Элемент Водоворота

Какаши не то чтобы не спешил, хотя спешки и в самом деле не было. При помощи связи через членов клана Яманака им без труда удалось связаться с отрядом под руководством Джирайи, и новости были утешительными: несмотря на то что им достался сложный противник, со своей задачей группа справлялась, в том числе благодаря удачно разработанному и реализованному плану. Наибольшие трудности испытывал отряд под руководством Китсучи. Ситуация именно на этом участке была крайне напряжённой: они потеряли уже семерых ранеными – двоих тяжёлых даже пришлось отправить в госпиталь немедленно – и привлекли две группы из резерва для восполнения потерь. Сумев запечатать Роши, теперь они противостояли Хану, который оказался куда более сложным противником, а может быть, сказалось то, что шиноби были порядком измотаны. Кира Би сообщал, что со своими противниками справится сам, хотя его команда также понесла потери: Омои был отправлен в госпиталь, а Каруи – легко ранена в плечо. Однако в целом ситуация складывалась в пользу Альянса, поэтому необходимости нестись сломя голову на помощь действительно не было. Какаши решил использовать время в пути на размышления, а подумать было о чём. Альянс почти без перерыва обменивался информацией по всем доступным каналам связи, все группы были хорошо осведомлены о том, как складывается ситуация на каждом из открытых фронтов, да и в тылу тоже. И все без исключения рапортовали о том, что Альянс, пусть с трудом и с потерями, но всё-таки теснит противника на каждом участке. Каждое следующее сообщение было как будто радостнее, чем предыдущее, в них становилось больше оптимизма, больше надежды, кто-то даже начал обмениваться шутками, явно намекая на то, что переоценили силы Акацки и воскрешённых. В основном этой волне эйфории были подвержены молодые шиноби, у которых поджилки тряслись перед началом битвы, а теперь их как будто отпустило. И только у опытных, побывавших не в одной переделке шиноби напряжение во взгляде только росло. Чутьё подсказывало Какаши, что ситуация не может разрешиться так легко, что где-то есть подвох и что то, что они не могут его распознать, может в будущем стать причиной больших проблем. - Какаши-сан? – Харука мягко приземлилась на соседнюю ветку и, тут же оттолкнувшись, поравнялась с Копирующим. – Вам не кажется, что всё это слишком… - Просто? – закончил за неё Какаши и, дождавшись сдержанного кивка, продолжил: – Пожалуй. - Мы наверняка что-то упускаем, – сдвинув на переносице тонкие светлые брови, проговорила мечница. – Не мог же он так просчитаться. Настолько недооценить силы Альянса… - Согласен, – выкрикнул Гай, прыгавший с ветки на ветку по левую руку от Какаши. – Конечно, на нашей стороне сыграл эффект неожиданности. Ведь Акацки не знали, что мы будем готовы отразить их атаку. - Или хотели, чтобы мы верили в это, – раздался за спиной голос Даруи. - Что ж, коллеги, я рад, что мы мыслим в одном направлении, – резюмировал Какаши. – Надо повысить бдительность и быть готовыми к новой непредвиденной атаке. Переглянувшись, шиноби кивнули и всё-таки ускорили бег. *** Карин сидела на полу пещеры, сложив ноги по-турецки, и невидящим взглядом смотрела на разложенные перед ней на доске тёмного дерева белые камешки, по форме напоминавшие крупную фасоль. Они были распределены на несколько кучек, и каждый из них символизировал одного из воскрешённых шиноби прошлого. Некоторые из них уже пришлось снять с доски: камешки трескались и раскалывались на половинки, едва шиноби Альянса удавалось запечатать воскрешённого. Тогда Карин приходилось аккуратно, двумя пальцами, чтобы не потревожить оставшиеся целыми камни, убирать осколки, складывая их кучкой справа от доски. Первым убранным камнем был камень Нагато. И если Зецу с досадой фыркнул, закатив глаза, и пробормотал что-то нечленораздельное, то Суйгецу испытал облегчение, когда это случилось. Мечник соврал бы, если бы сказал, что нисколько не переживал за судьбу вождя. Не то чтобы он к нему привязался, вовсе нет. Смерть Саске просто была ему крайне невыгодна, ведь тогда пришлось бы придумывать новый план. В некотором смысле, в этой запутанной игре Суйгецу сделал ставку на Учиху, хотя и понимал, что ставка эта была рискованная. И теперь очень рассчитывал, что она всё-таки сыграет и принесёт ему успех. Карин тоже заметно расслабилась, выдохнув сквозь полураскрытые губы и на мгновение прикрыв глаза. Её беспокойные пальцы, теребившие рукав плаща, успокоились. Суйгецу же был далёк от спокойствия. Устроившись у входа в пещеру и зорко наблюдая за Карин и Зецу, он пытался прикинуть, какие действия теперь предпримет Саске, как ответят Тоби и Зецу и в какой момент ему самому лучше всего уйти в тень. Тем временем расколовшихся камешков становилось всё больше: полностью исчезла группа воскрешённых под руководством Семи Мечников Тумана; отряд бывших Акацки, усиленный несколькими шиноби, также потерял уже почти половину бойцов. Существенно уменьшилась группа под предводительством воскрешённых Кагэ, да и из почивших правителей скрытых деревень остался теперь только Второй Мидзукагэ, двоюродный дедушка Суйгецу. Битва Тоби и воскрешённых Джинчуурики тоже складывалась не в пользу Акацки: из шестерых Джинчуурики осталось только трое. Белый камешек, обозначавший Утакату, треснул и медленно развалился на две половинки под пристальными взглядами Карин и Зецу, Суйгецу поморщился. Осколки слегка покачивались на доске и едва слышно шелестели в полной тишине. А это означало, что в битве, которую вёл Тоби, осталось только двое воскрешённых Джинчуурики. Карин нервно сглотнула и подняла растерянный взгляд на стоявшего над ней Зецу. - Как там говорил Какудзу? – произнёс тот высоким голосом Белой половины. – Если хочешь, чтобы что-то было сделано, сделай это сам? - Это не слишком помогло ему ни раньше, ни теперь, – прошипел в ответ Чёрный. - Мы не должны были доверять Тоби с самого начала, – проговорил Белый. – Я ведь предупреждал тебя. - Нет смысла говорить об этом сейчас, – отрезал тот, – когда дело сделано. - И что ты теперь планируешь делать? – не унимался Белый. - Тоби выпустит Джууби, а мы призовём его, – сухо прокомментировал Чёрный, акцентировав интонацией последнее слово. - Его? – высоким, насмешливым голосом отозвалась белая половина. – Ты уверен, что это необходимо? Может быть, удастся обойтись силами Джууби? - Мы должны уничтожить Альянс, – проговорил тот. – И для этого придётся использовать весь наш арсенал экстренных мер. Кроме того, для чего вообще затевался весь этот план? - Ты хочешь сказать, что сейчас… – недоумевал Белый. - Именно, – оборвал его Чёрный. – Суйгецу! – скомандовал он и протянул мечнику свиток. – Подготовь всё для воскрешения. - А-а… А кто там? – поинтересовался Суйгецу, настороженно взглянув на сунутый ему в руки свиток. – Вы что же думаете, если целая армия бессмертных, самых сильных шиноби прошлого не смогла победить Альянс, то его одного, – для убедительности он потряс свитком, – будет достаточно? - Его будет достаточно, чтобы справиться с пятерыми Кагэ, – уверенно проговорил Белый, и в его голосе Суйгецу почудилось благоговение. – Остальным доблестным шиноби придётся бороться с Джууби. А тылы Альянса будут уничтожены армией белых Зецу. - Армией белых Зецу? – округлил глаза мечник. – Вы что же сами намереваетесь броситься в атаку? – Он недоверчиво приподнял бровь. - Тебя это не касается, – отозвался Чёрный, пресекая надоедливые расспросы. – Твоя задача… - Знаю-знаю, – поспешно вскинул руки Суйгецу. – Сидеть тут и охранять Карин. Но мне же интересно! – Он состроил расстроенную физиономию. – Кто это там у вас такой сильный, что сможет справиться со всеми имеющимися в наличии Кагэ? - Скоро узнаешь, – хриплым голосом отозвался тот и растворился в стене, выходя из пещеры на лужайку, где они планировали провести ритуал. Суйгецу оглянулся на неподвижную Карин и неохотно потянулся на выход. Его опасения становились всё более серьёзными и тягостными. *** Куротсучи зажмурилась и, укусив Гаару за руку, рванула было к деду, однако его тело внезапно осыпалось песком и растворилось, а прямо перед ней появился песчаный островок, на котором, скрючившись и держась за спину, был живой и невредимый Тсучикагэ. - Деда! – воскликнула Куротсучи, всхлипывая и вытирая слёзы длинным рукавом. – Нельзя же так пугать! - Не распускай нюни, Куротсучи! – проворчал Ооноки, поднимаясь на ноги. – Спасибо, Кадзекагэ, – поджал губы он. - Рад помочь, – кивнул тот. - А ты мог бы и сказать, Гаара! – возмущённо насупилась Куротсучи. – Я же переживала! А ты мне ни словечка не сказал. - Невозможно донести информацию до того, кто не желает её воспринимать, – нахмурился Гаара. - Как будто ты пытался, – фыркнула Куротсучи. – Из тебя как обычно слова клещами не вытянешь! Ты меня только схватил и держал, – принялась оправдываться девица. - До тех пор пока ты меня не укусила, – парировал Гаара. - Да ты даже не почувствовал ничего из-за твоей песчаной защиты! А у меня весь рот в песке теперь! – для убедительности девчонка картинно плюнула на землю. - Прекрати паясничать, Куротсучи! – рявкнул Ооноки. - Я сильно извиняюсь, что прерываю вашу семейную сцену, – язвительно проговорил Второй Мидзукагэ, – но тут проблемка, – и он указал на расползавшуюся у него под ногами лужу. - Я сильно извиняюсь, – в тон ему ответила Куротсучи, – но если у Вас недержание, я бы на Вашем месте не стала об этом всем сообщать. Мы бы даже не заметили, если бы Вы не сказали, правда, деда? - Это не недержание, черт тебя подери! – выругался Мидзукагэ, закатив глаза. – Это моя техника. И вам лучше бы поскорее придумать, что с этим делать, потому что даже твой хвалёный учитель, Ооноки, не смог с этой техникой справиться, а называется она… Мидзукагэ не успел договорить, потому что его накрыло песчаной волной, потом ещё одной, и ещё одной, и ещё. Куротсучи сбилась со счёта, а на том месте, где только что стоял Мидзукагэ, образовалась огромная пирамида. - Печати, быстро! – скомандовал Гаара, и запечатывающий отряд швырнул в огромную груду песка кунаи с прикреплёнными к ним ярко-алыми листками. Однако едва они сложили нужные ручные печати, и красные куски бумаги начали соединяться друг с другом тонкой вязью, как прогремел взрыв, от которого на множество метров поднялись облака песка и пыли. - Что за чёрт? – послышались возгласы шиноби, отчаянно прикрывавших лица от назойливых песчинок. – Это очередное генджуцу? Куротсучи подняла голову: вместо песчаной пирамиды теперь было огромное туманное облако, которое, Куротсучи могла поклясться, ехидно улыбалось и щурило узкие глаза. Куротсучи посмотрела сначала на сосредоточенного и самую малость удивлённого Гаару, затем – на нахмуренного деда. - Это не генджуцу, – заключил Гаара. – Это пар. - Это Джоки Бой, – веско подытожил Ооноки. - Мне говорили, что это клон, сделанный из масла, внутри которого вода, – проговорил Гаара, не глядя на Тсучикагэ, а внимательно наблюдая на медленно рассеивавшийся пар. – При движении вода нагревается, превращаясь в пар, и происходит взрыв. Затем пар поднимается в высокие слои атмосферы, остывает, – Гаара вытянул руку, и на его ладонь упало несколько кусочков льда, – и идёт град. - Я смотрю, ты уже успел собрать информацию, – одобрительно хмыкнул Ооноки. – Всё верно. Вопрос только в том, как с ним справиться. - Давайте я по нему моей лавой жахну? – предложила Куротсучи. – Ну давайте! - Вероятно, нет смысла бороться с клоном. Нужно запечатать настоящего. – Гаара взглянул на Ооноки. – Но он нагревается слишком быстро. И я должен быть здесь, чтобы защитить отряд от взрыва. - Не обращай внимания на клон. Ищи настоящего, – хмыкнул Тсучикагэ. – Мы уже убедились, что у меня поиск получается плоховато. - Вы уже успели погеройствовать, Тсучикагэ-доно, – едва заметно улыбнулся Гаара. – Теперь в этом нет необходимости, – он прищурился, – пожалуйста, следите за внучкой. А то она за последние полтора часа сорвала не меньше трёх секретных операций. А я знаю, как с ним быть. - Эй! – возмущённо воскликнула Куротсучи, однако Гаара не ответил, вместо этого вскочил на песчаный островок и поднялся в воздух. Дед мертвой хваткой вцепился в её руку, не давая сойти с места, и Куротсучи вынуждена была только наблюдать. Как Гаара пытался нападать на клона волнами песка, гоняя его по полю боя, из-за чего тот только увеличивался в размерах. Как во время очередного взрыва защитил всех их огромной песчаной стеной. Как одновременно искал настоящего Второго Мидзукагэ с помощью Третьего глаза. Как, найдя его, вновь заключил его в песчаную пирамиду. Как пропустил удар деформировавшейся в острое лезвие руки масляного клона, заставив Куротсучи испуганно зажмуриться, а деда – крепко сжать её руку и напряжённо нахмуриться. Как осыпался мелкими золотыми крапинками песчаный клон, пропуская через себя снова увеличивавшегося Джоки Боя. - Ну? Что будешь делать-то? – насмешливо произнёс запертый в пирамиде и высунувший голову из её верхушки Мидзукагэ. – А я-то думал, что нашёл самородок среди этой бюрократической организации, называемой Пятёркой Кагэ. А ты обычный мальчишка, который хорохорится и рисуется перед девчонками! Гаара тяжело дышал, и окружавший его песок расплывался, пропитанный маслом. - Деда, – взмолилась Куротсучи, – давай ему поможем. Ты же видишь, не работает его план… - Он сказал, что сделает. Он не бросает слов на ветер, – поджал губы Ооноки, хотя Куротсучи была уверена, что он тоже держался на месте из последних сил. - Ну что? Я жду! – крикнул Мидзукагэ. – Даю тебе последний шанс, пацан. Иначе мы закончим это очень быстро. Гаара сжал кулак, и тяжёлые, пропитанные маслом волны песка поднялись в воздух. - Опять пытаешься остановить его песком? – хмыкнул Мидзукагэ. – Ты не сможешь: твой песок потяжелел, пропитанный моим маслом, а мой клон по-прежнему… Он на мгновение замер, удивлённо раскрыв рот – клон застыл, окружённый, опутанный песком со всех сторон. - Как, чёрт возьми? – спросил Мидзукагэ, глядя на сосредоточенного и по-прежнему молчавшего Гаару. – А в принципе, всё равно! Он всё равно сейчас взорвётся! И будет большой бабах, так что лучше тебе отойти, мальчик. Но Гаара продолжал стоять на месте. Огромный песчаный шар, в который был заключён Джоки Бой, увеличивался, однако в какой-то момент замер, пошёл трещинами, и из него повалил пар. Куротсучи зажмурилась, ожидая очередного взрыва. Но его не последовало. Шар растрескался, и внутри него сверкнул превращённый в золотую статую клон. - Это что? Золото? – переспросил Мидзукагэ. - Верно. Золотой песок моего отца, – подтвердил Гаара. – Когда Джоки Бой атаковал меня, я намеренно пропустил удар, вплавив в него немного золотой пыли. Золото тяжелее воды, поэтому его движения замедлились. И оно обладает большой теплопроводностью, это остудило воду, и взрыва не произошло. - Умник, да? – хмыкнул Мидзукагэ. – Молодец. И молчал всю дорогу, шельмец. - Не имею привычки болтать во время боя, – ответил Гаара. - А вот это зря. Весело же! – улыбнулся Генгецу Хозуки, обнажив острые клыки. – Я беру свои слова назад. Ты и правда самородок. Куротсучи наконец сорвалась с места, подбежав к Гааре с радостным криком и повиснув у него на шее. - Гаара! Вот это ты молодец! Это было супер классно, знаешь? – возбуждённо тараторила она. – Как ты его! Прямо оп-оп, и все дела! - Ох, Ками-сама, – вздохнул Мидзукагэ. – Как ты её терпишь столько времени? Я за три часа уже по потолку хожу, честное слово! Я тебе отвечаю, пацан, заберёшь её себе – взвоешь через неделю. Бери пример с меня: всю жизнь без семьи прожил и ни секундочки не пожалел. Хотя… В отличие от тебя, у неё, похоже, совсем мозгов нет. И язык без костей. Если подумать, вы друг друга идеально дополняете, – хохотнул Генгецу. - Вы находите? – чуть улыбнулся Гаара. – Обещаю принять к сведению Ваше мнение. - Дипломат, – блаженно сощурился Мидзукагэ. – Вот так и повеселился на старости лет, и саркофаг ты мне такой забабахал… Богато… Он снова улыбнулся, прежде чем песок скрыл его лицо окончательно, а Гаара произнёс: «Печать». *** Сакура отдала распоряжения по размещению только что принятого шиноби, проследила взглядом, как двое добровольцев в сопровождении не отпускавшей запястье пациента Макото повезли каталку по коридору. На этот раз ранение не было сильным. Оглядев забитый людьми коридор и приёмное отделение, Сакура вытерла мокрый лоб и остановилась, сомневаясь. Ужасно хотелось выйти на улицу хоть на минутку, глотнуть свежего воздуха, выпить чаю и съесть чего-нибудь для восстановления сил. Но с другой стороны, очередь из тех, кому требовалась помощь, не иссякала, раненых становилось только больше. - Шизунэ-сан велела тебе сделать пятнадцатиминутный перерыв, Сакура, – проговорил над самым ухом Ли. – Я принёс немного чая и онигири. Он осторожно подхватил её под локоть и повлёк в сторону выхода. Сакура не сопротивлялась, хотя и была уверена, что этот перерыв вытребовал для неё именно Ли, который всегда ревностно следил за тем, чтобы Сакура не переутомилась. Да и смысла спорить не было: она знала наперёд, что скажет Ли: пациентам нужен полный сил, собранный и эффективный врач. Если не делать перерывы, концентрация снижается, усталость берёт верх, реакции замедляются, а это неминуемо может привести к ошибкам или заминкам, которые они просто не могут себе позволить. И он был прав. Оказавшись на улице, Сакура сразу полной грудью вдохнула холодный ноябрьский воздух и опустилась на ступени крыльца. Ли присел рядом, открыл термос и развернул сухой паёк. Сакура только теперь поняла, какой голодной была, желудок предательски заурчал. Откусив приличный кусок онигири, девушка запила его чаем и принялась энергично жевать. - Приятного аппетита, – пожелал Ли и откусил от своей порции. Вместо благодарности Сакура безмолвно пристроила голову на его плече. Ли почти незаметно коснулся губами её волос. - Устала? - Ага, – вздохнула Сакура. – Раненых становится всё больше и больше. Цунадэ-сама просила меня работать в приёмном, Шизунэ оперирует, если попадается совсем уж сложный случай, мы зовём Цунадэ-сама. Через меня проходят почти все раненые, приходится их сортировать и устанавливать очередность операций, с учётом их состояния и возможностей хирургов. Средних и лёгких вообще не оперируем. Только тяжёлых. Очень не хватает людей. - Сводки приходят с положительным прогнозом, – проговорил Ли, сделав глоток чая. – Мы тесним воскрешённых по всем фронтам. Так что осталось продержаться совсем немного. - Очень хочется, чтобы было именно так, – тихонько ответила Сакура, незаметно прижавшись ещё ближе, как будто само присутствие Ли могло оградить её от всего плохого. – Не знаешь, как там наши? – нерешительно спросила она, а Ли догадался, что вопрос касается их товарищей по Академии. - Ничего не слышал, – ответил он осторожно. – Думаю, это хорошая новость. - Наверное, ты прав, – согласилась Сакура и тяжело вздохнула. В следующее мгновение оба встрепенулись: на дорожке, ведущей к госпиталю, мелькнула знакомая форма шиноби Альянса. Не сговариваясь, они бросились вперёд. Это была Ино. Её светлые волосы были растрёпаны, лицо испачкано гарью, руки – кровью. Огромные светло-голубые глаза были испуганными. Она поддерживала под руку Канкуро и всё время оглядывалась на волочившуюся за ними марионетку. Рука кукольника была обмотана окровавленными бинтами, краску с лица смывал катившийся градом пот. - Сакура! – воскликнула Ино, едва увидев подругу. – Скорее! Нам нужна помощь! Киба ранен! Он там, – она указала кивком перебиравшего деревянными конечностями Саншоу. Ли предусмотрительно подставил плечо Канкуро, тот облегчённо выдохнул и на долю секунды обмяк, но тут же собрался и поблагодарил Ли кивком, проводив взглядом бросившихся к марионетке девушек. - Ками-сама! – прошептала Сакура, окинув взглядом безжизненную фигуру Кибы. – Скорее внутрь! – скомандовала она. Из распахнувшихся дверей госпиталя к ним бросились двое санитаров, за ними по ступеням сбежала Макото. Раненого извлекли из марионетки и на носилках занесли в здание госпиталя. Сакура бежала рядом, пытаясь нащупать пульс товарища. - Пульса нет, ставьте здесь! – приказала она, едва они вошли внутрь. Она опустилась на колени, рывком разорвала одежду на груди пациента. - Я не понимаю, – тараторила упавшая на колени по другую сторону от мужа Ино, следя возбуждённым взглядом за быстрыми и чёткими движениями рук подруги. – Я всё делала, как нас учили. Искала порванные сосуды. Я их зашила больше двух десятков! – продолжала говорить она, с надеждой смотря, как Сакура кладет на рану окружённые целительной чакрой руки. – Но кровь всё равно идёт! Он потерял столько крови, Сакура! Я не понимаю. Я совсем не понимаю. - Проклятье, – сквозь зубы пробормотала Сакура. – Пульса нет, кровяное давление на нуле, фибрилляция. – Она склонилась к Кибе, пытаясь уловить дыхание, затем быстро развернулась к стоявшей рядом Макото. – Набор для реанимации! Срочно! – Девушка быстро кивнула и бросилась бежать по коридору. – Ино! – выкрикнула Сакура, заставив находившуюся в прострации подругу посмотреть на неё. – Как давно он не дышит? - Я… я не знаю, – испуганно пролепетала Ино. – Мы так спешили, я не могла фиксировать пульс и частоту дыхания на бегу. - Как давно? – повторила вопрос Сакура. Рядом с ней на пол опустилась Макото, спешно раскрывая портативные приборы. К распластанному на полу Кибе потянулись провода и трубки. - Он получил ранение больше получаса назад, – хрипло проговорил привалившийся к стене Канкуро. – Потерял сознание сразу. Первое время не дышал. Потом… - Я сделала реанимацию, – подхватила Ино, уставившись на растекавшуюся по полу лужу крови невидящим взглядом. – И мы сразу же отправились сюда. Шли так быстро как могли. - Потом я начал терять силы, прошлось сбавить скорость, – снова заговорил Канкуро, поскольку Ино опять замолчала. - Пульс пропадал несколько раз, но мне всегда… – девушка поперхнулась словами, заметив, как только что подключённый монитор сердечного ритма разразился противным писком и показал ровную линию, затем дернула подбородком и упрямо продолжила: – всегда удавалось восстановить его. - В сторону, – прервала Сакура. Окружив ладонь чакрой, она кончиком пальца сделала надрез между рёбер Кибы и, осторожно расширив его, просунула внутрь руку. Монитор показал одно сокращение затем другое. Тем временем Макото надела на него маску и принялась методично качать мешок, искусственно наполняя лёгкие пациента воздухом. Развороченная грудная клетка поднималась медленно, неохотно, воздух покидал тело с неприятным свистом. Макото и Сакура встревоженно переглянулись, но полные слёз глаза Ино загорелись надеждой. Второй рукой Сакура пускала свою чакру по каналам Кибы и получала её обратно с новой информацией. Тело Кибы не откликалось на лечение, отторгало медицинскую чакру, противилось каждой попытке вернуть в него жизнь. Каналы чакры и кровеносная система были повреждены в стольких разрозненных местах, находившихся довольно далеко от того места, куда он был ранен. При таком характере ранения даже в первую минуту после удара, невозможно было обеспечить его нейтрализацию. Что уж говорить о том, чтобы сделать это по прошествии тридцати с лишним минут. - С ним всё будет в порядке, – еле слышно шептала Ино, безвольно опустив руки и приковав взгляд к редко прерывавшейся ровной линии на мониторе. – С ним всё будет в порядке. - Вызвать Шизунэ-сан? – тихо спросила Макото, обеспокоенно заглянув в мрачное лицо Сакуры. – Или Цунадэ-сама? - Нет, – сухо ответила та и осторожно вытащила руку из тела Кибы, опёрлась ею о пол: – Проклятье! В то же мгновение она почувствовала, что взгляды всех присутствующих устремились на неё. Она также знала, что они и так всё поняли. Но знала и то, что просто обязана это произнести, таковы правила. Её приходилось делать это и раньше, последнее время всё чаще попадались знакомые. Но никогда в случае с близким человеком, никогда – глядя в глаза лучшей подруге. Ненадолго прикрыв глаза, Сакура сделала глубокий вдох, захотелось вернуться в то время, когда они с Ино были маленькими беззаботными девчонками, ругались из-за ерунды и показывали друг другу язык. Медленно подняв голову, она посмотрела в глаза подруге. Ино молчала, только крупные капли слёз стекали по её лицу, смывая гарь и кровь. Сакура перевела тяжёлый взгляд на висевшие над дверями часы. - Время смерти 15:27, – произнесла она и тут же бросилась вперёд, чтобы поймать в объятия в голос зарыдавшую Ино. *** На поляну, где вели свою битву шиноби из Камня, отряд Какаши вышел как раз вовремя, чтобы увидеть зажатого в тиски Хана, которого окружили и готовились запечатывать. Тогда же на ветке одного из крайних деревьев возник предводитель Акацки. Он появился беззвучно, почти незаметно, материализовался из воздуха так же легко, как мог заставить исчезнуть и вновь появиться любые предметы сам Какаши при помощи Камуи. Шиноби перераспределились автоматически, Какаши со своим отрядом выдвинулся вперёд, предоставив группе Джирайи закончить запечатывание Хана. Однако предводитель Акацки не предпринимал никаких действий, чтобы им помешать, только, скрестив на груди руки, наблюдал за тем, как в напряжённой тишине воскрешённого Джинчуурики затянуло в расстеленный у его ног свиток, который был затем спешно свернут и запечатан. Какаши воспользовался возможностью, чтобы приглядеться к тому, кто, скорее всего, был Обито. В отличие от их предыдущей встречи, он был одет в тёмно-синее кимоно, и его оранжевая маска с единственным отверстием для правого глаза сменилась на белую. Его левый глаз, который он когда-то давно отдал Какаши, теперь был Риннеганом. Копирующий старался разглядеть в его жестах и движениях что-то знакомое, пытался доказать самому себе, потому что, несмотря на все убедительные аргументы, которые он сотни раз прокручивал в голове, ему все равно не хотелось верить, что перед ним его бывший товарищ. Который теперь был его врагом. Какаши знал, что этот человек в маске – Обито, но не узнавал его в этом надменно вскинутом подбородке, в подчёркнуто расслабленной позе, в холодном, грубоватом тоне голоса. Не узнавал, или просто не хотел узнавать. - Поздравляю, господа, – проговорил Акацки, – в этой схватке вы выступили в высшей степени достойно. Победу в этом сражении я по праву отдаю вам. – Он чуть склонил голову, признавая поражение. – Однако не советую забывать, что победы в одной битве недостаточно, чтобы выиграть войну. - Да сколько бы битв ни было, мы всё равно победим, даттебайо! – запальчиво выкрикнул Наруто. – Всё потому, что добро всегда побеждает! - Большое спасибо, что просветил, – усмехнулся тот под маской. – Иногда для большого добра требуется сделать маленькое зло. - Какого ещё большого добра? – нахмурился Наруто, сжав кулаки, на его плечо легла рука Джирайи. - Добро и зло относительны, – охотно пояснил Акацки, спрыгнув с дерева на землю, шиноби отступили на несколько шагов, сохранив, однако, оцепление. – Когда ты убиваешь врага, ты несёшь добро своим друзьям и союзникам. Но одновременно ты причиняешь зло семье того, кого ты убил. Но что ещё хуже, ты сам становишься врагом, ведь родственники того, кого ты убил, захотят убить тебя. И если они преуспеют, то причинят боль твоим близким. И так далее. – Он сделал театральную паузу, как будто нарочно выйдя на середину поляны, и, обведя всех присутствовавших взглядом, снова обратился к Наруто. – Разве ты не говорил об этом с Нагато? - Я смог переубедить Нагато! – воскликнул тот. – И тебя тоже смогу переубедить. - Это замкнутый круг, – как будто не слыша этих слов, проговорил Акацки. – Его надо разорвать. И я это сделаю. В доли секунды перейдя от неспешного рассуждения о добре и зле к активным действиям, Акацки начал складывать печати. - Призыв! – крикнул Какаши, при помощи Шарингана разгадав его действия. Копирующий, как и все шиноби Конохи, кому пришлось отстаивать свою деревню во время нападения Пейна, ожидал увидеть огромного пса или ящерицу-хамелеона, которых призывал тогда Нагато, но вместо этого прямо из земли выросла огромная каменная статуя. Шиноби отпрянули в недоумении и обменялись встревоженными взглядами. Статуя была огромной и неподвижной, возвышалась на лесом, опустив вдоль тела длинные жилистые руки и закрыв единственный глаз, всем своим видом выражая покорность и готовность исполнить любое приказание стоявшего у её ног Акацки. Тоби между тем вызвал из свитка какой-то сосуд и свиток, сложил ещё несколько печатей и статуя, послушно открыв рот, проглотила оба предмета. - Что это он делает, Какаши-сенсей? – самым нетерпеливым оказался Наруто, однако все присутствовавшие устремили на Копирующего недоумевающие взгляды. Какаши хорошо видел, что происходило, однако последовательность печатей, которые складывал Акацки, и вообще то, как тот управлял статуей, ему разгадать не удалось. Однако он успел увидеть, что проглоченные статуей предметы несли следы чакры Девятихвостого и Восьмихвостого. Догадка сформировалась быстро, Копирующий скомандовал отступить. - Что ты увидел, Какаши? – накинулся на него Джирайя, едва шиноби Альянса отошли на приличное расстояние и группа из Ивы по настоянию Копирующего начала возводить укрепление. - Он собирается возродить Джууби, – сухо ответил тот. - От Десятихвостого демона нас не спасёт никакой земляной вал, – вставил Гай, кивнув в сторону активно работавших шиноби. - А если вместе с Силой Юности? – невесело пошутил Какаши, заслужив укоризненный взгляд товарища. - Но как это возможно? У него ведь нет чакры Восьмихвостого и Девятихвостого, – поинтересовалась Харука, вернув разговор в серьёзное русло. - Учиха прижал тогда нас к стене, Отдать щупальце пришлось мне, – пробормотал Би, сжав кулаки. - Щупальце Восьмихвостого содержало следы его чакры, – пробормотал Какаши. – Этого будет достаточно, чтобы возродить Джууби? - Допустим, того запаса чакры Хачиби, что ему удалось захватить, было достаточно, чтобы компенсировать потребность в его чакре, – кивнул Джирайя. – Но откуда он мог взять чакру Кьюби? - Может быть, ему удалось отрезать кусочек и от лиса? – предположил Гай. - Не было такого! – возмутился Наруто, надув губы. - Наруто не может принимать форму Лиса, – отрезал Какаши. – И, к счастью, у Наруто в наличии все части его тела, так что тут было что-то другое. - Может быть, одежда, пропитанная кровью? – проговорила Харука. – Кровь ведь тоже несёт в себе чакру. - Это возможно, - согласился Джирайя. – Но тогда это должно быть довольно приличное количество крови. - Кинкаку и Гинкаку, – спокойный голос Даруи заставил всех повернуться к нему. - Что? – выпучил глаза Наруто. – Это что, техника такая что ли? - Это два великих шиноби Облака, – ответил Какаши, нахмурившись. - Легенда утверждает, что их проглотил Кьюби, и некоторое время они жили внутри него, питаясь его мясом, – добавил Джирайя. - Фу, гадость какая! – отозвался Наруто, наглядно продемонстрировав, насколько противна ему сама идея. - Не легенда, – посчитал нужным уточнить Даруи. - Вы хотите сказать, что таким образом они получили чакру Лиса, и теперь Акацки воскресили их и использовали, для того чтобы воссоздать Джууби? – Харука посмотрела на всех по очереди. – Звучит как-то… маловероятно. - В конце концов, это не так важно, каким образом он заполучил образцы чакры, – пожал плечами Какаши. – Важнее то, что… – ему пришлось замолчать, поскольку его слова заглушил громогласный рёв, от которого сотряслись все внутренности, – … что ему всё-таки удалось его возродить, – договорил Какаши, обернувшись к тому месту, где ещё совсем недавно стояла статуя. Шиноби застыли, разглядывая невиданное существо. Зрелище вполне законно вгоняло в ступор, на долю секунды Какаши показалось, что даже Акацки был ошеломлён эффектом и какое-то время разглядывал своего питомца, предоставив противнику сделать то же самое. Джууби даже отдалённо не был похож ни на одного зверя или какую-то другую живность, пусть и мифического происхождения. Десять торчавших веером хвостов, огромная пасть с несколькими рядами острых клыком, единственный глаз, как и был у вызванной статуи, и когтистые передние лапы – вот и всё, что можно было отнести к его описанию. Зверюга ревела, задрав голову, и нетерпеливо разрывала когтями землю, хвосты колыхались от каждого его движения. - Какие будут идеи? – озвучил тревожившую всех мысль Джирайя. - Да какие идеи? – отозвался Наруто, и прежде, чем кто-либо успел его остановить, блондин бросился вперёд, на ходу формируя в руке Расенган. Какаши бросился следом, краем глаза уловив, как КираБи принял форму гигантского осьминога, Джирайя выполнил призыв жаб, а Харука и Гай устремились за ним, чтобы прикрыть отступление. Но Наруто на удивление был быстрее, а может быть, просто Какаши не угадал его цель. Вместо того чтобы, как все ожидали, броситься атаковать Джууби, блондин налетел на предводителя Акацки, с размаху огрев его Рассенганом. Впрочем, тот даже не почувствовал в этом выпаде угрозы, ждал до самого последнего момента, чтобы на доли секунды раствориться, пропустив руку Наруто сквозь себя, и материализоваться снова, позволив блондину по инерции пролететь несколько метров. Видимо, желание продемонстрировать свою силу и неуязвимость было настолько сильным, что он ждал до самой последней минуты, пожертвовав своей маской, которая разлетелась осколками. И разбила всё же сохранившуюся в глубине души Какаши надежду, что это человек не мог быть Обито.