***
Иногда кажется, что одной кружки кофе недостаточно. Первый глоток не делает ничего. Второй снимает мигрень. Третий, кажется, начинает побуждать мозг к работе. Четвёртый разом возвращает воспоминания о прошлом и создаёт будущее, если повезёт. Возможно, стоит выпить ещё. Он владеет казино уже несколько месяцев, и за всё это время он так и не научился вставать по первому будильнику. Быстрые сэндвичи стали самым частым завтраком. Кажется, в последний раз он ел овсянку недели две назад. Нестрашно. Он завтракает, и это уже хорошо. Холодный душ едва ли приводит мысли в порядок. Ледяные капли стучат по коже, и он соврёт, если скажет, что ему всё ещё нравится это ощущение. Но он хотя бы снимает сонливость, так что жаловаться тут особо не на что. Остаётся только сделать глубокий вдох и собраться силами. Вперёд, Квакити, мир ждёт тебя.***
Две кружки кофе стали необходимостью. Он научился игнорировать бешеный стук сердца в ушах и сдавленные лёгкие, всё ради ясности ума. Иногда хочется налить в кружку коньяк, но он не станет. Он не опустится до уровня Шлатта. Лучше уж и дальше лечить мигрень другой мигренью.***
***
Всё те же стены, выкрашенные в тёплый цвет, всё тот же зелёный диван, все те же неисправные часы. Этот кабинет не меняется, разве что бумаги на столе всегда разбросаны в разном порядке. Карл утверждает, что Квакити тоже всегда разный. В какие-то дни он более открытый, в другие же – предпочитает обходиться сдержанными короткими ответами и в целом не особо хочет говорить. Но, несмотря на это, молодой специалист уверен, что парень, сидящий перед ним сегодня, с каждым днём все меньше и меньше похож на того, кто, как казалось, постоянно был на таймере. Это не может не радовать, эти изменения говорят о большом прогрессе, и Карл уверяет пациента, что ему несомненно есть, чем гордиться. Что-то внутри Квакити очень радуется словам парня, разливаясь теплом по его телу, и он соврёт, если скажет, что это неприятное чувство. Карл сидит в своём кресле, медленно размешивая сахар в мятном чае. Всё происходит тихо и размеренно, как и обычно, и пусть Алекс не из терпеливых, ему нравится это спокойствие. Терапевт мягким голосом задаёт вопросы, делает пометки в своём блокноте и внимательно слушает всё, чем с ним делятся, не смея перебивать. Квакити не знает, чем это объяснить, но Карлу хочется доверять. Возможно, дело в том, с какой добротой и пониманием он смотрит в глаза потерянной души? Или, может, это из-за нерушимого спокойствия? Скорее всего, Алекс никогда не узнает, в чём его секрет, но что-то внутри него шепчет, что это и не важно. Всё хорошо, беспокоиться не о чём, и парень охотно верит в это. — Помнишь Сапнапа? Моего друга, — Квакити греет руки о синюю кружку. Карл кивает, ожидая продолжение. — Я поговорил с ним недавно обо всём. Теперь он знает и о казино, и о Шлатте, и, конечно, о наших сессиях. Я не знаю почему, но я был очень удивлён, когда он поддержал меня. Я всегда знал, что могу доверять ему и он не отвернётся от меня просто потому, что я не вывожу, но мне всё равно было страшно говорить с ним об этом. Думаешь, это нормально? — парень нервно стучит пальцем по керамике, с неловкостью поглядывая на сидящего перед ним человека. — Понимаешь, Квакити, твой страх – далеко не уникальный. К сожалению, общество никогда не относилось к ментальному здоровью как к чему-то важному, и любые болячки всегда считались мелочью. Многие люди даже в наши дни уверены, что психотерапия – это развод. Ты – не единственный, кому было тяжело рассказывать о наших встречах даже своему самому близкому человеку. Так что, отвечая на твой вопрос: нет, конечно это не нормально. Но это не твоя вина, это вина общества и стереотипов. Квакити кивает. Он не дурак, и сам всё прекрасно понимает. Конечно, чувство вины перед другом за необоснованное недоверие никуда не уходит, но теперь оно хотя бы стало меньше. Он точно знает, что Ник – не из тех людей, кто станет осуждать, всегда знал, но это гадкое чувство страха потери единственного близкого ему человека из-за какой-то мелочи, пусть эта мелочь и отравляла его капля за каплей прожитых дней и перекрывало ему воздух. Он и представить себе не может, что случилось бы, если бы тот не понял его. Может, он бы вернулся к жизни на постоянном таймере, а, может, таймер дошёл бы до конца. Он рад, что Сапнап отличается от абсолютного большинства. Ему повезло с ним, другим везёт меньше. Он помнит одного посетителя "Лас Невадас", который высмеивал собственную дочь за встречу с психологом. Квакити не знает, почему он не выгнал его в тот же момент, как мужчина открыл свой мерзкий рот. Возможно, он был слишком уставшим, чтобы спорить и ругаться, или, может, дело было в деньгах, что он заработал с него? Скорее всего, обе эти причины сдерживали парня от потери такого клиента. Кажется, сейчас он не стал бы терпеть это. Он бы вышвырнул жалкого гостя на улицу, бросив на прощание пару едких фраз. Но Квакити не может вернуться в прошлое, а тот мужчина давно уже не появляется в его заведении, ему остаётся только надеяться, что сейчас его дочь в порядке. — После того, как я всё ему рассказал, мы обсудили пару вещей, которые, я думаю, могут помочь мне. Теперь я буду брать выходной раз в неделю. Если я буду больше отдыхать, мне станет лучше, да? — Это, разумеется, не решит все твои проблемы разом, но отдых тебе явно не помешает. Возможно, ты даже не заметишь разницу между "до" и "после", но я могу гарантировать, что она будет. Я рад, что Сапнап может так на тебя повлиять, — Карл смеётся, пока Квакити наигранно закатывает глаза. — Думаешь, ты бы стал брать выходной, если бы не он? — Нет, честно, не думаю. Я все ещё боюсь, что малейшие послабления в работе приведут к полнейшей потери контроля над собой. Кто знает, может, я закрою казино, потому что я захочу больше свободных дней? Возможно, Сапнап действительно оказывает на меня большое влияние, раз уж он даже способен заставить меня рискнуть всем, уверив, что всё будет хорошо. Наверное, всё дело в доверии, — в остывшем чае он видит своё лицо. Интересно, он всегда так тепло улыбается, вспоминая друга? — Ещё он предложил перенести сессии на более позднее время, так как они не совпадают с моим режимом сна. Его я поменять, увы, не могу в связи с работой, но я подумал, может, мы действительно можем перенести наши встречи? Карл, у тебя появились свободные часы? Квакити вспоминает, как он пытался найти хорошего психотерапевта со свободным временем на вечер, но большинство из них работают только утром, а те, кто принимает после обеда, обычно заканчивают до четырёх часов. Но, как назло, все специалисты, готовые его принять в удобное ему время, находятся слишком далеко от его дома. Тогда-то выбор и пал на Карла – клиника, в которой он работает, находится ближе всех к дому парня. К тому же, ему понравились отзывы, оставленные о нём. На невезение Квакити, девять утра – единственное время, в которое тогда парень мог принять его. Но прошло уже несколько месяцев, возможно, у него освободилось время? — Знаешь, у меня действительно появилось место в графике. Наверное, стоило сразу тебе сказать об этом. Однако есть загвоздка: место только одно. Но оно подходит тебе, не сомневайся. Я могу принимать тебя по вторникам в четыре вечера, что скажешь? — Звучит отлично. Конечно, жаль, что сместить можно только вторник, но и это уже хорошо. — Раз уж мы затронули эту тему, — Карл, ранее сидевший с кружкой чая в руках, облокотившись на спинку кресла, наклонился вперёд, положив руки на стол, — Квакити, ты заметил какие-то изменения с момента, как ты впервые сюда пришёл? Парень кивает. Кажется, то, о чём хочет сказать Карл, очень важно. Его тело напрягается, он не смеет и слова произнести, чтобы не сбить врача. — Я рад, что ты тоже видишь это, — он мягко улыбается, тем самым разряжая обстановку. — Ты делаешь огромный прогресс. Конечно, у тебя впереди ещё много работы, но и за плечами у тебя тоже немало. Так вот, Квакити, я хотел предложить тебе сократить наши встречи до часа в неделю. — Часа в неделю? – переспрашивает он, будто не веря тому, что только что услышал. — Ну, не знаю, Карл. Это как-то рискованно. Я имею в виду, что если мне станет хуже? — Послушай, риск есть везде. Не спорю, тебе и правда может стать хуже, но, если такое произойдёт, я всегда готов помочь тебе. К тому же, мы всегда можем вернуть второй час. Не волнуйся, если тебе понадобится дополнительное время, я приму тебя, несмотря на свой график и наличие свободных мест, обещаю. Но, признаться честно, я не думаю, что такое случится. Я верю, что ты справишься, и ты верь в себя, хорошо? Квакити в растерянности. Сейчас от его решения зависит очень многое, так что и принять его нелегко. Он бы хотел иметь чуть больше времени на раздумья, но их час почти закончился, и Карл ждёт его ответа сейчас. С одной стороны, психотерапевт прав: он действительно может справиться с этим, он знает это. Скорее всего, отсутствие второго часа никак не скажется на нём, но, с другой стороны, что-то кричит ему о том, что риск слишком велик. Что-то умоляет его отказаться от предложения, оно готово разрыдаться от одной только мысли о сокращений сессий. Часы тикают, ещё больше нервируя парня. Карл всё ещё ждёт. Квакити делает глубокий вдох, пытаясь сконцентрироваться на важном. Он поднимает голову на молодого специалиста, тот всё так же смотрит на него всё теми же добрыми глазами, как и всегда. На секунду парень забывает, что время существует. Алекс готов поклясться, что этот взгляд может успокоить любого. Этот манящий фиолетовый отгоняет всю ту иррациональную панику, в которой ещё пару секунд назад утопал парень, и Квакити наконец готов принять решение. — Знаешь, думаю, ты прав. Всё будет хорошо, я должен попробовать. — Замечательно! — Карл радостно улыбается, и Алекс не может не улыбнуться в ответ. — Значит, до встречи во вторник? — Да, конечно. С Карлом легко. Это стало понятно ещё в первый день их знакомства. Уже тогда ему хотелось довериться, отдаться в его руки полностью и без остатка и позволить ему***
Квакити отказывается вылезать из машины. Сапнап обещал ему хорошее времяпровождение, и парень наивно предполагал, что они сходят в кино или ещё куда. Даже банальный парк кажется лучшей идеей, чем то, что на самом деле запланировал его друг. К тому же, он вытащил его из дома, чтобы "проветриться", логично было предположить, что они едут к пруду кормить уток. Квакити честно был бы не против парка: там тихо и спокойно, даже если бы Сапнап попытался столкнуть его пруд – всё равно идея неплохая. Но нет. Ник так не думает. По каким-то причинам, для него "проветриться" значит пошататься по моллу. Алекс не имеет ничего против людей, которым нравится проводить время в подобной обстановке. Более того, он понимает их – здесь действительно бывает неплохо провести время. Просто это не для него. Вся эта шумиха и суматоха сводят его с ума. До казино ему и самому нравилось склоняться по подобным местам с друзьями или знакомыми, но весь этот шум вокруг него заставил парня ненавидеть их. Ник обязательно ещё получит по шапке за свою выходку, и они точно скоро съездят в парк кормить уток, но сейчас друг просит дать ему шанс, и Алекс надеется, что не пожалеет о своём решении. Молл встречает своих посетителей приятным глазу светом и спокойной мелодией. Посередине здания стоят эскалаторы, ведущие на каждый этаж. В каждом зале по кругу располагаются магазины, завлекающие новых покупателей огромными вывесками и стеклянными витринами. На каждом уровне здания находится по три ответвления, ведущие куда-то дальше. Обычно в таких местах расположены кинотеатры, или кафе, или любая другая вещь, которой нужно много места. Парни поднимаются выше, на третий этаж из четырёх. Пока Ник лениво рассказывает о встрече с Дримом, Квакити осматривается: каждый уровень здания можно увидеть с эскалаторов, пронизывающих их. Каждый зал, кроме самого первого, из-за эскалаторов не имеет пола в центре, как и стен – вместо них установлены стеклянные перегородки высотой по грудь взрослого человека. Алексу кажется, что это очень ненадёжно, даже несмотря на толщину стекла, которая, надо признать, далеко не маленькая. В голову приходит мысль найти статистику происшествий в этом ТЦ. Из раздумий парня вырывает Сапнап. Он кладёт руку ему на плечо, останавливая на месте: — Что ты думаешь насчёт пары новых вещей? Он указывает на какой-то магазин одежды в паре метрах от них. Квакити не понимает, что привлекло его внимание: никакой бросающейся в глаза вывески, самая обычная витрина, да и одежда ничем не выделяется. Он переводит взгляд на Сапнапа, надеясь разобраться, что творится у него в голове, но всё безуспешно. — Объяснись? — Я просто подумал, что тебе не помешает слегка обновить гардероб. Ну знаешь, что-то повседневное, раз уж теперь ты выходишь в свет. — Я и до этого "выходил в свет", — он ударяет друга в плечо. — У меня достаточно одежды. — Официальной, — поправляет Ник. — Кью, оставь это для работы. Я видел твой шкаф, и я знаю, что из обычной одежды у тебя только один спортивный костюм, какие-то джинсы и пара футболок. — Господи боже, если я соглашусь, ты будешь доволен? — парень закатывает глаза. Он понимает, что Сапнап будет стоять на своём до победного, так что лучше сразу сдаться. — Очень, — он надменно улыбается. Алекс хочет натянуть на его лицо капюшон, только чтобы не видеть это. Квакити громко вздыхает. Возможно, Ник прав, и ему действительно нужно обновить гардероб, причём чем раньше – тем лучше. Пару месяцев назад он стал чаще выходить на улицу, так что повседневная одежда и правда не помешает, а сейчас, когда он решил брать выходной, он уверен, что Ник будет вытаскивать его из дома ещё чаще. Ладно, он признает: парень прав, абсолютно прав, и сейчас – прекрасное время, чтобы походить по магазинам и потратить на это час или другой. Там более, он не один, скучно не будет. Но, с другой стороны, это отнимет много энергии. Карл говорил ему, что сейчас подобные вещи могут быть утомляющими, даже если когда-то они приносили ему радость. Так вот, шоппинг никогда не приносил ему радость. Может, он был бы и не против этого, если бы ему не пришлось открывать казино ночью. Он боится, что будет выглядеть вялым и усталым, а этого никак нельзя допустить, это же весь его образ — азартный и активный парень, из которого прямо хлещет энергия. Конечно, он научился игнорировать свою усталость и прятать истерики, коих, признаться честно, было немало, но он так устал. К тому же, ему всё равно на то, что он носит. Шрам на пол лица в любом случае привлекает к себе больше внимания, чем его одежда. Тогда почему он согласился и не стоял на своём? Он бы и сам хотел знать. Возможно, он просто хочет поностальгировать по временам, когда всё было проще, и его внешний вид волновал его, возможно, совсем чуточку больше, чем должен был. Он гонит все мысли прочь. Раз уж он здесь, то он попытается расслабиться и хорошо провести время с другом, как изначально и предполагалось. Он вальяжно разгуливает по залу, слушая болтовню Ника о том, что, по его мнению, им необходимо купить и в каких цветах. Тот водит его от стеллажа к стеллажу, разглядывая одежду и спрашивая его мнение о некоторых вещах. Квакити должен признать: парень разбирается в этом лучше него, поэтому он решает довериться ему с выбором одежды. Через всего десять минут Сапнап отправляет друга в примерочную с пятью вешалками. Алексу кажется, что это многовато, но магазин такое позволяет, так что ему не остаётся делать ничего больше, кроме как покорно перемерить все пять вещей. Ник терпеливо ждёт возле примерочной, пока парень переодевается, и высказывает своё мнение о том, как вещи сидят на нём, когда тот выходит к нему. — Что думаешь? — он спрашивает уже в третий раз. На нём футболка с минималистическим принтом Сатурна на нагрудном кармане и брюки-карго цвета хаки. Это последние вещи из тех, что ему нужно было примерить. Все предыдущие были раскритикованы, так что он надеется, что эти пройдут проверку. — Знаешь, мне нравится, тебе идёт, — Алекс выдыхает с облегчением – это уже что-то. — Мы точно возьмём это. Я пойду поищу ещё что-нибудь в этом стиле, не уходи далеко отсюда, ладно? Квакити кивает, и Сапнап оставляет его одного. Он провожает его взглядом до первого поворота и, осознав, что он отсюда ещё долго не выберется, тяжко вздыхает, на что ближайший консультант, заметивший сии муки, предлагает разнести неподошедшую одежду по своим местам за него, за что парень безмерно благодарен. Он переодевается в свою старую одежду и, подождав возле примерочной пару минут, решает походить по магазину, пока Ник не пришёл. В конце концов, если они выбирают одежду ему, то он должен принимать в этом какое-то участие, кроме как работы моделью, верно? Он бродит по залу с выбранной другом одеждой в руках, разглядывая вещи на вешалках. В магазине приятная атмосфера: на фоне играет лёгкая приглушённая музыка, и покупателей не так много. Тихо и спокойно, как и хотел Квакити. В его руках мелькают цвета и фасоны, пока из его головы исчезают все мысли и тревоги. Он все ещё терпеть не может шопинг, но сейчас всё кажется правильным, размеренным, чего он так долго искал. Он наконец в мире с самим собой. Алекс проходит вдоль последнего ряда с вывешанной одеждой, который можно увидеть, стоя у примерочных. В его руки попадает свитшот карамельного цвета. Мягкий и уютный, он напоминает ему друга. Такой же простой и такой же комфортный. Конечно, многие, знающие Сапнапа, не стали бы его так описывать, но Квакити – один из немногих его знакомых, которому на самом деле удалось увидеть его мягкость. Что-то внутри Алкса жаждет увидеть Сапнапа в этом свитшоте. Кто-то хватает его за плечи: — Бу! Испугался? — Сапнап, мать твою! — он вздрагивает. Когда только парень успел к нему подкрасться? — Я подобрал тебе пару вещей, которые должны хорошо смотреться. Ник улыбается, довольный своей ребяческой выходкой и реакцией друга на неё. Иногда Алекс забывает, что парню двадцать один, а не двенадцать. Он наступает Сапнапу на ногу, и только после того, как его месть оказывается исполнена, он мельком осматривает одежду в его руках. Какая-то кофта, ещё одна, водолазка, джинсы и ещё одни карго, и куда ему столько? На первый взгляд, выглядит неплохо, да и не ему судить. Придётся потратить ещё десять минут на переодевания, но, в общем-то, он и не особо против, если этого хочет от него хочет Сапнап. — А это что? — парень выводит его из мыслей, пальцем указывая на свитшот карамельного цвета. — Да так, просто увидел, подумал, что тебе пошло бы, — оправдывается он, сам не знает почему. Наверное, сказать, что он схватил вещь, напоминающую ему друга, было бы неловко. А зная Ника, тот бы сделал это ещё более неловким. — Так это для меня? Алекс кивает: ему всё равно не удастся утаить это от него. Когда парень забирает вещь из его рук, задумчиво рассматривая её, вертя перед собой, то надоедливое нечто внутри него, так хотевшее увидеть свитшот на друге, замирает, затаив дыхание, заставляя Алекса замереть вместе с ним. На самом деле он и правда был бы не против увидеть друга в чём-то подобном. В чём-то более спокойном и домашнем в какой-то степени. В чём-то приближенным к его стилю. Не то чтобы ему не нравился стиль парня, он наоборот считает, что лучше для него ничего нет и не будет. Ему просто интересно узнать, как он будет выглядеть в чём-то менее дерзком. Те две секунды, что ушли на разглядывания свитшота, для Алекса длились вечность. Казалось, что друг вот-вот рассмеётся прямо ему в лицо и назовёт странным или ещё что-нибудь, отчего вся его сущность сжималась. Будто всё его существование сейчас зависело от одобрения Ника. Возможно, ему стоило сказать, что он просто смотрел, и было бы меньше проблем, но он решил действовать во благо своей маленькой избалованной сущности, пренебрегая здравым смыслом. — Знаешь, выглядит неплохо, я примерю, — парень в очередной раз вырывает его из мыслей. Алекс слышит улыбку в его голосе, и это точно не издёвка или сарказм. Звучит по-доброму. Он с облегчением выдыхает, понимая, что все его опасения оказались напрасны. Парень оставляет его снаружи примерочных с вещами, которые он так старательно выбирал для него. Он исчезает за шторкой, чтобы через пару минут предстать перед другом в свитшоте карамельного цвета. И Квакити теряется в словах. —Странно видеть тебя в таких вещах. Но тебе идёт, правда. Слушай: может, это тебе нужны новые вещи, а не мне? Квакити смеётся над собственной шуткой. Конечно, он это не всерьёз. Менять стиль Сапнапа было бы бессмысленно. Но, признаться честно, ему понравилось видеть друга таким – необычайно спокойным и домашним, чем-то напоминающий ему самого себя. Наверное, думать о друге так – странно, но Квакити не хочет разбираться с этим сейчас. Он здесь, чтобы хорошо провести время, а не для самокопания, в конце концов. —Нет, не думаю. Если вдруг мне захочется поносить что-то такое, то я просто обчищу твой шкаф, — он лениво пожимает плечами, будто бы он только что не сознался в преступлении, которое ещё не совершил. — Кто сказал, что я разрешу тебе воровать мои вещи? — А кто сказал, что я спрошу твоё разрешение? В этом и прикол воровства, — он стреляет пальцами и скрывается за шторкой примерочной, пока его друг в очередной раз закатывает на него глаза. — А вообще, думаю, я возьму этот свитшот. Тогда у меня будет вещь от тебя, и это, не знаю, здорово? Как глупо. Алекс улыбается, сам не знает почему. Ну и ладно. Поняв, что бороться за сохранность своего шкафа и спорить бесполезно, Квакити решает не дожидаться Сапнапа, и сам отправляется в соседнюю примерочную с вещами, которые ему благополучно вручили пару минут назад. Уже внутри тесной кабинки в голову начинают приходить мысли о том, что одежда, которую он мерит, ужасно похожа на одежду друга. Он смотрит на себя в зеркало и вспоминает слова друга про разграбление шкафа, и не может не думать о том, на нём одежда, которую Сапнап будто бы выбрал из своего шкафа. Другими словами: на нём одежда Сапнапа. Что-то бесячее внутри него снова сходит с ума. Квакити не знает это чувство или, может, просто не помнит. Что бы то ни было оно щекочет его изнутри и ворует воздух. Крайне неприятное чувство. Сапнап платит за вещи. Квакити хотел бы знать, почему парень так хочет потратить на него свои деньги, учитывая, что из них двоих больше всё-таки зарабатывает владелец казино. Ник лишь отмахивается от вопросов и предложений оплатить покупки за него, мол, не забивай этим голову, прими это за подарок. Пакеты забрать он тоже не даёт, сам несёт все новые вещи друга. Квакити никогда не сможет понять, что творится в его голове, и потому сдаётся без боя, позволяя ему делать всё, что он считает нужным. Алекс просто следует за ним, друг ведёт его за собой до выхода, доводит до чёрной машины и останавливает его у багажника, пока сам складывает туда пакеты. В голове Квакити промелькнула маленькая надежда на то, что сейчас они поедут домой, но когда багажник закрывается, его снова ведут в молл, по этажам и залам, без какого-либо плана или конкретных мест в голове. Они просто неспеша разгуливают по торговому центру, убивая Квакити, привыкшего планировать каждый свой шаг, всей этой беспечностью Сапнапа. Но Алекс даже не против такого на самом-то деле. Ему нравится делать что-то непривычное, выбивающиеся из рутины, пусть даже это всего лишь скитание без цели. В какой-то момент Ник приводит его к фудкорту – таких Алекс уже давно не видел. По правде говоря, он даже забыл, что такие стоят в торговых центрах. Друг спрашивает его о том, что тот собирается взять, и Квакити долго не может принять решение. Он просит парня выбрать что-то за него, и тот, немного подумав, просит женщину за прилавком о каких-то пирожных, чьё название кажется Алексу знакомым. Всё встаёт на свои места, когда он видит их: шоколадные пирожные, густо покрытые кремом с цукатами. — Это те, которые мы постоянно покупали раньше, — вспоминает он, рассматривая сладость в своих руках. — Как ты вообще вспомнил? — Не знаю, — Ник пожимает плечами, — я увидел этот крем и вспомнил, как ты кинул одно такое в кого-то, и нам пришлось убегать. А ещё потом мы разделили моё напополам, но даже несмотря на то, что у нас было поровну, ты всё равно умудрился спиздить у моей половины ещё половину. — Господи, да, я помню, — от стыда он закрывает лицо свободной рукой, пока друг смеётся над ним рядом во весь голос. — Знаешь, я ни о чём не жалею. Я хотел – я получил, а ты просто плохо охранял её. — Хочешь сказать, это моя вина? — он вскидывает брови в удивлении. — Ну а чья же, — Алекс оправдывается сквозь смех, прекрасно понимая, что это не сработает. Сапнап наигранно кладёт руку на сердце, возмущаясь от столь наглых обвинений. Он бегло осматривает друга, пытаясь разработать план мести, чтобы очистить своё имя, и в его голову не приходит ничего лучше, кроме как ткнуть его его же пирожным в лицо. У него даже получается: на щеку парня попадает немного крема, прежде чем он соображает, что происходит, и останавливает друга. — Я на сто процентов уверен, что ты так уже делал когда-то, — сквозь смех произносит Квакити, пока в то же время убирает с лица крем. — Как будто мы снова в том времени. — Знаешь, я скучаю по нему и по тому, какими мы были, когда ты только приехал сюда, а я вёл себя так, будто мне всё дозволено. Мы были свободными, и нам было весело. Как думаешь, можем ли мы вернуться в то время хотя бы на пару часов? Просто выбросить всё из головы и веселиться, как раньше? Эти воспоминания греют душу. Пусть это и длилось не так долго, но оно было. Тогда было легче, ведь была надежда, а сейчас есть только работа. Он и не знал, что может устать настолько, что забудет о любимом пирожном да и в принципе о том, что любит сладкое. Но вот он здесь, по-дурацки шутит с Сапнапом, как два года назад. И ему правда весело. — Мы уже тут, Ник, и мы не изменились. Мы просто через многое прошли и устали. Давай просто забудем обо всём сегодня и хорошо проведём время, как постоянно делали пару лет назад, что скажешь? В конце концов, это не такой уж и плохой план. Просто забить на всё и от души радоваться мелочам, как раньше, наплевав на то, что подумают люди, и на свой образ ответственного владельца казино. Он просто позволит себе быть собой, постоянно шутить и смеяться, разыгрывать комедию на пустом месте, и он позволит хаосу Сапнапа поглотить его, как раньше. В этот день он впервые за долгое время пьёт кофе из автомата и, боже, он и забыл, что кофе может быть сладким, а ведь когда-то он и терпеть не мог крепкий кофе, которым теперь упивается. Ник водит его по этажам, от магазина к магазину, от места к месту, напоминая ему о всех вещах, которые они делали. Как же, оказывается, легко забыть всё, что когда-то приносило тебе счастье, если ты не видишь мир за горами работы. В этот день он впервые за долгие годы видит жизнь в цвете. Но как бы хорошо что-то не было, всегда найдётся кто-то, чтобы это испортить. Минута, две, три, десять – это точно: два парня ходят за ними по пятам. За ними следят. Квакити старается не подавать виду, он продолжает беспечно разгуливать по моллу и шутить, но с этим надо срочно что-то делать. Он ведёт друга к эскалатору и спускается с ним вниз. Парень говорит о том, что им нужно выйти на улицу, и, кажется, Ник сразу понимает, что происходит. Он даёт ему знать, что он готов сделать, всё, что тот ему скажет, и Алекс кивает. Они быстрым шагом выходят на улицу и скрываются за первым же поворотом. Их сталкеры не отстают, они выбегают на улицу, но никого не видят: лишь машины, заполонившие обширную парковку. Парни ищут их взглядом, разгуливая между автомобилями и заглядывая в окна. В это время Квакити выходит из своего укрытия, тихо подкрадываясь к ним за спиной. — Вы кого-то потеряли? — говорит он, встав в паре метрах от них. Он видит шок и агрессию на их лицах и издевательски улыбается, когда они направляются к нему. — Ну же, остановитесь хоть на секунду, — Сапнап бесшумно появляется за их спинами. Он останавливает их, схватив обоих за плечи, и виснет на них, чтобы те точно не могли сбежать. Его голос заставляет парней вздрогнуть. — Вы сегодня и так много ходили за нами, отдохните же. Оба Квакити и Сапнап самодовольно улыбаются, глядя на испуг на лицах, как оказалось, подростков. Один из них смотрит на Алекса, видимо, пытаясь понять, что происходит, и тогда он замечает, как тот держит руки в карманах пальто, явно что-то сжимая в ладони. Страх выступает на его лице, и Квакити, как последний садист, наслаждается этим. — Вот, скажите мне: вам больше делать нечего? — возмущается Квакити. — Ну ладно-ладно, успокойтесь, мы пока не собираемся вас убивать, вы же всё-таки дети ещё. Вам сколько, лет по шестнадцать? В любом случае, вы должны понимать, что следить за людьми – нехорошо, — Алекс складывает руки на груди; его кастет блестит на солнце, но парням явно не нравится это сияние. В один миг издевательский тон сменяется на серьёзный, и его лицо мрачнеет. — У вас пять минут, чтобы объясниться. Время пошло. Перед ним стоят испуганные до дрожи в коленях дети, надави он ещё хоть немного, и они заплачут. Но это явно не простые дети. Они выросли на улице, как и Сапнап, это очевидно, иначе они не стали бы следить за ними. Вопрос только в том, кто их покрывает и кто настолько выжил из ума, чтобы отправить подростков следить за ними. Он ещё может понять, почему его не считают таким сильным и опасным, но Сапнап ведь и убить может, и убил бы, если бы Алекс его не остановил. Может, так просто получилось, что Ник был рядом в нужный момент? Но даже если и так, один вопрос всё равно остаётся открытым: как, чёрт возьми, они нашли их? — Мы ничего вам не скажем, — говорит один из них, видимо, самый храбрый. Ну, или он просто пытается показаться таким. Квакити смотрит на него со скукой в глазах. — Ты не понимаешь? Игра окончена, вас поймали. Сейчас у вас два варианта: вы можете сказать, кто вас послал и зачем, и мы опускаем вас, или мы вызываем копов, и вы отправляетесь в колонию для несовершеннолетних. Итак? Подростки переглядываются. По их лицам видно, что как бы сильно они не хотели предавать своего покровителя, попасть в колонию они хотят ещё меньше. — Нас никто не отправлял, мы сами, — подаёт голос второй. — Мы чисто случайно нашли вас, правда, мы не планировали слежку, просто… Квакити, ты столько раз переходил дорогу другим людям, что я удивлён, что ты ещё можешь ходить, — Алекс смеётся: мальчишка прав, но он удивлён, что новое поколение знает о нём. Он просит какой-то конкретики, может, имя или фамилию, или что угодно, но ответа не получает. — Просто забудь, он не знает об этом. Это было наше решение, он ни при чём. Мы оставим вас в покое, обещаю, просто позвольте нам уйти, прошу. Алекс не готов выслушивать мольбы сегодня, да и заложников держать он не планировал, тем более несовершеннолетних. Он кивает Сапнапу, и тот отпускает их. Мальчишки тут же убегают, ни сказав и слова на прощание. Парень снимает кастет, и убирает руки в карманы. Ну что за день! От такого хочется курить. Конечно, он понимает, что они не представляют большую угрозу, особенно если то, что они сказали, – правда, и их никто не посылал, но это всё равно беспокоит его. Он давно уже отошёл от дел, ни на кого не нападает и живёт мирно, почему эти подростки точат на него зуб? Он всё же достаёт зажигалку.