Элемент Водоворота

Джирайя подошёл к окну и окинул взглядом родные улицы Конохи, изобиловавшие теперь чуть подёрнутой желтизной листвой. Постояв несколько минут и пропитавшись обманчивым умиротворением раннего осеннего утра, он переложил шарики Гантань из зелёной яшмы в правую руку, нахмурился и вернулся к столу. Цунадэ сидела за столом, невидящим взглядом уставившись в свиток с донесением. Ровные столбики каллиграфически выписанных иероглифов плыли у неё перед глазами. - Ты можешь мне объяснить, зачем он это сделал? – спросила она, подняв на товарища усталый взгляд. - Учиха? – уточнил Отшельник, усаживаясь в кресле напротив и продолжая медленно крутить шарики в правой руке. – Скорее всего, хотел привлечь внимание и заставить нас провести расследование уничтожения клана. - Думаешь, это правда? – она с сомнением посмотрела на исписанный свиток. - Какой резон Саю наговаривать на Дандзо? – ответил вопросом на вопрос Джирайя. - Может, он всё ещё под генджуцу? – предположила Цунадэ, пожав плечами и встав из-за стола. – Может, Учиха подсунул ему ложные воспоминания, чтобы он воспринял их как правду? – Она скрестила руки на груди и отошла к окну, как и товарищ несколько минут назад. - Хочу напомнить тебе, что то, что рассказала нам Конан, тоже в некотором смысле подтверждает показания Сая. - Конан не рассказала ничего конкретного, – бросила через плечо Цунадэ. - Она рассказала достаточно, чтобы у тебя появились основания поговорить с Дандзо, – упрямо проговорил саннин. – По крайней мере, если не уничтожение Учиха, то заговор с Хандзо Саламандрой ему точно можно предъявить. - Допустим, я его приглашу, – Цунадэ вернулась к столу, – но он же всё будет отрицать. А доказательств у нас нет. Его слово против слова нукенина. Как ты думаешь, кому поверят? – Она возмущённо оперлась руками о стол, наклонившись к собеседнику. - Всё зависит только от тебя, – ответил Джирайя. – Ты – Хокагэ. - От меня! – фыркнула Цуандэ. – Есть ещё эти стариканы, мнение которых… - Мнение которых уже давно никого не интересует, – закончил за неё Отшельник. - К ним может прислушаться Даймё, – возразила Цунадэ. - Послушай, старушка, – Джирайя уселся повыше и положил руки на стол, – ты забываешь одну важную вещь. Сейчас мы на военном положении, а в военное время Кагэ имеет право узурпировать власть, не принимая во внимание мнение Совета. Я предлагаю дождаться, когда все наши драгоценные Даймё отбудут в секретное безопасное место под чутким руководством Мидзукагэ, и ограничить Совет в полномочиях, а Дандзо поместить под домашний арест. Сейчас нам с ним некогда заниматься. Есть дела и поважнее. Разберёмся потом, под мирным небом, – философски закончил он. - Хорошо, – неожиданно просто согласилась Цунадэ. На несколько минут в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая только мягким постукиванием каменных шариков в руке Отшельника. - Как идёт восстановление? – спросила Хокагэ, кивнув на зажатый в руке товарища тренажёр. - Это? – Джирайя усмехнулся, чуть приподняв руку. – Иногда мне кажется, что Шизунэ надо мной издевается. Даёт какие-то детские игрушки и утверждает, что это как раз то, что мне сейчас надо для восстановления. То шарики крутить, то есть рис по одной рисинке. А на следующей неделе грозится устраивать уроки каллиграфии и рисования. - Тебе легко даются эти упражнения? – спросила она, чуть прищурив глаза. - Не то чтобы… – Он потёр подбородок, скрывая смущение. - Значит, не такие уж они и детские, – заключила Цунадэ и сгребла разложенные на столе бумаги в ровную стопку. – Шизунэ – лучший реабилитолог, так что не жалуйся! - Но мы совершенно не работаем над восстановлением циркуляции чакры, – вдруг абсолютно серьёзно проговорил Отшельник, разглядывая свободную ладонь. - Значит, ещё не время, – отрезала Пятая, прищурившись, словно увидев наконец истинную причину его беспокойства. - «Не время», как же! – с досадой буркнул он, сжав кулак свободной руки. – Война идёт, а я беспомощен, как младенец. Вот какой от меня толк? – Он с вызовом посмотрел на неё. - Во-первых, не надо преувеличивать. – Хокагэ неспешно поднялась и обошла стол, оказавшись за его спиной. – Если я правильно помню, ты можешь самостоятельно есть, одеваться, следить за гигиеной… - Цунадэ! – возмущённо воскликнул он, тряхнув шевелюрой. – Я же не об этом! - Я знаю, о чём ты. – Она осторожно опустила руки на его плечи. - Я уже вон сколько провалялся в коме! – Отшельник порывисто вскочил и принялся расхаживать туда-сюда по кабинету. – Столько всего пропустил. Был совершенно бесполезен Деревне, Наруто, тебе. Может быть, если бы я… - Джирайя! – прервала его Цунадэ, схватив за руки чуть выше локтя и заглянув в глаза. – Тебе ли не знать: история не имеет сослагательного наклонения. Всё, что случилось, уже случилось, и нет смысла сожалеть об этом. Ты ничего не сможешь изменить. - Я знаю, – нахмурился он. – Но даже сейчас я… Меня поставили в резерв! – Он кивнул головой в сторону стопки бумаг, среди которых были присланные Гаарой списки команд шиноби. – В резерв! – Он выразительно округлил глаза. – Я никогда не был в резерве, только на передовой. Ты же меня знаешь, я не смогу отсиживаться в кустах, пока… - Так! – в голосе Хокагэ послышались стальные нотки. – Тебя поставили не в резерв, а в группу, которая будет охранять Джинчуурики и которая должна будет обеспечить их безопасность. И я очень рада, что ты будешь в этой группе, потому что только так я смогу быть уверенной, что Наруто будет под надежной защитой. Это я могу доверить только тебе. - Почему? – серьёзно поинтересовался Отшельник, и Цунадэ едва сдержала улыбку, потому что сейчас он больше всего напоминал ей обиженного Наруто. - Потому что тебе я доверяю больше, чем самой себе, – ответила она и после недолгого молчания, в течение которого внимательно смотрела в чуть расширенные от удивления глаза товарища, с силой встряхнула его. – Очнись! И прекрати наматывать сопли на кулак! Сейчас не время заниматься рефлексией и поиском смысла жизни. Нас всех ждёт битва, и мы должны её выиграть. - Вдохновляющая речь Хокагэ? – усмехнулся Джирайя, отводя взгляд. - Взбучка по праву старого друга, – ответила Цунадэ, разжав пальцы. - Ты правда считаешь, что такая развалина, как я, ещё на что-нибудь может сгодиться? - Какой же ты всё-таки дурак! – не выдержала она. – Ты думаешь, вся твоя сила здесь? – Она схватила его ладони руками. – Нет. Твоя сила вот тут. – Отпустив его руки, Цунадэ коснулась его груди. – Тут бьётся самое храброе, доброе и верное сердце, которое я знаю. - Ох, старушка, что-то мне кажется, это сильно смахивает на признание, – хитро прищурился Джирайя, аккуратно заключая её в кольцо объятий. - А мне что-то кажется, что кто-то сейчас лишится парочки зубов, – отозвалась Цунадэ, не особенно сопротивляясь. - Невелика плата за страстный поцелуй! – отмахнулся Отшельник, склоняясь к её губам. - Цунадэ-сама? – раздался из-за двери приглушённый голос Какаши. - Иногда мне хочется его придушить, – прошептал Джирайя, разочарованно вздохнув. - Накануне войны было бы крайне опрометчиво убивать нашего самого сильного джонина, – ответила Цунадэ, мягко убирая его руки со своей талии. - У меня важное сообщение от информаторов, – настаивал из-за двери Копирующий. – Кроме того, я всё слышу, – добавил он чуть погодя. - Вот паршивец! – с досадой проговорил Джирайя и направился к своему креслу. - Входи, Какаши, – позвала Цунадэ. - Прошу меня извинить. – Какаши просочился в кабинет и прошёл сразу к столу. – Я очень сожалею, что пришлось прервать ваше... эм… – он выразительно посмотрел на Отшельника, потом на Хокагэ и, встретив её суровый взгляд, быстро добавил: – совещание. Но информация и в самом деле архиважная. - Так говори! – Цунадэ уселась в кресло и положила руки на подлокотники, выжидающе уставившись на подчинённого. – И лучше бы это и в самом деле было архиважно. - Так и есть, – отозвался Какаши, проигнорировав удивлённо хмыкнувшего Джирайю. – Я получил сообщение от своего информатора. - Какаши, может быть, хватит устраивать конспирацию? – присоединился к разговору Отшельник. – И ты, и я, и Цунадэ – все мы прекрасно знаем, кто является твоим информатором. Твоё желание сохранить инкогнито Саюри-чан крайне похвально, однако в этом кабинете, думаю, смысла большого в шпионских играх нет. – Он взглянул на Цунадэ и получил одобрительный кивок. – Мы же клятвенно обещаем, что сохраним её тайну. - Пусть так, – согласился Копирующий. – Саюри передала, что Акацки хотят использовать технику воскрешения мёртвых, чтобы на их стороне в схватке участвовали сильнейшие шиноби прошлого. - Этот мерзавец хочет использовать Риннеган для воскрешения мёртвых? – удивлённо приподнял брови Джирайя. – Это самоубийство! У него не хватит чакры для такой мощной техники. У Нагато был очень и очень большой запас, больше даже, чем у Наруто… - Он планирует это сделать при помощи Эдо-Тенсей, – прервал Какаши его рассуждения. - Эдо-Тенсей? Техника Второго? – переспросила Цунадэ, нахмурившись. - Да, – Копирующий кивнул. – Орочимару в своё время интересовался ею и проводил масштабные исследования. Карин может её применить, и сейчас Акацки собирают образцы ДНК по всему континенту. - Карин? – Отшельник потёр подбородок в раздумье. – Кто такая Карин? - Бывшая помощница Орочимару, которую привлёк на свою сторону Саске, и теперь она тоже состоит в Акацки вместе с Хозуки Суйгецу, – быстро пояснил Какаши. - Как запутанно, – нахмурился Джирайя. - Саюри также передала нам список имён шиноби, образцы ДНК которых планируют собрать Акацки. – Копирующий вынул из-за пояса помятый листок. – Он не полный, но есть ещё список населённых пунктов, которые они планируют посетить. - Тут в основном ребята из Конохи, – пробормотал Джирайя, пробежав глазами по списку. – И они планируют навестить Кири. Слушай, Какаши, мои информаторы вряд ли смогли бы это раздобыть. – Он поднял встревоженный взгляд на Копирующего. – Тебя не смущает?.. - С самого начала, – согласно кивнул тот, нахмурившись. – Но она молчит. Говорит, что своих людей не сдаст. - Вы о чём? – встряла Цунадэ, почувствовав, что теряет нить разговора, и выхватив у Джирайи листок. - Изначально я планировал, что если со мной что-нибудь случится, то мои информаторы станут передавать всё, что им удастся добыть, через Саюри, – пояснил Джирайя. – Сейчас нет смысла снова перенаправлять потоки данных, потому что она и так прекрасно справляется. И ещё потому что… - Она обзавелась какими-то альтернативными источниками данных, – добавил Какаши, озабоченно нахмурив брови и сцепив руки за спиной. – Которые теперь, похоже, более ценны, чем вся информаторская сеть Джирайи-сама. - Что за источники? – сурово поинтересовалась Цунадэ. - Не знаю, – Какаши потупился. – И да, меня это беспокоит с самого начала, – повторил он, бросив взгляд на Джирайю. - Откуда у неё вообще могут быть какие-то альтернативные источники? – принялся рассуждать Отшельник, поднявшись с места и сделав несколько шагов к окну. – Она же с фермы выбирается только в Суну время от времени. А там всё под колпаком у Канкуро. - Но Сасори же смог сохранить своих шпионов, – вставила Цунадэ, пожав плечами. - Она не может быть связана с Сасори, – отрезал Джирайя. - Я не к тому! – отозвалась она. – Просто, раз он смог, то вполне возможно… - Вряд ли, Цунадэ-сама, – поддержал Отшельника Какаши. – К тому же, судя по характеру получаемой информации… – Он замолчал. - Говори, раз начал, Какаши! – Джирайя резко развернулся. - Я не до конца уверен, что мои рассуждения верны, – проговорил тот, как будто сомневаясь. – Но посудите сами: самое первое сообщение из этого альтернативного источника было про смерть Орочимару. Потом мы узнали про нападение на Деревни, потом про смерть Конан и про Риннеган. Теперь этот список. – Он кивнул в сторону лежавшего на столе листка. - Очень похоже на то, что источник находится непосредственно в Акацки, – задумчиво протянул Джирайя. – Именно, – подтвердил Какаши. – А если ещё учесть, что в списке только те, кто захоронен в Конохе… - И что это значит? – прервала Цунадэ и посмотрела сначала на одного, потом на другого. – Нам стоит ждать гостей? Они что, нападут на кладбище? - Может быть, они уже приходили, – тихо проговорил Какаши. - То есть как? – Цунадэ встала. – Они не могли бы проскользнуть незаметно. - Они и не проскользнули незаметно, – также тихо высказался Джирайя, обменявшись понимающими взглядами с Копирующим. - Или вы мне сейчас всё объясните, или я… – Она замолчала осенённая догадкой и медленно опустилась на стул. – Учиха?.. - Именно, – подтвердил Отшельник. - Вот ведь паразит! – в сердцах воскликнула Цунадэ. – Специально устроил этот спектакль в доме Дандзо, чтобы мы не заметили настоящей цели его прихода. - Не спеши с выводами, старушка, – усмехнулся саннин и вернулся в своё кресло. – Если догадки Какаши верны, то Учиха может оказаться не таким уж и паразитом. - Долго вы будете испытывать моё терпение? – Цунадэ возмущённо уставилась на усмехавшегося Джирайю. - Простите, Цунадэ-сама, – отозвался Копирующий. – Но у меня, кроме ничем не подкреплённых предположений, ничего нет. Поэтому и озвучивать свою идею я посчитал неуместным. - Какаши! – в голосе Цунадэ прозвучала угроза. - Остынь, дорогая! – заулыбался Отшельник. – Я сейчас быстро тебе всё объясню. Какаши подозревает, что тот самый альтернативный источник информации его драгоценной сестрицы – Учиха Саске. Но боится, что эту светлую мысль подсказало ему острое нежелание верить, что любимый ученик стал нукенином, а вовсе не здравый смысл. Я ведь ничего не упустил, Какаши? – Серые глаза смотрели на Копирующего с лёгким хитрым прищуром. - Помилуйте, что общего может быть у твоей сестры и Учихи? – Цунадэ также повернулась к Какаши, сверля недоумённым взглядом его ссутуленную спину. - Абсолютно ничего, – согласно кивнул Отшельник. – Как у стола и вороны. – Он хохотнул. – Однако не могу не согласиться с Какаши, это единственное разумное объяснение. В Акацки осталось не так много народу, а источник совершенно точно среди них. Применим простой метод исключения, и кроме Учихи никого не остаётся. - Но с какой радости он вдруг станет нам помогать? – поинтересовалась Цунадэ. - Кто знает, – философски отметил Отшельник. – Но если это в самом деле он, то… он лихой парень, скажу я вам! – Джирайя хлопнул Какаши по плечу. – И ещё ему надо быть очень осторожным, ведь этот лже-Мадара может прийти к тем же выводам, что и мы. - Именно поэтому, надо сохранить наши предположения в тайне, – заговорил Какаши. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не будем уверены. - Но мы должны делиться всей информацией с Альянсом, – возразила Цунадэ. - Эта информация ничего не изменит, Цунадэ, – проговорил Отшельник. – Можно подождать. - Хорошо, – пожала плечами та. – Кстати, вам надо заняться своими командами. Гаара прислал списки. – Она порылась в стопке бумаг. – Вот твой, Какаши. - Тебе должно понравиться, там все твои самые любимые соперники, – расплылся в многообещающей улыбке Джирайя. – Гай и Харука. А также Баки. И ещё кто-то из Ивы, я его не знаю. - Гаара сообщил, что шиноби Суны выступили вчера, значит, прибудут в Коноху завтра к вечеру. Можете пока начать тренировки с Харукой-сан и Гаем, – отдала распоряжение Цунадэ. - Ох, старушка, им с Харукой и тренироваться-то не надо, – покряхтел Джирайя. – Они чувствуют друг друга просто на уровне подсознания. Ты бы видела их поединок! Это была не схватка, а страстный танец, честное слово! - Я чего-то не знаю, Какаши? – хитро прищурилась Хокагэ. - Джирайя-сама преувеличивает, – отозвался тот, старательно поддерживая скучающее выражение лица. – Если других распоряжений нет, то я немедленно направлюсь на тренировочный полигон. – Он поклонился и спешно вышел. - Смутился, – захохотал Отшельник. – Вот, дожил до тридцати с лишним лет и всё ещё смущается, как желторотый юнец. И не скажешь, что все мои книги прочитал от корки до корки. И не раз, надо сказать. - А тебе лишь бы над кем-то подшучивать, – отозвалась Цунадэ. - Ну, над тобой я подшучивать боюсь. Ты ведь можешь и по зубам дать. А они мне нужны, чтобы расплачиваться за другие мои вольности, – заулыбался Отшельник. - Ты что-то слишком весел, – скептически отозвалась Цунадэ. – Пошёл бы лучше Наруто занялся. Мальчику нужно подготовиться. - Мальчик сейчас занят, – отозвался Джирайя. – Я как раз видел, как он шёл к дому Хьюга. Хотел дать ему пару советов, ну, ты понимаешь. Но решил не мешать. Уж очень у него был сосредоточенный вид. Теперь вот волнуюсь, как он справится. – В тёмно-серых глазах танцевали бесенята. - Для купидона ты староват, не находишь? – фыркнула Цунадэ, углубляясь в бумаги. - Ладно, – он хлопнул по коленям и встал. – Мне пора на сеанс к Шизунэ. А потом обещаю поговорить с Наруто. *** Хината молчала. Разглядывала свои аккуратные пальчики, ровно лежавшие на коленях, старалась держать прямой спину и не теребить ткань свободных брюк, а также не кусать губы и не вздыхать. Но это было трудно. Потому что рядом сидел Наруто. И молчал, вдумчиво шуршал вытертой на коленках оранжевой тканью, усиленно жевал губы и беспрестанно вздыхал. А ещё сурово хмурился и сосредоточенно морщил лоб, соображая, с чего начать. С самого его появления на пороге дома Хьюга каких-то полчаса назад он так и не смог родить ни одного законченного предложения. Сперва он начал глупо хихикать, одновременно ероша волосы на затылке, когда дверь открыл Неджи. Так они и стояли некоторое время: Наруто мямлил, Неджи недоумевал. Положение спасла Ханаби. Самая младшая Хьюга вынырнула из-под руки двоюродного брата, смерила Наруто строгим взглядом, усмехнулась и, обернувшись внутрь дома, крикнула: «Сестра, это к тебе!» Брови Неджи ещё немного приподнялись, почти скрывшись за повязанным на лбу протектором, Наруто залился краской и отошёл на пару осторожных шагов, сунул руки в карманы, ссутулился и принялся ждать, ковыряя носком сандалии дорожную пыль. Как только на крыльце появилась Хината, он оживился и даже расцвёл, выпрямил спину, расправил плечи и приветливо улыбнулся, заглянув в сиреневые глаза девушки, потом чуток погрустнел, заметив, что Неджи всё ещё стоит на пороге и смотрит на него со странной смесью недоумения и предупреждения, а также осознав, что не может сформулировать ни одной внятной мысли. - Пока, Наруто! – помахала рукой Ханаби и, схватив брата, а по совместительству и учителя, за локоть, утащила его в дом, по всей видимости, тренироваться. Наруто потоптался на месте и помычал немного, разглядывая занавес иссиня-чёрных волос, потом нерешительно развернулся и поплёлся в сторону парка, несказанно радуясь сообразительности Хинаты, которая без приглашения тихонько пошла рядом, сцепив перед собой руки и опустив взгляд. До парка было близко, уже через десять минут неспешной прогулки они оказались под сенью деревьев, а ещё через пятнадцать – устроились на скамейке возле живописного пруда, в котором плавали оранжевые карпы. И если всё время пути молчание было неловким, конечно, но не гнетущим, то сейчас оно уже довольно сильно давило на крепкие плечи Наруто. Он и не думал, что это так трудно. Выразить словами то, что чувствуешь. Вот с Сакурой-чан как-то было всё просто, достаточно было заикнуться о свидании – и тут же прилетал подзатыльник. Дальше этого разговор обычно не заходил. И уж эту причинно-следственную связь Наруто усвоил настолько хорошо, что даже случайно возникшая мысль о свидании автоматически заставляла тянуть руки к затылку. А тут… вот вроде и на свидании уже. Если прогулка в парке может считается свиданием, конечно? Он покосился на соседку и, заметив порозовевшие щёки, решил, что, видимо, может, и снова вздохнул. «Надо было посоветоваться с Извращенцем», – мелькнула мысль, но Наруто её честно прогнал, вряд ли Джирайя мог посоветовать что-то. Вернее он мог много чего насоветовать, совершенно не подходящего к случаю. Лучше было бы спросить Кибу или Шикамару, но теперь-то уж что об этом говорить, их всё равно рядом нет. К тому же, они непременно подняли бы его на смех, отпустив пару-тройку нелицеприятных комментариев о неустроенной личной жизни будущего Хокагэ. И тут Наруто задумался, а хочет ли он личной жизни в целом и личной жизни с Хинатой в частности, и снова покосился на соседку. Хината показалась ему более спокойной, её губы тронула нежная улыбка, а взгляд неспешно скользил по поверхности пруда, над которой то и дело появлялись пятнистые спинки карпов. Смятение и нервозность, с которыми он так активно боролся с момента их встречи, вдруг отступили, внутри воцарилось спокойствие, разлилось тепло, а ещё он ощутил воодушевление. Он повернулся всем корпусом к девушке, перекинув одну ногу через скамейку, дождался, пока она посмотрит на него, и улыбнулся, искренне и открыто, как только он умел. Так, что невозможно было не улыбнуться в ответ, что Хината и сделала. - Я очень рад тебя видеть, Хина-чан, – честно признался он. - Я-я тоже рада, Наруто-кун, – отозвалась девушка, пытаясь скрыть удивление. – Рада, что ты вернулся целым и невредимым. Я слышала, что миссия была очень непростая. - Да! – подхватил Наруто. – Сперва мы опоздали, Гаара почти умер. Вернее он совсем умер, но мы его воскресили. Но это потом. А до этого мы сражались с Акацки! И там был Саске, и он… Наруто рассказывал увлечённо. То, что Хината уже и так знала. Но она всё равно слушала его эмоциональное повествование с обилием жестикуляции и богатой мимикой, не вникая в слова и не улавливая смысл. Смотрела в горящие ярко-голубые глаза и каким-то чудом умудрялась впопад задавать уточняющие вопросы, вовремя кивать и улыбаться, чуть приоткрывать рот от удивления и облегчённо вздыхать. Она считывала его эмоции, впитывала излучаемую им энергию и отдавала что-то неуловимо важное взамен. И когда ближе к концу истории он вдруг замолк на полуслове и, порывисто подавшись вперёд, уткнулся губами в уголок её рта, она почти не удивилась, только чуть улыбнулась и прикрыла глаза, нащупав пальчиками вцепившиеся в края скамейки руки Наруто. *** Какаши опустил клинок и в очередной раз удивлённо посмотрел на необычно отстранённое лицо Харуки. Обычно во время боя, пусть даже тренировочного, взгляд льдистых серых глаз был предельно сосредоточен, тонкие губы – поджаты, а рука с клинком Нуибари – тверда и безошибочна. Но сегодня, казалось, у Харуки всё валилось из рук, взгляд то и дело блуждал, цепляясь за тот или иной элемент ландшафта, а удары получались смазанными и не достигали цели. Копирующий выдохнул и убрал кинжал в ножны. - Что такое, Какаши-сан? – наигранно беззаботно спросила Харука, прищурив глаза и тоже зачехлив меч. – Уже сдаётесь? Признаёте за мной тактическую победу? Или устали и надо отдохнуть? - Ни то, ни другое, – серьёзно ответил тот. – Победа не доставит мне такого удовольствия, если мысли противника в этот момент будут заняты другим. Харука в ответ только пожала плечами и, развернувшись на пятках взяла курс к деревне. Какаши вздохнул. Что-то творилось в этой золотоволосой голове, а он понятия не имел, что. И никогда ещё так сильно не пекла изнутри самая сильная из фамильных черт Хатаке – любопытство. А также так и не отпустившая ещё с момента их отправления с Острова ревность. Мысль о том, что голова Харуки занята Даруи, не давала покоя, поэтому Копирующий с лёгкостью переступил через собственную вякнувшую было гордость, и в несколько прыжков догнал Харуку, примерившись к её ширине шага. - О чём думаешь? – спросил он через несколько томительных секунд молчания. - О войне, – ответила она, прищурившись и чуть опустив голову. Какаши закусил щёку изнутри, чтобы не выдать, что предмет её тяжких дум был куда менее романтичным, чем он ожидал, и, что уж там, лично для него он был куда как приятнее Даруи. - Хочешь поговорить? – спросил он. - Какаши-сан, Вы не задумывались о смене профессии? – ответила вопросом на вопрос Харука. - Чтобы не иметь к войне отношения? Сейчас, боюсь, это уже утопия. – Копирующий отвёл взгляд. – Хотя я принимался думать об этом много раз. - О нет, мои аргументы в пользу смены Вами профессии были куда прозаичнее, – тонкие губы расплылись в ехидной усмешке. – Вы с такой настойчивостью пытаетесь исполнять функции моего личного психолога, что я подумала было, что Вы просто практикуете давно отточенные навыки. - Ты, пожалуй, права, после выхода на пенсию открою психотерапевтическую практику. – Какаши поднял наигранно мечтательный взгляд к небу. – Возьму в долю Паккушу. Ты не представляешь, как хорошо он умеет слушать. - На месте Паккуши я бы ограничила Ваши обязанности приготовлением кофе, – усмехнулась Харука. - Это камень в огород моей тактичности? – картинно возмутился Копирующий. – Жестоко. - Ну что Вы, как можно? Это комплимент Вашему удивительному мастерству в приготовлении кофе, – ответила она, поводя плечом. - А если серьёзно? – Какаши чуть замедлил шаг, ища глазами, где бы им присесть, чтобы поговорить спокойно. – Что тебя так беспокоит? - Мэй-сама написала мне сегодня, что из её личной тайной сокровищницы пропал свиток с оставшимися мечами, – призналась она, опускаясь на траву под раскидистым деревом. - Великие мечи разве не пропали? – уточнил Какаши. – Вместе с их бывшими хозяевами? - У мечей нет хозяев, – ответила Харука. – У них есть временные пользователи, которых сам меч признаёт. И пока пользователь не погибнет или не откажется от меча добровольно, никто другой не сможет даже взять клинок в руки. - Это какая-то печать подчинения? – спросил он. - Это воля меча. К примеру, Нуибари, – мечница расчехлила клинок и протянула его рукоятью к Какаши. – Если попробуете его взять, можете серьёзно поцарапать руку. - Хм, поверю тебе на слово, – отозвался Какаши. - Так вот, если пользователи мечей погибли, ойнины разыскивают мечи по всему свету, и они запечатываются в свиток, который хранится лично у Мидзукагэ. Так вот этот свиток пропал. И мало того, что только ограниченное число людей, посвящённых в тайну мечников, знают об этом свитке и знают, где он, так ещё и совершенно непонятно, зачем они кому-то понадобились, – принялась рассуждать она, нахмурив тонкие брови. - Мне кажется, – Какаши придвинулся к ней чуть ближе, предвкушая сладостные мгновения триумфа, – я знаю ответ на оба вопроса. - Как вы удивительно прозорливы. И что же это за ответы? - Не обсудить ли нам это за чашечкой кофе? – пошёл ва-банк Копирующий. - Это шантаж? – наигранно возмутилась Харука. - Это подкуп, – признался Какаши. - Откуда мне знать, что Вы не обманете? – В её глазах промелькнула тень улыбки. - Посмотри в эти честные глаза, разве они могут лгать? – не уступал Какаши. – Так и быть. Я отвечу тебе на один вопрос. Второй обсудим за кофе. Договорились? – но протянул ей руку. - Договорились, – ответила Харука, пожимая тёплую сухую ладонь и на несколько мгновений дольше оставляя в ней свои тонкие пальцы. - Это Суйгецу, – проговорил Копирующий, помогая ей подняться и настойчиво не выпуская её пальцев из рук. - Суйгецу? – Харука остановилась и испытующе посмотрела в его глаза. – Он жив? - Да, я полагаю, что он какое-то время находился у Орочимару, а затем примкнул к Учихе Саске, – ответил Копирующий. – Подробнее – за кофе. К слову, – добавил он, слегка потерев пальцем тыльную сторону её ладони, – я бы и так тебе всё рассказал. - А я бы и так согласилась выпить с Вами кофе, – негромко ответила она, чуть краснея и сплетя в замок их пальцы. *** Соглашаясь на операцию, Итачи не думал, что будет так волноваться. Но сейчас, сидя на стуле и чувствуя, как Кабуто мучительно медленно разматывал бинты, освобождая его глаза, он чётко ощутил, как все внутренности сжались в комок, пульсируя в бешеном ритме. Почувствовав, что его глаза были свободны, он нервно вздохнул и с усилием сглотнул. - Можешь открыть глаза. В помещении темновато, не пугайся, – спокойный голос Кабуто удивительным образом успокаивал нервы. Итачи отрывисто кивнул и приоткрыл глаза. Картинка была нечеткой, немного затуманенной, но он смог увидеть свои руки, лежавшие на коленях. Длинные бледные пальцы с выступающими костяшками впились в ткань одолженных тёмно-серых штанов, бросилось в глаза отсутствие привычного серого лака на ногтях. Он пару раз моргнул, и картинка стала более чёткой. Неуверенно подняв взгляд, он осмотрел помещение, медленно, предмет за предметом. Комната была слабо освещена, он сидел у наглухо зашторенного окна, рядом стоял небольшой стол с аккуратными стопками бумаг и единственным источником света – настольной лампой, смотревшей строго вниз. Дальше – книжные полки и огромная карта, прикреплённая к стене, блуждающий взгляд остановился на закрытой деревянной двери, затем медленно двинулся вперед. У боковой стены стоял маленький потёртый диван. На диване сидела девушка и рядом с ней девочка-подросток. Амаю он узнал сразу, вернее он сразу понял, что эта девочка – Амая, потому что сходство с Нагато было ошеломляющим. Если бы не некоторая мягкость черт, присущая женскому лицу, и наивная открытость взгляда, он бы решил, что перед ним сидит его погибший друг. А через несколько секунд он разглядел и ещё одно отличие – миндалевидные глаза цвета тёмного янтаря. Такие же, как были у Конан. Чуть приподняв уголки губ в знак приветствия и получив в ответ неуверенную стеснительную улыбку девочки, он перевёл взгляд на Саюри. Он вынужден был признать, что в самом деле не помнил её со времён учёбы в Академии, а тот образ, что сформировался на основании общения не соответствовал действительности, хотя больше всего он удивился, осознав, что в самом деле пытался представить, как она выглядит. Единственное, что казалось закономерным и сразу бросилось в глаза, – фирменная черта клана Хатаке – непослушные пепельно-серые волосы, которые Саюри в попытке призвать к порядку забрала в небрежный узел на затылке и которые всё равно упрямо торчали во все стороны, обрамляя лицо беспорядочными прядями. В остальном он просчитался абсолютно. Она была миниатюрной. Рост оценить было сложно, но хрупкая шея, угловатые плечи, тонкие изящные руки и подобранные под себя ноги, всё это делало её маленькой и беззащитной. В её лице не было статичной красоты, которой обладают признанные красавицы. Но оно всё равно притягивало взгляд своей подвижностью и изменчивостью. Оно было живым и даже сейчас, находясь в покое, меняло выражение слишком быстро, как будто в противоположность привычной статичной маске самого Итачи. Почувствовав его внимательный, изучающий взгляд, Саюри слегка поёрзала, сморщила нос, нахмурила брови, заправила выбившиеся волосы за ухо, упрямо поджала губы и вскинула на него взгляд. В полутьме её ярко-зелёные глаза показались светящимися, как у кошки, и такими насыщенными, что вся остальная картинка внезапно представилась монохромной. - Итачи? – голос Кабуто вырвал его из параллельной реальности. Он с усилием моргнул и вопросительно посмотрел на Якуши. - Как твои глаза? – поинтересовался ирьёнин, и по его тону стало однозначно понятно, что вопрос ему пришлось повторить. Глаза. Точно, глаза. Итачи поморгал, пытаясь сконцентрироваться на ощущениях, почувствовать свои глаза. Было лёгкое жжение или скорее ощущение сухости, которого он бы, наверное, не заметил, если бы его не спросили специально. Поморгав немного, он избавился и от него. Ярко-выраженного дискомфорта не было, глаза не болели, зрение казалось абсолютным, никаких неприятных ощущений он не испытывал. - Все хорошо, – уверенно заключил он и снова бросил взгляд в сторону дивана. - Что ты думаешь? – Саюри повернулась к Кабуто, и её знакомый голос звучал как-то иначе, наложенный на визуальный ряд. - Я бы хотел осмотреть твои глаза, – отозвался Якуши, озабоченно перекладывая что-то в небольшой медицинской сумке. – Если что-то будет доставлять неудобства, сразу говори. Итачи кивнул. Кабуто подвинул стул и уселся напротив, вооружившись ручкой-фонариком и надев на голову зеркало-отражатель. Учиха послушно выполнял все указания Якуши, смотря то влево, то вправо, фокусируя взгляд на разных точках, моргая и жмурясь. - Ну что ж, на первый взгляд всё хорошо. – Кабуто отодвинулся, отправив инструменты обратно в сумку. – Но пока не будем перенапрягаться. Сегодня не больше двух часов, завтра попробуем четыре, а послезавтра, если всё будет нормально, можно попробовать выйти на улицу в солнечную погоду. И обязательно будем продолжать терапию. – Он какое-то время смотрел на Итачи, затем поправил очки на носу и добавил: – Только, пожалуйста, не надо геройствовать. Если будет дискомфорт, сразу говори. – Учиха кивнул. - Кабуто, ты просто гений! – пропела Саюри, тут же оказалась за спиной ирьёнина и положила ему руки на плечи, Якуши запрокинул голову и улыбнулся, встретив её взгляд. Учиха нахмурился, понимая, что эту картинку из его памяти уже не сможет выжечь даже огонь Аматерасу. Но уже в следующее мгновение девушка снова посмотрела на него, и Итачи поймал себя на мысли, что ловил её взгляд уже какое-то время, потому что хотел запомнить это странное ощущение. Он был абсолютно уверен, пусть это и было почти невозможно, что вспомнил этот взгляд, вернее, те ощущения, что он дарил. Итачи с детства привык, что за ним наблюдают. Взгляды преследовали его всюду, будь то внимательный и гордый взгляд отца, ласковый и тревожный – матери, восторженный и преданный – Саске, завистливые и косые – одноклассников, а временами и старших шиноби, игривые и фальшивые – одноклассниц, холодные и оценивающие – учителей и капитанов. Он внушил себе, что в этом беспардонном разглядывании, в повышенном интересе, неусыпном внимании есть что-то правильное. Внимание было положено ему по статусу наследника могущественного клана, талантливого и подающего надежды шиноби. Он не делал ничего, чтобы это внимание подогреть или усилить, скорее, наоборот, всеми силами старался быть в тени: мало говорил, вел себя скромно, никогда не демонстрировал свою силу без надобности. Но от этого взглядов и внимания становилось только больше. Со временем он привык, действительно привык настолько, что научился их отбрасывать и забывать навсегда, игнорировать. Но этот взгляд он помнил. Помнил, что он как будто согревал лёгким призрачным теплом, подобно лучам заходящего солнца, был ненавязчивым, ускользающим, словно боялся причинить неудобства. Когда Саюри снова отвела взгляд, спросив о чём-то Амаю, Итачи инстинктивно чуть подался вперёд, испытывая непривычное сожаление и пытаясь сохранить остывающее тепло, подаренное её лучистым взглядом. - Может быть, сейчас лучше передохнуть, а вечером, когда придёт Саске... – Саюри не договорила, позволив им обоим додумать её мысль самостоятельно. – Он будет очень рад, узнать о результатах операции. К тому же закончить работу над списком мы можем, как и раньше. И если Саске принесёт Кусанаги, то… - Пожалуй, ты права, – согласился Кабуто, и они оба вопросительно посмотрели на Итачи, тот нахмурился. - Я согласен, – кивнул он, опустив взгляд. Так же медленно, как недавно бинты, Кабуто замотал черную повязку, а Итачи терпеливо, почти безразлично ждал, как его глаза снова закроет уже привычная полоска ткани. Отчасти он был даже рад: мир сильно изменился с того момента, как он видел его в последний раз таким чётким и ярким. Изменился до неузнаваемости, но даже это не главное. Изменилось его отношение к этому миру, восприятие. И сейчас он чувствовал, что должен взять паузу, обдумать, восстановить контроль над взбунтовавшимися чувствами. А ещё он думал о том, что вечером сможет снова увидеть Саске.