу, - конец! Перехватив косу, он поднес чуть окрашенное кровью лезвие к лицу, не сводя глаз с Асумы, провел языком по блестящему металлу, слизав капли крови, и с наслаждением прикрыл глаза. В тот же момент его тело стало менять цвет, кожа почернела и на ней выступил белый ритуальный рисунок. Акацки отточенным жестом ухватился ладонью за лезвие косы и с безумной улыбкой и чуть расширенными глазами сжал кулак - меж пальцев потекла темная кровь, окрашивая песок. - Мне это не нравится, - пробормотал Нара, в который раз оценивая обстановку. – Совсем не нравится. Воспользовавшись тем, что противник был занят своими приготовлениями, Асума сложил печати. - Элемент Огня: Облако Пепла! Ино и Чоджи, знакомые с техниками учителя, радостно выдохнули, однако, когда через несколько секунд пепел исчез, Акацки стоял на том же месте на первый взгляд невредимый, а на песке прямо под ним был нарисован символ в виде круга с вписанным в него треугольником. Дикий взгляд малиновых глаз ненавидяще уставился на Сарутоби. - Урод! – поморщился Хидан. – А я было уж думал покончить с тобой по-быстрому. Но эта твоя е*аная выходка с пеплом заставила меня передумать! – Он отбросил косу и вытащил из-за пазухи складной штык, одним резким движением развернув его на полную длину. – Какудзу! Тебе придется внимательно следить за мной, чтобы этого ушлепка смогли узнать в точке обмена, когда я с ним закончу! - Не переусердствуй, Хидан, - отозвался второй. - Приступим? – Хидан склонил голову набок и хищно оскалился. Асума сжал обожженными руками клинки чакры и кинулся на врага. Боль настигла его в полете, заставив скривиться и ухватиться за правое бедро. Сарутоби упал на землю бесформенным мешком, провожаемый полными ужаса глазами учеников. - Что случилось? – прошептала Ино, поворачиваясь к Шикамару. – Он просто упал? - Почему он тоже обожжен, он ведь не попал в облако? – Чоджи также посмотрел на Нару. Шикамару прищурился, впившись взглядом в торчащий из правого бедра Хидана штык и ожоги от огненной техники ровно в тех местах, где была обожжена кожа Асумы. Нехорошее предчувствие, маячившее на уровне подсознания, заполнило голову полностью, неожиданно прояснив мысли и заставив глаза расшириться от внезапной догадки. Щелчок, и все встало на свои места, все кусочки картинки соединились: коса с тремя лезвиями, размашистые атаки, кровь на блестящем металле, истеричный смех, нарисованный на земле символ и стремление Акацки попасть именно туда. - Отвлеките второго, - прошептал Нара. – Я помогу Асуме. Проворные пальцы принялись складывать печати, тени расползлись по земле скользящими щупальцами, захватывая Хидана в плен. Акацки замахнулся было штыком, сумасшедшим взглядом изучая гримасу боли на лице джонина Листа, но рука отказывалась повиноваться. Нара слегка выдохнул и попробовал пошевелиться, оценивая силу Хидана. Времени было очень мало, отвлекающий маневр Ино и Чоджи, как и ожидалось, оказался не слишком удачным, но пока справлялся со своей задачей, заставив второго Акацки подняться с насиженного места, уворачиваясь от Техники Увеличения Тела Чоджи и атак Ино вытянутыми из свитка кунаями и шурикенами. Похоже, тренировки с Тен-Тен явно пошли ей на пользу. Освоившись с сопротивлением Хидана, Нара начал медленно отходить назад, по миллиметру, обливаясь потом, через силу вытаскивая Акацки из нарисованного на земле круга. Напряжение во всем теле было предельным, словно натянутая струна, которая вот-вот лопнет. Чакра стремительно таяла. Шикамару уловил беспокойство в глазах Асумы, наскоро перетягивавшего раненое бедро обрывком куртки. - Сейчас, сенсей! – крикнул Нара, когда обе сандалии Хидана покинули рисунок на земле. В два прыжка Сарутоби оказался рядом с противником, резким, едва уловимым для глаза движением полоснул клинком чакры по шее Акацки и вместе с замершими товарищами по команде и застывшим на ступенях Какудзу проследил взглядом за откатившейся в сторону пепельноволосой головой. Тело Хидана упало навзничь, безвольно раскинув руки. Асума схватился за поврежденное бедро и рвано выдохнул. Шикамару развернулся ко второму противнику, ожидая атаки. Ино и Чоджи заняли свои места по обеим сторонам от него. - Если хочешь, чтобы что-то было сделано, лучше сделай это сам, - обреченно пробормотал Какудзу. - Еб*ть! – раздалось с той стороны, куда укатилась голова Хидана. Шиноби Скрытого Листа словно в замедленной перемотке перевели взгляды на лежавшую на земле голову. Малиновые глаза безумно вращались, а губы совершенно точно артикулировали матерные слова, только это ведь было абсолютно невозможно, ведь голова лежала в нескольких метрах от могучего тела. - Шикамару? – тоненьким голоском проговорила Ино, теснее прижимаясь к товарищам. - Да, я вижу, - мрачно отозвался Нара, стараясь игнорировать толчок под ребро от Чоджи. На периферии сознания маячила мысль, что без головы Акацки все равно бесполезен, и надо бы заняться вторым, однако тело онемело, а чакра была на исходе. - Эй, Какудзу! Похоже, без тебя мне не обойтись, - жалостливо протянул Хидан, глядя на лежавшее в сторонке тело. - А как же "Какудзу, стой и смотри"? – поинтересовался напарник, отряхивая пыль со штанов и не двигаясь с места. - Ты ведь хочешь получить свои тридцать пять миллионов? Каку-чан, не вредничай, помоги мне. Ну, пажа-а-алста! Очень прошу! - гнусаво протянул Хидан. Какудзу поморщился и под пристальными взглядами Команды Десять неспешно спустился по ступеням и подошел к голове напарника, не выпуская из рук заветный чемоданчик. Подойдя достаточно близко, он опустился на корточки и схватил голову за пепельные волосы, снисходительно заглянул в глаза напарнику, затем направился к телу. Как только он приладил голову на место, из широкого рукава его плаща показалась тонкая щупальца и, повинуясь воле Акацки, принялась широкими стежками пришивать голову к туловищу. - Вечно мне приходится тебя спасать, - монотонно ворчал Какудзу, наслаждаясь минутной беспомощностью напарника. - Скажи спасибо, что они не отрезали мне кое-что другое, - обиженно фыркнул Хидан. – Хорош бы ты был, бабло-сан, пришивая на место мой х... - Его я бы не стал пришивать, - отрезал Какудзу, чуть сильнее сжав в кулаке пепельные волосы, и, ухмыльнувшись, выслушал злобное шипение Хидана. – На способность сражаться его отсутствие никак не влияет, только способствует экономии общих средств. Была б моя воля, - продолжал рассуждать он, - я бы еще и язык тебе отрезал. - Старый извращенец! – с досадой проговорил Хидан. - Не старый, а опытный, - назидательно поправил Какудзу. – Готово, - проговорил он, выпрямившись. - Грубая работа, - пробормотал Хидан, ощупав рельефный шрам на шее, и, кряхтя, поднялся. - И выглядит отвратительно, - довольно кивнул Какудзу. Акацки напали одновременно: Какудзу – на них троих, Хидан – на Асуму. Атаки были беспощадными, и по большому счету все они мало что могли сделать. Сарутоби-сенсей потерял много крови и истратил порядочно чакры, а Хидан был как новенький, нападал с остервенением и изобретательностью, умудрился нанести несколько ударов по ногам, ограничив двигательную способность противника, а затем впечатляющим прыжком вновь оказался в середине ритуального круга. - Не тяни, Хидан, - проворчал Какудзу, заметив многообещающую улыбку на лице напарника. - Шикамару! – крик Ино и расширенные от ужаса огромные голубые глаза. - Сенсей… – почти стон Чоджи. Сверкнувший на солнце клинок резко вошел в грудь Акацки и, пронзив тело насквозь, вышел под левой лопаткой. Шикамару вдруг оказался в вакууме: звуки и образы отступили, оставив только несколько обрывков, жалких фрагментов, которые он никак не хотел складывать в общую картину. Блеснувшие на солнце клинки чакры, выпавшие из рук Асумы. Бессильно осевшее на землю тело учителя. Резко замершие фигуры противников. Полный досады, жадный взгляд Какудзу, брошенный на прощание. Вынужденное отступление по только им одним понятным причинам. Пропитанный кровью джонинский жилет. Едва заметно и прерывисто вздымающаяся грудь, так много раз служившая им всем защитой. Полные слез голубые глаза Ино и поминутное всхлипывание Чоджи. Хриплый и чужой голос учителя. Едва слышные последние слова. Угасающий взгляд темно-карих глаз. Растаявшая под струями дождя надежда. За обратную дорогу Шикамару не сказал ни слова, отвечая на вопросы лишь скудными жестами. Он был словно в коконе, едва воспринимая действительность, послушно плелся за остальными, лениво переставляя ноги и сунув руки в карманы. Сутулые плечи, потухший безразличный взгляд, опущенная голова. Команда Генмы все же пришла им на помощь, но Асума к тому моменту уже умер. Все попытки Ино что-то сделать не увенчались успехом: слишком многочисленны были повреждения. Едва переступив условную границу Деревни, он поднял безжизненный взгляд на Генму. - Вы сможете доложить Пятой сами? У меня кое-какие дела. И, не дождавшись ответа, он свернул в ближайший переулок, делая вид, что не слышит взволнованных окриков Ино. Дорогу он знал хорошо, но не торопился. Надо было все обдумать, подготовиться. Хотя как к такому можно подготовиться? Он даже не знал, с чего начать. Знакомый дом, цветочные горшки на балконе второго этажа, балконная дверь открыта, ветер слегка колышет белые занавески. Шикамару остановился, следя за колебаниями полупрозрачной ткани, глупо надеясь, что Куренай нет дома. Затем тряхнул головой, шмыгнул носом и, ссутулившись еще сильнее, вошел. Перед дверью в ее квартиру снова замер, прислонившись лбом к прохладной стене, прикрыл глаза и сжал кулаки, уперся ими в стену. Вспомнились все случаи, когда он видел Асуму и Куренай вместе. Когда они с товарищами случайно заставали их где-нибудь и делали вид, что не замечают покрасневших от смущения щек, спешно разорванных объятий или тайно сцепленных под столом рук. Вспомнились счастливые улыбки и влюбленные взгляды. Вспомнилось, как лежа на спине в луже крови, смешанной с дождевой водой, Асума устало прикрыл глаза, сделал глубокий вздох, затем схватил Шикамару за жилет и усилием воли притянул ученика к себе, лихорадочно заглядывая в глаза. Едва слышно, хриплым чужим голосом: «Скажи Куренай, что... я очень любил её...» Это прошедшее время резануло слух и захотелось возразить, сказать банальность, вроде «сами все ей скажете, сенсей». Но огонь в глазах Асумы стремительно угасал, и нарастала тревога. Он боялся не дождаться ответа. Слабеющие пальцы цеплялись за жилет Шикамару, как будто за жизнь. Нара сжал их, пообещав, и увидел, как он заметно расслабился и даже попытался улыбнуться. А затем огонь жизни просто исчез, растворился в темно-карих радужках, сделав лицо учителя болезненно пустым. И безжизненные пальцы безвольно выпустили ткань. Шикамару какое-то время сидел, глядя в пустоту и бессознательно сжимая их, пока его кто-то не начал трясти за плечо. Он выпрямился, глубоко вздохнул и стукнул костяшками в дверь. - Шикамару, вы уже вернулись? – Куренай сияла доброжелательной улыбкой, распахнув дверь. – Что-то случилось? – Радость погасла, а глаза наполнились тревогой. – Пожалуйста, не молчи! – Она отступила внутрь квартиры, позволяя ему войти. Нара не отводил глаз, встревоженно следя за ее лицом. Казалось, он разом забыл все слова. Просто смотрел, нерешительно вытащив дрожащие руки из карманов, поминутно нервно сглатывая и прерывисто дыша. - Да что с тобой, Шикамару? – Её голос сорвался, дрожащие пальцы сжали концы пояса юкаты. Он сделал шаг навстречу, неловко протянув к ней руки. - Ками-сама! – Она отпрянула, прикрыв рукой рот. – Асума... – выдохнула, почти не спрашивая, но все же надеясь на отрицательный ответ. Он только шагнул еще ближе, вовремя подхватив и позволив вцепиться в него, зарыться лицом в пахнущий потом и кровью жилет и заплакать. Они стояли так долго, пока рыдания не перешли во всхлипывания, затем в судорожные вздохи, и, наконец, она затихла. На улице стемнело, и свет уличных фонарей проникал в квартиру сквозь незашторенные окна, неуверенно освещая коридор. - Он просил, - заговорил Шикамару, - просил передать, что... что очень любит Вас. Она тяжело вздохнула, отстраняясь, высвобождаясь из его объятий. - Он, - Нара нахмурился, соображая, стоит ли говорить, - в то утро, - он робко посмотрел на Куренай, - он сказал, что хочет сделать предложение. Она печально улыбнулась, и еще две слезинки скатились по бледным щекам. - А я хотела ему сказать, что жду ребенка. – Смаргивая слезы, она вымученно, бесконечно печально улыбнулась оторопевшему Шикамару и, развернувшись, пошла на кухню. За окном была уже глубокая ночь. Шикамару допивал десятую чашку зеленого чая, тоскливо глядя в окно. Куренай сидела напротив, положив руки на стол, смотрела в пустоту остановившимся взглядом, временами отхлебывая из своей чашки. Они уже не говорили. Выговорились. После доклада заходила Ино, сообщила, что похороны назначены на завтра и, потупив взгляд, ушла. А Шикамару не уходил, каким-то шестым чувством понимая, что оставлять Куренай одну было бы неправильно. Его присутствие было немым предложением помощи, обещанием поддержки, гарантией от одиночества. - Уже поздно, - пробормотала она. - Тебе надо домой, Шикамару. - Я схожу переодеться и зайду утром. – Нара кивнул и поднялся. – Пойдем вместе... Он оставил фразу неоконченной, опасаясь произносить слово "похороны", как будто от того, что они, не сговариваясь, будут избегать отдельных фраз, в действительности может что-то измениться. Куренай послушно прошла за ним по коридору, остановилась в дверях, прислонившись к стене и зябко обхватив руками плечи, и смотрела, как он обувает сандалии. - Знаешь… Тебе необязательно со мной нянчиться, - болезненно улыбнувшись, сказала она. - Необязательно. – Шикамару выпрямился. - Но я хочу. Она только слабо улыбнулась и отвела взгляд, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы. - Зайду утром, - подтвердил Шикамару, кивнув ей на прощание.