Элемент Водоворота

Внимание: смерть персонажа. >>>>> Хатаке Какаши лежал на земле, придавленный весом противника. Он был еще жив только потому, что экономному Какудзу пришло в голову убить двух зайцев сразу: избавиться от надоедливой погони из Конохи и заменить благородным и сильным сердцем Копирующего ниндзя одно из своих, утраченное в самом начале схватки. Какаши отчаянно трепыхался, пытаясь освободиться и самому себе напоминая бабочку в лапах паука. Спокойный взгляд казначея Акацки пронзал шиноби насквозь, тонкие иглы-щупальца сковывали руки и ноги и уже подбирались к его сердцу. Надежды не было: его товарищи по команде были без сознания, разбросаны по полю боя, а о судьбе Шикамару Хатаке предпочитал не думать. В голове проносились совершенно неуместные мысли и воспоминания, лица. Особенно четко в калейдоскопе образов выделялись два взгляда: лучистые зеленые глаза с танцевавшими в них озорными искорками и холодные прозрачно-серые, как всегда ехидно прищуренные, снова смотревшие на него с неприкрытой иронией. Какаши почувствовал, как одно из щупалец проткнуло кожу на груди, и инстинктивно дернулся, но не зажмурился, выдерживая взгляд красно-зеленых глаз противника. Неожиданно Какудзу замер, глаза его расширились, Копирующий ощутил, что хватка на его руках и ногах несколько ослабла, а проникавшие в грудь щупальца остановились. Нукенин схватился за сердце и тяжело задышал, судорожно хватая воздух, во взгляде читалось искреннее недоумение. Догадка осенила сразу обоих, для одного она стала спасением, для другого – неподдельным удивлением и временным поражением. - Не может быть… – прохрипел казначей. - Очень даже может, – убедительно покивал Какаши, переводя дыхание. – Вы оба недооценили Шикамару. Использовать для обряда твоего напарника твою же кровь с самого начала было его планом. – Хатаке пошевелил руками и ногами, почувствовав свободу, одним движением скинул с себя Какудзу и неуверенно поднялся, зажмурившись и выдирая из груди щупальца. - Этот Шикамару… когда-нибудь будет стоить… немалых денег… – Акацки дернулся и замер, устремив остановившийся взгляд на сандалии стоявшего над ним Копирующего. - Жаль только, что это временно, – пробормотал Какаши, переводя дыхание, и тут же оглянулся, пытаясь найти отделившиеся от тела казначея маски. – Ино? Чоджи? - Какаши-сенсей? – хором отозвались товарищи. Моментально оказавшись возле молодых шиноби, Какаши принял боевую стойку, наблюдая, как одна из масок подлетела к телу Какудзу и мгновенно нырнула внутрь. Он знал, что именно так и случится, но не мог скрыть своего разочарования. Если бы не пять жизней Какудзу, они бы уже справились с ним. Дважды. Но не все так просто. Дело пары минут, и казначей, как новенький, медленно поднялся на ноги, покрутил головой, разминая затекшую в неудобной позе шею, и, чуть расправив плечи, устремил тяжелый взгляд на Хатаке. - Прошло уже много лет с тех пор, как кому-то удавалось уничтожить два моих сердца, – с расстановкой проговорил Какудзу. – Мои поздравления. Но на этом игры закончились. Какаши вздохнул: впервые в жизни он был настолько близок к смерти, что почти в нее поверил. Нет, он не был заносчивым, излишне самоуверенным или глупым и всегда трезво оценивал свои шансы, взвешивая все за и против. Просто он никогда не встречался с бессмертным. Не было страха или нервозности, как раз наоборот, откуда-то появилась твердая уверенность и ощущение абсолютного понимания, что и как надо делать. Он уже обдумал и подготовил следующий ход, свой последний ход. Набрав в грудь побольше воздуха, он готовился отдать приказания товарищам по команде, но сказать что-либо не успел. Словно из ниоткуда прямо перед усталыми шиноби Деревни Скрытого Листа появилась разномастная команда спасателей. Во главе построения с развевавшейся на ветру серебристой гривой стоял ухмылявшийся Джирайя. По его правую руку, на полшага позади, был Канкуро, одетый во все черное, с традиционно раскрашенным лицом и прикрепленными к спине свитками. Слева от саннина, на одном уровне с Канкуро – Темари. Грозно сведя на переносице светлые брови и сверкая глазами, она занесла руку над головой и в любой момент была готова развернуть боевой веер. В хвосте построения неуверенно чувствовал себя Баки, сразу же метнувший взгляд на команду из Конохи. - Никогда не видел тебя таким потрепанным, Какаши, – вместо приветствия ухмыльнулся Джирайя, не глядя на Копирующего. – Неужели все настолько плохо? И где же ленивый гений Конохи? - Уж простите, Джирайя-сама, что не смог приготовиться должным образом к вашему приходу. – Хатаке автоматически окинул себя взглядом, потом облегченно прикрыл глаза и криво улыбнулся под маской, приняв более расслабленную позу. – Мы сражались с двумя Акацки. Нам пришлось их разделить, Шикамару увел Хидана. Перед вами Какудзу, – он кивнул на выстроившихся в некотором отдалении казначея и две его маски. - А это что за… хрень? – поинтересовался Канкуро, нахмурив щедро закрашенные брови и прищурив глаза. - У Какудзу изначально было пять сердец, которые могли отделяться от тела, приобретая форму вот таких масок-монстров, – ответил Копирующий. – Каждая из них может использовать на уровне врожденного один из Элементов. И они могут объединяться в любом сочетании. - Остались маски Огня и Ветра, – вставила Ино. – И Молния внутри него. - Мы уже убили его дважды, – пояснил Какаши, поймав недоуменный взгляд Отшельника. Повисло непродолжительное молчание. - Надо послать помощь Шикамару, – наконец проговорил Какаши. - Я пойду, – вызвалась Темари. - Я с тобой, – мгновенно отреагировал Баки, очевидно, получивший приказ Кадзекагэ не сводить с импульсивной девушки глаз. - Не очень удачный расклад, – пробормотал Какаши, – единственный Элемент, которым я не владею на уровне техник ранга А, – это Элемент Ветра, а у вас обоих как раз Ветер, ведь так? Темари кивнула, опустив глаза. Джирайя одарил ее сочувствующим взглядом. - Не переживай, Какаши, – проговорил саннин. – Пусть они идут. Канкуро остается с нами. Марионеточник согласно кивнул. Копирующий ниндзя, пожав плечами, молчаливо согласился и, сложив печати, выполнил Технику Призыва. - Паккуша поможет найти Шикамару, – ответил он на вопросительный взгляд Темари. Девушка бросила благодарный взгляд на легендарного саннина, затем переглянулась с Канкуро и, получив его утвердительный кивок, сорвалась с места за взявшим след псом-ниндзя, Баки поспешил за ней. Какаши занял место Темари слева от Джирайи, явно повеселевшие Ино и Чоджи выстроились на третьей линии. Какудзу не спешил атаковать, прищуренным взглядом обводя так некстати появившееся подкрепление. Странная парочка – всклокоченный шиноби в старомодном кимоно и размалеванный парень с сомнительными свитками за спиной – вызывала противоречивые чувства. Казначей не имел привычки ввязываться в заведомо обреченные на провал мероприятия. Что-то подсказывало, что после появления этой пестрой парочки его шансы на победу сильно поубавились. Но он также понимал, что отступить вместе с призывно поблескивавшим, надежно укрытым под одним из деревьев тяжелым чемоданчиком с тридцатью миллионами рё ему не дадут, будут преследовать и найдут, только к тому времени их станет еще больше. Положение становилось опасным, от Хидана вестей не было. Тяжело вздохнув, Какудзу принял непростое решение и, взмахнув рукой, послал в атаку одну из масок-монстров. *** Ноги несли сами, в ушах шумел то ли проносившийся мимо встречный ветер, то ли бешеный стук сердца. Темари не слышала, как Баки несколько раз просил ее остановиться и хоть немного подумать о том, что они будут делать, когда найдут Нару и Хидана. Даже если бы она слышала, она вряд ли могла бы остановиться. Сердце настырно рвалось вперед, стремясь выпрыгнуть из груди, опередить тело и поскорее оказаться там. Рядом. А разум призывал все обдумать, то и дело вбрасывая в нервные окончания порцию липкого холодного страха, отчаянно взывая к инстинкту самосохранения и заставляя крепче сжимать кулаки и сильнее хмурить брови. Деятельная натура требовала активного движения, поэтому она неслась вперед, не обращая внимания на вопли спутника. Тонкая полоса леса приближалась и расширялась с каждой секундой, во рту пересохло. Страх почти победил, живописуя трагические картины с участием окровавленного и бездыханного Нары и довольно ухмыляющегося бессмертного Акацки. И сил отгонять их почти не оставалось, уверенное и волевое выражение лица исчезло, уступив место испуганно-растерянному. Еще была жива и из последних сил боролась надежда. Темари хваталась за нее, как за тонкую ветку над пропастью отчаяния, пытаясь одновременно укрепить свою веру в силы Шикамару. Да, он умен, потрясающе умен. Он умеет быстро ориентироваться, грамотно оценивает обстановку и мастерски выбирает единственно верное решение. Он прекрасный стратег, не упускающий ни единой детали, невероятно проницательный. К тому же, он хитер и владеет неординарными техниками. Но достаточно ли этого, чтобы в одиночку противостоять Акацки? Не просто Акацки, а бессмертному Акацки, с которым не смогла справиться целая команды не самых слабых шиноби. Темари порывисто вздохнула, прибавила скорости, не обращая внимания на взметнувшийся к небу взгляд Баки, и снова вернулась мыслями к тоненькой веточке надежды. До леса оставалось совсем немного, когда внимание Темари привлекла темная фигура, вышедшая из-под сени деревьев. Сердце забилось еще сильнее: девушка разглядела на макушке такой знакомый и как всегда торчащий во все стороны хвостик темных волос. Прищурив глаза, она смогла рассмотреть зеленый жилет чуунина и темные брюки, неторопливые жесты и вальяжные движения. Это, без сомнения, был Нара Шикамару. Парень остановился на опушке леса, поднял голову к небу, едва заметно улыбнулся своим приятелям облакам, с чувством выполненного долга вздохнул полной грудью и плавно, с наслаждением выдохнул. Его глаза были закрыты, тело, находившееся долгое время в напряжении, медленно расслаблялось, мозг, отработавший на все сто, перешел в режим сбережения энергии, став причиной некоторой заторможенности мыслей и жестов. Руки внутри карманов форменных штанов сжимали зажигалку и маленькую фигурку шоги. «Кажется, я становлюсь сентиментальным. Надо прикупить отдельную сумку для всяких памятных вещиц, чтобы таскать с собой», – ухмыльнулся Шика. Темари почти сбила его с ног, обхватив руками и спрятав разгоряченное лицо у него на груди. Заторможенные реакции не дали ему удивиться, он инстинктивно сжал ее в объятиях и вдохнул запах золотых волос. Слегка растрепанные задорные хвостики приятно щекотали нос, тонкие девичьи пальчики судорожно сжимали ткань жилета на его спине, горячее дыхание обожгло не прикрытую разорванной горловиной водолазки кожу у основания шеи, когда она не произнесла, скорее, едва слышно выдохнула: «Нара». В ответ Шикамару только крепче сжал кольцо объятий, боясь все испортить, но не желая отпускать. Темари умиротворенно улыбнулась, прикрыв глаза и с облегчением выдохнув. Парень прижался щекой к светловолосой макушке, рассеянно наблюдая, как мечется по поляне Баки, находившийся в крайней степени смятения. Уровень адреналина в крови упал, нервное напряжение прошло, пульс выровнялся и волшебным образом синхронизировался с гулкими ударами сердца Шикамару, которые она могла слышать и ощущать всем телом. Темари открыла глаза и настороженно замерла, почувствовав, как напряглись руки Нары. Представив, как она окажется под внимательным и проницательным взглядом, она зарделась и неловко отстранилась, разглядывая замок на его жилете, тщательно подбирая слова. - Похоже, спасать меня входит у тебя в привычку, – проговорил Шикамару, едва заметно вздохнув и неохотно сунув руки в карманы. - Ты в порядке? Не ранен? – охотно подхватила Темари, сознательно оставив колкость без ответа и старательно отводя взгляд. - В порядке. Ни царапинки, – лениво протянул Нара. – Акацки обезврежен. Надо возвращаться к остальным. Он бросил на девушку задумчивый взгляд. Волшебство момента было безвозвратно утеряно, и внутри поселилось разочарование, стойкое ощущение незавершенности, недосказанности. Хотя он должен был признаться, что не до конца понимал, что именно хотелось сказать или сделать. Шикамару мешкал, пряча в карманах горящие по неизвестной ему причине ладони, но через пару мгновений решительным шагом пошел в направлении основного поля боя. Темари, а затем и Баки молча последовали за ним. *** Канкуро сосредоточенно выпускал из Карасу отравленные кунаи, атака за атакой. Соперник медленно отступал, контратакуя сильнейшими техниками Элемента Молнии. Если бы не Саншоу, и он, и Ино, сжавшаяся в комок внутри стального корпуса марионетки, были бы давно похожи на его любимые стейки хорошей степени прожарки. И все же, идея Какаши разделить самого Какудзу и его маски явно была верной. Отшельник Джирайя взял на себя маску Ветра, отводя ее подальше от поля боя. Краем глаза Канкуро заметил, что саннин вызвал одну из жаб и активно применял совместные атаки Элементом Огня с использованием жабьего масла. Монстрообразная тень медленно плавилась от жара, маска потрескалась и вот-вот должна была расколоться. Сам Хатаке, как единственный из группы, владевший техниками Воды на высоком уровне, сражался с маской Огня и, поскольку его чакра была уже порядком истощена, был усилен Чоджи. Вместе они эффективно теснили монстра к деревьям, стремясь загнать в угол, где, согласно наспех обговоренному ими плану, Копирующий должен был нанести финальный удар по маске своим Райкири. Самому же Канкуро досталось настоящее тело Какудзу, чье активное в настоящий момент сердце имело принадлежность к Элементу Молнии. Из троих противников он и сам бы выбрал именно этого: физическая оболочка была уязвима, а следовательно, он мог в полной мере использовать все преимущества кукольной техники. Однако, к его удивлению, быстро одержать победу у него не получилось: на Какудзу совершенно не действовали паралитические яды, пропитывавшие все оружие его марионеток и обильно выпускаемые ими в виде ядовитого газа, а все физические атаки кунаями и сенбонами были эффективно отбиты пресловутыми скользкими щупальцами. Кроме прочего, ему приходилось прикрывать Ино, чьи техники были против Какудзу совершенно бесполезны, а физически девушка порядком устала, потеряв в скорости и меткости. Кукольнику нужен был обманный маневр, чтобы заблокировать хотя бы одну руку противника. В этом случае, используя атаки той же интенсивности, он смог бы поймать противника в Куроари, и тогда все было бы кончено – его Тайная Черная Техника предполагала, в том числе, и прямой удар в сердце. Однако отвлечь опытного и сосредоточенного Какудзу, а тем более блокировать его руки, совершенно не представлялось возможным – казначей Акацки прекрасно просчитывал ходы и демонстрировал чудеса концентрации. Канкуро старательно прокручивал в голове тот небольшой объем информации, который он успел получить во время краткого обсуждения тактики боя с товарищами из Скрытого Листа. Догадка осенила лицо кукольника ехидной улыбкой, цепкий взгляд карих глаз принялся исследовать окрестности в поисках блестящего предмета, столь дорогого, без сомнения, всем пяти сердцам его противника, вне зависимости от их стихийной принадлежности. Небольшой чемоданчик обнаружился под одним из деревьев, предусмотрительно присыпанный песком и землей. Ловким пальцам марионеточника не составило труда незаметно присоединить несколько нитей чакры к вожделенному его противником предмету и подкинуть его высоко вверх, осторожно щелкнув обоими замками. Ветер мгновенно подхватил купюры, а пустой чемоданчик тяжело упал на землю. Красно-зеленые глаза Какудзу расширились в священном ужасе, щупальца на мгновение замерли, а затем беспорядочно задергались в попытке поймать разлетавшиеся все дальше деньги. Отравленное лезвие Карасу вонзилось в сердце, практически не встретив сопротивления. Какудзу упал навзничь, сдавленно прохрипев и устремив стеклянный взгляд в небо, на фоне которого продолжали кружиться в причудливом танце приятно-зеленые бумажки, то поднимаясь с новым порывом ветра, то мягко опускаясь на землю рядом с телом казначея Акацки. За свою долгую, почти столетнюю, жизнь Какудзу, пожалуй, никогда не видел ничего красивее… - Эффектно, друг мой, очень эффектно! – Джирайя одобрительно похлопал Канкуро по плечу и прикурил трубку, вылавливая взглядом редкие все еще кружившиеся в воздухе банкноты. - На том и стоим, – хитро прищурившись, ответил польщенный кукольник, украдкой взглянув в восхищенно расширенные голубые глаза стоявшей рядом Ино. – А главное – не придется отмывать Куроари. - А вот и наш гениальный Шикамару! И в сопровождении прекрасной дамы! – ухмыльнулся саннин, провожая глазами чуть ссутуленную фигуру Шикамару и переводя взгляд на спешившую к ним Темари. - Какаши-сенсей, Вы как? – Нара опустился рядом со своим капитаном и обеспокоенно заглянул в полузакрытый правый глаз. - Ну, бывало и получше, – честно признался Копирующий, прислонившись затылком к дереву, прикрыв глаза и поглаживая болевшие после попытки изъятия сердца левое плечо и руку. – Как там Хидан? - Глубоко под землей. – Шикамару опустил расслабленные руки на колени. – Спасибо Вам, Какаши-сенсей, – тихо проговорил Нара, наблюдая, как Темари обнимает Канкуро, Ино что-то щебечет ей, как всегда восторженно делясь эмоциями и отчаянно при этом жестикулируя, а Чоджи приземляется у корней развороченного дерева, открывая пачку картофельных чипсов со вкусом барбекю. - Отличный был план, – отозвался Хатаке, не открывая глаз. Нара едва заметно улыбнулся, продолжая следить глазами за Темари. Девушка присела возле дерева и, приспособив вместо стола спину брата, нацарапала что-то на бумажке, затем вызвала уже знакомого Шикамару хорька и вручила ему записку, строгим голосом озвучив адресат. Хорек исчез так же быстро, как и появился, оставив после себя лишь небольшое облачко дыма. Девушка выпрямилась в полный рост, прислушиваясь к рассказу Джирайи, затем, словно почувствовав на себе его взгляд, быстро обернулась. Ее глаза удивительного цвета морской волны слегка расширились, встретившись с темными глазами Шикамару, появившаяся на губах легкая улыбка заставила его улыбнуться в ответ. Неожиданно вспомнилось ее сбивчивое дыхание, приглушенный взволнованный голос, мягкое золото волос и опоясывавшие его теплые руки. Внутри сформировалось уверенное, явственное желание оказаться с ней рядом, ощутить присутствие. Уже в следующее мгновение она отвернулась, возвращаясь к разговору с братом, а Нара растерянно уставился в землю, пытаясь объяснить самому себе, почему вопреки здравому смыслу и ленивому естеству он так уверен, что будет по ней скучать. *** Наруто уныло шел по улице, ссутулив плечи и засунув руки в карманы. Взгляд его небесно-голубых глаз был устремлен в землю, туда, где кружилась дорожная пыль, потревоженная вторжением его сандалий. Совершенно нехарактерное для солнечного парня выражение печали на лице, казалось, потушило свет в вечно сияющих глазах, лишив их привычного задора и бурлящей энергии. Он даже казался меньше ростом и уже в плечах, хотя никогда не был особенно худеньким, еще бы, учитывая тот объем рамена, который он мог незаметно потребить за сутки. Сорвавшийся с его губ тяжелый вздох мог поставить в тупик любого, кто знал Удзумаки Наруто достаточно хорошо. Прищурив один глаз, парень тоскливо взглянул на наполовину скрывшийся за горизонтом красноватый солнечный диск и снова повесил голову. За последние двое суток Наруто прошел непростой и незнакомый ему до недавнего времени путь от энергичного убеждения до праведного гнева, а затем до уныния и абсолютного отчаяния. Он заходил в кабинет Хокагэ с завидным постоянством, стараясь различными способами убедить Пятую включить его в спасательную команду и послать на подмогу Команде Десять и Какаши-сенсею. Сначала он убеждал и доказывал, пытаясь заразить Цунадэ своей энергией и верой. Потом пришел черед гневных выпадов и обвинений, яростного махания руками и брызганья слюной. Затем Наруто снова сменил тактику и начал слезно умолять. Цунадэ каждый раз терпеливо выслушивала его, не отрывая взгляда от разложенных на столе документов. Затем, почувствовав паузу в его пламенной речи, поднимала тепло-коричневые глаза и ровным тоном сообщала, что посылать Джинчуурики Девятихвостого прямо в руки Акацки она не намерена. В завершении ее красноречивый взгляд падал на массивную дверь кабинета за спиной Наруто и снова опускался к свиткам на столе. Парень послушно разворачивался и уходил только для того, чтобы опять вернуться через пару часов с новыми аргументами. Наруто верил в силу убеждения так же свято, как Майто Гай в силу юности, однако до сих пор ни один из его подходов не увенчался успехом. Последние две попытки были особенно не похожи на него: он хмуро заходил в кабинет без стука, вставал напротив Хокагэ и мрачно изрекал: "Отпустишь?". И, получив ожидаемый отказ, разворачивался на пятках и выходил вон. Блондин остановился перед резиденцией Хокагэ, поднял кручинную голову и тоскливым взглядом посмотрел в освещенное окно кабинета Цунадэ. Даже заходить не хотелось, потому что аргументы закончились. Да и по всем расчетам они уже наверняка сражаются, и даже если Наруто разрешат выдвинуться сейчас, он все равно прибежит уже к шапочному разбору. Парень тяжело вздохнул, повесил голову и прошел мимо. Через пару минут он услышал шаги за спиной, а еще через минуту его догнала Сакура. - Наруто! Да погоди же! – Харуно схватила его за плечо. - Чего тебе, Сакура-чан? – не поднимая головы, буркнул блондин. - Джирайя-сама прислал жабу: Акацки повержены, все живы и здоровы, возвращаются в Коноху, – радостно сообщила куноичи. – Песчаники тоже не пострадали и отправились домой в Суну. - Это просто супер, – ответил Наруто. - Ты что не рад? – возмутилась Сакура, уперев руки в бока. - Да рад, конечно. Просто, – он почесал затылок, неловко улыбнувшись, – обошлись без меня. - Наруто, – Сакура серьезно посмотрела в голубые глаза, – иногда правильными оказываются не самые очевидные вещи. Понимаешь? - Нет, – честно признался блондин. Сакура задумчиво посмотрела на гору с высеченными на ней лицами Хокагэ. Лицо девушки вдруг просветлело, на губах заиграла легкая улыбка. - Иногда на первый взгляд кажется хорошим что-то одно, но потом… – она помолчала, остановившимися глазами глядя за спину Наруто. – Потом вдруг оказывается, что оно не такое уж и хорошее. Зато то, что раньше казалось неправильным, странным, даже отталкивающим… вдруг предстает в ином свете. - Сакура-чан, ты меня совсем запутала, – расстроился Наруто, глядя на посерьезневшую подругу. Парень проследил за ее взглядом и не нашел за спиной решительно ничего интересного, если не считать облаченного во все зеленое и улыбавшегося во все тридцать два блестящих зуба Гая-сенсея, который вышел на вечернюю пробежку в сопровождении верного, не менее зеленого и довольного Толстобровика. - Прости, Наруто! – Сакура мягко улыбнулась, тряхнув головой, словно отгоняя грустные мысли, и посмотрела на растерянного парня. – Я это к тому, что ты пропустил этот бой, возможно, именно потому, что впереди тебя ждет еще много блестящих сражений. Выше нос! Из всей глубокомысленной речи с философским подтекстом Наруто услышал только последний пассаж про блестящие сражения в будущем и тут же логично заключил, что на голодный желудок сражаться смысла нет никакого. - Спасибо, Сакура-чан! – просиял Удзумаки, расправил широкие плечи и взял курс на Ичираку-рамен. *** Сумерки опустились на Деревню Скрытого Песка не более часа назад, но из открытого окна кабинета Кадзекагэ уже веяло прохладой, как будто и не было изнуряющей полуденной жары. Гаара сидел за столом и пятый раз перечитывал одну и ту же строчку из последнего донесения разведывательного отряда, но никак не мог уловить ее смысл. Мысли наотрез отказывались концентрироваться на сути прочитанного, а вольными птицами порхали под самым потолком кабинета, стремясь покинуть просторную комнату, вылететь в распахнутое окно и устремиться туда, где сейчас были его брат и сестра. Молодой Кадзекагэ не понаслышке был знаком с постоянной борьбой с внутренними демонами, необходимостью держать себя в руках и важностью самоконтроля, однако сейчас удержать в клетке собственные мысли ему не удавалось. Положив локти на стол, запустив длинные пальцы в огненно-красные волосы и прикрыв усталые глаза, Гаара был вынужден признаться самому себе, что находился в крайней степени волнения и испытывал неведомое ему доселе всепоглощающее беспокойство. Впрочем, шиноби, вошедший в это мгновение в кабинет, увидел обычное бледное и спокойное лицо могущественного правителя Суны с чуть затуманенными бирюзовыми глазами, осененными неизменными темными кругами – свидетельством его бесчисленных бессонных ночей. - Кадзекагэ-сама, это несколько минут назад принес хорек Темари-сан. – Чуунин поклонился, передавая свернутый в трубочку листок бумаги. Протянутая за письмом рука не дрогнула, лишь слегка сжав бумажку цепкими пальцами, напряженный взгляд нетерпеливо пробежал по неровным строчкам сумбурного, но, без сомнения, радостного послания сестры, плотно сжатые губы расслабились. Только едва заметный вздох облегчения мог выдать Гаару, однако чуунин его не заметил. - Спасибо, – степенно проговорил Кадзекагэ, откладывая полученное сообщение в сторону. – Хорька надо покормить. Оставшись один, Гаара еще раз перечитал письмо сестры, слегка улыбнувшись ее сбивчивой манере излагать мысли. Медленно поднявшись, чтобы не потревожить привычную головную боль, он подошел к окну и окинул хозяйским взглядом горевшую вечерними огнями Деревню. Мысли разом пришли в порядок, волнение и беспокойство отступили: брат и сестра в безопасности, миссия успешно выполнена, никто из шиноби не пострадал, Акацки повержены. Кадзекагэ вздохнул полной грудью и медленно выдохнул, удовлетворенно прикрыв глаза. Гаара живо представил, как завтра утром Темари влетит в его кабинет, устроится на своем любимом широком подоконнике, подтянув колени к груди, и будет увлеченно рассказывать об их миссии, поминутно бросая взгляд в окно. Как вслед за ней медленно, вразвалочку войдет Канкуро, усядется в большое кожаное кресло, вытянув в проход непомерно длинные ноги, и, изобразив на лице снисходительную улыбку, будет делать вид, что не слушает рассказ сестры, и невпопад комментировать, заставляя ее злиться и краснеть. Как сам Гаара будет внимательно слушать сумбурное, эмоциональное повествование, стараясь не пропустить ни одного взгляда, ни одного жеста, сохраняя на лице вежливую полуулыбку и бесконечно наслаждаясь общением. Как Темари нерешительно замрет за спинкой его кресла на пару секунд, робко потреплет его по волосам, едва заметно вздохнув, и, непременно отвесив Канкуро подзатыльник, стремительно выпорхнет из кабинета, оставив их с братом восхищенно смотреть ей вслед. Пятый Кадзекагэ открыл глаза, уголки тонких бледных губ чуть дрогнули в искренней и светлой полуулыбке, которая так редко посещала его лицо и которую практически никто никогда не видел. Никто, кроме брата и сестры.