Меланиновый синдром

      Сидя на банкетке, Ангелина беспокойно озиралась по сторонам и все время держала руки на животе, даже когда боль отпускала. Пока ее увозили на скорой с подозрением на воспаление аппендикса, она плакала, как маленькая. И только сейчас более или менее успокоилась.       Уже здесь, в приемном отделении, дежурный врач провела осмотр: послушала сердце, смерила давление, проверила рефлексы, попросила сдать мочу на анализ и перед тем, как заняться другими пациентами, дала ей ртутный градусник.       Мучимая неизвестностью, Ангелина ерзала, неосознанно терла подушечку пальца, которую все еще покалывало после забора крови. Нужно позвонить Розе прямо сейчас. Вот только… по какой-то совершенно алогичной причине не хотелось ставить сестру в известность.       Неприятное стягивающее чувство внизу живота усилилось. Иногда становилось совсем невмоготу, и от слабости начинало пригибать к какой угодно горизонтальной поверхности.       — Давай сюда, — немолодая низкорослая санитарка полного телосложения протянула руку, и Ангелина отдала ей термометр. Она была уверена, что температурит, поскольку ее жутко морозило. Вместе с этим отлично чувствовалось, как одежда липнет к мокрому от пота телу. Крайне неприятный контраст. — Да у тебя тридцать девять!       «Прямо как мой вес сейчас», — подумалось как бы невзначай.       И, словно прочитав ее мысли, санитарка спросила:       — Ты всегда была такой худой? Или только в последнее время?       — Эм-м… Ну-у-у…       Боль стала какой-то пульсирующей, обжигающей. Ангелина терпела из последних сил и только каким-то чудом не согнулась в три погибели прямо на банкетке, сама не зная, с какой целью хочет показать докторам, что чувствует себя лучше, чем есть на самом деле.       — Чего молчите-то? Спрашиваю, давно начали терять в весе?       Ангелина заставила себя выдавить звук согласия, даже толком не сообразив, что у нее спрашивают, чего от нее хотят. Эти постоянные переходы с «ты» на «вы» резали по слуху.       — Оставьте вещи здесь. Пойдемте на УЗИ и рентген.       Продолжая держаться за живот, Ангелина последовала за санитаркой на второй этаж. Та довела ее до нужной двери, оставшись ждать в коридоре.       Ни УЗИ, ни анализ крови не подтвердили воспаление аппендикса. Нужно бы выдохнуть с облегчением, но легче не стало.       Под толстовкой кожу все еще холодил мерзкий медицинский гель — видно, не до конца стерла. Спонтанное двигательное беспокойство полностью завладело Ангелиной; усидеть или улежать на месте сейчас было такой же непосильной задачей, как и здраво мыслить.       Возле рентген-кабинета санитарка, будто передумав, остановила ее и сообщила, что им нужно спуститься на первый этаж, в приемный покой.       Ангелина спорить не стала, но не могла не удивиться, когда ее сопровождающая в бело-голубой униформе, ненадолго отлучившись и что-то спросив у дежурного врача, снова вручила ей контейнер для анализов.       — А зачем это? Я же уже сдавала.       — Месячные давно были?       Ангелина по-прежнему ничего не понимала, когда санитарка протянула ей нечто, запечатанное в маленькую плоскую упаковку.       — Что это?       — Тест на беременность.       — З-зачем тест? — она неосознанно отступила на шаг назад и так же неосознанно выставила ладони перед собой, словно боялась взять ЭТО в руки.       — Как это зачем?       — Да это же… бессмысленно. Я не могу… Я никак… Я точно не беременна.       — Все вы так говорите, — санитарка, видимо, заметила замешательство пациентки, потому что ее тон немного смягчился: — Ты знаешь, как это правильно делается? Уже пользовалась когда-нибудь?       В ответ Ангелина судорожно замотала головой.       — Писаешь в баночку, окунаешь туда тест, вытаскиваешь и ждешь несколько минут. Ничего сложного.       На то, чтобы спорить, не было никаких сил. Пусть, если это так необходимо, исключат беременность.       Ангелина со вздохом приняла предложенное и закрылась в уборной.       Мимоходом посмотрела на себя в зеркало. Кожа, невзирая на потливость, стала сухой и бледной, губы — серыми, карие глаза покраснели, взгляд сделался каким-то лихорадочным.       Вдох-выдох. И еще раз. Силясь унять тремор, Ангелина вскрыла упаковку и достала оттуда тоненькую тест-полоску. Затем, удерживая ее двумя пальцами, опустила до линии «MAX» в емкость с мочой. Через несколько секунд вынула из контейнера и не придумала ничего лучше, кроме как положить на обрывок туалетной бумаги.       Одна красная линия проявилась почти сразу же, и в течение пары минут больше ничего не происходило.       — Я все, — на выходе из уборной сказала Ангелина, зажимая тест между указательным и большим пальцами. — Вот.       Санитарка без намека на отвращение взяла полоску из ее руки.       — Ну вот. Так я и думала. Хорошо, что на рентген не пошли, тебе теперь нельзя, — передала злосчастный тест обратно Ангелине. — Я скажу Татьяне Михайловне — врачу, которая тебя осматривала.       Смысл этих слов дошел далеко не сразу. Ангелина просто бестолково смотрела на проявившуюся посередине теста еще одну линию — бледно-розовую, едва заметную. Единственное чувство, которое она испытывала в этот момент, — полное непонимание происходящего.       — Подождите! — спохватилась и кинулась вслед за санитаркой. Та остановилась, развернувшись к ней всем телом. — Подождите, это какая-то ошибка! Это точно ошибка! Я не могу быть беременной, это сто процентов! — голос дрожал, как и полоска, зажатая между пальцами.       — Почему не можете? У вас какие-то проблемы по женской части?       — Н-нет… То есть да… Т-то есть… ну… Я, в общем… как бы это… девственница.       Санитарка вскинула нарисованные брови.       — Да что вы говорите?       Ангелина не сообразила, что вопрос был риторическим.       — Это правда!       — Слушайте, если вы сомневаетесь, давайте еще один тест сделаем.       Так и поступили. Теперь Ангелина держала в руках две положительные тест-полоски.       — Но мне делали УЗИ! Оно ничего не показало!       — Наверное, срок еще очень маленький. Нужно трансвагинальное УЗИ сделать.       — К-какое УЗИ?       Услышав это страшное слово, Ангелина сразу дала задний ход, причем в самом прямом смысле, но и санитарка, и доктор оказались очень настойчивыми. Ангелину проводили в кабинет, для нее все происходило как в тумане. Еще на пороге она мысленно отметила, что врач-узист является мужчиной.       «Только не это!»       — Живете же половой жизнью? — это было первое, что он спросил — еще до того, как изучил медицинскую карту.       Опустившись на кушетку, Ангелина вперилась глазами в пол.       — Нет, — последовал надсадный ответ.       — Вас зачем сюда направили? — мужчина в белом халате даже не смотрел на нее, уставившись в экран компьютера, что-то набирая на клавиатуре.       Чувствуя какую-то необъяснимую опасность, Ангелина нашла в себе силы и подняла взгляд, но не на доктора, а на черно-белый монитор УЗ-аппарата.       — Ну-у… мне сказали сделать тест на беременность, и он показал… ну-у-у…       — Что?       — Две полоски.       — То есть все-таки живете половой жизнью?       Ангелина только помотала головой, в полной мере ощущая всю абсурдность ситуации и не понимая, что с этим делать и как себя вести.       Доктора, видимо, ее ответ тоже сбил с толку, потому что в ту же секунду он обернулся на нее и посмотрел так, как подростки смотрят на кого-то из старшего поколения, кто подсел на разные сомнительные телепередачи и теперь на полном серьезе утверждает, что на самом деле в ЦЕРНе вызывают Осириса. Взгляд Ангелины в это время бегал из угла в угол, не находя себе места.       Мучительную минуту спустя врач, наконец, закончив печатать, подошел к раковине, вымыл руки с мылом, начал надевать латексные перчатки. Ангелина очень внимательно следила за каждым его движением.       — Раздевайтесь ниже пояса, пожалуйста, — указал на кушетку, на которой сидела пациентка. — И ложитесь.       Мысленно убеждая себя, что нервничает на пустом месте, Ангелина встала при опоре на кушетку, попыталась расстегнуть ширинку джинсов, но пальцы полностью перестали слушаться. Она пронаблюдала, как врач-узист садится и берет в руки пластиковый стержень, наверное, больше десяти сантиметров длиной.       Это, должно быть, далеко не безболезненная процедура.       Когда Ангелина увидела, как доктор надевает на УЗ-датчик медицинский презерватив и смазывает его гелем, внутри сразу все похолодело. Эмоции резко поменяли полярность: шоку, непониманию и подавленности на смену пришла самая натуральная паника. Адреналин выбросило в кровь, заставляя сердце колотиться в поистине безумном ритме.       — П-постойте! — Ангелина оставила в покое многострадальную ширинку и выставила ладони в подобие защитного жеста. — Я не хочу.       Врач привстал над своим вращающимся креслом, но так и опустился обратно, когда от этого, казалось бы, обычного действия пациентка шугнулась к двери, едва не споткнувшись на ровном месте.       — Я… Мне надо идти, до свидания! — и Ангелина сломя голову вылетела из кабинета, в то время как доктор, даже не успев ничего сказать, смотрел на нее с открытым ртом.

***

      — …или просто по Сибири соскучился? А вообще ты, Паш, в Томске надолго остановился или сразу туда поедешь? Когда, говоришь, тебе в Парабели надо быть?       — На той неделе, в среду.       — То есть все-таки соскучился?       — Ага, щас, поперся бы я в это Хуево-Кукуево просто так.       — Ясно все с тобой. На что только люди не идут ради «северных». Ты прям как моя бывшая. Тоже в эту жопу мира, в Парабель, все собиралась, когда мы еще не развелись. Постоянно срались из-за этого, — полунаигранно посокрушавшись, Антон переключился на Розу, которая за все время сказала от силы три слова. — А ты, кстати, почему в Томск вернулась? Питер не понравился? — он уже не раз спрашивал ее об этом.       Роза немного помедлила с заранее заготовленным ответом, с завидным усердием создавая видимость какой-то деятельности. Уже давно пора ехать домой, она и так сегодня засиделась на кафедре.       — Не знаю. Просто устала от большого города. Наверное.       — Правильно! Томск ведь гораздо лучше, это же Сибирские Афины! Город студентов! А сестра-то у тебя как, учится? — об этом тоже спрашивает не впервые.       — Да. Первый курс.       — Нравится хоть?       Роза пожала плечами и, оторвавшись от монитора, приложила ладонь ко лбу. От постоянного сидения за компьютером ее начало беспокоить сильное напряжение в глазах, иногда перерастающее в боль.       — Вроде да.       — А твои родители все еще в Правообском живут?       — Нет, они переехали в другой поселок.       С Антоном, ныне молодым преподавателем, Роза была знакома еще со времен студенчества, учились на одном факультете и даже в одной группе. Как и с Пашей, который, в отличие от них, не стал оставаться на кафедре, заявив, что бумажная работа и преподавание — это не для него.       Насколько Роза знала от общих знакомых, Паша заочно получил второе высшее, и, когда закончил химический факультет, начал работать у нефтяников, теперь мотается по вахтам. Вот и сейчас его отправили в новое место, в Сибирь. В Томске он оказался проездом и, пользуясь случаем, решил навестить родной университет, а заодно и всех своих старых друзей.       — Ты, Роз, прям похорошела. Замуж-то еще не вышла?       Это прозвучало как гром среди ясного неба.       А он женат? В разводе? Неважно.       — Нет.       Ответом (пускай и Роза ничего не спросила) послужил кивок, и неясно было, как его расценивать. Такая странная встреча. О чем вообще можно беседовать с человеком, с которым встречались и собирались пожениться семь лет тому назад, а это совсем не маленький срок.       И вроде потом жизнь раскидала обоих по разным плоскостям: она уехала в Питер, он исколесил полстраны. А сейчас сидит перед ней как ни в чем не бывало.       И как все-таки Паша постарел! Поправился прилично, голубые глаза потускнели, голос стал прокуренным и скрипучим, даже залысины появились… Грустно все это. Выглядит он куда старше своего возраста. У Розы не осталось к нему никаких чувств, и она не могла до конца понять, рада ли его видеть.       — Тебе идет с длинными волосами.       Роза хотела сказать, что на самом деле они нарощенные, но в итоге просто кивнула и вежливо улыбнулась: мол, спасибо за комплимент. Сколько себя помнит, она всегда мечтала о длинных светлых волосах, мучилась, отращивала, перепробовала кучу дорогущих средств, сбилась со счета, сколько раз ходила в разные салоны на всевозможные уходовые процедуры. Но ничего не помогало. Не росли ниже лопаток, и все тут!       В конце концов она не выдержала и недавно вернулась в один из этих самых салонов, где за двенадцать тысяч получила локоны своей мечты.       — Ладно, мне бежать надо, а то Геля потеряет, — бросив мимолетный взгляд на наручные часы, Роза второпях засобиралась. С тех пор как, помимо всякой бумажной работы, ей пришлось еще и преподавать, она была вынуждена больше времени тратить на университет. Ей не особенно хотелось этим заниматься, она согласилась исключительно по просьбе декана. — До завтра, — небрежно махнула Антону, собираясь снять куртку с вешалки.       — Да ладно, посиди еще с нами. Давайте хоть чай попьем, что ли. За встречу. А то когда еще втроем соберемся? — Антон заулыбался.       В последнее время Роза не так часто видела его на кафедре, он был занят каким-то проектом. И она бы слукавила, если б сказала, что не скучает по его непосредственности, по его мыслям вслух, сарказму и болтовне. Несмотря на злоупотребление нецензурными словечками в речи (что для сотрудника кафедры отнюдь не в почете), Антон всегда был приятен в общении и легок на подъем, люди к нему тянулись. Таким запомнила его Роза, таким он и остался в свои двадцать девять, ничуть не изменился. Да и эта его молодежная стрижка…       Пока Антон ставил чайник и распечатывал коробку конфет, одновременно разговаривая с Пашей, Роза то переставляла с места на место уродливый кактус, который, наверное, является ровесником их декана, то делала вид, что ей очень хочется собрать еще более древний кубик Рубика — «сувенир» кафедры. Несколько раз она пыталась включиться в беседу, но чувствовала себя не в своей тарелке.       — Кстати, вы, может быть, слышали... Ну ты-то, Роза, точно должна была слышать, — завел разговор Антон, прихлебывая чай. — В Московском университете планируют открыть кафедру астробиологии. Астробиологии, мать вашу! И причем это не просто какие-то там разговоры, а есть уже вполне конкретные проекты. Я сначала думал, что все это хрень. Ну согласитесь, маловероятно, что на это финансирование пустят, по крайней мере, у нас в стране. Ан нет, оказывается, не пиздеж. Ваня Гилев, он сейчас как раз в Москве работает — помните же его, толстый такой — это подтвердил. Сказал, что у них в университете планируют открыть года через три, может, больше.       — Да пиздабол этот твой Ваня, — Паша украдкой взглянул на Розу, которая даже не притронулась к чаю. — Пиздит он как дышит. Что вообще за астробиология? — он действительно был далек от «всего этого теоретического», просто искал любой повод пообщаться со старыми знакомыми… со знакомой.       — Ну, грубо говоря… — но общаться в итоге приходилось с Антоном, который отвечал на вопросы без задних мыслей. — В общем, это та же биология, только инопланетная.       Паша медленно кивнул, хотя понимания во взгляде не было.       — Ну, как бы тебе объяснить… Вот поэтому-то я и ненавижу преподавание, — Антон отставил кружку на стол. Его темно-карие глаза сосредоточенно смотрели в одну точку. — Короче, следи за мыслью: на основе собранных данных о той или иной планете мы можем предполагать, какой может быть жизнь на этой самой планете. Вот как-то так.       — Ну ты, Антош, загнул. Мог бы и на человеческом языке объяснить. Эйнштейн хуев.       Антон только махнул на Пашу.       — А ты, Роз, что-то знаешь об этом?       — Ну, я как-то разговаривала с… Ой, я сейчас, — в сумке завибрировал телефон, и Роза отошла в сторонку.       Входящий вызов от Ангелины.       «Наверное, потеряла меня. Время-то уже!»       Но когда вместо «Привет, ты где?» Роза услышала в трубке истошные рыдания, едва не выронила мобильник из рук. Да что уж там мобильник, у нее сердце чуть не остановилось!       — Гель, пожалуйста, успокойся! — в голове перебирались десятки сценариев, один ужасающее другого. — Ты сейчас где? Ты не дома? Что случилось?       Антон и Паша встревоженно смотрели на Розу, которую уже всю трясло, и, наплевав на тактичность, пытались вслушиваться в телефонный разговор.       — Успокойся! Я сейчас приеду к тебе в больницу! Жди меня!       Она сгребла со стола в сумку кое-какие свои вещи и, даже ни с кем не попрощавшись, опрометью бросилась в коридор. Ее окрикивали, но она ничего вокруг себя не слышала и не видела.       Уже несколькими секундами позже Роза спускалась вниз по лестнице, в холл, и на ходу набирала такси.       — Роз, постой! — если б нагнавший ее Паша не схватил за запястье, она бы точно не остановилась. За ним, на несколько ступенек выше, с обеспокоенным видом стоял Антон. — Что случилось? Ты так быстро убежала, даже куртку не взяла, — он накинул пуховик на ее плечи.       — Т-там… Ангелине стало плохо, она попала в больницу. Я ничего не поняла, что она сказала… Что-то про аппендицит вроде бы. Мне срочно надо ехать!       — Да постой же! — вновь поймав Розу за руку и тем самым не дав ей поднести телефон к уху, Паша понизил голос, точно боялся спугнуть: — Я на машине. Давай я тебя довезу.

***

      — Как, как это могло получиться? — Роза все пыталась посмотреть в заплаканные глаза Ангелины, но та постоянно отворачивалась и отводила взгляд.       — У меня ничего ни с кем не было, честно! — глотая слезы, гнула свое она.       По приезде домой Роза сразу сбегала в аптеку и купила несколько тестов. Ангелине пришлось сделать их. Все оказались положительными.       Ангелина плакала и не могла остановиться. Не было совершенно никаких идей, как объяснить эту ситуацию Розе. Как вообще можно что-то кому-то объяснить, если сам находишься в полном непонимании? Такого никак не может быть! Это противоречит всему: здравому смыслу, логике, физиологии.       — Гель, послушай, — наклонившись к сестре, Роза взяла ее за ледяную липкую ладонь. — Скажи правду. Я же не буду тебя ругать за это.       Ангелина отняла свою руку. С усилием проглотив вставший поперек горла ком, она севшим зареванным голосом выдавила:       — Я н-не могу быть беременной, как ты не пон-нимаешь. Я ведь никогда ни с кем…       Резко выдохнув, Роза распрямилась, начала ходить взад-вперед, закрыв лицо ладонями, стараясь успокоиться.       — Может, у тебя появился мальчик в универе? — хотела начать издалека, но получилось как всегда.       — Нет!       — Ну а от кого ты тогда забеременела? Гель, пожалуйста, скажи мне. Ты же знаешь, я всегда буду на твоей стороне.       — Я не беременна!       — Гель…       — Я ведь всегда была дома, с тобой! И никакого мальчика у меня нет!       Только сейчас за время всего разговора Ангелина подняла голову. Совершенно затравленно посмотрела на сестру. В горле все еще щипало от слез, боль в животе более или менее отпустила, но периодически все-таки возвращалась приступами. Вот и сейчас внизу снова все сдавило жутким спазмом, вынуждая слегка сжаться.       Роза выжидающе смотрела, но когда стало ясно, что Ангелине нечего сказать, как можно более аккуратно спросила:       — У тебя ведь была задержка? Почему ты ничего не сказала?       — Да у меня эти задержки постоянно! Я даже значения не придала!       Снова наклонившись, Роза легонько коснулась плеча Ангелины, давая понять, что все хорошо и не стоит переживать.       — Я обязана спросить. Как думаешь… у тебя за это время могли быть еще провалы в памяти? Или какие-нибудь… странные эпизоды? Не знаю, как правильнее выразиться. У тебя в последнее время не возникало ощущения, что ты чего-то не помнишь?       — Чт-то? Нет.       — Почему ты так неуверенно ответила? Ты сомневаешься?       — Нет, ничего такого! Я всегда дома, мы обе практически всегда дома, я никуда не хожу!       — А тогда?       — Что «тогда»?       — Ты сидела с этими… со своими одногруппниками. Допоздна, причем.       — Да, но… Мы посидели, а потом я вызвала такси и СРАЗУ ЖЕ поехала домой. Это бред! — рубанула ребром ладони по воздуху.       — Прости, я просто… пытаюсь хоть как-то разобраться в ситуации.       Последние часы Ангелина и сама была занята этим.       — Я… — она опять всхлипнула, и это заставило Розу буквально напружиниться всем телом. Совладав с собой, она села рядом с сестрой. — Я слышала, чт-то... что при некоторых видах рака тест на беременность д-дает положительный рез-зультат. А вдруг у м-меня опухоль!       — Ну какая опухоль, ты че городишь.       Они обнялись, и Ангелина несколько минут ревела Розе, которая гладила ее по волосам, в плечо.       — Как думаешь, как лучше сказать об этом родителям? — Роза уж думала, что вообще не решится подвести разговор к этому страшному для них обеих моменту. Она заранее знала, какая реакция последует за ее словами. — Они…       — Стоп, — Ангелина, как по щелчку, перестала плакать, решительно вытерла слезы, отстранилась от сестры и посмотрела ей прямо в глаза, в упор. — Не говори пока ничего родителям. Мы ведь еще сами точно не знаем, что к чему. Пообещай, что не скажешь.       — Я…       — Пообещай.       Удивительно, но Роза сдалась быстро.       — Ладно. Завтра сходим в больницу, пройдешь УЗИ, сдашь кровь на… этот гормон, и там посмотрим.       С плеч словно упал тяжелый груз. По крайней мере, у Ангелины. И они с Розой снова обнялись, просидев так некоторое время.

***

      Телефонный разговор с мамой дался очень тяжело, к тому времени Ангелина не растратила и пятой части терзавших ее эмоций. Разумеется, родители заподозрили неладное, но она сослалась на проблемы в университете.       Хватит с нее вопросов!       Еще не отошедшая от событий сегодняшнего дня, Ангелина перевернулась на другой бок и подогнула ноги. Это помогало перетерпеть болезненные ощущения в животе. А когда боль, будто бы адаптируясь, накатывала снова, достаточно было лишь поменять позу. Жаль только, облегчения хватало очень ненадолго.       Вечером одногруппники устроили Ангелине самую настоящую СМС-атаку. Она просто ответила, что приболела, и больше не заходила ни в соцсети, ни в мессенджер.       — Ты как? — Роза замялась в межкомнатных дверях. Ангелина повернула на нее голову, и первое, что бросилось в глаза, — сестра держит в руках какую-то упаковку, и не одну. Неужто еще тесты принесла?       — Нормально.       Роза как-то неуверенно прошла в комнату, присела на край разложенного дивана, выполняющего роль кровати. Ангелина лежала на боку, скрючившись.       — Может, поешь что-нибудь? Я куриный супчик приготовила. Хочешь, я тебе прямо сюда принесу?       Ангелина отрицательно покачала головой.       — Тошнит?       В ответ — едва заметный кивок.       Час в интернете, и Роза стала пусть и на самом минимальном уровне, но все равно осведомленной в вопросах того, как должна протекать беременность. Она прочитала про ранний токсикоз на нескольких разных сайтах и пришла к выводу, что в этом нет ничего такого, из-за чего следует беспокоиться. Но вот все остальное…       — А живот? Так и болит?       Ангелина тут же бессознательно попыталась распрямиться на диване, но почти сразу была вынуждена снова свернуться в клубок, практически обнимая свои колени.       — Может, все-таки скорую?       — Н-нет, уже не так сильно болит. Только иногда.       — Послушай, даже при беременности такие боли не нормальны. А температура — тем более. Что тебе сказал вр…       — Я не беременна! Этого просто ну никак не может быть, как ты не понимаешь!       — Ладно-ладно, — тон и жесты Розы приобрели компромиссный оттенок. Она очень боялась сказать что-то лишнее или неуместное, потому как прекрасно видела, в какой панике сейчас пребывает Ангелина. Это самая крайняя степень пассивной паники, какую только может испытывать человек. — Не будем строить никаких догадок, завтра в больнице все узнаем.       — Так завтра же суббота.       — Ну и что? Частные-то клиники все равно работают. До трех часов точно, — Роза придвинулась поближе. Ангелина все еще лежала на боку, не выпуская из поля зрения коробочку, запечатанные шприцы и спиртовые салфетки, которые сестра положила рядом.       — Что это?       — Да я еще раз сбегала до аптеки, спросила что-нибудь от рвоты, что можно при беремен…       — Да не беременная я!       — Ну, тесты же показали две полоски… В общем, давай, если хочешь, вообще сегодня больше не будем поднимать эту тему. Короче, в аптеке мне посоветовали эти уколы, сказали, что это очень хорошее и безопасное противорвотное. И от рвоты, и от тошноты помогает. Давай я тебе поставлю? А то всю ночь мучиться будешь.       Пока Роза вскрывала ампулу и набирала лекарство в шприц, Ангелина приспустила домашние шорты и легла на живот, зажмурившись и стиснув зубы в предвкушении боли. Всяких иголок, а уколов особенно, она до смерти боится с самого детства.       Но страх оказался абсолютно напрасным, Ангелина даже не успела ничего понять. Вот что значит легкая рука!       — Полежи пока так, чтобы лекарство не вытекло, — Роза приложила к «пострадавшему» месту сестры спиртовую салфетку. — Поспать с тобой сегодня?       — Да. Было бы неплохо.       На удивление, Ангелина уснула очень быстро, несмотря на рвотные позывы, боль и стресс. Вымоталась сильно, наверное. Денек и вправду выдался кошмарный.       На табурете, рядом с изголовьем, по обыкновению работал ноутбук, проигрывая какой-то «документальный» фильм про космос и инопланетян. Роза даже пыталась слушать, чтобы абстрагироваться от происходящего, но в голову лезла такая околесица, похлеще любого документального фильма будет.       Все так или иначе упиралось в исчезновение Ангелины длиной в три года. Неизвестно, что происходило с ней за те долгие тридцать пять месяцев и две недели, и, скорее всего, они этого уже никогда не узнают. Проще жить дальше и делать вид, что все наладилось. Худшее уже позади. Но Роза помнила то адское время, как если бы это было еще вчера: о странном инциденте в селе Правообское говорили в новостях, и не только в местных, по всей области расклеивали листовки «ПОМОГИТЕ НАЙТИ ЧЕЛОВЕКА!», а полиция была бессильна, хоть и честно выполняла свою работу и делала все от нее зависящее. Не было абсолютно никаких зацепок. А потом Ангелина вдруг объявилась, целая и вроде бы невредимая. И с огромной дырой в памяти.       Роза отрывисто выдохнула, поворочавшись. Куда может пропасть человек почти на три года и быть уверенным, что никаких трех лет и в помине не было?       И вот теперь Ангелина, возможно, ждет ребенка. Но отчего-то Роза не могла поверить в то, что у сестры появился некий молодой человек. Интуиция подсказывала: она говорила правду, утверждая, что девственница.       Чтобы поскорее уснуть, Роза решила просто лежать не шевелясь и считать до тысячи про себя. Говорят, помогает. Но спокойствие в эту ночь разве что только снилось.       Начиная примерно с трех ночи, Ангелина постоянно ворочалась, вздрагивала и что-то бормотала себе под нос, чего за ней раньше никогда не замечалось — обычно она не разговаривала во сне. Роза изо всех сил прислушивалась, но отдельных слов в этих бормотаниях разобрать никак не получалось. Кроме одного.       «Белка».