Via Dolorosa

      Звуки ненавязчивой мелодии тихо разливались по квартире. Подхватив полотенце, Гермиона направилась в ванну, захватив по пути бокал вина. Погрузившись в тёплую воду, позволила наконец-то каждой клеточке тела расслабиться, чувствуя, как напряжение, копившееся всю эту неделю, медленно уходит, оставляя за собой чувство какой-то опустошённости. Алкоголь разливался приятным жаром в районе желудка, тёк по венам, заставляя ощущать себя живой, даря лёгкое подобие эйфории. Прикрыв глаза, Гермиона отметила блаженную пустоту в голове — ни мыслей, ни переживаний — все они словно отошли куда-то на второй план. И это радовало. Легкий джаз успокаивал, погружая в сон, а потому, когда веки девушки начали было уже закрываться, она поспешила вылезти из почти остывшей воды.       Накинув халат, Гермиона направилась в комнату, когда раздался звонок. Это насторожило её — поздние звонки были редкостью. Подойдя к телефону, девушка сняла трубку.       — Алло?       — Привет, Миона. — В трубке послышался голос Джинни Уизли. — Как ты? Я тебя не разбудила?       — Ох, Джи, привет. — Нахмуренные брови тут же разгладились. — Всё хорошо, я не сплю ещё. Что-то случилось?       Джиневра Уизли прекрасно знала, что Министр Магии, несмотря на свое положение, в быту зачастую отдаёт предпочтение маггловским изобретениям, таким, как телефон, плита, или, Мерлин его упаси, стиральная машина. Между подругами зачастую возникали споры на тему того, что удобнее и, главное, быстрее — привести в порядок загрязнившуюся одежду при помощи магии, или сначала несколько часов ждать, пока эта «адская штука», как называла её Джинни, выстирает твоё бельё, потом, пока другая такая же машинка высушит его. А после всего этого — стоять и утюжить каждую складочку на рабочей мантии по несколько минут, чтобы всё выглядело идеально, вместо того, чтобы сделать пару взмахов палочкой, произнести несколько заклинаний и — вуа-ля — одежда выглядит так, словно её только что купили в магазине. Спор, в общем-то, закончился «ничьей» и каждая из подруг осталась при своём мнении. Но несмотря на это, Джинни всё же пришлось прикупить себе «трезвонящую трубку» ради того, чтобы иметь возможность связаться с подругой. И если в случае со стиральной машиной, сушилкой для белья и утюгом рыжеволосая ни в какую не хотела принимать мнение подруги, то по поводу телефона призналась, не без сожаления конечно, что это и вправду удобно. Благо, долго учить её пользоваться им не пришлось — благодаря увлечению её отца Джиневра знала принцип действия этого аппарата.       — Честно говоря, нет, ничего не случилось. — Голос подруги звучал слегка расстроенно вопреки словам. — Я просто подумала, если ты не против, может, я заскочу к тебе?       — Ну-у-у… — Протянула Гермиона, потирая пальцами подбородок в раздумьях. Она прекрасно понимала, что если Джинни предлагает посидеть, то похмелье им с утра обеспечено. Затем, мысленно махнув на всё рукой — гулять так гулять — продолжила. — Приходи. И захвати что-нибудь из алкоголя, а то эту «мерзкую кислятину», которую я обычно пью, ты ведь не будешь?       — Мерлин, подруга, долго ты ещё будешь припоминать мне эти слова? — Хохотнула рыжеволосая. — На вкус и цвет, как говорится. Нет же моей вины в том, что я не люблю брют.       — Ладно-ладно, — улыбаясь сдалась Грейнджер, — жду тебя через пол часа у себя. Можешь воспользоваться камином, если не хочешь добираться на маггловском такси.       — Слушай, вот именно сегодня закончился летучий порох. Да и, если честно, мне всегда нравилось такси, ты же знаешь. — Гермиона буквально видела, как подруга пожала плечами, произнося эти слова. — Буду через полчаса.       Как только разговор прервался звуком гудков, бывшая гриффиндорка положила трубку и почувствовала, что всю сонливость сдуло, словно ветром. Скинув халат, девушка натянула на ещё влажное тело домашнюю футболку и шорты. Взглянув на копну мокрых волос, которые, высыхая, начинали превращаться в безобразное воронье гнездо, схватилась за палочку и при помощи пары простых манипуляций сделала их гладкими и послушными. Не так часто она прибегала к этому приёму — за последние пару лет постоянной загруженности на работе ей порой удавалось лишь по старой школьной привычке стянуть непослушные локоны в тугой хвост, но назначение на пост Министра Магии изменило всё. Теперь ей волей-неволей приходилось постоянно одёргивать себя и задумываться в несколько раз больше над своим внешним видом. За последние пол года в её гардеробе увеличилось число строгих брючных костюмов, юбки стали на порядок длиннее, а рубашки — более закрытыми. Не то, чтобы раньше её стиль одежды можно было назвать вульгарным, вовсе нет. Просто сейчас ей приходилось даже внешне придерживаться строгости, особенно, учитывая то обстоятельство, что в душе она так и осталась той добродушной и мягкосердечной девчонкой, какой была в школе. И зачастую это добродушие выходило ей боком — одна только Саманта чего стоит.       Натянув на себя одежду, девушка призадумалась: может, ей стоит сразу надеть что-то, в чём можно будет отправиться куда-то развлекаться? Честно признаться, ни один вечер, проведённый с Джинни, не заканчивался на том, что подруги, выпив на двоих бутылочку вина расходились по домам, дабы мирно уснуть в своих постелях. Каждый раз это становилось приключением как минимум на пол ночи, в ходе которого они успевали обойти чуть ли не все ближайшие ночные заведения (приличные, конечно же, и обязательно маггловские, ибо негоже Министру Магии появляться на публике в таком непотребном виде, в каком она пребывала под конец этих похождений). Вот только в отличие от своей бойкой и озорной подруги, скромная застенчивая Гермиона возвращалась в свою небольшую квартирку всегда одна, между тем как Джинни несколько последних раз уезжала из особенно приглянувшегося им бара с одним и тем же молодым человеком — магглом по имени Эрик.       Ровно через тридцать минут, когда в доме был наведён порядок, а сама Гермиона натянула на себя светлые джинсы и ярко-красный свитер, раздался звук дверного звонка. По привычке взглянув в глазок, девушка была слегка ошарашена. Открыв дверь, с недоумением воззрилась на подругу.       — Последний раз при таком параде ты была на выпускном балу, если мне всё верно помнится. — Девушка была уверена, что глаза её комично расширились, а брови чуть ли не улетели куда-то на затылок.       — Я ещё и пьяна так была в последний раз тогда же. — Проговорила Уизли слегка заплетающимся языком. — Ну что, подруга, начнём наш кутёж?       — Позволь поинтересоваться, в чём причина твоего такого состояния? — Решилась на вопрос Грейнджер, глядя на то, как Джинни направляется в сторону кухни неровным шагом.       — Не в чём, а в ком. Это Эрик. — Фыркнув, рыжеволосая уселась на диванчик, с грустью опираясь подбородком о руку. — Представляешь, он меня бросил.       — А у вас были отношения? — Слегка вскинув правую бровь, Министр Магии взяла со стола бутылку огневиски, принесённую подругой и направилась к шкафу за бокалами. — Я, если честно, думала, что это так…       — Ты верно думала, — пьяно закивала головой Джинни, — но, боггарт подери, я никогда не думала, что меня отошьют! И это… — она поникла, — это так неприятно.       — И потому, ты решила напиться. — Завершила за неё девушка.       — А вот это не совсем верное утверждение. — Тут же заулыбалась Уизли. — Я решила развлечься. И ты идёшь со мной.       — Иду куда? — Гермиона закашлялась, когда слишком большой глоток огневиски обжёг горло.       — Что ты знаешь о клубе под названием «Страсть»? — Подруга заговорчески наклонилась ближе к ней, в её глазах полыхнул огонёк азарта.       — М-м-м, дай подумать… Ничего? — Гермиона пожала плечами.       — В этом-то и твоя проблема, подруга, — откинувшись на спинку дивана, Джинни скрестила руки на груди, — именно поэтому твой последний секс был пол года назад.       — Джинни! — Протестующе воскликнула Грейнджер, чувствуя, как щёки заливает краска смущения.       — Что? Ещё скажи, что нет. Или, может, ты дала обет воздержания? — Звонкий смешок разрезал воздух слишком резко.       — Не давала я никаких обетов. — Тут же взъярилась Гермиона. — Просто последнее время…       — Считай, что это «последнее время» закончилось. Ты идёшь со мной, и это не обсуждается.

***

      Стоя перед зеркалом, Гермиона старательно думала. Думала так, как, кажется, никогда за прошедшие несколько лет. Критичным взглядом окидывая своё отражение, она искала любую деталь, любой изъян, за который можно было бы зацепиться.       Как уже было сказано, ханжой она себя не считала. Но авантюра, на которую её толкала подруга (а вернее будет сказать — тащила, как бычка на привязи), страшила девушку. И между тем, где-то в груди она чувствовала странное, забытое чувство. Дух авантюризма вновь просыпался в ней, заставляя откинуть все предрассудки и предубеждения. Сейчас она сделает одно единственное движение палочкой, несколько слов сорвутся с её губ и лицо Министра Магии изменится почти до неузнаваемости. Именно это и было условием для посещения того места, куда её звала Джи.       — Клуб «Страсть», — неторопливо вещала Джинни пол часа назад, усиленно копаясь в гардеробе подруги и критическим взглядом оценивая каждую вещичку, — это относительно новое заведение. Вся «фишка» этого места в том, что ни один из посетителей, кроме того, конечно, с кем ты уйдёшь, не будет видеть твоего лица. Грубо говоря, это место специально создано для таких, как ты — волшебников и волшебниц, что хотят найти себе компанию на одну ночь, но при этом по максимуму остаться для всех инкогнито. Это не обязательное условие, но за столь короткое время оно уже стало негласным правилом данного ночного клуба.       — Компанию на одну ночь? — Нервно сглотнула Гермиона.       — Брось, Грейнджер. — Махнула рукой подруга, выуживая из горы одежды одну из юбок и морща носик. — Скажи мне, у тебя что, вообще нет ничего подходящего для данного случая?       — Знаешь, как-то не приходилось ничего к случаю. — Легко огрызнулась она.       — Ладно, стой смирно, сейчас наколдую тебе кое-что подходящее. — Джинни достала палочку. Министр Магии хотела было что-то возразить, однако, к её удивлению, даже в таком состоянии рыжеволосая отлично справилась с заклинанием.       И вот теперь, глядя на себя в зеркало, Грейнджер была в замешательстве. Из-за своей любви к строгим костюмам, она и позабыла, насколько, оказывается, у неё женственное тело. Кто-то мог бы, конечно, назвать её худощавой, а кто-то, как, например, делали в Хогвартсе некоторые ученики Слизерина, вообще назвал бы доской, но она не могла не признать, что чем старше становилась, тем плавнее становились линии её тела — подростковая угловатость и худоба исчезли, бёдра округлились, плечи стали более покатыми. Грудь, хоть так и осталась небольшой, но на фоне остальных изменений… Одним словом, как только Джинни закончила колдовать над её нарядом, Гермиона поняла, насколько же ей нравится её фигура, подчёркиваемая прекрасным длинным платьем ярко-алого цвета. Глубокое декольте было достаточным, чтобы давать волю фантазии, а по правому боку подола шёл разрез, такой высокий, что стоило только сесть — и бедро виднелось почти полностью.       — Джинни, я не смогу пойти в этом. — Гермиона выставила ногу, оголяя её.       Взгляд подруги тут же приковался к ней. Сначала недоумённый, постепенно он становился всё мрачнее и мрачнее, когда она видела всё новые и новые тонкие белые линии на коже. Шрамы, мелкой сеткой исчерчивающие всю поверхность бедра, были отчётливо видны из-за открытости платья.       — Тогда, надень чулки. — Мрачным голосом проговорила подруга.       Этот разговор смущал её. Гермиона очень смутно, как, собственно, и весь тот год, помнила, откуда взялись эти следы. Кажется, это была она, сама. Нет, это точно была она. Единственное, что она помнит достаточно чётко — это ощущение холодного лезвия в своих руках, горячие слёзы на щеках, холодный белый кафель плитки в душевой. Вроде, это была общая душевая в Хогвартсе. И руки. Тёплые мужские руки, бережно забирающие это лезвие из её холодных окровавленных пальцев. Эти же руки, прижимающие её к тёплому крепкому телу, несущие в лазарет… И тихий успокаивающий шёпот. Она была уверена, что это Гарри. Гарри, который всегда её защищал. Гарри, который был её спасителем. Гарри, который был с ней всегда. Гарри, который в дальнейшем находился рядом с ней при каждой из её панических атак, так часто преследовавших в течение всего оставшегося обучения в Хогвартсе и ещё год после этого. Это был он.       Однако, взгляд Джинни, такой мрачный и тревожный, словно таил что-то в себе. Подруга с беспокойством смотрела на неё украдкой. И это подбешивало Гермиону. Это раздражало её больше всего — их сожалеющие взгляды, их неясное сочувствие. Она не могла понять причину этого.       — Джинни, в чём дело? — Решилась спросить она впервые за долгое время.       — О чём ты? — Рыжеволосая сделала вид что максимально увлечена разглядыванием ожерелья на шее подруги. Нужно признать, что оно и вправду было красиво: выполненное из золота, в форме змейки, кусающей себя за хвост. Маленькие глазки — блистающие таинственным светом рубины. — Золотой и красный. Это так в духе Гриффиндора.       — Вот только змея — далеко не Гриффиндор. — Невесело усмехнулась госпожа Министр. — Так ты ответишь на мой вопрос? Что это за сочувствующе-горюющий взгляд?       — Ничего. — Тут же встрепенулась Джиневра, однако, под суровым взглядом подруги мгновенно стушевалась. — Твой шрам. На руке. Советую тебе спрятать его.       — Точно. — От собственной забывчивости Гермионе захотелось ударить себя по лбу ладонью. Пару взмахов палочки — и кожа предплечья стала гладкой и ровной, без единого намёка на эту мерзость, похожую на клеймо, вырезанное на нежной коже, дабы постоянно, даже после смерти Беллатрисы напоминать ей, кто она и где её место в этой жизни.       — Что ж, а теперь, самое интересное. — Глаза подруги вновь загорелись озорным огоньком. — Причёска и лицо. Давай, куколка, изменим тебя до неузнаваемости!       В тот момент, когда Джинни произнесла фразу «до неузнаваемости», Гермиона даже и представить не могла, насколько далеко может зайти её фантазия. Сейчас, глядя на своё отражение, она не могла найти в своём лице ни единой знакомой детали. Ни одна морщинка, ни одна ресничка не была её. Из зеркала на неё смотрела прекрасная, восхитительная девушка, с аристократичными чертами лица. Тонкий, слегка вздёрнутый носик, пухлые губы, молочно-бледная кожа, отчего её собственные светло-карие глаза словно светились золотым светом. Единственная проблема заклинания, меняющего внешность была именно в этом — кем бы ты ни становился, как бы ни менял внешность, в отличие от оборотного зелья, тебя выдадут глаза. Тот, кто хорошо знает тебя, узнает всегда, как бы ты ни накладывал чары, как бы не изменял свои черты. Так, например, образ Джинни был словно слегка подёрнут дымкой, в которой периодически прослеживалось, какое лицо она выбрала себе. Но у Гермионы не было тех, кто мог бы похвастать тем, что узнает её.       Когда дело дошло до волос, Джинни, кажется, решила посмеяться над ней.       — А теперь стой и не двигайся. Лучше — закрой глаза и доверься мне. — Произнесла она, настойчиво заставляя подругу отвернуться от зеркала. После стольких изменений, что Гермиона претерпела за сегодня, сил сопротивляться уже не было, а потому, она покорно закрыла глаза и отвернулась, отдавая себя в руки подруги.       — А теперь, открывай. — Спустя пару мгновений проговорила рыжеволосая.       Это было одновременно и ужасно, и прекрасно.       — Ты… Смеёшься надо мной?! — Воскликнула Гермиона, как только дар речи вернулся к ней.       Платинового цвета волосы, завиваясь в лёгкие локоны, струились по плечам, ниспадая до талии.       — А по мне, так очень красиво. — Хмыкнула подруга, пожимая плечами, тем самым давая понять, что возражений не примет. — Платина и золото.       — Ты… Ты специально это что ли сделала? — Нахмурилась Грейнджер.       — Почему сразу специально? Просто мне подумалось, что тебе понравится. — И, подхватив сумочку, подруга тут же встала с кресла. — Пойдём, время веселиться.       Полчаса в такси пронеслись незаметно. Пребывая в лёгком волнении, Гермиона не заметила, как наступил момент, когда такси, шурша колёсами по мокрому асфальту, затормозило около высокого зеркального здания. Над входом мигала яркая неоновая вывеска, переливаясь всевозможными цветами. Выйдя из машины, девушки, подхватив друг друга под руку, направились ко входу. И стоило только дверям из тёмного резного дерева распахнуться, как роскошь и блеск ослепили бывших гриффиндорок.       Слева от холла, куда они попали, располагался гардероб. Сдав туда верхнюю одежду, девушки последовали дальше, в зал, откуда доносилась музыка, приятно ласкающая слух.       — Джаз? — Удивлённо спросила Гермиона.       — О, у тебя джаз? У меня, если честно, что-то из попсы. — Улыбнулась Джинни, по пути оглядываясь вокруг и стреляя глазками в потенциальных спутников на этот вечер. — Каждый из присутствующих здесь слышит то, что больше всего подходит ему по настроению. Так уж работает магия этого места.       Чувствуя себя максимально неуютно под оценивающими взглядами окружающих её людей, Министр Магии потянула подругу к барной стойке, дабы при помощи алкоголя попытаться стереть эту неловкость. Опустившись на обитый синим бархатом барный стул, девушка жестом подозвала к себе бармена.       — Бурбон, пожалуйста. — Проговорила она, в который раз удивляясь, почему же не изменила собственный голос.       Джинни, севшая рядом и заказавшая себе шот огневиски, продолжила с интересом оглядываться по сторонам, периодически шёпотом интересуясь у подруги, что она думает о том или ином мужчине. Особого восторга, конечно, Гермиона не испытывала. Вплоть до того момента, пока не произошло нечто очень странное.       Она допивала третий бокал, совершенно не заметив, как музыка из джаза сменилась для неё во что-то более грустное. Сама того не осознавая, она начала подпевать под мотив, звучащий в её голове: — Мне не больно. Хочешь знать, что чувствую я? Если хочешь знать, знай, что мне не больно. Хочешь знать, что участвую я В одной сделке?*       На стоящий справа от неё стул кто-то опустился и, резко замолчав, девушка пристыженно взглянула на новоявленного соседа и тут же встретилась с парой холодных, словно лёд, глаз. Какое-то мгновение ей казался знакомым этот взгляд, однако, это наваждение спало, как только мужчина улыбнулся. Сладкой, обворожительной улыбкой. И вот уже второй раз за этот день в ней шевельнулось то забытое чувство. И чем дольше она смотрела в эти глаза, тем сильнее и ярче оно становилось.       А мужчина тем временем подозвал бармена.       — Виски мне и этой обворожительной даме.       Его голос запустил по её телу какой-то электрический импульс — настолько сладким он был, а лёгкая хрипотца делала его излишне эротичным. Склонив голову в бок, Гермиона медленным движением откинула назад прядь волос, как бы невзначай проводя по шее пальчиками, упиваясь тем, как её восхитительный сосед следит за ними, словно впитывает в себя глазами этот жест.       — Благодарю Вас. — Промурлыкала она ему, когда на барной стойке оказались два бокала. Поражаясь своей смелости, села в пол оборота к мужчине, закинула ногу на ногу, так, чтобы бедро правой ноги оголилось из-за глубокого разреза платье. Она ликовала, когда глядя на это, мужчина, не отрывая взгляд от кружева чулка, отпил из бокала. Затем, взгляд его пронзительных глаз вновь вернулся к её лицу.       — Кажется, там дальше поётся что-то про обмен местами.       — Что? — Не поняла девушка, а затем покраснела. — Ох, точно… Это моя любимая песня.       — Странно, что Вы слышите её в таком месте, как это. Она всегда казалась мне весьма… Трагичной. — В его взгляде прочерчивалась какая-то грусть. — Но я здесь, прекрасная леди, и с огромным удовольствием возьму на себя обязанность скрасить для Вас этот вечер.       Гермиона чувствовала как взгляд подруги сверлит её макушку. Повернувшись, она заметила, что Джинни слегка напряженно смотрит на её собеседника. Изогнув бровь в немом вопросе, удостоилась лишь мотания головы по типу «ничего-ничего» и тихого «мне показалось, что это мой бывший». Однако, взгляд подруги всё ещё выражал лёгкую встревоженность. Но тут к ней подсел какой-то молодой человек и всё внимание её переключилось полностью на него.       — Ваша подруга беспокоится за Вас.       — Ох, а у неё есть повод? — Лукаво усмехнувшись, Гермиона тонкими пальчиками заправила прядь волос за ухо.       — Конечно, — он, наклонившись ближе к ней, понизил голос почти до шёпота, — если в ближайшие пару минут тебя не заберёт она, то это сделаю я.       От этого горячего шёпота Гермиона почувствовала, как внизу живота начинает разгораться Адское пламя. Всего одна фраза, а она уже чувствует, как медленно, но верно её тело начинает полыхать от предвкушения.       Вскинув голову, она позволила себе оглядеть мужчину: аккуратный нос с лёгкой горбинкой, тонкие губы, которые сейчас сложены в медовую улыбку, твёрдый подбородок. Каштановые волосы уложены назад, вот только две прядки выбиваются, спадая на лоб. Он красив. Можно сказать, даже красивее Сэмюэла, которого в начале дня она признала за главного красавчика последних шести месяцев её жизни.       Видимо, алкоголь сыграл с ней шутку, ибо как ещё объяснить тот факт, что в ответ на такой бесцеремонный переход с «Вы» на «ты», она не оскорбилась, вовсе нет. Вместо этого, Грейнджер положила ладонь на мужское плечо и сквозь ткань его чёрной рубашки проскользила вниз, до груди, слегка царапая ногтями кожу сквозь тонкую материю.       — Тогда, кради быстрее, пока она не заметила.