Искусство сибари

      Представшая перед глазами Аято картина просто великолепная: раздетый, лишь с немного закрытыми тонким шёлком стройными ногами и завязанными прочной тканью глазами Тома притягивает к себе всё внимание главы клана Камисато.       — Тебе очень идёт эта техника, мой милый Тома… Смотрится отлично, нам следует изучить искусство шибари немного подробнее, ты так не считаешь?       Томе не нужно зрение, чтобы угадать на лице господина широкую, несколько хищную, улыбку. В ответ же он молчит, кусает губы и коротко вздыхает, когда пытается двинуться — но тёмно-алые верёвки даже немного больно давят на бёдра, грудь, натирают чувствительные соски.       — Тебе удобно? — уточняет Аято, закидывая ногу на ногу и принимая расслабленную и немного скучающую позу.       — Придётся потерпеть, Тома. Наш горячо обожаемый любовник опаздывает, но, уверен, скоро он порадует нас своей персоной… О, он просто не может пропустить этот вечер, не узреть такой прекрасный вид! — Камисато тихо, немного хрипло смеётся и широко улыбается, невольно и сам закусывает губу. Так хочется поскорее коснуться подтянутого тела Томы ещё раз, приласкать их любимого мальчика…       Но Аято не может нарушить их небольшой договор с красным Они: во время запланированных совместных встреч весь процесс начинается только когда рядом с очаровательным слугой оба его любовника. И Камисато приходится терпеливо оставаться на месте, отводить взгляд в сторону в те моменты, когда вид на раскрепощенного парня совсем невыносим.       Вскоре из глубины коридора слышатся быстрые тяжёлые шаги. Глава клана Камисато и его управляющий прекрасно знают, кому они принадлежат, и от того первый нетерпеливо поднимается с места, а второй в предвкушении сводит стройные ноги.       — Долго же ты. Мы почти успели заскучать, верно, Тома?       Итто, захлопывая за своей спиной дверь, замирает на пороге, стоит ему только перевести взгляд с улыбающегося Аято вглубь комнаты. Они не двигается с места и смотрит на связанного Тому около минуты, после чего изгибает губы и сверкает глазами уже в сторону Камисато. В момент такой жизнерадостный, беззаботный Аратаки меняется до неузнаваемости — кто бы мог подумать, что в столь узком кругу, в такой горячей обстановке мужчина становился похож на самого настоящего демона. Степенный, сильный, с хитрым прищуром и огоньками в глазах, невероятной мощью в каждом движении…       — Так вот, какой сюрприз ты мне обещал, — тянет Итто, поравнявшись рядом с главой клана Камисато. Аято улыбается ему в ответ, смотрит на возвышающегося над ним Они и затем, подцепляя пальцами кожаные ремни на широкой груди, притягивает мужчину ближе к себе.       — Согласись, вид просто невероятный, — практически шепчет Камисато и глазами указывает в сторону Томы, что дышит глубоко, облизывает губы нервно и отчаянно ждёт. — Было бы очень печально, если бы ты так и не пришёл… Наш мальчик расстроился бы, верно?       — Но я здесь, — показывая заострённые клыки, Итто нетерпеливо дёргает мужчину ближе, смотрит при этом неотрывно на связанного управляющего.       Аято упрямо кусает губы демона, сжимает в кулаке белоснежные волосы, вызывая этим у Аратаки тихое рычание. Они отвечает ему с ответной страстью, кусается ещё более настойчиво, чем глава Камисато, и сдёргивает с его плеч белоснежный фрак. Тут же мужчины слышат тихое, жалобное хныканье, поворачиваются в сторону ерзающего нетерпеливо на месте Томы.       — Тише, милый, мы уже идём.       Стоит двум парам горячих рук коснуться обнажённого тела, как Тома стонет громко, движется навстречу приятным касаниям. Аято тихо смеётся, жмётся губами к шее парня, оставляет влажную дорожку на бледной коже, пока оглаживает дрожащие бедра. Итто же не отстаёт от Камисато: целует нетерпеливо Тому прямо в губы, сжимает в ладонях грудь парня, так соблазнительно обвязанную прочными верёвками. Пальцы Они скользят под упругий материал, проводят по оставленным канатом следам, гладят раскрасневшиеся соски, а после сжимают их, оттягивают слегка, вызывая у слуги громкие стоны и крупное дрожание во всём теле.       — Великолепный вид… — шепчет Аято довольно, наблюдая за тем, как Аратаки вылизывает губы их любовника, кусает их слегка, вырывая этим из груди управляющего тихий скулеж. Они в этот момент отстраняется, облизывается коротко и скалится, с прищуром глядя на Камисато, на его руки, что столь нагло опускаются ниже, на нежные ягодицы их мальчика.       — Ах, господин Аято… — хнычет Тома, подаваясь навстречу Итто, который не стесняется расцеловывать его грудь, оставлять на ней как можно больше ярких следов. А Камисато в это время, обмакнув пальцы в ароматном масле, настойчиво оглаживает местечко между мягких половинок, разминает сжатое колечко мышц до тех пор, пока внутрь не помещается первый палец.       — Пусть Итто тебя поласкает, пока я буду подготавливать тебя, милый… — шепчет прямо на чужое порозовевшее ушко Аято и с ухмылкой подмигивает демону. Аратаки довольно урчит, растягивая губы в ухмылке, касается возбуждения управляющего Камисато.       — Да, да… Пожалуйста, пожалуйста, — канючит Тома, подаваясь бёдрами вперёд, навстречу большой ладони. Итто тихо смеётся, демонстрируя с интересом наблюдающему за ними Аято белоснежные зубы, которыми демон совсем недавно оставлял множество меток на коже их любовника, а затем послушно продолжает ласкать мальчика: двигает рукой вверх вниз, сжимает у основания, а затем большим пальцем давит на головку, растирает белесую каплю по нежной коже.       Тома практически плачет от всего этого внимания. Его трогают везде: ласкают настойчиво и немного грубо возбуждение, а так же толкаются уже тремя пальцами всё глубже и глубже, растягивают старательно, подготавливая к продолжению вечера. Управляющий Камисато может лишь стонать громко, послушно раздвигать ноги пошире и откидывать голову назад, позволяя целовать свои губы то одному любовнику, то другому, до тех пор, пока длинные пальцы не покидают его тело.       — Я… М-м, что… — Тому настойчиво толкают на твёрдую грудь Аратаки, вынуждая того устроиться на чужих бёдрах.       Итто с ухмылкой укладывает беднягу на себя, оглаживает бёдра парня нетерпеливо. Ягодицы слуги разводят в стороны, льют на колечко мышц ещё масла, а затем руки Аято нагло опускаются на край широких штанов рычащего в ожидании Аратаки. Камисато ловко стягивает с Они всю ненужную ткань, обхватывает ладонями чужое возбуждение, дабы после прижать большую головку к смазанному отверстию Томы. Итто приподнимает бедра их мальчика и помогает Аято опустить дрожащего слугу на свой член.       Тома практически визжит, укладывает голову на плечо Они и послушно раздвигает ноги ещё шире, позволяя мужчинам действовать так, как они хотят.       Бедра слуги поднимают и опускают, толкаются внутрь парня сильно, даже немного грубо. Итто рычит тихо, вылизывает то шею Томы, то его губы, шепчет тому о том, как внутри хорошо, горячо и мягко. Аято же наслаждается представшей картиной, наблюдает за тем, как демон берёт слугу страстно, натягивает на себя так жадно. Камисато, не сводя глаз со своих любовников, раздевается, стягивает всё лишнее, а после приближается к страстно двигающимся телам. Аято жадно целует сначала Тому, затем Итто, а потом добавляет масла на свои пальцы и прижимает их и к без того растянутому отверстию. Управляющий кланом Камисато дрожит, когда в него проталкивают ещё и пальцы в то время, как его берёт с силой Они.       — Ах, много… Много, не надо, ах… — Тому гладят по спине успокаивающе, а Аратаки целует нежно, отвлекает от невероятного растяжения снизу. Огромных размеров член демона, ещё и длинные пальцы Аято, что стараются толкнуться поглубже… Низ живота сводит до невероятного, и Тома буквально кричит, бурно изливается, пачкая торс Итто и свой живот. Парня трясёт, пока любовники меняют позу, переворачивают его боком на постель, а после жмутся близко близко. Аратаки вновь толкается в растянутое отверстие, рычит громко и начинает сразу двигаться сильно, гладит бедра Томы, его постепенно твердеющий вновь член.       — Милый, открой ротик… — слышится голос Аято, и Тома послушно разжимает губы, позволяя мужчине в следующий момент толкнуться возбуждением во влажный рот. Камисато стонет довольно, сжимает пшеничные волосы, гладит слугу по щеке нежно и позволяет тому начать ласкать его член.       Томе остаётся лишь тихо постанывать, обхватывать губами возбуждение господина, ласкать того языком, причмокивая при этом столь развратно и закатывая глаза от удовольствия: Аратаки не перестаёт быстро толкаться и при этом гладить его бёдра, ягодицы. Мужчины хрипло зовут слугу, говорят Томе о их любви к нему, о том, какой тот красивый и невероятный. И двигаются: много, быстро, сильно; затрахивают управляющего до практически бессознательного состояния. Тома испытывает оргазм уже не первый раз, дрожит и сжимается, когда мужчины наконец кончают. Итто вжимается в него всем телом и изливается прямо внутрь, в то время, как Аято покидает влажный рот и пачкает губы слуги и его шею.       Тома обмякает и терпеливо ждёт, когда его мужчины придут в себя. Когда это случается, с глаз управляющего убирают повязку, а затем, пока Тома щурится, привыкая к приглушенному свету, его освобождают от верёвок. Итто утягивает парня в сторону, на мягкие подушки и заботливо растирает затекшие запястья, гладит натертые верёвками места, а Аято тем временем обтирает его тело. Вся эта забота и нежность после моментов страсти убаюкивают Тому, вынуждая через какое-то время задремать между двумя довольно улыбающимися мужчинами…