Via Dolorosa

      За все годы дружбы с Джинни, Гермиона никогда не сомневалась. Ни на секунду не позволила себе усомниться в честности подруги, в том, что та желает ей лишь добра. Даже когда советовала принять решение, которое было безумно сложным, Уизли оказывалась права, помогая найти выход из любой, даже кажущейся критической, ситуации. Её советы были полезны, а слова всегда били точно в цель. Она радовалась успехам Гермионы так, словно они были её собственными, грустила и переживала горести так, словно они выпали на её долю. И никогда не злилась. Ни разу, даже тогда, когда в приступе гнева Грейнджер назвала её брата «неотесанным идиотом», приправив эту фразу парочкой крепких слов. Не злилась никогда. Вплоть до этого момента.       — Мари. остановись. — Воскликнула она, хватая подругу за запястье.       — Что ты… — Начала было Гермиона. Но тут до неё дошло, что перед входом в клуб они, конечно же, условились не называть друг друга настоящими именами.       Резко встав со своего стула, Джинни приблизилась к ней и зашептала на ухо.       — Не езди с ним никуда.       — Позволь узнать, почему же это? — Внутри медленно начинала подниматься злость. — Мы ведь сюда за этим и приехали.       — Он… Он мне не нравится.       Тон, которым это было сказано, в любой другой момент насторожил бы Гермиону. Однако сейчас, когда в ней было четыре бокала виски, мозг явно отказывался вслушаться в слова подруги и последовать её совету.       — Джи, мне тоже много кто не нравится, так я ведь не запрещаю тебе общаться с ними! — Излишне громко проговорила Министр Магии. — Отпусти меня.       — Как бы тебе потом не пришлось жалеть об этом. — С толикой грусти шепнула подруга. — Ты хоть знаеть, кто это? Неужели вся такая правильная и порядочная девушка может уехать из клуба с первым попавшимся парнем? — И, заметив рвущееся изо рта Грейнджер возражение, поспешила добавить. — Я никогда не считала себя правильной и принципиальной так что даже не пытайся перекинуть стрелки.
       Секунда. Всего секунда потребовалась Гермионе на принятие этого и вправду непростого решения. И, конечно же, бушевавший в крови алкоголь помог так быстро решиться на ту авантюру, в которую она прыгала, словно в омут с головой. В любой другой день она бы десять тысяч раз подумала: а вдруг этот мужчина убийца? А вдруг он маньяк — прикует её к батарее и будет мучить? А что, если это кто-то из её знакомы и, когда чары спадут, она, Мерлин упаси, увидит лицо кого-нибудь из своих подчиненных? А что, если… Было огромное множество этих
«если». В любой другой день. Но не сейчас. Сейчас ей хотелось
 как можно быстрее оказаться наедине с этим привлекательным мужчиной. Мужчиной, чей голос был для ушей словно пение сирен для моряков, чья улыбка пленила и манила за собой, чьи глаза… Такие холодные, словно льды Арктики, такие пронзительно-серые, словно море в пасмурную погоду. И одновременно с тем, эмоции, которые плескались в этих глазах, притягивали к себе всё её внимание.       — Я не пожалею.       Это было сказано таким уверенным голосом, что Гермиона и сама уверовала в это окончательно. Стоило только Джиневре отпустить её запястье, как мужчина, стоявший всё это время молча, усмехнулся.       — Кажется, твой надзиратель всё же отпустил тебя.       Взгляд, которым наградила его Джи, был таким ядовитым, что впору было умереть от отравления.       — Если ты сделаешь с ней что-нибудь… — Прошипела она, и Грейнджер поняла, что ни разу ещё в этой жизни не видела подругу в таком состоянии.       — Не волнуйся, рыжик, я ничего с ней не сделаю. — Усмехнулся он. Фраза эта, на которую она сначала не обратила внимания, завладела ее разумом как только девушка села на заднее сидение такси.       —  Ты что, знаком с моей подругой? — Задала она вопрос, когда машина тронулась с места.       — С чего ты взяла? — Удивленно приподнял бровь мужчина.       — Ты назвал её «рыжик». Почему? Ведь её волосы были чёрными.       — Тебе и вправду интересно, знаком ли я с ней? Я думал, мы хотели заняться чем-то другим. — Глядя на то, как его губы растягиваются в лёгкую усмешку, Гермиона начисто забыла, о чём спрашивала всего минуту назад. Все, что было сейчас в её голове — это одна назойливая мысль, жужжащая, словно жирная муха. И она почти что поддалась этой мысли. Почти, ибо алкоголь, так горячивший кровь, постепенно начинал выветриваться, оставляя после себя все больше сомнений и волнений. Кажется, ещё минут десять, и она начнет жалеть о своем решении поехать с этим пусть и прекрасным, но всё же — незнакомцем.       Словно почувствовав изменения в настрое, спутник, закинув руку на её талию, придвинул девушку ближе к себе. Его тёплая, сильная рука, так по-хозяйски лежащая на её талии, будоражила. Казалось, что от места соприкосновения по телу девушки расходятся слабые электрические импульсы, запускающие толу мурашек, пробежавшую вниз по позвоночнику. Всего одно прикосновение, а она уже ощущает, как внизу живота начинает распускаться цветок желания.       — Если тебе некомфортно, ты только скажи, нечего так напрягаться. — Шепнул он, склоняясь к её шее, опаляя нежную кожу своих горячим дыханием.       Гермиона закрыла глаза, мысленно повторяя себе что-то по типу «успокойся, дурочка, не этого ли ты хотела?»       Лёгкое, едва заметное прикосновение вырвало её из размышлений. Распахнув газа, она тут же встретила его взгляд. Он казался всерьёз обеспокоенным её молчанием. Несколько мгновений он молчал, поглаживая тонкие пальчики девушки, а затем, явно собираясь отодвинуться, заговорил.       — Это ведь не так сложно, сказать, когда тебе что-то неприятно… — Его фразе не было дано закончиться, ибо в этот момент бывшая гриффиндорка, собрав всю свою смелость в кулак, поцеловала его. Из-за её резкого движения, их зубы ударились, однако, она не заметила этого. Его губы были мягкими, горячими и такими манящии, что стоило ей только коснуться их, как все мысли тут же покинули её голову. Не осталось ничего, кроме этого горячего, влажного поцелуя. Девушка слегка приоткрыла рот, позволяя его языку проникнуть внутрь, исследовать, изучать. Пробежавшись по губам, он скользнул глубже, очертил кромку зубов и наткнулся на её язык, такой робкий и, в сравнении с его — неумелый.       Оторвавшись от её губ с явной неохотой, мужчина улыбнулся.       — Это ты так убеждаешь меня, что тебе всё нравится?       — Думаю, да. — С улыбкой ответила она, и, осмелев от его реакции, пальчиками правой руки, почти что невесомо, провела по его подбородку. — Было достаточно убедительно?       — Пожалуй, весьма убедительно. — Прошептал он в ответ, перехватывая ее ладонь и целуя тонкие юркие пальчики.       Ещё десять минут — и они уже входят в холл какого-то здания. Гермиона громко смеётся и держится за локоть своего спутника, а тот, улыбаясь, ведёт её по направлению к лифтам. И когда металлические двери открываются перед ними, Министр Магии, позволив себе маленькую шалость, притягивает мужчину к себе за галстук и заходит в лифт.       Как только металлические створки закрываются, он делает несколько шагов к ней, заставляя спиной прижаться к стене. Холод металла чувствуется через тонкую ткань платья, отчего по коже тут же пробегает волна мурашек. И следом — новая волна, от того, что руки мужчины крепко обвиваются вокруг ее талии, прижимая к себе. Он склоняется к её шее и оставляет на ней дорожку из горячих, обжигающих, словно языки пламени, поцелуев. Гермиона, рвано вздохнув, запрокидывает голову, предоставляя больше места для ласк, зарывается пальцами в густые каштановые волосы и выгибается словно кошка, в попытке сократить расстояние между их телами до нуля. Ей жарко. Кажется, словно каждая клеточка тела горит, а внизу, между ног становится горячо и влажно, завязавшийся внизу живота комок желания требует разрядки.       — Ты такая нетерпеливая. — Усмехается он ей в шею.       Вместо ответа её пальцы скользят вниз, по его груди, задевая мелкие пуговки рубашки, ещё ниже, останавливаясь на пряжке ремня. Девушка чувствует, как её спутник слегка напрягается, словно собираясь с мыслями и, не давая такой возможности, тут же опускает ладонь ещё ниже, нащупывая то, что так сильно упирается ей где-то в районе живота. И как только её рука оказывается на его члене, шатен, не отрываясь от изучения её шеи своими губами, чуть ли не шипит:       — Ещё секунда, и я возьму тебя прямо в этом лифте.       Эта фраза проходится по ней, словно электрический импульс, впитывается в кожу, достигая пылающего узла нервов внизу живота, заставляет её ладонь сжаться ещё сильнее. Совершенно неосознанно, конечно.       — Только учти, что помимо нас кто-то ещё может захотеть воспользоваться лифтом. — С этими словами, не давая ей и секунды на размышления, мужчина подхватывает девушку под бедра и приподнимает, заставляя тем самым обвить его талию ногами. Гермиона, пребывая словно в каком-то трансе, пропустила его слова мимо ушей, ловко запуская свои пальчики в копну каштановых волос, перебирая их и чувствуя, как от жадных губ мужчины, выцеловывающих её шею, сердце начинает биться в два, нет, даже в три раза быстрее, разгоняя кровь всё сильнее, заставляя полыхать огнём желания каждую частичку ее тела Девушка чувствовала, что её нижнее белье насквозь мокрое от возбуждения.       Тихий писк и звук медленно открывающихся металлических створок вырывает их из жаркого безумия. Отрешённо взглянув на открывшиеся дверцы, Гермиона ощущает, как краска смущения начинает заливать лицо.       Человек, что ещё пару мгновений назад собирался войти в лифт, изумлён и смущён открывшейся перед ним картиной явно не меньше, чем сама девушка.       Первым в себя приходит спутник Гермионы. Пригладив ладонью растрёпанные волосы, он, обворожительно улыбнувшись стоящему напротив мужчине, аккуратно опустил девушку на подгибающиеся от возбуждения ноги и, взглянув на горящую красным цифру с номером этажа, невозмутимо проговорил.       — О, а вот и наш этаж, дорогая.       Не давая ей опомниться, он переплетает свои пальцы с её и мягко тянет за собой по длинному извилистому коридору, оставляя случайного свидетеля их «любовных игрищ» так и стоять напротив дверей лифта в полном ступоре.       Когда абсурдность этой ситуации доходит до её всё ещё затуманенного мозга, Гермиона заливается громким, звонким смехом, отражающимся от стен и эхом разносящимся по этажу.       — Позволите узнать причину этого смеха, миледи? — Медовая улыбка растягивается на его губах, когда они останавливаются перед одной из дверей.       — Я сейчас поняла… Что… Что даже не знаю твоего имени. — Прерывисто проговорила девушка, глядя на то, как мужчина открывает перед ней дверь.       Вот и все. Всего один шаг — и пути назад не будет. Но ни одна клеточка её тела и не собиралась отступать.       — И вправду. — Зайдя вслед за ней в квартиру, мужчина закрыл за собой дверь и кинул ключ на стоящий рядом столик. — Проходи, не стесняйся, и чувствуй себя как дома.       Даже если бы очень постаралась, она не смогла бы чувствовать себя «как дома». Ведь её дом — это небольшая, но уютная квартирка, купленная сразу же после окончания обучения в Хогвартсе. Несколько квадратных метров, одна комната и крошечная кухня — это всё, чем она довольствовалась, несмотря на то, что уже давным-давно могла бы позволить себе купить что-то более просторное и ближе к центру города. Но в силу своего образа «извечной одиночки», смысла в этой покупке девушка не видела никакого — в огромном пространстве одиночество ощущалось более остро.       Сделав несколько шагов внутрь квартиры, Гермиона не смогла сдержать удивлённого вздоха. Это были шикарные апартаменты: минималистичный дизайн, несмотря на предвзятое к нему отношение девушки, явно шел на пользу этому помещению. Но самое главное, отчего у Министра Магии захватило дух это огромное панорамное окно во всю стену. Словно заворожённая, она направилась к нему, чувствуя, как свет тысячи и тысячи огней ночного города манит её, притягивает к себе. Не в силах противиться этому притяжению, бывшая гриффиндорка подошла вплотную к стеклу.       — Нравится? — Раздался позади шелестящий шепот. Горячие мужские руки легли на её талию.       — Да… — Выдохнула она так же тихо. — Это просто безумно красиво.       — Это ещё не самое красивое, поверь мне. — В голосе мужчины была слышна легкая усмешка.       Мгновение — и картина за окном изменилась. Теперь это был водопад. Огромный, ревущий поток воды падал вниз и Гермиона могла поклясться, что сквозь приоткрытые окна чувствовала мелкие капельки, оседающие на коже и волосах, а нос улавливал влажный запах тропического леса.       — Как ты… — Начала было она, поворачиваясь к мужчине, с усилием заставляя оторваться от созерцания столь прекрасной картины.       — Годы тренировки беспалочковой магии. — Мягко улыбаясь, он притянул её к себе ближе. утыкаясь носом в волосы где-то в районе макушки. И почти тут же отошёл, выпуская из своих тёплых рук. — Хочешь выпить?       — Честно говоря, не отказалась бы. — Гермиона чувствовала, как алкоголь все быстрее выветривается из организма, а постепенно с ним и уверенность в правильности её поступка. — Если у тебя будет виски, то я буду просто на седьмом небе от счастья.       — Не знал, что для вознесения тебя на вершину блаженства будет достаточно виски. — Усмехнулся он, подходя к небольшой барной стойке и почти не глядя вытягивая бутылку янтарной жидкости. — Тебе обычный, или огневиски?       — Честно говоря, огневиски я не пила со школы. — Дабы унять зарождающееся волнение, Гермиона с напускным безразличием опустилась в мягкое кожаное кресло, закинув ногу на ногу и, слегка откинув голову на спинку, взглянула на мужчину. — Но думаю, сейчас самое время испить вновь это жидкое Адское Пламя.       Мужчина засмеялся. Смех этот, бархатный, ласкающий уши, отозвался в девушке волной приятных мурашек. Довольно усмехнувшись, она приняла из его рук бокал и, сделав пару крупных глотков, поморщилась, ощущая, как алкоголь, что начал было покидать ее организм, вновь завладевает чувствами и телом. Слегка расслабившись, она более вальяжно расположилась в кресле, наблюдая, как мужчина садится в точно такое же кресло напротив. Сейчас их разделяло всего несколько метров и небольшой журнальный столик из чёрного дерева. Звуки журчащего за спиной водопада приятно успокаивали, навевая какое-то подобие транса, отчего спустя еще пару глотков Гермиона, к своему счастью, ощутила, что былые решительность и веселость вернулись к ней.       Поставив бокал на столик, она самым кокетливым из своих взглядов воззрилась на молчавшего мужчину и совершенно бессознательно начала накручивать на пальчик прядку волос.       — Мы так и будем молчать? — Наконец не удержалась она. Взглянув прямо в его глаза, заметила, как холодные льды Арктики подернулись какой-то дымкой, становясь темнее, завораживая. Неосознанно, Гермиона облизнула губы, чувствуя, как убыстряется пульс, а воздуха становится всё меньше. Шумно сглотнув, ощутила, как губы распльваются в ехидной усмешке. Кажется, ей хочется поиграть. Подняв руку, медленным движением провела по шее, от мочки уха, вниз, к ключице, внимательно наблюдая за этим темнеющим от желания взглядом серебристых глаз. Слегка склонив голову вбок, ожидая его реакции, скользнула рукой ниже, по шелковой ткани платья, едва задевая грудь, отчего соски, бывшие столь чувствительными, тут же набухли, выделяясь под шелковой материей. А мужчина смотрел. Смотрел так, словно готов здесь и сейчас сьесть её, наброситься как оголодавший лев на свою добычу. И этот взгляд нравился ей.       Он заставлял её испытывать давно забытое ощущение, заставлял чувствовать себя желанной.       Медленно встав с кресла, Гермиона, не спеша, двинулась в сторону шатена, не разрывая зрительный контакт, боясь его разорвать, ведь как только это произойдёт, всё очарование, вся интимность этого момента пропадут. И вот, когда оставался всего один шаг, мужчина вытянул вперед руку и, схватив за запястье, рванул девушку на себя так, что она, от неожиданности оказалась сидящей на его коленях, чувствуя прикосновение горячих рук к своему телу, едва прикрытому тонкой тканью платья. Сердце уже набатом било в ушах, заглушая собой все окружающие звуки. От неожиданности, она так и замерла на его коленях, словно лань, учуявшая приближение хищника, выжидая, пытаясь предугадать, что же он будет делать дальше.       — Кажется, ты хотела о чём-то поговорить? — Шепнул он, склоняясь к её шее и, едва ощутимо, прикусывая кожу прямо над яремной веной, запуская поток нервных импульсов по всему её телу, обжигая своим дыханием, заставляя вновь разгораться огонь желания. — Думаю, в таком положении приятнее разговаривать.       Кажется, он хотел сказать что-то ещё, однако, она ему не позволила. Перекинув ноги и развернувшись к нему лицом, села сверху, прижимаясь всем телом, глядя прямо в два пылающих желанием серебристых озера. Прильнув к его мягким, пленящим губам, тут же отстранилась, словно играясь. Ещё один дразнящий поцелуй пришёлся на скулу, следующий — на шею ровно под ухом. Издав звук, чем-то похожий на тихое рычание, мужчина обхватил ладонями её ягодицы, притягивая, прижимая к себе ещё сильнее, заставляя ахнуть, когда его затвердевший член от этого движения, сквозь ткань одежды, прошёлся по её клитору, слегка надавливая, заставляя тело легонько дернуться от пробежавших нервных импульсов.       Губы шатена нашли её шею, выцеловывая, изучая каждый еще неизученный изгиб, каждую родинку. опустились ниже, к ключицам, а оттуда — дорожкой поцелуев спустились к декольте. Возбуждение заставляло её полыхать и, словно кошка, изгибаться на коленях мужчины, ерзая, чуть ли не хныча от дикого желания и ощущения влажности между ног.       Какой-то тихий, но режущий слух звук донесся до её затуманенного алкоголем и похотью сознания. Шатен услышал его мгновением раньше и, подняв взгляд на девушку, приподнял бровь. Та медленно, но верно приходила в сознание.       — Кажется, тебе звонят. - Голос его был пропитан хрипотцой желания, такого сильного, что девушка почувствовала, как низ живота сводит сладкой судорогой.       — Звонят? — Непонимающе пробормотала она, осознавая, как полыхают щёки.       — Звук идёт явно из твоей сумочки. Так что, смею заявить, что звонят тебе, если только ты, конечно, случайно не украла чей-то телефон.       Рывком спрыгнув с его колен, Гермиона с зарождающимся недовольством подошла к столику и засунула в сумочку руку, доставая оттуда надрывающийся трелью телефон. Одного взгляда на экран было достаточно, чтобы протрезветь и почувствовать, как мерзкие мурашки плохого предчувствия начинают ползти откуда-то с макушки. Сжав в руке телефон, пробормотала шатену что-то по типу «я на минуту» и рысью бросилась в ванну, на ходу отвечая на звонок.       — Алло? Что случилось?       Если Джинни Уизли звонила ей в три часа ночи, это означало лишь одно: у подруги проблемы. Очень большие проблемы.