Элемент Водоворота

Продолжаем традицию предупреждающих дисклеймеров к главе (сообщите, если мы Вам надоели со своими нудными пояснениями): 1. Пока Вы окончательно не запутались, сообщаем, что некоторое время события нашей «нетленочки» будут происходить параллельно на двух площадках: Джинчуурики и Ко на Чудо-острове и Саске в Акацки. Главы будут чередоваться, также будут неизбежные «прямые включения с полей» по другим направлениям. 2. Нижеприведенная глава описывает события на второй площадке и раскрывает некоторые секреты будней «особо опасных нукенинов, держащих в страхе весь мир шиноби». Тут нам придется повиниться, поскольку не смогли противостоять острой потребности сбалансировать очередную порцию переживаний разнесчастного Саске чем-то веселым. За неимением другого варианта, отдуваться придется Акацки. Извините) Мы также узнаем кое-что новое о Нагато и Конан. Приятного чтения) >>>>> Белесый свет неоновых ламп создавал ощущение абсолютного холода в помещении. Саске выдохнул сквозь чуть приоткрытые губы, ожидая увидеть пар. Но пара не было, впрочем, как и мурашек по коже или ощущения замерзшего кончика носа. Холод был не снаружи, он гнездился внутри, сгущая кровь и покрывая ледяной коркой сердце. Перед ним на высоком столе на колесиках лежало тело, накрытое белой простыней. Он сам хотел, нет, требовал, чтобы ему его показали. И вот теперь нерешительно стоял в дверях, боясь сделать пару шагов вперед. Он мысленно уговаривал себя, что на самом деле ничего не изменится. Брат мертв вне зависимости от того, осмелится Саске взглянуть на тело или нет. Но одно дело понимать, и совсем другое – убедиться. Непонятный, необоснованный страх растекался по всему телу, захватывал все новые и новые территории. Каким-то непостижимым образом ему казалось, что до тех пор, пока он не увидит трупа Итачи, все то, что произошло с ними, будет оставаться страшным сном. Очередным страшным сном его жизни. Прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вздохов. Потянулся рукой к белому полотну, поморщившись от вида собственных подрагивавших пальцев. Хорошо, что Мадара оставил его одного. Демон-разрушитель с дрожащими от волнения руками и сбившимся дыханием – не совсем тот образ, который хотелось создать в мыслях серого кардинала Акацки. Осторожно потянул за краешек простыни, белое полотно медленно отползло в сторону, открыв взору распластанное на столе тело. Итачи выглядел измученным, болезненно худым. Саске удивился, что не заметил этого раньше, во время боя. Бледные руки с длинными, изящными, чуть узловатыми пальцами лежали вдоль тела, одежда была потрепанной и кое-где запачканной кровью и грязью, однако лицо брата было чистым, на нем не было даже следов кровоподтеков. Мадара, судя по всему, постарался придать его лицу максимально естественный вид, скрыв последствия сражения и последующей операции. Казалось, брат спал. Веки с длинными черными ресницами были закрыты, две морщины на щеках, которые Саске так хорошо помнил, теперь казались еще глубже в этом неестественном освещении, тонкие губы были сомкнуты, бледная пергаментная кожа выглядела ненатуральной, некогда красивое лицо было бесцветным, совершенно безжизненным, далеким и чужим. Ему всегда казалось, что лицо Итачи не выражало ровным счетом ничего, было верхом безразличия, образцом бесстрастности, заставляло сомневаться, что оно принадлежало живому человеку. Но теперь он вдруг осознал, как много на самом деле было в нем эмоций. Как то лукаво, то гневно сверкали его выразительные глаза, как легкий изгиб тонкой аристократической брови подкреплял иронию в его голосе, как добрые лучики морщинок разбегались из уголков его глаз, когда он редко и едва заметно улыбался, сколько достоинства было в его резко очерченном подбородке, горделивой посадке головы. Ком подступил к горлу, Саске с усилием его проглотил, несколько раз моргнув, чтобы не допустить слез. Машинально сжал окоченевшую безжизненную руку и медленно стянул с безымянного пальца кольцо. Вспомнились похороны родителей. Как остро он ощущал одиночество тогда, стоя на кладбище и кивая в ответ на высказанные соболезнования. Он не отрывал воспаленного взгляда от красивого лица матери, боясь, что со временем станет его забывать, судорожно сжимал ее руку маленькими пальчиками, как будто этим можно было ее удержать. Тогда он был в шоке и плохо понимал, что происходит, ему все еще казалось, что вот-вот он проснется, этот кошмар закончится. Но ни тогда, ни сейчас его надежды не оправдались. Они умерли. Тогда родители, теперь Итачи. Бросив прощальный взгляд на брата, Саске на секунду замер, фиксируя в памяти и его лицо. Чуть прищурившись, парень прислушался к ударам своего сердца. Проклятая мышца не давала сбоя, не пропускала удар, не сжималась от боли потери. Ведь именно это он чувствовал, когда хоронил родителей, а сейчас… неужели он стал настолько черствым?.. Чтобы отогнать наваждение, Саске провел руками по непослушным волосам, на несколько секунд закрыл ладонями лицо, вернул на место простыню. С усилием открыл глаза, активируя Шаринган. «Аматерасу». Уже знакомая боль ввинтилась в зрачок, заставив приложить усилие, чтобы не зажмуриться. Белая ткань занялась быстро, растворяясь под действием черных язычков. Вытерев рукавом кровавые подтеки со щеки, Саске отвернулся и быстро вышел, плотно притворив за собой дверь. - Как все прошло? – За дверью его поджидал Суйгецу, привалившись спиной к стене, сунув руки в карманы и прислонив рядом верный Кубикирибочо. - Нормально, – пробормотал Саске, недоуменно уставившись на Хозуки. - Ты бледный, – констатировал мечник, ткнув пальцем в щеку брюнета. Саске упрямо дернул подбородком, но ничего не ответил, сделал едва заметный приглашающий кивок и, ссутулившись, пошел по коридору. Туманник прихватил меч и последовал за ним. - Как ощущаешь себя последним из клана? – проведя минуту в полнейшем молчании, не выдержал Суйгецу. - Есть еще Мадара, – отозвался Саске. - Верно, – протянул тот, скосив взгляд на собеседника, – но ты ведь понимаешь, о чем я. Саске резко остановился и взглянул в фиолетовые глаза Хозуки. Ни тени усмешки или издевки, ни одной лукавой искорки. Его глаза были серьезными, глубокими. Неужели Саске не показалось, и в самой их глубине мелькнуло сочувствие? - Э-э… не смотри на меня так! – Мечник замахал руками и глупо хихикнул. – Я покраснею! Я просто хотел посмотреть на твой супер-меч! Вернее, на супер-меч Орыча, который Зецу хотел подрезать, но Мадара его обломал. Саске кивнул, решив, что все-таки показалось, и продолжил движение, с некоторым удовлетворением отметив бодрые шаги собеседника за спиной: быть одному сейчас совсем не хотелось. Войдя в свою комнату, Саске сразу направился к столу, подхватил с подставки Кусанаги и уселся в одно из кресел, кивком предложив мечнику сесть напротив. Хозуки смотрел на меч с приоткрытым ртом, не отрывая от богато украшенных ножен горящего взгляда, осторожно протянул обе руки и бережно принял из рук вождя легендарный меч. - Так ты, значит, и есть Кусанаги? – любовно проворковал он, медленно вынимая клинок из ножен. - Ты что-то знаешь об этом мече? - Саске-дорогуша, ты просто потрясающий невежда! – не меняя заворожено-восхищенной интонации, пробормотал мечник, нежно поглаживая лезвие кончиками пальцев. – Это один из величайших мечей мира шиноби. - Откуда такие познания? – нахмурился Учиха. - Мечи – моя страсть! – Хозуки мечтательно улыбнулся, пожав плечами. – Дашь потом поиграть? – Он с щелчком засунул меч в ножны, бережно положил его на низкий столик, разделявший собеседников. – Я так полагаю, тебе предложили занять место брата среди нукенинов, нагоняющих страх на весь мир шиноби, не так ли, дорогуша? – неожиданно сменил тему Суйгецу. - Именно, – безразличным тоном ответил Учиха. - До них дошла слава о наших подвигах?! – оживился Хозуки, однако взгляд лиловых глаз был предельно серьезен и сосредоточен. – Еще немного, и поклонники начнут одолевать. - Не хочу тебя расстраивать, но мы пока не совершили никаких «подвигов». - Какой ты нудный! Аж зубы сводит! – Суйгецу помолчал, опустив глаза на инкрустированную драгоценными камнями ручку. – А ты уверен, дорогуша? – проговорил он наконец. Что-то в интонации мечника заставило Саске вскинуть взгляд и чуть прищуриться, изучая хитрую акулью ухмылку на его лице. Учиха и раньше замечал это: кривая усмешка и игривая интонация Суйгецу временами непостижимым образом сочетались с серьезным взглядом и прямыми вопросами. Раньше наваждение пропадало быстро, заставляя брюнета сомневаться в том, что он и в самом деле увидел, как на доли секунды с лица туманника сползала маска шута: Суйгецу, словно опомнившись, поспешно озвучивал какую-нибудь несусветную глупость. Но теперь лиловые глаза смотрели ровно и спокойно, Хозуки терпеливо ожидал ответа и даже не думал отступать. И почему-то Саске не мог позволить себе отмахнуться от вопроса. - Мадара рассказал мне кое-что о моем брате, – начал он. – Все было иначе, чем я себе представлял. – Саске помолчал, внимательно глядя в глаза мечнику. – У меня появилась новая цель. Я хочу уничтожить Коноху. – Он скривил губы в презрительной усмешке. – Лучшей компании, чем Акацки, для выполнения этой задачи мне трудно представить. - А что будет с нашей командой? – Суйгецу прищурил один глаз, разглядывая непроницаемое лицо Учихи. - Вы можете остаться вместе со мной и помогать Акацки в реализации их планов, и со временем, возможно, вам тоже предложат членство. - Акацки-шмакацки… – протянул Суйгецу и закусил губу, размышляя. Потом, словно смилостивившись над собеседником, отвел взгляд, и интонация снова стала игриво-капризной. – Послушай, Саске, мы были отличной командой, если, конечно, не принимать во внимание Карин, – он усмехнулся и закатил глаза. – Что особенно важно, мы были предоставлены сами себе, а теперь нами будут командовать какие-то фрики с накрашенными ногтями. Один Кисамэ-семпай чего стоит! Тебя это не смущает, дорогуша? - Я хочу уничтожить Деревню Скрытого Листа, и мне все равно, с кем придется объединиться и кому подчиняться, чтобы добиться этой цели как можно быстрее, – монотонно, словно заученную роль, проговорил Саске. – Но мне бы хотелось, чтобы вы остались со мной, – добавил он чуть тише, опустив взгляд. - Сперва никого не разрешаешь убивать, а теперь «всех убью, один останусь»… – Суйгецу пожал плечами, почесал затылок, поднялся и, закинув на плечо Кубикирибочо, пошел к выходу, продолжая бормотать на ходу. – Эх… Ладно, пойду с Джуго поговорю. Хотя с ним все и так понятно. Он от вождя ни на шаг с тех пор, как Кимимаро сыграл в ящик. Карин, наверняка, захочет быть поближе к своему «Саске», – парень очень реалистично изобразил, как девушка с волнением и придыханием произносит имя своего предмета обожания, закатив при этом глаза. – И все это нисколько не облегчает мой собственный выбор. Салют! – Хозуки скрылся за дверью, на прощание махнув свободной рукой. Саске проводил мечника тяжелым взглядом, какое-то время сидел неподвижно, размышляя о том, какое решение может принять Суйгецу, затем автоматически подхватил со стола меч и встал. Взвесив Кусанаги в руках, он слегка поморщился: меч был тяжеловат, и обращаться с ним так же легко, как с катаной, будет не слишком просто. Однако Учиха все-таки вытащил его из ножен, затем ухватился за удлиненную рукоять обеими руками. Вдруг ему показалось, что меч как будто подстроился к его руке, держать его стало гораздо удобнее, и он уже почти не чувствовал веса клинка. Саске удивленно посмотрел на лезвие: может ли быть, что меч сам цеплялся за его ладони, стремился стать с ним одним целым, признавал в нем хозяина? Суйгецу говорил что-то о том, что великие мечи сами выбирают хозяев, но тогда Саске отмахнулся от его россказней, как от навязчивого бреда. Но сейчас… Учиха сделал несколько выпадов и мнимых ударов, затем вложил Кусанаги в ножны и снова пристроил на подставку на столе. Ладони ощущали странный холод, как будто только что он сжимал не рукоять меча, а чьи-то теплые пальцы. Он тряхнул головой, переключив внимание на более насущные проблемы, ведь сегодня ему предстояло встретиться с Акацки. *** Переместившись в основное убежище Акацки, Мадара первым делом организовал встречу Саске с Пейном, формальным лидером организации, и его напарницей Конан. Они же были единственными, кто знал, что на самом деле руководство организацией осуществлял Учиха-старший, умело скрывавшийся под личиной придурковатого новобранца Тоби. Их встретил высокий молодой мужчина с растрепанными короткими рыжими волосами. Лидер-сама явно был поклонником пирсинга – его нос и уши были неоднократно проколоты. Сиреневые глаза-Риннеганы не выражали ровным счетом ничего, впрочем, как и безразличное бледное лицо. Он говорил спокойным, низким, слегка усталым голосом, который, казалось, принадлежал другому человеку. Пожав холодную руку, Саске перевел взгляд на его напарницу Конан. Обрамленное синими волосами лицо было бесстрастным. Но она совершенно точно рассматривала Саске, как будто увидела кого-то, о ком много слышала раньше. Под взглядом ее печальных глаз цвета темного янтаря молодой Учиха чувствовал себя неловко. За все время общения она не сказала ни слова, да и Пейн говорил мало, больше изучающее смотрел. После того как было покончено с приветствиями, Мадара кратко ввел Саске в курс дела, сообщив, что основной целью деятельности организации на текущем этапе являлся захват Биджу – Хвостатых демонов, запечатанных в людях. Чакру извлеченных демонов он планировал использовать для поддержания мира на континенте и недопущения развязывания новых войн. Пообещав позже объяснить подробнее, мужчина в маске оставил их, поручив Пейну организовать все остальное. Напарником Саске должен был стать Хошигаки Кисамэ, бывший напарник Итачи. Объяснение было до отвращения логичным: техники и стиль ведения боя у них с Итачи во многом были похожи, поэтому такой расклад позволит избежать разработки новых командных стратегий. По недовольно поджатым губам Пейна Саске догадался, что новый напарник не был в восторге от идеи работать с ним, а потому Акацки решили свести к минимуму их общение. Пейн взял на себя теоретическую подготовку новобранца, а также все организационные вопросы. Бегло взглянув на часы, Лидер предложил приступить к знакомству с остальными членами организации. *** Поспешно захлопнув за собой дверь собственной комнаты и скинув надоевший форменный плащ вместе с повадками придурковатого Тоби, мужчина в маске сел за массивный деревянный стол, устремив взгляд единственного глаза на устроившегося в кресле напротив собеседника. Зецу сидел, расслабленно закинув ногу на ногу и положив разноцветные руки на подлокотники, и ждал начала разговора. - Как все прошло? – поинтересовался хозяин кабинета. - Плохие новости, – ответил хриплый голос черной половины. - Они догадались о том, что мы собираем Биджу, – поспешно добавил Белый. - И они все-таки смогли договориться, – продолжил Черный, – хотя этот договор пока очень шаткий. - Да. И они отправили всех троих Джинчуурики на остров под охраной, – продолжил повествование высокий голос. - Все трое Джинчуурики, собранные в одном месте... – задумчиво проговорил Учиха, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди. – Они не такие уж и сообразительные. - Как сказать, – отозвался Черный. – На этом самом острове Джинчуурики Восьмихвостого прошел тренировку, в результате которой научился контролировать силу Биджу. И они надеются, что такую же тренировку смогут пройти также Удзумаки Наруто и Пятый Кадзекагэ. - Значит, нам надо напасть прямо сейчас, пока они не добрались до места, пока не приступили к тренировке, пока не стали еще более опасными соперниками, – радостно оскалилась белая половина. - Мы сейчас не готовы напасть, – Тоби поднялся и сделал несколько шагов. - Почему? – недоуменно округлил находившийся на белой половине лица глаз Зецу. - На остров мы напасть не сможем, он под надежной защитой сенсорного поля. Команды сопровождающих и силы Восьмихвостого хватит, чтобы продержаться до прихода подкрепления из Кумо, – раздраженно ответил Черный. – Единственный вариант – напасть на корабль. - Да, и нам надо торопиться, – оживился Белый. - Не вариант, – отрезал мужчина в маске. – Сражение в открытом море, далеко от берега не даст нам возможности использовать силу Пейна. Вода также не самое лучшее поле боя для Сасори. В полную силу в такой обстановке смогут работать только Дейдара и Кисамэ. - Двоих будет недостаточно, чтобы атаковать объединенную команду Альянса, – согласился Черный. – А как же новенький? - Саске и его команда… – Тоби помолчал. – К ним надо приглядеться. - Ты слишком мнительный! – воскликнул Белый. – В наших руках такая сила, а ты не хочешь ею воспользоваться! Мы упустим драгоценное время. - Я ему не доверяю, – отозвался Учиха, крепче сжав скрещенные на груди руки. – Пока не доверяю, – повторил он. - Ты не доверяешь Саске, не доверяешь Нагато, и Итачи ты тоже не доверял… – начал загибать пальцы Белый. - И в случае с Итачи он оказался прав, – вмешался Черный, заставив вторую половину обиженно закусить губу. – Да и в случае с Нагато, по большому счету, тоже. Разница лишь в том, что у нас есть надежные рычаги давления на Нагато и Конан. Тоби тяжело вздохнул и уселся обратно за стол. - Созданный Альянс и то, с какой настойчивостью Суна с Конохой этого добивались, говорят о том, что нам противостоит не просто сильный соперник. Вряд ли они не понимают, что собранные в одном месте Джинчуурики – отличная приманка для Акацки, – заговорил он. Зецу кивнул. – Мы должны атаковать, когда они разойдутся по углам. - Помяни моё слово, из этого ничего не выйдет! – хмыкнул Белый. - Разделяй и властвуй, – задумчиво прохрипел Черный. - Да, – охотно подтвердил Тоби. – Я думаю, нам надо выждать, все тщательно спланировать и подготовиться. - Я считаю, что нам надо напасть сейчас, – запротестовал Белый. – Нам и так остались самые непростые цели, нет смысла ждать, пока они станут еще сильнее. - Решать тебе, – резюмировал Тоби, взглянув в расположенный на черной половине лица Зецу желтоватый глаз. - Мы подождем, – после некоторой паузы ответил хриплый голос. – Пока подождем. - Я хотел попросить тебя присмотреть за Саске, – проговорил Тоби. – Нагато я возьму на себя. - Хорошо, – согласился Черный Зецу. *** Столовая, где собирались Акацки для редких совместных трапез, была довольно большой. Пейн уселся на свое место в самом дальнем углу, налил зеленого чая для Конан, сделал приглашающий жест Саске, а затем углубился в свои мысли, не обращая внимания на происходившее в комнате, время от времени переговариваясь с напарницей. Саске сел на указанный ему стул, который удобно располагался напротив двери и давал уникальную возможность рассмотреть каждого, кто входил в помещение. Первым появился высокий и плечистый Хошигаки Кисамэ. Скользнув безразличным взглядом по лицу молодого Учихи, он поставил в уголке свой забинтованный меч, уселся за стол и с аппетитом накинулся на еду, обильно запивая ее водой из непомерно большой кружки и не поднимая взгляда от тарелки. Затем в столовой показался невысокий тощий паренек с длинными светлыми волосами, закрывавшими половину лица. Огромный ясный ярко-голубой глаз с минуту оживленно исследовал лицо Саске, затем на губах расцвела полуулыбка. - Саске-кун, ты очень похож на своего брата, да упокоится он с миром, ага! – Блондин расплылся в презрительной улыбке. – Жуткий был тип, мрачный, молчаливый! Как зыркнет своими проклятыми красными глазами, бр-р-р! – Парень поморщился. - Дейдара! – осадил Кисамэ, и Саске почувствовал прилив благодарности к суровому мечнику. – Ты же знаешь, о покойниках или хорошо, или… - Молчу-молчу, да, – вновь заулыбался тот. – Никакого чувства прекрасного, ага, – заговорщицки добавил он, проходя мимо Саске и едва заметно кивнув в сторону Хошигаки, – только грубая сила, – он скривил губы. – А ты как относишься к искусству, м? – Блондин возбужденно изучал его лицо, придвинувшись настолько, что Учихе пришлось собрать все силы, чтобы побороть острое желание оттолкнуть его. - Ну, смотря к какому, – пробормотал он, нарочито медленно наливая мисо в глиняную плошку. Дейдара отскочил на пару шагов в сторону и презрительно смерил его диким взглядом. - Есть только одно искусство, которое в состоянии отразить красоту мгновения, да! Искусство – это взрыв! – набрав в легкие побольше воздуха, он что было силы крикнул: – БАМ! «Чертовы фрики», – закатил глаза Саске, вытерев расплескавшееся содержимое пиалы салфеткой и вспомнив предостережение Суйгецу. - Уж помолчал бы ты, Дейдара, в самом деле! – В комнату, еле передвигаясь и скрючившись в три погибели, вошел пожилой мужчина, чью нижнюю половину лица скрывала маска. – Твое, с позволения сказать, «искусство» – просто бред собачий! Добрый вечер! Сасори, – представился он. - Учиха Саске. - Да-да, я знаю. Братец Итачи. Очень рад. «Хотелось бы и мне сказать то же», – Саске натянул подобие вежливого выражения лица и кивнул. Затем примчался Тоби-Мадара, глупо подпрыгивая и радостно приветствуя всех присутствовавших, он заговорщически подмигнул Саске из-под маски и уселся за стол рядом с Кисамэ, беспрестанно дергая его просьбами передать то или иное блюдо. Хошигаки терпеливо передавал, сопровождая услугу глухим рычанием и закатыванием глаз. Последним в столовой появился двуединый Зецу. Поздоровавшись с Саске на два голоса – хриплым и низким голосом черной ипостаси и писклявым ультразвуком белой половины – он присел за стол по правую руку от Саске. Расправив юбочку из зеленых веток и тоскливо ознакомившись с ассортиментом блюд, он немедленно высказался против употребления растительной пищи и прочитал небольшую лекцию о необходимости срочного перехода на продукты исключительно животного происхождения. Он также радостно пригласил нового товарища прийти на экскурсию в его оранжерею, разбитую в бывшей комнате Орочимару, и посетовал на то, что вверенных ему площадей катастрофически не хватает для выращивания всех тех многочисленных видов редчайших и ценнейших представителей флоры, которые он хотел бы разводить. Саске потерял аппетит в ту же минуту, когда боковым зрением увидел, как Дейдара ест руками. И дело тут было вовсе не в слишком рафинированном аристократическом воспитании наследника мятежного клана: Дейдара не просто отказывался от использования приборов, он пережевывал пищу при помощи ртов, расположенных на его ладонях. Живое воображение и пытливый ум сыграли с Саске злую шутку, мысленно изобразив систему пищеварения его соседа, что и вызвало рвотные позывы и полное отторжение пищи. Справившись с собой, Саске перевел взгляд на остальных. К счастью, Сасори вообще ничего не ел, чем сразу заслужил симпатию Учихи, правда, ненадолго. Мужчина сосредоточенно и, по его глубокому убеждению, совершенно незаметно собирал со всех тарелок масло, складывал его под столом в скляночку, которую затем спрятал в один из своих непомерно длинных рукавов. Поймав недоумевающий взгляд нового товарища, он неопределенно пожал плечами и пробормотал что-то про чертову экономию, вспомнив какого-то Какудзу и тут же возведя глаза к небу и пожелав последнему успокоения души. Пейн и Конан мирно шушукались, загородившись от присутствующих свежей прессой. Кисамэ смачно отрыгнул, оглядывая разоренный им стол голодным взглядом и допивая седьмую кружку воды. Тоби беспорядочно тыкал вилкой по всем тарелкам в попытке съесть хоть что-нибудь, пока на лакомый кусочек не положил глаз Хошигаки. Вскоре на его тарелке выросла внушительная пирамида из разнообразных закусок, которая спустя мгновение с грациозной подачи самого Тоби оказалась на полу, сопровождаемая его слезливым возгласом и язвительной фразой Сасори, что, будь с ними сейчас все тот же загадочный Какудзу, расходы на испорченные продукты были бы немедленно вычтены из и без того скромного жалования Тоби, причем на всякий случай в двойном размере. От соседа слева доносилось стройное трехголосое чавканье. Сосед справа, изобразив сладчайшую улыбку, витиевато выражал надежду, что Саске не станет возражать, если после его безвременной кончины в отведенной ему комнате будет устроена еще одна оранжерея. Саске не выдержал и с грохотом отодвинул стул, пожелал всем приятного аппетита и удалился из этого сумасшедшего дома в свою комнату, ключ от которой и краткие пояснения о месторасположении в бесконечном лабиринте коридоров, дала ранее Конан. *** Тихий стук в дверь прервал и без того беспокойный сон, полный тревожных мыслей. Саске поднял голову с подушки, мгновенно активировав Шаринган и сжав рукоять катаны. Первое знакомство с Акацки ясно дало понять, что в этом, с позволения сказать, убежище можно было ожидать чего угодно. В долю секунды оказавшись у входа в комнату, он распахнул дверь и увидел бледное лицо Конан, прижимавшей указательный палец к губам. - Ты должен пойти со мной, Саске-кун, – едва слышно проговорила она. – Он хочет поговорить с тобой. - Пейн? – удивился юноша, устремив на нее пристальный взгляд алых глаз, однако все же опустив катану. Конан и Пейн, если опустить обилие пирсинга на лице последнего, показались ему наиболее адекватными из всех участников Акацки. - Не совсем. Пожалуйста, пойдем. Нас не должны увидеть. Саске пожал плечами и послушно последовал за ней по пустым коридорам убежища, с помощью Шарингана сканируя, нет ли поблизости Мадары или этого вездесущего Зецу. Все было чисто, однако Конан постоянно недоверчиво оглядывалась, будто бы тоже что-то проверяя. Наконец, она остановилась возле угловой комнаты, еще раз осмотрелась и открыла дверь в темное помещение, пригласив своего спутника войти. Освещенная лишь узкой полоской белесого лунного света из наполовину задернутого тяжелой шторой окна, комната казалась слегка зловещей, однако Конан наконец расслабилась, заперев дверь на ключ изнутри. - Он здесь, Нагато, – произнесла она, проходя вглубь комнаты. - Тоби и Зецу? – поинтересовался приглушенный, слегка хриплый мужской голос из дальнего угла, где Саске сразу же почувствовал сильную, очень сильную чакру. - Их нет в убежище, я проверила трижды. - Кто ты? – Учиха инстинктивно нащупал рукоять катаны и приготовился атаковать. – Что тебе от меня надо? - Оружие тебе ни к чему, я хочу просто поговорить, – продолжил невидимый собеседник. Саске напряг зрение, пытаясь разглядеть говорившего, однако даже Шаринган смог выловить в кромешной темноте лишь странного вида конструкцию, похожую на огромную деревянную бочку, к которой были присоединены с помощью толстых черных прутьев шесть стальных саркофагов. - Если хочешь говорить, то покажи свое лицо! – потребовал Саске, незаметно для себя повышая голос. - Ты прав. Так же сказал мне тогда и твой брат. Конан, свет, – полупросьба-полуприказ, который был немедленно исполнен. Представшее перед глазами юного Учихи зрелище не шло ни в какое сравнение ни с ртами на ладонях Дейдары, ни с голубым цветом кожи Кисамэ, ни с ветками-челюстями Зецу. В ту самую бочку, которую он разглядел с помощью Шарингана, было по пояс помещено неестественно худое, совсем истощенное тело мужчины. Руки его были погружены в стальные канистры, а из спины торчала дюжина длинных черных прутьев, по которым струилась чакра, наполняя собой саркофаги с шестью телами. Длинные красные пряди его волос спускались почти до острого подбородка, обрамляя впалые щеки, закрывая всю правую половину лица. Юноша прищурился, рассматривая тонкие черты: высокие скулы, прямой нос и большие, глубокие сиреневые глаза, будто подернутая рябью водная гладь. Если бы не болезненная худоба, его лицо можно было бы даже назвать красивым и располагающим к себе. - Ты… Настоящий Пейн? – Глаза Саске удивленно расширились, и он судорожно переводил взгляд с обладателя Риннегана на Конан и обратно. - Да. Но говорить я хотел не обо мне, а о тебе, – прохрипел, закашлявшись, Нагато. – Зачем ты пришел в Акацки? – Глаза Рикудо испытующее исследовали лицо юноши, стараясь прочитать его эмоции и мысли. - Какое это имеет значение для тебя? Ты получил в свое распоряжение сильного шиноби и Шаринган, который нужен для поимки Девятихвостого. Мои причины не должны тебя волновать, – вскинулся Саске, скрестив руки на груди в защитном жесте и перебирая в голове возможные мотивы такого поведения этого странного человека. Не найдя достойного объяснения, он решил, что его проверяют на честность или что-то вроде этого. - Не равняй меня с Тоби. Мне не нужен твой Шаринган и не нужна твоя сила. Я просто хочу понять, почему неглупый, рассудительный человек совершает такие нелепые поступки, – ответил Нагато, не без удовлетворения заметив, как юноша задохнулся в приступе беззвучного гнева. - Какого черта ты… - Помолчи. – Мужчина снова закашлялся. – Я старше тебя лет на двадцать и, поверь мне, жил не в мирное время. Я знаю, что такое ненависть и желание отомстить, доводящее до безумия. – Он прикрыл глаза, нахмурившись. – И я знаю, что это путь в никуда. - Я хочу всего лишь восстановить справедливость. И Акацки мне в этом помогут, – утвердительно произнес Саске, с вызовом глядя на собеседника. Нотации и внушения никогда не имели на него должного эффекта. - Ты даже не знаешь, что такое Акацки, а уже рассуждаешь о том, как они смогут помочь тебе в твоей мести. Да будет тебе известно, что эта так называемая преступная организация – всего лишь свора отвергнутых всеми шиноби, навсегда обреченных прозябать в болоте ненависти, кучка никому не нужных людей, у которых нет ни выбора, ни шанса, ни надежды на будущее. - Неплохая оценка своих подчиненных, Лидер-сама, я учту, – хмыкнул Саске. – Только ума не приложу, зачем ты мне это говоришь? Почему тебе так важно, чтобы я не вступил в Акацки? - Потому что твой брат сделал все, чтобы у тебя был и выбор, и шанс, и надежда, – слегка вздрогнув от робкого прикосновения Конан к его локтю, продолжил Нагато. – Все то, чего не было у него самого. А ты хочешь в угоду своей жажды мести разрушить все его старания. - Ты не можешь судить о том, чего хотел Итачи. Ты ничего о нем не знаешь! – Имя брата, пусть и произнесенное им же самим, резануло слух, и голос юноши дрогнул. - Ошибаешься. Я знаю больше, чем ты думаешь. – Он немного помолчал. – Я всегда считал Итачи своим другом, как, надеюсь, и он. Мне известно, почему и при каких обстоятельствах твой брат покинул деревню Скрытого Листа, он сам рассказал мне. А вот ты никогда не должен был об этом узнать. - Мадара все мне рассказал! Из-за них… Из-за них я… Тебе ни за что не понять, каково это! – Саске сорвался на крик. - И снова ошибаешься. Во-первых, человек в маске – это не Мадара. Во-вторых, я прекрасно знаю, каково это – быть повинным в смерти дорогого человека. – Нагато опустил голову и глубоко вздохнул, чем вызвал новый приступ кашля. Конан сильнее сжала тонкими пальцами его локоть. – В свое время меня заставили убить человека, который был мне больше, чем брат. И я тоже жаждал любой ценой восстановить справедливость. Мы похожи, Саске. Познав боль утраты, мы, как и все обычные люди, действуем лишь на основании наших собственных понятий, ведомые жаждой мести, имя которой «справедливость». У каждого из нас свои представления о правде и справедливости, и очень часто они не совпадают. Саске только беззвучно открывал и закрывал рот от удивления: его собеседник не производил впечатления вероломного злодея или коварного обманщика, которого Мадара мог подослать, чтобы проверить его. У него была своя позиция, свои мотивы, своя философия. Совсем не похоже, что Мадара смог бы им манипулировать. Он сказал, что Итачи был его другом. Возможно ли такое? Возможно ли, что его скрытный и всегда молчаливый брат мог довериться кому-то настолько, что рассказал ему об отвратительной правде? В голове упрямо всплывали слова брата, сказанные во время их последнего боя: «Люди проживают всю жизнь, основываясь на том, что они считают «правдой» и «справедливостью». Однако это весьма неопределенные понятия. Что если твоя «правда» окажется всего лишь иллюзией?» Этот Нагато говорит то же самое. Возможно ли?.. - Стремление всех людей к их собственной персональной справедливости порождает только новую месть и ненависть, потому что каждый возвеличивает лишь свою правду, не заботясь о правде других. И в конечном итоге образуется огромная спираль из ненависти, именуемая «мир шиноби». Попав внутрь этого водоворота, из него невозможно выбраться. – Нагато тяжело дышал, то и дело закашливаясь, однако голос его был по-прежнему предельно спокоен. - Я уже попал туда, и для меня нет обратного пути, – произнес Саске после минутного молчания. – Я не смогу жить, зная, что люди, приказавшие моему брату сделать подобное и отобравшие у него надежду, продолжают радоваться жизни и улыбаться. - Итачи хотел замкнуть эту спираль на себе. Он хотел, чтобы твоя ненависть закончилась с его смертью, и ты героем вернулся в Скрытый Лист к своим друзьям. Так и должно было случиться, если бы этот мерзавец Тоби не рассказал тебе правду. - Ты сказал, что он не Мадара. Это правда? – Учиха прищурил Шаринган, наблюдая за реакцией собеседника. - Правда. – Ни один мускул не дрогнул на бледном лице. Глаза Рикудо продолжали смотреть на него уверенно и спокойно. Нагато не лгал. - Тогда кто? - Этого я не знаю. Он никогда не доверял до конца ни мне, ни Итачи, видимо, подозревал нас в сговоре. Ты должен быть с ним предельно осторожным. Он умело манипулирует людьми, играя на их чувствах, заставляет всех плясать под свою дудку. И если ты вступишь в Акацки, дороги назад уже точно не будет. Подумай еще раз, Саске. Ради всего святого, ради памяти своего брата, откажись от мести! – Нагато впервые за время их разговора повысил голос. - Мой выбор давно сделан. Я не отступлюсь, – произнес Учиха, поворачиваясь к двери и давая понять, что разговор окончен. - Пусть будет так. – Поняв, что дальнейшие уговоры ни к чему не приведут, его собеседник отступил. – И все же ты можешь рассчитывать на мою помощь или совет, если они тебе понадобятся. Я обещал твоему брату приглядеть за тобой, когда его не станет. - Спасибо. – Саске слегка кивнул и уже собирался выйти из комнаты, но вдруг обернулся и еще раз посмотрел в глаза Нагато. – Еще один вопрос. Почему вы оба еще в Акацки? Непохоже, что ваши идеалы полностью совпадают с планами Тоби. - Я заложник ошибок своего прошлого, – ответил обладатель Риннегана, отводя глаза. – Тоби нужна сила глаз Рикудо, поэтому он нашел способ заставить меня остаться. Слабое место всех нас – наши привязанности и дорогие нам люди. – Взгляд сиреневых глаз скользнул по синим волосам Конан, на секунду задержавшись на бумажной розе, которую она всегда вплетала в свою прическу. – И Тоби умеет эти слабости находить, даже если их хорошо прятать. Учиха ничего не ответил и через несколько секунд скрылся за дверью. Конан облегченно выдохнула и отпустила локоть Нагато. - Чертов Тоби, – прохрипел тот, переводя дыхание. - Еще не все потеряно, – постаралась приободрить его Конан, отходя к небольшому столику у окна и наливая стакан воды. – Мальчик не глуп, мне кажется, он понял, о чем ты хотел его предупредить. - Он молод и неопытен. Он потерял брата, им сейчас легко управлять. И этот негодяй решил сыграть на его чувствах к Итачи и запудрил ему мозги. Этого и боялся Итачи. Я подвел его. - Не обвиняй себя. Мы не могли знать. - По крайней мере, я еще поговорю с Тоби и выскажу все, что я об этом думаю. Ему пришлось считаться с моим мнением в прошлый раз, придется и теперь. Если бы только у меня были развязаны руки… – Нагато окинул взглядом ее хрупкий силуэт, заметив, что она опустила голову и вздохнула. – Прости меня, родная. Я должен был послушать тебя, тогда все было бы иначе. Мы могли бы быть сейчас все вместе. - Это я виновата перед тобой. Если бы я не привела его тогда… – Она замолчала, отвернувшись к окну, затем встрепенулась и вновь подняла на него глаза. – Она прислала для тебя кое-что, – Конан достала из кармана еще совсем неумело сложенную из бумаги фигурку щенка и протянула ему на раскрытой ладони. – Написала, что очень хочет снова увидеть папу. Стальная канистра лязгнула, Нагато высвободил правую руку и, дрожащими пальцами взяв с ее ладони оригами, принялся рассматривать. - Я тоже, Амая, – проговорил он наконец, снова заходясь в приступе кашля. Конан поднялась на небольшую ступеньку и, аккуратно придерживая его затылок, поднесла к сухим губам стакан с водой. Нагато закрыл глаза, растворяясь в своих ощущениях. Он так нечасто позволял себе слабость принимать от нее помощь, считая себя обузой, что в эти редкие секунды пытался впитать каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение ее пальцев. - У тебя снова температура, – негромко сказала она, прижавшись прохладными губами к его вспотевшему лбу и аккуратно высвобождая из плена его вторую руку, нерешительно сплетая их пальцы. – Пора прекратить так истязать себя. Хотя бы сегодня. Он не ответил, вдыхая аромат ее волос и запах чуть влажной бумаги, едва касаясь носом нежной кожи. Усталый разум в кои-то веки отказался спорить с непослушным сердцем, позволяя ему осторожно дотронуться губами до ее шеи. - Пожалуйста, останься сегодня, – полушепотом, смотря прямо в глаза.