I got you

— Ну, Чоль-и, чего ты дуешься? — Джонхан тыкает в щёку старшего, подсаживается ближе, ластиться щекой о плечо. — Ты опять это сделал, — строгим тоном отвечает Чхве, игнорируя все приставания Джонхана. — Сделал что? — Вот, всё та же песня. Ты исчез на месяц, Хани, ничего не сказав, а потом мне рассказали о том, как ты зажимался с каким-то парнем в клубе. Мы, блять, встречаемся, Юн Джонхан, — срывается на крик, но когда видит глаза парня, наполненные слезами, то прерывается, чтобы прижать того к груди, потрепать по волосам и успокоить. — Я устал это слушать, Хани. — Я же не специально, Чоль, — опять эти глаза кота из «Шрека», хочется ударить, потому что больно, сердце сжимается каждый раз, когда Чхве слышит о новых проделках своего парня, но сделать ничего не может — любит слишком сильно, принимает обратно, целует, как в первый раз, обнимает, словно Юн — сокровище. — И я ни с кем не зажимался! Это был друг и мы обнимались! Хватит доверять всем подряд. — Это не отменяет того факта, что ты пропал на месяц, Юн Джонхан. Почему ты вообще это делаешь? — губами в висок, носом утыкается в волосы, сжимает крепче в объятиях и боится потерять вновь. — Так будет лучше для нас, — шепчет, грустно выдыхает и прижимается ближе, хочет чужого тепла. Юн совсем как маленький брошенный ребёнок. Его нужно оберегать, дарить всё внимание, притягивать к себе для поцелуя и просто любить. Он был ангелом в глазах Сынчоля, но каждый раз своим исчезновением выбивал землю из-под ног и всё время без младшего он проводил в страданиях, не спал, скучал по хрупкому телу в своих руках. — Не исчезай никогда, — Чхве, кажется, сейчас сам заплачет, но тёплые ладони на щеках не дают этого сделать. Юн ведёт по линии челюсти, гладит нежно, утопает в глазах старшего, тянется за поцелуем и, конечно же, получает его.       Джонхан напоминал собак, которые срываются с цепи, убегают куда-то, а потом приходят, истощенные, но довольные, виляя хвостом, когда видят хозяина. Парень сбегал скорее от себя, чем от Сынчоля. Снимал себе квартиру подальше от их собственной, гулял по незнакомым улицам, находил новых друзей, а иногда просто уезжал из Сеула, отдавался природе и пытался привести мысли в порядок. Он хотел бы доверить всё это Чхве, отдать свой маленький и хрупкий мир, путешествовать с ним, но не получается. Юн просто не может, не умеет и боится.       Джонхан — снег, который выпадает на пару месяцев в году. Он светится, отражает солнце, переливается всеми цветами радуги, а потом наступает весна. Тогда это уже не что-то прекрасное, а грязь, которую прохожие топчут, уносят с собой, размазывают на подошве ботинок. Летом его нет вовсе и вот, Юн приходит ближе к концу осени с первым снегом, холодным ветром и вихрями.       Сынчоль любит снег. Пытается за ним угнаться, схватить побольше и забрать домой, чтобы остался навсегда. Он не понимает, какие условия нужны его снегу, чтобы тот не растаял, не покинул его. Чхве правда ищет способы, он правда пытается, но снег всё же растаял и утёк в неизвестность. — Чоль! — Джонхан заливается смехом от щекотки, пинается, руками упирается в грудь, пытаясь оттолкнуть, но парень явно крепче его и все удары — укус комарика. — Милый, — резко останавливается, чтобы одарить парня под собой счастливой улыбкой и всё же перестать щекотать. — Невозможный, — улыбается в ответ, тянется к шее брюнета, надавливает и заставляет того лечь к себе на грудь. — Не уходи, — Чхве надувает губы, едва заметно касаясь ими шеи Джонхана. — Скажи, что я должен сделать, чтобы ты остался. Расскажи, что тревожит тебя, а я выслушаю. Ты же знаешь, я приму тебя любым. — Не могу, — переходит на шёпот. Юн сам не понимает почему именно Сынчолю он не может рассказать свою «тайну». — Я подожду.       Сынчоль всегда ждал Джонхана.