В хорошей плохой компании

В сумме Петя пропускает три дня в гимназии. Глаза открываются к вечеру воскресенья, хотя синяки выглядят жутко. От посещения травмы он успешно уворачивается, хотя мать даже в слёзы пускается, требуя ехать с ней немедленно. Петя просто лежит, отвернувшись к стенке, даже читать сил нет. Отец его всё это время игнорирует. И не то чтобы Петю это хоть в чём-то не устраивало. На тренировку в понедельник Петя идти не хочет – и так понятно, чем кончится. Но внезапно влезает отец. Сам приходит в Петину комнату в понедельник утром, уже в форме. Врывается без стука. Говорит: – Пойдёшь на тренировку. Это не вопрос. Петя губы поджимает, хочется глаз потереть. – Отвечай, что замер? – Хорошо. Пойду. Отец уходит. Каратэ Петя занимался с пяти лет, и успешно. Побеждал на соревнованиях, в группе был лучшим. Тренер его хвалил и был одним из немногих взрослых, кто относился к Пете нормально. В гимназию Петя идёт, как обычно. Класс встречает гробовым молчанием. Петя с независимым видом садится на своё место, раскладывает учебники. За спиной шепчутся девочки. Пете похуй. К директору его отправляют сразу с первого же урока – математичке Петина рожа в синяках поперёк горла. Директор – Илья Аскольдович – обычный мужик ближе к пятидесяти, с лысиной и пузом, смотрит на Петю поверх очков с осуждением. Петя смотрит тому в маленькие карие глазки – надо держать удар. – Так, молодой человек. Ну что, поговорим? Как взрослые люди, да? Не в первый раз уже подобные проблемы. Расскажете, почему вы три дня пропустили, а сегодня красивый такой пришли? Подрались? Или... Директор делает паузу, наклоняет голову, приглашая Петю продолжить. Намёк понятен: скажи, что тебя дома бьют родители. Заманчивое предложение, конечно. Но Петя не настолько мразь. Петя встряхивает чёлкой. Решает сказать честно – директор вроде нормальный мужик. – В среду шёл из музыкалки вечером. Напали четверо. Директор вздыхает, встаёт из-за стола. Делает круг по кабинету, наливает воды из кулера в пластиковый стаканчик, ставит перед Петей – хотя он не просил. – Пётр, а родителям вы что сказали? – Ничего. Они не спрашивали. Думают, я просто подрался. Директор трёт глаз под очками. – Пётр, насколько я помню, ваш отец работает в органах. Он мог бы... Петя на это только усмехается криво. Ага. Мог бы. Нихуя он не может. – Так, ну допустим. И что же, вы четверых раскидали? Петя губы облизывает. – Нет. Мне кто-то помог. Кто – я не видел. Темно было. – Ага. Чудесный спаситель. Один. Прогнал четверых. Оч-ч-чень интересно. Петя понимает, что ему опять не верят. Злость поднимается и начинает клокотать где-то в горле. – Так, молодой человек. Давайте проговорим такой момент: у нас здесь учреждение об-ра-зо-ва-ни-я. Наша цель: выпустить вас достойными членами общества. Новые образовательные стандарты видели? Там всё написано. И есть устав гимназии. Там тоже много интересного, почитайте на досуге. Я о ваших выдающихся спортивных достижениях осведомлён, но уличные драки, Пётр – это определённо не то, чем ученик нашей гимназии может гордиться. Вот вы гордитесь? Петя смотрит в крошечные директорские глаза. – Нет, не горжусь. Но я, – блядь, – не дрался. Меня избили. Мне за это тоже объяснительную писать? За то, что ваши образовательные стандарты подрываю синими пятнами на роже? – Пётр, вот вы сейчас неконструктивно мыслите. Я с вами пытаюсь говорить, как со взрослым – девятый класс, всё-таки. А вы... Нет, ну хотите: давайте родителей пригласим на беседу. Может быть, они смогут объяснить ситуацию лучше, чем вы. Как же вы все меня заебали, думает Петя. Петя тянется, берёт с директорского стола лист бумаги из стопки и ручку. Спрашивает: – Чё писать? Прошу отчислить меня? Или чё? Объяснительную? – Без истерик, Пётр. Пока достаточно объяснительной. Но – я хочу, чтобы вы это уяснили – в следующий раз будете писать заявление на отчисление. Сами же прекрасно всё понимаете. Начало учебного года, давайте как-то посерьёзнее. Когда Петя вываливается из кабинета директора, до конца урока остаётся двадцать минут. Оглядевшись по сторонам, он, вздохнув, решает, что заслужил внеочередную сигарету. Самые отмороженные курят в глухом закутке между спортзалом и основным корпусом. Попасть туда можно через неприметную дверь на первом этаже в противоположном крыле. Она должна быть заперта, но открыта всегда – физрук с историком тайком в перемены бегают туда курить. Типа, никто не в курсе. Петя перехватывает рюкзак и решительно идёт по пустому коридору, спускается на первый этаж, так никого и не встретив, вываливается наружу – на улице совсем холодно, неприветливо. В закутке гулко летает ветер, валяются какие-то доски, сигаретные пачки, банки из-под пива, бутылки пустые. Сразу видно, что гимназия элитная – никакой «Балтики». Петя запинается об одну из бутылок, матерится. И только после этого понимает, что в курилке он не один. Напротив стоит – скалится – Дракон. Петя его видел раньше только мельком, зато многое слышал. Примерно все девочки, начиная класса с шестого, на Дракона вздыхали. Тот перевёлся в гимназию в прошлом году – переехал в Москву из Подольска. Сплочённый коллектив его, разумеется, принимать не пожелал – пацаны сходу почуяли в нём угрозу. Тогда Дракон тонкими манипуляциями и интригами весь свой класс умело распилил на кланы. Скандалы, сотрясавшие десятый «Б», эхом катались по всей гимназии, родители не вылезали с родительских собраний. Трое самых непримиримых тогда даже свалили. Прямо посреди учебного года. У самого Дракона, по слухам, родителей не было – его воспитывали бабка с дедом. Говорили, что, когда нужно было, тот умел делать лицо обиженного ребёнка и рассказывал, как остался сиротой. Работало безотказно даже на взрослых. Из остатков выживших в клановых войнах одноклассников Дракон собрал себе свиту и успешно ею пользовался. Учился хорошо, с учителями не конфликтовал. Хотя то ли из-за него, то ли нет, уволилась биологичка. Слухи ходили самые разнообразные, но что там было – никто толком не знал. Дракон стоит перед ним в одной белой рубашке с закатанными рукавами, без форменного жакета – и не холодно ему – брюки форменные удивительным образом не делают из него лоха, как всех, почему-то. Из расстёгнутого ворота видно татуировку – основной повод для вздохов девочек – начало надписи «MADNESS» вдоль левой ключицы. В каждом ухе у Дракона по золотой серьге. В правом – простое кольцо, в левом – с крестом. Короткие волосы обесцвечены, как у Эминема, брови на контрасте кажутся совсем тёмными, левую рассекает шрам. Слева же прядь волос выкрашена в розовый. За такое, вообще, можно было бы и отчислиться, но Дракону почему-то позволяют так расхаживать. Опять же, за такое так же можно было бы и огрести, но Дракона боятся все – ещё в самом начале клановых войн, когда класс попытался решить проблему силовыми методами, быстро стало ясно, что Дракон дерётся очень грязно и никогда не стесняется потом жаловаться взрослым даже на попытки на себя наехать. Отец бы такое назвал: «сотрудничал с администрацией». Дракон смотрит на Петю насмешливо, затягивается своей сигаретой, молчит. Петя с независимым видом вытаскивает со дна рюкзака свою пачку. Дракон не сводит с него глаз. Петя не выдерживает: – Чё надо? Дракон наклоняет голову к плечу, тихо звенит серьга с крестом. Скалится как-то издевательски. Чё ему надо-то, реально? Петя пытается закурить – зажигалка, как назло, решает умереть именно в этот момент. Дракон, всё так же молча, делает к Пете осторожный мягкий шаг, как будто течёт в его сторону. Петя заставляет себя не дёргаться. Дракон, не переставая улыбаться, протягивает Пете зажигалку. Петя косится на того тревожно из-под чёлки, но забирает. Зажигалка кажется ему горячей. – Спасибо. Протянутую обратно зажигалку Дракон игнорирует и просто проходит мимо Пети, выпуская остатки дыма в сторону и выкидывая окурок. Противно скрипит, закрываясь, дверь. Петя остаётся в одиночестве. Понятно всё, не снизошёл, короче. Отморозок какой-то. Петя молча докуривает, слышит звонок. Вздыхая, идёт обратно в корпус, в дверях сталкиваясь с нервным историком, который, видимо, еле продержался первый урок. Петя говорит: «Здрасьте», и историк только кивает, скользя по Пете равнодушным взглядом – в полутьме коридорчика буйства красок на Петином лице не видно. Математичка, которая сама же Петю к директору сплавила, всю перемену потом на него орёт. Петя решает просто подождать, когда у неё кончится запал. В конце концов, девяносто процентов времени она адекватная. Но у неё, говорят, дочь проблемная, так что иногда математичке просто срывает резьбу. Петя получает свои дополнительные задания – опять всё воскресенье по пизде – и уходит на следующий урок. Англичанка, увидев его, первым делом интересуется под хихиканье одноклассников, был ли Петя уже у директора. Петя меланхолично отвечает, что был. Англичанка от него удивительным образом отъёбывается. До конца дня Петя невербально посылает каждого следующего учителя на хуй за вопросы о его лице и вербально – одноклассников, которые всё-таки берут яйца в кулак и отправляют к Пете делегацию, чтобы узнать, что же с ним случилось. Во время большой перемены Петя встречает в коридоре Дракона со свитой: четверо дебилов тоже в рубашках с закатанными рукавами, но даже близко не так круто выглядящие, как сам Дракон, который идёт, обнимая за плечи девочку из одиннадцатого «А», типа, самую красивую. По Пете Дракон снова скользит издевательским взглядом, расплывается в улыбке. Один из его прихвостней грубо задевает Петю плечом, шипит что-то похожее на «свали, мусор». Петя решает не связываться – хотя мог бы. Этого уёбка он уложил бы за секунду. До тренировки Петя решает не ждать уже. Идёт в зал сразу после уроков – там как раз занятие у мелких. Тренер, видя Петю, только вздыхает. Оставляет мелких выполнять ката и ведёт за собой в кабинет. Садится за свой стол. Петя остаётся стоять. Решает, что объясняться не будет – ему же всё равно не поверят. – Иван Георгиевич... – М-да. Ну красавец, конечно. Петя, мы же договаривались. Мать за тебя просила. – Я знаю. Я не хотел. – Петя, вот чё делать с тобой, а? Ты ж реально однажды кого-нибудь просто убьёшь. И отец тебя не отмажет. Ну вот нахера ты постоянно в драки-то лезешь? – Иван Георгиевич, я решил, короче. Я бросаю. Что? Вы меня всё равно выгоните рано или поздно. Лучше я сам. – Глупо, Петя. Крайне глупо. Давай так: перерывчик на месяц сделаем, дома пока тренируйся. Потом приходи. Может, за ум возьмёшься за это время. И, Петя: хоть одна драка – и можешь не приходить, понял? – Понял. Тренировка отменяется сама собой, и Петя думает, куда податься. Дома на него сразу насядет мать. Домой не хочется. Можно просто уехать на метро в случайном направлении, просто погулять. Подумать. Петя вместо этого как под гипнозом снова идёт всё в тот же сквер, забирается в непроходное место, где курит обычно. Выкуривает одну сигарету, глядя на зажигалку Дракона в своих пальцах, потом вытаскивает следующую, но так и держит незажжённой. – Обычно это преступников тянет на место преступления, а не жертв, Петя. Петя дёргается от неожиданности, оборачиваясь на знакомый голос.