Обратно

Как только мои глаза привыкли к темноте, то вокруг себя разглядела какой-то зал с одиночным троном в центре. — Здравствуй, Эсмилир. Голос находился везде и нигде одновременно. — Покажи своё лицо, — оглядываюсь. — У меня его нет, но могу принять более удобное для тебя обличие. — Принимай. Ко мне вышел Кутх в белом костюме. — Издеваешься? — Нет. Он был твоим верным другом, советчиком. — Кто ты такой? — Я — сотворивший мир, в том числе и вас, тот, кому вы молитесь. — Создатель? — опешила. — Верно, — усмехнулся, — добро пожаловать в гости. — Я умерла? — Нет. Но случилось кое-что… Помнишь легенду о Гальтаре? — Открывший врата получит дар бессмертия и силу всех Четверых, — отвечаю, — первородный, но… — Ты — нет, он — да. Вы с Альдо Раканом одновременно коснулись дверей. Только, лишь тебе удалось попасть ко мне. Загадывай желание. Абсолютно любое. — Верни мне Савиньяка. — Что? — удивился, — Эсмилир, ты можешь пожелать всё что угодно. Мир во всем мире, окончание войны, долгожданного ребёнка. Подумай хорошенько. Вспомнив бледное лицо и померкшие глаза Лионеля, еле сдержала слёзы. Он всегда исправлял мои ошибки. Пора вернуть долг. — Только представь, — подошёл чуть ближе, — вы с Эстебаном доживёте до глубокой старости, ваши дети будут управлять Талигом, а вокруг внуки бегать. Ты же об этом мечтаешь. — Верни мне Савинька, — повторяю, — вот, о чём я мечтаю. Остального добьёмся сами. — Интересный выбор… Не хочешь спросить, что кто из вас получил? — Удиви. — Тебе достался великий дар. Эсмилир, ты бессмертна. Отныне, запомнишься во всех эпохах, принеся свою пользу миру. — Чушь. Зачем говоришь про пенсию? — Путь начнётся после смерти. Пойми, тебе выпала честь. Многие готовы пожертвовать всем ради такого… — Я — не многие. — Отрицаешь. Ничего страшного, — улыбается, — со временем привыкнешь и скажешь «спасибо». Твоё тело уникально: быстрая регенерация, метаболизм. — Вечно двадцать шесть. — Именно… — Знаешь, — разозлилась, — я молилась тебе каждый день, веря в то, что ты сможешь нам помочь. Где ты был всё это время?! — Наблюдал за вами. Интересен был исход событий… Признаться честно, вообще не ожидал, что так случится. Савиньяка жаль. — Жаль? — удивляюсь, — о, благодарю, мне легче стало. — Не язви, — скривился. — Да ты как мой отец. Тоже меня оставил. — Ты должна была приобрести веру в себя и товарищей, путем разочарования во мне. Я дал людям всё: жизнь, землю, еду, огонь и воду, дальше сами. Если происходит что-то катастрофическое, то вмешиваюсь. — Открытые врата мира мёртвых к этому не относятся? — Пока нет. Альдо хоть и получил силу управления над душами, но сдерживать их долго не сможет. Вы связаны. Одно не действует без другого. Хотите мира… — Готовьтесь к войне, — перебиваю, — для чего вообще всё это? — Такова история, — пожал плечами, — ступай, тебя уже ждут. — У меня остались вопросы. — Время идёт. Я открыла глаза находясь в комнате без окон. Ощущение, словно это подвал. Душно, да и воздуха не хватает, аромат масел слегка неприятный. Голова вообще не соображает. — Странно, — поднялась, — очень странно, — размялась. Я прекрасно помню пропущенные удары, и знаю, что после этого должны быть ушибы, синяки. Ничего нет. Покинув помещение, прошла по коридору заходя в общий зал. — Эсми! — Эстебан соскочил с места, — слава ангелам, — обнимает, — ты очнулась. На диванах сидели Нана, Джонатан, Эмиль, Арно, Ричард, Реджи и Енниоль. Колиньяр-старший облегченно выдохнул, как и другие. Лица у них больно странные какие-то. В чем проблема? — Мы у гоганов? — смотрю на мужчину. — Верно, — кивнул, — как себя чувствуете? — Есть хочу. Кто-нибудь расскажет, что произошло? — Присядь, — взял за руку. Слуги быстро поставили передо мной рагу из овощей с курицей, хлеб и компот. — После того, как врата открылись, тьма вырвалась наружу, — старейшина, — Альдо и Робер растворились в ней вместе с частью армии. — А кольт? — У нас, — Арно, — забрали. — Как оказались здесь? — Енниоль и его люди, — Колиньяр, — гоганы приняли всех раненых, выживших у себя, перебежчиков, а мёртвых похоронили. — Мёртвых? Сколько времени прошло? — Шесть дней. Выспалась. — Потери? — Как и ожидалось. Мариам с солдатами уже на пути домой. Сказал, что в следующий раз привезёт с собой больше людей. — Он не отказался? — удивляюсь, — султан же не получил голову Эпинэ. — Решительно настроен сделать это в будущем. — Эсмилир, если вы поняли что произошло, то всё знаете. Всевышний даровал вам бессмертие, а господину Ракану силу. — Сами в это верите? — Твои раны зажили на глазах, — потёр переносицу, — мы все это видели. — Дай нож, — протянула руку. — Необязательно себя калечить. — Дай. Протянув мне клинок, Эстебан закатил глаза. Свежий порез на руке моментально затянулся, от чего я пришла в ужас. — Вот видишь. — Подождите, — отказываюсь верить, — было сказано, что только первородный может получить такое. — И вас не обманули. Альдо первородный по рождению, в его жилах течёт кровь всех Четверых, как и в Эстебане, но вы эту кровь приобрели. — Каким образом? — открыла рот. — Извините за сказанное. Ваш нерожденный ребёнок от Эстебана. Именно в нём кроется причина. Связь матери и дитя — уникальна. Колиньяр замер на месте. — Что? — бросил убийственный взгляд, — я не ослышался? Енниоль понял что взболтнул лишнего. — Пошли, — рывком поднял, — поговорим. — Больно, — рявкнула. — Потерпишь. Сейчас проверим моё бессмертие. — Почему я узнаю об этом от Енниоля?! — заорал, — какого хуя? — Ты вообще не должен был знать, — стыдливо опускаю голову, — так получилось. — Получилось?! Эсми, блять, сказать нельзя было? — А зачем? Лишний раз делать больно? — Как эгоистично с твоей стороны. — Разве? — Да. Я был отцом ребёнка, о существовании которого даже не подозревал, более того, ты, — ткнул в голову, — молчала. — Не было никакого ребёнка, ясно? — голос дрогнул, — у меня случился выкидыш. — Когда узнала о беременности? — Тогда, когда ты меня сбагрил в этот монастырь, а сам воевать отправился! — злюсь на него, — после чего вернулся Савиньяк, привезя с собой твой труп, а потом началась битва за регенство. Я перенервничала и пожалуйста! Почему не говорила? Видела, что тебе и без того тошно, пыталась как-то сама перетерпеть это, смириться. — Прости… Я так подвёл тебя, — в глазах боль. — Ты мог бы быть отцом этого ребёнка, которого мне не удалось сохранить. Мне вообще никого не удалось сохранить или уберечь, — заревела, — сейчас ещё этот «дар». Самое настоящее проклятие! Вы все умрете, а я буду на это смотреть и останусь жить! Хотела же как лучше, пыталась остановить Ракана, в итоге сама всё испортила. — Эсми, ты ничего не испортила. — Я застыла, Эстебан. Мне вечно будет двадцать, сука, шесть лет! Думаешь, бессмертные рожают? Много никогда не просила. Дайте мне лишь семью. Я всех вас потеряю… — Мы постараемся найти способ. — Для Создателя это дар. Благословение… Сначала мама, потом Герман, ты, после тебя этот малыш, Сильвестр, а сейчас Лионель. Неужели все, кто мне так или иначе дорог будут мертвы? — у меня самая настоящая истерика, — что я, сука, такого сделала?! — Слушай, — Чего?! — Савиньяк так-то жив. — Очень смешно, Эстебан, — ударила его в грудь, — идиотские шутки. — Нет. Он очнулся два дня назад, — выдыхает, — я так охуел. Идём, — приобнял за плечи. — Руки убери свои! Убила бы! — шлепнула по плечу, — наезжать ещё на меня будешь! — М-м-м, — прошипел, — рану на плече зашили. — Ой, — скривилась, — прости, — чмокнула в нос, — больше не буду. — Женщины… Он привёл меня в местный лазарет, где на кровати лежал Савиньяк. Бледный такой, с отросшими белыми корнями и щетиной. — Оставлю вас, — поцеловал в висок. Взяв табуретку, тихонечко села рядом с ним. Хоть посмотреть на него. Полюбоваться. Никогда не пожалею о том, что выбрала его. — Эсмилир, — улыбаясь открыл глаза, — привет. — Привет, — не сдержала слёз, — как ты? — прикоснулась к руке. Живой. Еле тёплый, но живой. — Адски болит грудина. Даже обезболивающее не помогает. — Потерпи чуть-чуть. — Как я вернулся? Они мне ответить не могут, спрошу у тебя. Рассказав о нашей встречи с Создателем, замерла в ожидании реакции. — Глупое желание. Пожалеешь об этом… — Ни капли. Всё что угодно, только не смерть кого-то из вас. — Ты могла исполнить самую заветную мечту, но из-за того, что я идиот, потеряла такую возможность, — отвернулся, — я виноват в этом. Решил спасти весь мир, а в итоге его уничтожил. — Мы во всем разберемся, — вытираю его слезы, — сейчас быстренько встанем на ноги и в путь. Да? — улыбаюсь. — Нет. Я устал бороться, — вздохнул. — Лионель, — в шоке, — что ты такое говоришь? — Правду. Все мои выборы — какая-то ерунда. Толку как от козла молока, Эсмилир. — Я выбрала тебя, — голос дрогнул, — предпочла твою жизнь, а не свои желания. — Я этого не заслужил. — Наоборот. Твоя смерть — очередная Савиньякская глупость, так не должно было закончиться. Если ты не забыл, то у нас есть Александр, которого надо воспитывать. Он нас ждёт. Вдвоём. — Из-за меня открылись врата. — С тобой закроем. Не хандри. Прикрыв глаза, Лионель тихо разрыдался. — Я рядом, — положила голову на его руку, — всё будет хорошо. Не вини себя в этом. — Правда? — Конечно, — целую в макушку, — есть хочешь? — Нет, — слабо улыбнулся. — Отдыхай, — погладила по волосам, — потом приду. Сохраняя непоколебимость вышла из лазарета. Он непростительно слаб, но я не лучше. Хотелось орать, драться, что-нибудь сломать. — Как прошло? — идёт ко мне. — Отлично, — прикусила губу, — а почему мы не выходим? — Солнце слабее светит, небо такое тусклое, но красное, да и вообще, прохладно как-то… — Почему небо красное? — Луна активировалась, зло на свободе. Это как знак начала Армагеддона. — Эстебан, что мы будем делать? — Пока что пересидим, а потом объявим сезон охоты на Альдо Ракана. Половина его армии изменила Талигу, переходя на сторону истинного короля, — усмехнулся, — побегом, действиями он показал собственную слабость. Народу не нужен такой правитель. — Гоганы тоже с нами? — Да, — кивает, — Ракан слишком сильно обидел старейшину. Ты не выполнила своё обещание, Эсми. — Полезла. Знаю. — Зачем? — Решила воспользоваться моментом и попытаться его остановить. Теперь, буду странствовать по миру веки вечные… — Хочешь посмотреть? — переводит тему, — выйти? — Можно. Поднявшись вверх по крутой лестнице, Эстебан открыл несколько стальных дверей прежде, чем показал мне мир. Было действительно холодно, хмуро, ужасно неуютно. Наступил конец света? Мир потух. — Страшно, — оглядываюсь, — такое чувство, что здесь была бойня. — Нет. Краски выцвели… Люди в ужасе от происходящего. — Справимся? — Обязательно, — поцеловал в макушку и обнял. Когда он рядом, то становится спокойнее, приобретается уверенность и надежда.