Меланиновый синдром

      Полупрозрачная оболочка капсулы начала расходиться (или растворяться?) сверху, являя взору белоснежный недостижимый потолок. Ангелина поморщилась, но не от яркого света, а от внутренних неприятных ощущений.       — Где я?       — Справка о текущем местонахождении: локация в космосе, более известная человечеству как войд Волопаса, который включает в себя…       — Что?       Голос в голове Ангелины размеренно озвучивал еще какие-то факты, которые сейчас для нее ничего не значили.       — …в звездной системе — три планеты, обращающиеся вокруг красного карлика. Эгеда — первая от своей звезды, находится в ее приливном захвате…       — Хватит! Я вас не понимаю! — Ангелина проморгалась, пытаясь восстановить четкость зрения.       Поерзав спиной по поверхности, на которой находилась, она машинально приложила ладонь к животу. Теперь он был… плоским.       — А где?.. — она резко села, и перед глазами забегали черные мушки.       — Плод успешно извлечен. В вашу матку помещен новый эмбрион, — услужливо объяснил тот, кто ранее назвал себя искусственным интеллектом.       Ангелина медленно, с нажимом провела ладонью по прессу, не обнаружив никаких шрамов или других следов кесарева сечения.       — То есть я сейчас… — «Беременна?» — Кто туда поместил этот… эмбрион? Зачем? Как? — последний вопрос на данный момент ее тревожил, пожалуй, больше всего.       — Путем искусственного оплодотворения.       Перекинув ноги через край и вытянувшись, Ангелина нашарила ступнями пол. Осмелилась встать. Ее довольно сильно шатнуло, поэтому удержаться удалось только при опоре на капсулу.       Попытка сделать первый шаг отозвалась тянущей болью внизу живота.       — Не совершайте резких движений. На первом этапе, когда эмбрион только приживается, вы можете чувствовать дискомфорт.       — Почему я все еще здесь?       — Вас доставили из лаборатории пять с половиной часов назад. Оперируя понятиями времени, я использую земную систему хронометрии, чтобы вы были в состоянии меня понять.       Ангелину покачнуло, но она устояла, нетвердой походкой обошла капсулу.       — Не совершайте резких движений, иначе мне придется погрузить вас в гиперсон.       — Я не совершаю резких движений. Позовите кого-нибудь сейчас же! Мне нужно с кем-то поговорить!       — Вы можете поговорить со мной. Вас что-то беспокоит?       — Ты издеваешься?! Конечно беспокоит! Я хочу поговорить с тем, кого могу хотя бы видеть! — но она быстро переменила свой тон, вспомнив кое-что очень важное: — Мне… срочно нужно в туалет. И воды, если можно.       — В этом нет необходимости.       — Что? Но…       — В капсуле гиперсна из организма выводятся все токсины, а также восполняются потери жидкости и всех необходимых питательных элементов.       И снова — ступор.       — А-а-а… ладно. Могу я с кем-то поговорить? Хотя бы недолго.       — Вам разрешено пообщаться с себе подобным.       — Что? — Ангелина не была уверена, что расслышала правильно, но отчаянно зацепилась за эту возможность. — Вы сказали?..       — В целях предупреждения нервного срыва вам разрешено пообщаться с себе подобным.       — С себе подобным — это… как? В смысле, с-с… с кем?       — Вам разрешено пообщаться с человеческой особью.       — Да, это мне и нужно! — в порыве эмоций Ангелина чуть ли не подпрыгнула на месте, но вовремя осадила себя, краешком сознания смекнув, что нужно хотя бы попытаться взять себя в руки, невзирая на обстоятельства, далеко выходящие за рамки здравого смысла. — Как это можно сделать?       — Следуйте за указателем, который увидите перед собой.       По ощущениям, прошло около минуты, однако так ничего и не произошло. Ангелина заозиралась. Недосягаемые стены как были идеально белоснежными, так и остались; тут не появилось ничего такого, что могло бы броситься в глаза.       От нервов затряслись руки. Повисшая в пространстве ничем не возмутимая, совершенная тишина будто намекала: сейчас что-то случится.       Ангелина переступила с ноги на ногу, безотчетно обняла себя. До этой секунды тот факт, что ей приходится расхаживать абсолютно голой, не имел такого уж значения. А теперь это начало причинять серьезные моральные неудобства. Что же, ей разрешают с кем-то поговорить, но при этом даже не дадут одеться?       — Яа-а-а… Эм-м… — боясь лишний раз напомнить о своем существовании, робко обратилась Ангелина к невидимому собеседнику. — Это… Я не вижу никакого указателя. Эй! Вы еще здесь?       — Приношу свои извинения. Я не учел, что человеческое зрение не способно воспринимать инфракрасное излучение.       Как мило с его стороны — извиниться!       Когда поверх недоступной стены без единого звука забегали алые бестелесные волны, Ангелина взвизгнула и шугнулась в сторонку, машинально зажав рот ладонью.       А красная эфирная рябь разгорелась ярче. Чутье подсказывало: вероятно, нужно идти в направлении, в котором волны расходятся по стене, но Ангелина сейчас даже под дулом пистолета не сдвинулась бы с места.       — Пожалуйста, проследуйте за указателем, — конечно же, ей всего лишь показалось, но на какой-то момент она была готова поклясться, что голос искусственного интеллекта приобрел властные, даже жесткие нотки.       Поколебавшись, Ангелина нерешительными, мелкими шажками все же двинулась в сторону, куда разбегались волны этого злосчастного указателя. Она уже хорошо понимала, что дойти до стены даже пробовать не стоит, все равно из этого ничего не выйдет.       Застопорилась Ангелина только тогда, когда у нее на пути оказалось некое прозрачное, почти незримое препятствие — это походило на очень тонкий зыбкий лист, который не находился в пространстве, а сам являлся его непосредственной частью, только какой-то… искаженной, неправильной.       Разглядеть, что находится по ту сторону «завесы», не представлялось возможным. При этом от нее исходила легкая, но ощутимая вибрация, что заставляло думать: идти напролом — плохая идея.       — Что это? — Ангелина отступила сначала на шаг назад, а потом на два.       — Вам нечего бояться. Следуйте за указателем.       Она лихорадочно замотала головой в отрицании.       — Н-нет… ни за что! Я туда не пойду!       — Уверяю вас, вам нечего бояться. Это самый короткий путь.       — Куда? На тот свет? — колени подкосились, и Ангелина шмякнулась на пол. Начала спиной вперед отползать от этой покачивающейся мембраны. На секунду ей показалось, что оная стала переливаться всеми цветами радуги — очень блеклыми, но видимыми. — Пож-жалуйста! Не делайте этого! Отпустите! Я… я никому не скажу, клянусь! — уже вовсю заливаясь слезами, Ангелина продолжала пятиться. — Почему вы это делаете? Почему вы т-так с-со мной поступаете?       — У вас в связи со стрессом поднялась температура тела. Эгедийцы…       — Мои родители будут искать меня! Они позвонят в полицию! Они уже позвонили! — умом Ангелина, конечно, понимала, что цепляется за соломинку, однако мозг до последнего отказывался признавать, что сейчас ее занесло в место, где полиция, телефонная связь, родители и любые другие привычные понятия являются набором бессмысленных, несвязанных друг с другом слов. — Дайте мне мой телефон! Я должна позвонить! Вы не имеете права меня здесь держать!       — Вам следует сохранять спокойствие, в противном случае я вынужден буду…       — МАНЬЯКИ! — орала она, судорожно отодвигаясь от мембраны дальше и дальше, отрывисто дыша и мотая головой, как душевнобольная. Взгляд метался из стороны в сторону, но никого и ничего не находил. — Вы просто психопаты чокнутые! Выпустите меня отсюда! ВЫПУСТИТЕ-Е-Е-Е-Е! — на этом выкрике Ангелина опять разрыдалась, но, почти сразу же угомонившись, опрокинулась на бок, согнулась в три погибели и схватилась за голову, ощутив где-то внутри мерную, тяжелую пульсацию, сменившуюся высокочастотным писком. Однако и он тоже довольно быстро оборвался.       Ангелина притихла, какое-то время пролежав без движения. Затем обняла подтянутые к груди колени, уткнулась в них.       — Как вы себя чувствуете? — раздалось участливое прямо в ушах.       — Хорошо. Только… голова кружится.       Боли не ощущалось, однако нет сомнений: что-то не так. Ангелина попыталась разжать кулаки, но пальцы не разгибались.       — Вы изъявили желание пообщаться с себе подобным.       Это не прозвучало как вопрос, но Ангелина, все еще лежа на боку и практически не шевелясь, посчитала нужным кивнуть.       А затем под давлением инстинктов неизвестной, совершенно чуждой ей природы встала на четвереньки и поползла обратно к тому месту, которое совсем недавно вселило в нее такой суеверный ужас.       Она спокойно, без препятствий прошла свозь подрагивающую мембрану, ощутив лишь едва уловимую кратковременную вибрацию и не вызывающий мурашек холодок — скорее всего, мнимый.       Обернулась, глядя через плечо на «дверь», которая осталась позади. Естественный страх перед неизвестностью сковал ее, правда, жаль, что это трезвое чувство очень быстро сошло на нет.       «Где я?» — должен был возникнуть резонный вопрос, но Ангелина, оставаясь на четвереньках и ни о чем не думая, просто бессмысленно осмотрела примыкающее, если так можно выразиться, к ее «узилищу» помещение. Здесь все было идентично: та же капсула, та же идеальная белизна кругом. Ангелине даже пришло в голову, что она никуда и не уходила, а ей просто все это привиделось.       От мышечной слабости руки подогнулись в локтях, и Ангелина была вынуждена медленно — так, чтобы не навредить тому, кто находится внутри нее — опуститься на живот.       Лежала ничком, не в состоянии даже ползти, утыкаясь лицом в поверхность под собой, которая почему-то стала амортизирующей. Но не успела Ангелина толком прийти в себя, как протяжный женский голос (не в голове!) заставил ее сжаться.       — Эй, ты жива?       Переборов свой и без того притупленный страх, она открыла глаза, оторвала лоб от пола и поняла, что уже находится где-то в совершенно другом месте: за прозрачными стенами предстала знакомая панорама космоса; внутри же помещения свет исходил только от каких-то призрачных объемных фигур.       Только после того, как проморгалась и потрясла головой, Ангелина сумела сфокусироваться на силуэте в нескольких метрах от себя — это была девушка, голая, которая сидела на полу, подтянув, насколько это возможно, колени к своему огромному животу и положив на них кисти рук.       Первым импульсивным желанием было сию же секунду кинуться к ней, но Ангелина сдержала этот порыв.       — Эй! — перенеся большую часть своего веса на ладони, она таки сумела подняться и, отбросив всякие опасения, подошла к незнакомке. — Что тут происходит?       Та медленно, заторможенно подняла на нее голову и тупо уставилась. А затем вымученно улыбнулась.       — Как давно ты здесь? — спросила изможденным, дрожащим голосом. Вид у нее был изнуренный, но не болезненный. — Я давно никого не видела. Знаю от ИскИна, что я здесь не одна… и все.       — Что происходит? Что это за место? — к Ангелине пришло запоздалое чувство стыда, и она тут же попыталась прикрыться.       — Отсутствие одежды — это сейчас меньшая из наших проблем, поверь мне, — девушка тряхнула головой, но ее темно-русые убранные назад волосы не рассыпались по плечам. — Прости.       — Что?       — Мне неудобно стоять с таким пузом. Даже пытаться не буду.       И тогда Ангелина села рядом.       — Что здесь происходит? Я ничего не понимаю!       — Я тоже.       — Почему мы здесь? Где мы вообще?       — А что, не видно? — незнакомка махнула куда-то в пространство.       Проследив за движением ее руки, Ангелина перевела взгляд на грандиозно-тревожный космический пейзаж. Прямо перед ними светилась планета, которую опоясывала совокупность металлических, явно рукотворных колец, разомкнутых вблизи полюсов.       Забыв подобрать отвисшую челюсть, Ангелина встала, вытянула руку, практически вплотную подошла к «стеклу», и ее даже не сразу смутило, что расстояние между ней и стеной теперь уже сокращалось свободно, сообразно законам физики.       — Что это? — она сощурилась в попытках рассмотреть геометрию чужеродных континентов, однако металлическая кольцевидная конструкция сильно перегораживала обзор, хоть и, по сравнению с самой планетой, не казалась широкой.       Помимо нее, над поверхностью небесного тела фосфоресцировала световая сетка.       Взгляд скользнул чуть вбок, и теперь Ангелина во все глаза смотрела на тусклую красную звезду, вокруг которой переливалось что-то вроде энергетического поля, искривляющего движение света, собирающего его в отдельные лучи и фокусирующего их в разные стороны.       — Что за?..       Повсюду по разным траекториям двигались яркие светящиеся точки, за которыми было практически нереально уследить.       Ангелина начала неосознанно пятиться куда-то влево, в направлении предполагаемого выхода (она ведь оттуда пришла?), как вдруг рядом с плечом что-то мелькнуло, заставив ее вскрикнуть и отскочить.       В пространстве светились какие-то трехмерные фигуры, глифы, непонятные символы, а также нечто, отдаленно напоминающее графики. Что именно было спроецировано на голограммах, расшифровать навряд ли удастся. Ангелина, как загипнотизированная, хотела погрузить туда руку, но отдернула ладонь в последний момент, когда объемное изображение поменяло цвет с оранжевого на красный. Теперь в этих оттенках обстановка стала выглядеть еще более зловеще и чуждо.       Ангелина шугнулась, когда голограмма разгорелась ярче.       — Ты лучше глянь туда, — незнакомка ткнула на еще один источник свечения — слабого, размеренного.       Это походило на жидкость или некую вязкую субстанцию, которая прямо в воздухе переливалась всеми оттенками серебряного. «Водяные» пузыри самых разных размеров левитировали в полутора метрах над полом, постоянно меняя контуры, излучая слабое мерцание.       Только сейчас Ангелина заметила, что в этой тягучей среде плавало что-то серо-розоватое, уродливое, плоское и, похоже, живое, по форме напоминающее листы.       При ближайшем рассмотрении удалось заприметить на теле существ полупрозрачные отростки, которыми они собирали мелкие черные капельки, плавающие в субстанции и не вступающие с ней в какое-либо взаимодействие — быть может, это такой способ питания?       Поистине завораживающее зрелище!       — Что это? Почему я не могу дотронуться? — прикоснуться к жидкости в самом деле не получалось, словно она находилась за каким-то невидимым барьером. Хотя здесь не было даже намека на стекло.       — Это неуглеродные формы жизни, существующие в этано-метановой среде, — охотно отозвался искусственный интеллект.       — Почему я не могу потрогать? — Ангелина отпрянула, когда одна из «рыбок» оказалась в опасной близости от нее.       — Жидкий углеводород имеет очень низкую температуру, что смертельно для человека.       — Для чего это здесь?       — В качестве декорации и средства для снятия нервного напряжения путем созерцания.       — Это типа… аквариум, что ли? — мозг проводил любые, даже самые очевидные параллели очень медленно.       — Вы можете ассоциировать это с любым привычным для вас понятием.       — Одно из немногих развлечений здесь, — прокомментировала откуда-то сзади незнакомка, и Ангелина невольно обернулась на нее.       — А это что? — она показала пальцем на еще какие-то колышущиеся причудливые тельца. Они шевелились исключительно вместе с движением субстанции, не сами по себе, и были очень длинными, поэтому трудно сказать, живые они или нет.       — Растения, — пояснил искусственный интеллект.       — Растения? А-а… почему же они черные?       — Растения на планетах вблизи маленьких и сравнительно холодных звезд вынуждены поглощать весь спектр видимого и инфракрасного света, поэтому они могут показаться человеческому глазу черными.       Еще несколько минут не переставая смотреть на жителей «аквариума» с открытым ртом, Ангелина снова подсела к подруге по несчастью. Наконец, попыталась исподтишка разглядеть ее лицо и в итоге дала ей навскидку лет двадцать. От острого, лихорадочного блеска в глазах девушки Ангелине моментально стало не по себе.       Она подозревала, что сама выглядит не лучше.       — Как тебя зовут?       — Валя, — вполголоса, вяло ответила та, зачем-то поднеся руку к лицу. Все ее движения были медлительными, а речь — протяжной, будто спросонья. — А тебя?       — Ангелина. Геля.       — Очень приятно.       — Взаимно.       — Ты откуда? — совершенно спокойно поинтересовалась Валя, с каким-то нездоровым вниманием изучая свою же руку. А затем снова перевела мутные светло-карие глаза на Ангелину.       — Из… Правообского.       — Никогда не слышала.       — А ты откуда?       — Из Ростова. Черт, приятно встретить кого-то из России.       — Что?       — Вот этот… «универсальный переводчик»… или как он там называется… Короче, он тоже переводит с одного… ну, нашего языка на другой. То есть я хочу сказать, он переводит любой язык, даже… Ох! Даже если это оба наших языка… Так о чем это я?       — О том, что приятно встретить кого-то из России.       — А, точно. Я знаю, что нас здесь всего четверо, мне ИскИн говорил…       — Кто?       — Ну… искусственный интеллект. ИскИн. Я так его зову. Я придумывала ему другие имена, но на маты он принципиально не откликается. Поэтому пришлось остановиться на чем-то более… Блин, слово забыла… — Валя энергично защелкала пальцами, и по ее лицу было видно, что она пытается судорожно соображать. — Нейтральном, вот! — и как бы невзначай добавила: — ИскИн. Так на факультете робототехники всегда говорили. Или не так… Не помню.       — Ты учишься на факультете робототехники?       — Училась. Меня отчислили на втором курсе.       — В Ростове?       — Не. В Питере.       — Моя сестра живет в Питере, — Ангелина даже не знала, зачем это сказала. — Извини, я тебя перебила. Ты сказала, что нас здесь четверо.       — Да… наверное.       — И-и… ты их видела? Остальных.       — Кроме тебя, получается, еще одну мадам. Только один раз видела.       — А где она теперь? Что с ней сделали? — эти вопросы Ангелина задавала, искусственно вызывая в себе соответствующие эмоции, поскольку это очень пугало — то, что она не могла в полной мере поддаться панике, хотя сейчас для этого было самое время.       На нервную систему будто установили предохранитель.       Валя запоздало пожала плечами.       — Усыпили. Ну, не в смысле, как животное, а… Ну ты поняла. И я нифига не удивлена. Как же ее зовут-то… Да неважно. Она гребаная религиозная фанатичка, — поменяв позу, Валя размяла затекшую шею. — Так и не поняла, мусульманка или… Ай, да не суть. Тебе лет-то сколько? — губы Валентины растянулись в странной улыбке.       — Мне? Семнадцать.       — Серьезно? А выглядишь лет на четырнадцать. Хотя по мне, наверно, тоже не скажешь, что… Ай, забей. Ты-то один фиг несовершеннолетняя. Хотя за это время тебе вполне могло исполниться восемнадцать.       — Послушай… Я не понимаю! Что здесь происходит? Почему мы здесь?       — Ваша задача — выносить потомство, которое продолжит поколение вашего владельца. Человек — один из разумных видов, анатомически…       — А-а-а, хватит! Прекрати! Замолчи! — машинально закрыв уши ладонями, Ангелина наморщилась.       Смотревшая на нее расфокусированным взглядом и погрызывающая ногти Валя покачала головой.       — Это не поможет. Он, походу, прямо у нас в башке, — надавила пальцем на свой висок.       — Что с нами происходит? Я до этого очнулась, а у меня… живот! А теперь его нет!       — Не переживай. Скоро опять появится.       — А-а… как вообще… Как долго мы здесь пробудем?       — Во-о-от, теперь ты задаешь правильные вопросы. Мне бы, кстати, тоже хотелось знать.       — То есть?       — Наверно, для космоса это нормально. У нас здесь нет возможности следить за временем, но, по ощущениям, думаю, прошло около… где-то полгода. Примерно так. Хотя я и могу ошибаться. Но если так, то за это время ты успела стать матерью как минимум одного… У меня не поворачивается язык назвать их детьми. А сейчас в тебе уже есть еще один.       — Матерью?! Какой, твою мать, матерью?! Я даже не…       — Успокойся, никто тебя не насиловал, если ты об этом.       — А-а-а…       — Эти... их потомство — буду их так называть — сначала находится внутри нас. Ну, понимаешь, да? А потом этих тваренышей извлекают на… определенном сроке.       — А потом?.. — Ангелина ранее уже слышала нечто подобное от ИскИна. Просто не могла ни понять, ни принять.       — Потом их помещают в искусственную среду для какого-то… Не знаю, для чего. Вот как-то так. По крайней мере, такую справку мне предоставил наш любезный ИскИн, чтоб его. А тебе он разве не… ну… не рассказывал?       — Рассказывал, но… Я н-не понимаю. Кто они такие? Кто он такой? З-зачем он эт-то делает? Мы н-не выб-беремся отсюда живыми, да?       — Харэ реветь, это не поможет. Послушай, я понимаю, что в данной ситуации это непросто, но, пожалуйста, постарайся успокоиться, хорошо? — Валя предприняла попытку положить руку на плечо Ангелины, но та отпрянула от ее ладони.       — «Успокоиться»?! Ты издеваешься? Скажи мне! Ты ведь что-то знаешь! Ты находишься здесь дольше меня! Расскажи мне!       — Думаю, наш малость припизднутый ИскИн лучше меня справится с этим. В смысле, расскажет тебе. Зря ты так реагируешь, он бы тебя уже более-менее ввел в курс дела. Когда я в первый раз за все время проснулась, то тоже получала всю инфу от него. Так что я знаю не больше, чем он может тебе рассказать…       — Да рассказывал он мне!       — Ну так чего ты от меня тогда хочешь добиться?       — Скажи хотя бы, кто он! Тот, кто с нами это делает.       — Ну, я никогда не видела его вживую. Знаю только, что его зовут… Блять. Забыла резко.       Ангелина решительно утерла слезы. Она тоже так и не запомнила имя того, кто, по словам ИскИна, стоит за всем этим, преследуя довольно ужасающую цель.       — Как же его зовут-то… — вслух рассуждала Валя. — Эй, ты! Как зовут этого… Как ты там его называешь? Владельца?       — Вашего владельца зовут Шимъядзе-Хельиос Ксариан, — подсказал ИскИн.       — Точно, — Валя щелкнула пальцами. — Никак не могу запомнить. Громоздкое имя какое-то. Что из этого, кстати, имя, а что — фамилия?       Если Валентина развлекалась, как могла, то Ангелине сейчас было совсем не до веселья.       — Кто он такой, этот… Шимъядзе-Хель-как-его-там?       — Позывной владельца — это все, что я имею право сообщить вам.       — Тогда… как можно его увидеть? — Ангелина продолжала смотреть в потолок, не представляя, откуда в ней взялась такая упрямая уверенность в том, что кто-то наблюдает за ними именно оттуда.       — Это невозможно. Эгедийцы не вступают в контакт с опытными образцами вне лаборатории.       — Слышали уже, — вмешалась Валя, закатив глаза.       А на Ангелину в этот момент снизошло позднее озарение.       — Подожди-подожди, — она повернула голову на новую знакомую, которая всем своим видом показывала, что внимательно слушает. — Ты сказала, что прошло где-то полгода. Это вообще как? Я же… Мы же… Что это значит? Какие на фиг полгода?       — Ну, это же только примерно, я могу ошибаться. А у ИскИна спрашивать бесполезно. Ну если встретим кого-нибудь из этих инопланетян, обязательно спросим.       — Ин-нопланетян? — спросила Ангелина на выдохе, не желая верить в правдивость этих слов.       Совершенно не хотелось, чтобы из-за плохого самочувствия или неадекватного поведения ее снова погрузили в эту «искусственную кому», поэтому пришлось буквально внушать себе, что все хорошо.       — А как их еще называть? Они живут на другой планете, стало быть, инопланетяне.       — Да это же просто!..       Ангелина энергично вскочила с места, но затем, резко схватившись за голову, медленно осела на корточки. И тихонько замычала, точно от боли.       — Мы… мы сидели с одноклассниками на «Белке», жгли костер… А потом… меня довезли до дома… — с губ сорвался истеричный смешок. — Да я, наверно, просто по пьяне с мотоцикла упала и башкой ударилась!       Валя меланхолично улыбнулась.       — Мечтай больше.       Какое-то время Ангелина продолжала молча сидеть на корточках, вцепившись пальцами в свои убранные волосы. А вскоре снова повернула голову на Валю, которая, в свою очередь, разлеглась на полу.       — Ты не знаешь, как можно его увидеть?       — Кого?       — Ну этого… кто нас здесь держит.       — Понятия не имею. Наверное, никак. Я даже не знаю, как он выглядит. Может, они вообще даже на людей не похожи… Не знаю. Скорее всего, так и есть. Было бы странно, если б… — она махнула рукой перед собой, глядя сквозь «потолок». — Ай, не суть.       — Чт-то? Ты о чем?       — Не обращай внимания. Просто мысли вслух.       В памяти всплыло, как ИскИн говорил что-то про анатомическую совместимость. Впрочем, это еще ничего не значит. Ангелина решила, что спрашивать об этом бессмысленно. Если Валя, которая находится здесь гораздо дольше, до сих пор ничего не добилась, то, вероятно, эта информация тоже «не для общего пользования».       — Они следят за нами, да? — Ангелина завертела головой, словно надеялась увидеть камеру наблюдения или что-то в этом роде.       — Без понятия. Я сама-то, кроме этих стен и той комнаты, которая с капсулой, ничего не видела.       То ли от паники, перемешанной со злостью, то ли от отчаяния Ангелина вдруг ни с того ни с сего рванулась к стене. Это случилось так неожиданно, что Валя даже не успела сообразить, что к чему.       — Пожалуйста, не совершайте резких движений, — напомнил о себе вездесущий ИскИн.       — Эй! Мне… нам надо с кем-то поговорить! Выпустите нас отсюда! Дайте с кем-нибудь поговорить из… этих! Где дверь? Как отсюда выйти? Здесь должна быть дверь! — Ангелина изо всех сил ударила кулаком по прозрачной оболочке, но никакого даже приглушенного звука от этого действия не последовало.       Ударила снова, будто рассчитывала до кого-нибудь достучаться.       — Сохраняйте спокойствие, или мне придется погрузить вас в гиперсон.       — Я здесь не останусь! Выпустите нас сейчас же!       Невзирая на свое полуэйфористическое состояние, задавленные эмоции и заторможенную реакцию, Валя быстро смекнула, что ситуация выходит из-под контроля. Она с усилием встала на ноги и под тяжестью живота чуть ли не завалилась набок. Но таки сумела проковылять к Ангелине, попыталась осадить ее.       Однако она мало того, что всячески избегала прикосновений, так еще и наобум размахивала руками и орала.       — Лучше вести себя спокойно, а то…       — Спокойно? Спокойно?! Как я могу вести себя спокойно, когда нас держат здесь какие-то извращенцы, да еще и говорят, что мы должны рожать! Мы че, какой-то эксперимент? Типа подопытных крыс? Я не хочу здесь оставаться! Я хочу уйти!       — Успокойся! — Валя ухитрилась схватить Ангелину за запястье, но та сразу отняла свою руку.       — Сама успокойся! Мне нужно увидеть… этого! Владельца! Сейчас же!       — Предупреждение: ваши действия…       — Слышь, ты!.. Интеллект! Я здесь не останусь, ясно! Мои родители ищут меня! И сестра тоже! Верните меня обратно!       — Предупреждение: ваши действия расценены как потенциально опасные для вас и для плода. Рек…       — Вот и хорошо! Если у меня случится выкидыш, то я буду бесполезна для вас!       — Ты че, совсем рехнулась, что ли? — Валя не придумала ничего лучше, кроме как похлопать Ангелину по щекам и хорошенько встряхнуть за плечи. — Это все равно не поможет.       Тяжело дыша, Ангелина какое-то время пристально смотрела на свою подругу по несчастью и уже приготовилась разразиться новой эмоциональной тирадой, но Валя предупреждающе покачала головой.       — Лучше не надо. Если, конечно, не хочешь тупо проспать несколько месяцев. Не уподобляйся той фанатичке, про которую я тебе рассказывала. Хотя… — под этим оценивающим взглядом Ангелина невольно напряглась. — До религиозной фанатички тебе далеко. Ты же не падаешь на колени и не молишь Бога о спасении. А это уже хорошо. Правда.       Тщетно пытаясь подавить всхлипы, Ангелина начала медленно отступать от Вали. Но дело было вовсе не в том, что она чувствовала от нее угрозу.       — Я п-просто н-не пон-нимаю… За что нам это? — она уперлась лопатками в стену позади себя, навалилась на нее, а дальше даже ничего понять не успела, как оказалась лежащей на поверхности под собой: стена вдруг стала полом, чувство равновесия полностью пропало.       Ангелина коротко взвизгнула, завертелась, выискивая взглядом Валю, продолжающую преспокойно стоять на… одной из стен, в пространстве между которыми вяло, тягуче переливалась, подрагивала и собиралась в пузыри жидкость из «аквариума». На голограмме все еще проецировались какие-то не поддающиеся переводу и вообще любому осмыслению символы.       — Что происходит? — на грани истерики прокричала Ангелина и заскребла ногтями по безупречно гладкой поверхности. Она только сейчас заметила, что стены перестали быть прозрачными.       — Не волнуйся, скоро ты привыкнешь к этому пространству, — поспешила успокоить Валя, которая выглядела совершенно невозмутимой.       — Что? — стало казаться, будто здесь не потолок, пол и четыре стены (если так можно охарактеризовать, учитывая отсутствие углов), а гораздо больше, точно бы их с Валей поместили внутрь многогранника. И эти самые «грани», выполняющие роль стен, плавно, медленно перемещались друг относительно друга. Или же это просто оптическая иллюзия, потому как тело не ощущало никакого движения.       Здесь не работали законы физики и логики, что, впрочем, одно и то же.       Какое-то инженерное извращение.       Ангелина даже не осознала, как так получилось, что Валя снова сидит рядом с ней. Осмотрелась. Вроде все вернулось в норму и стало, как прежде. Стены опять были прозрачными, и за ними открывался вид на леденящие душу инопланетные пейзажи с высоты большой орбиты.       — Что произошло? — меняя лежачее положение на полусидячее, очень тихо спросила Ангелина и прикоснулась к своему затылку.       — Не бойся. Все хорошо, — Валя погладила ее по волосам и тепло улыбнулась. И пусть ее взгляд при этом оставался каким-то маниакальным, Ангелина испытала реальное облегчение.       Она здесь не одна. И это уже радует.       — Нас ведь ищут, да? — на глаза снова навернулись предательские слезы, это невозможно было контролировать. — Что думают наши семьи? Нас наверняка объявили в розыск. Ты говорила что-то про полгода… А если прошло больше времени?       — На вашей родной планете прошли миллионы земных лет, пока вы находились в состоянии гибернации, — отозвался ИскИн.       Валя и Ангелина переглянулись с разинутыми ртами и широко распахнутыми глазами.       — О чем это он?       — Да гонит он! — на лице Вали все же отразилась легкая паника, и ее новая знакомая не могла этого не заметить.       — Я стремился сделать атмосферу более дружественной с помощью шутки, — в свою очередь, пояснил ИскИн, и Ангелина была уверена, что слышала в его голосе эмоции.       Впрочем, ни она, ни Валя шутку не оценили.       — У вас в связи со стрессом…       — Ебало завали, а!       — Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Скоро вас вернут в ваши отсеки.       — Зашибись, че.       — И все-таки, — боязливо вмешалась Ангелина, полностью растеряв всю свою решимость. — Сколько мы здесь пробудем? Сколько нам придется… ну… делать то, для чего мы здесь?       — До тех пор, пока ваш организм не истощится.       — А что потом? Нас убьют? Мы больше не вернемся домой? — Ангелина заметила реакцию Вали, которая сейчас казалась очень и очень растерянной. — Что?       — Раньше он никогда не говорил об этом. Про истощенность организма и все такое. Я впервые это слышу, — и, недолго подумав, спросила более громко: — Или это тоже такая шутка, чтобы разрядить обстановку?       Соображая все хуже и хуже, а вскоре и вовсе почти перестав вникать в происходящее, Ангелина легла на бок, свернувшись калачиком. В какой-то момент ее плечи начали трястись от беззвучного смеха.       — Э, ты чего? — Валя устроилась рядом, сцепив пальцы на запястье Ангелины.       — Д-да я… просто так, — утерев скопившиеся в уголках глаз слезы, она икнула. — П-просто… над той шуткой все еще смеюсь. Эт-то… Ахах… В натуре смешно.

***

      Очередное пробуждение. Ангелину накрыло смутное ощущение дежавю, которое, однако, очень быстро нивелировалось. Более-менее оклемавшись и поелозив на месте, а затем и приподнявшись на локтях, она обнаружила себя с огромным животом.       Нет! Только не снова! Кожа была натянута до предела, и Ангелине пришел в голову разумный вопрос: не вынашивает ли она двойню? Потому что в прошлый раз живот выглядел поменьше. Казалось, кожный покров вот-вот лопнет или расползется от натяжения, хотя болевой синдром отсутствовал.       — Мне можно увидеть Валю? — Ангелина поморщилась в попытках усесться более прямо. Идею встать на ноги пришлось отмести сразу: она уже предвкушала эту адскую ломоту в спине.       — Это невозможно.       — Почему? С ней что-то случилось?       — В данный момент испытуемая находится в лаборатории, после чего будет переведена в капсулу гиперсна.       А вот это действительно кое-что новое.       С пыхтением Ангелина все-таки села на край и свесила ноги.       — В лаборатории? Что там с ней делают? И где остальные? Я могу поговорить с кем-то еще? — и на всякий случай уточнила: — Вы же тогда разрешили мне поговорить с Валей. Поэтому… могу ли я поговорить с кем-то еще из… людей?       — На данный момент на «Белой Дыре» находятся только два представителя человеческого вида.       — Два представителя… — и тут до Ангелины внезапно дошло. — Подождите! Два человека? Это я и Валя? А что с остальными? Что вы с ними сделали?       — Испытуемые выведены из эксплуатации.       Ангелину словно обдали колодезной водой. Она по-прежнему пялилась куда-то наверх, хоть и умом понимала, что разговаривают с ней не оттуда. Голос звучит в ее голове.       — Что это значит? Что с ними теперь?       — Они исчерпали свой потенциал.       — Это как?       — По прошествии определенного срока испытуемые выводятся из эксплуатации. Это обычная практика. Но в данном случае испытуемых вывели из эксплуатации по той причине, что ранее их доставили на «Белую Дыру» с целью проведения ряда тестов, связанных с разными способами репродукции. Их не использовали для продолжения рода вашего владельца. Тестирование завершено.       Сейчас Ангелину нисколько не задевал тот факт, что ИскИн говорит о людях даже не как о животных, а как о какой-нибудь технике, которой попользовались и выбросили, как только истек срок службы. И она бы ничуть не удивилась, если б узнала, что на них, людей, еще и гарантия распространяется.       — Что вы с ними сделали? Вы их убили? Они мертвы?       — В справке отказано.       Шмыгнув носом, Ангелина дала себе перевести дыхание, что, в общем-то, не особо помогло успокоиться.       — А можно… Я н-не знаю… Можно как-нибудь узнать… или увидеть, кого мы вообще… ну… выносили?       — Боюсь, это невозможно.       Да у него на все один ответ! Вернее, несколько одинаковых ответов.       Не нужно быть большого ума, чтобы понимать: с искусственным интеллектом препираться бесполезно, на то он и искусственный. Он лишь выполняет запрограммированные, поставленные перед ним задачи, ничего больше. И в чем-то его переубедить, конечно, невозможно. Но Ангелина просто не могла не попытаться. ИскИн определенно демонстрирует в своей речи эмоции, потому воспринимать его как бездушную программу никак не получалось. Теплилась слабая надежда на…       На что?       — Послушайте… я лишь хочу… Как можно увидеть этого… Шимъядзе? Так ведь его зовут? Кто он? Где он находится? И не надо говорить, что никаких справок вы дать не можете! У меня скоро крыша поедет от этой фразы!       — На данный момент Шимъядзе-Хельиос Ксариан находится на борту «Белой Дыры». Это все, что я могу вам сообщить.       — О, класс! — мигом оживившись, Ангелина встала, опираясь на капсулу. Однако почти сразу пожалела об этом и была вынуждена опуститься на пол. — Как можно его увидеть?       — Боюсь, это невозможно.       — Да почему? Разве я так много прошу? Дайте мне с ним поговорить!       — Как правило, эгедийцы не вступают в контакт с опытными образцами.       — Да кто он вообще такой? На каких правах он нас здесь держит?       — На правах владельца.       — Это незаконно!       — Закон не запрещает использовать представителей человеческого вида в лабораторных целях. Уровень гормона стресса в вашей…       — Я ничего не понимаю, вы несете какую-то дичь! Просто дайте мне поговорить с ним! Позовите его, и я отстану! — несмотря на притупленное состояние, слезы продолжали безостановочно струиться по щекам, Ангелина уже не могла держать себя в руках. — Я имею право знать, кто отец этого… ребенка!       — Ваши эмоции не поддаются анализу.       Ангелина затравленно посмотрела в потолок.       — По логике вы должны всеми возможными способами избегать того, кто причинил вам вред в той или иной форме. Так работает ваш инстинкт самосохранения. Но вы настойчиво требуете встречи с Шимъядзе-Хельиосом Ксарианом.       Выносить все это было больше невозможно, но Ангелина не собиралась снова опускаться до нытья. В этот самый момент в ее голове созрел некий план, который, ясное дело, не сработает, но что терять-то?       — Эй, вы! Послушайте! У меня, кажется, начались эти… схватки! Очень больно! — она демонстративно схватилась за живот, понимая, что это не слишком умно и убедительно. Более того, у нее не было никакого, кроме киношного, представления о том, что происходит с женским телом во время родов. — Я, кажется, рожаю! Пожалуйста, позовите кого-нибудь! — скорчившись на полу, насколько позволял живот, Ангелина шумно и часто задышала. Попыталась симулировать стоны боли, но что-то подсказывало: выходило не особо правдоподобно. — Быстрее! Я рожаю!       — Это невозможно. Вы выносили только девяносто пять процентов срока. В скором времени плод будет извлечен в лабораторных условиях.       — Тем более! Если это не весь срок, то вдруг у меня преждевременные роды! Выкидыш! Пусть кто-нибудь придет! Быстрее! А то вдруг что-то случится с… ребенком!       — Сканирование не выявило родовой деятельности.       — Да пошел ты!       Да, это было крайне глупо. Очень-очень глупо. Но что еще делать? Как вообще можно выбраться из помещения, где даже нет дверей?       Ангелина сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, стараясь прийти в относительную норму. Пускай здесь нет дверей, но она твердо решила, что найдет выход, чего бы ей это ни стоило.       Должен же быть способ! А если это и вправду кошмар, то как от него очнуться?       А пока ей только предстоит наблюдать за практически неменяющейся обстановкой этого абсурдного места и существовать от пробуждения до пробуждения, в то время как в ее утробе развиваются… некие формы жизни.       И она любой ценой узнает, кто он такой — Шимъядзе-Хельиос Ксариан.