Осколки

      Старинные украшения на стенах поместья Малфоев напоминали о былом величии, и все же Гарри не мог отделаться от мысли, что стоит в маггловском музее. Претенциозная патина кричала не о богатстве, а об отсутствии надежных защитных чар.       Бросалась в глаза дыра на месте входной двери. Никто так и не осмелился закрыть ее, когда Гарри ушел вслед за Темным Лордом в гостиную. Разлетевшиеся щепки валялись на дорогом ковре.       Набитый бесполезным хламом холл напоминал дом на Гриммо, где поколения Блэков собирали все, что могло пригодиться, и превратили комнаты в склад, который в итоге ничем не помог их потомкам. Забитые старьем дома не защитили благороднейшие семейства ни от ужасов войны, ни даже от обысков Аврората, в котором уже много лет служили изгои и отбросы, не сумевшие отыскать место потеплее.       — Сэр, что происходит? Мы идем против Министерства? — поторопил Френки.       Гарри понял, что молчание чересчур затянулось, и заставил себя думать о предстоящей операции. Темный Лорд доверил ему собрать своих людей, этим и нужно было заниматься. Если все пройдет гладко, скоро у изгоев и отбросов появится новая достойная цель.       Френки Дерби, волшебник неопределимого возраста (больше тридцати, меньше пятидесяти), уже убрал палочку и теперь стоял скрестив руки в ожидании приказов. До злосчастного расследования Меток, руководить которым Праудфут поставил Гарри, они с Френком пересекались редко.       В отличие от Эйвери, Френки не был старым и уставшим. Скорее, злым и вечно недовольным, но Гарри мог сказать такое и про самого себя… даже в лучшие дни. «Злые и вечно недовольные» много лет было негласным девизом Аврората.       Френки посвятил жизнь борьбе с темными волшебниками, обезвреживал сильные артефакты, участвовал в масштабных операциях, но при этом, как и сам Гарри, не слишком продвинулся по службе. Он был самым обычным аврором. Ему, правда, выдали какую-то грамоту или почетную медаль, но скорее из тех, что принимают с горящими от стыда щеками и заливают неразбавленным джином. Подачка от начальства. Брошенная собаке кость.       — Что-то не так? — спросил Френки.       Молчание явно не нравилось ему — раздражало, а может даже бесило, но он держался молодцом и не показывал лишнего. Хотя такая поразительная выдержка была с Френки не с первых лет службы. Гарри частенько был свидетелем того, как Бруствер выговаривает Френки. Называет импульсивным болваном, грозится выгнать из отдела… как будто можно выгонять из отдела отличного бойца из-за того, что очередной фанат соблюдения правил накатала жалобу на пять свитков.       Гарри окинул взглядом внушительную массивную фигуру волшебника, для которого десятичасовая слежка была пустяком, а обед состоял из разных видов мяса под соусом из бренди. Френки должен был неминуемо стать Эйвери через десять — двадцать лет, если дожил бы до такого почтенного возраста, и при его навыках шансы были неплохими.       Между Френком Дерби и Камелией Войт мелькали искры, но не из тех, что приводят в постель, а из тех, что переходят в старую добрую вражду. Свое сердце после романа с Эйвери Камелия, как она сама хвасталась в пабах, выбросила на помойку за ненадобностью. Иногда она позволяла себе флирт с Френки, но минуту спустя могла повиснуть на шее у Гарри: все они знали, что для Камелии мужчины — забавные зверушки, которых не зазорно бывает почесать за ухом.       — У вас один день на вербовку, — сказал наконец Гарри, переводя взгляд на собравшихся авроров. — Найдите тех, кому доверяете и кто доверяет вам. Неважно, как плотно их мозги набиты агитками Министерства. Если вы покажете им другой путь — они пойдут за вами. Сейчас время решает все.       — Один день, сэр? — переспросил Френки.       — Каждая минута промедления дорого обойдется нам, — ответил Гарри. — Министерство уже в курсе, что у меня есть помощник, — он скривился, называя так своего лорда, но шутка напрашивалась, и авроры приняли ее довольным хохотом. Гарри чувствовал, что чем меньше неприязни прямо сейчас они будут испытывать от соседства с Темным Лордом, тем проще им будет позже. Да, некоторые из них принимали участие во второй войне. Но если они смеются над шуткой, для них не все потеряно.       Не придется убивать их. Во всяком случае, сразу.       — Сэр, как же те, кого отправили в глухомань? — спросил Френки. Камелия поддержала его тихим ропотом.       — Выбор будет у всех, — тихо сказал Гарри. — Неважно, приведете вы их сейчас или они встретятся со мной в бою. Я дам им шанс.       — Сэр, скажите нам, к чему готовиться и к чему готовить ребят, — попросил Френки. — Я знаю стариков, которые согласятся на многое, но ни за что не поверят… на слово. Я и сам параноик. Дайте хоть что-то…       Гарри мысленно продолжил за него фразу: «… за что можно зацепиться». Совсем недавно… часы назад, если подумать, он сам хватался за любую соломинку, пытаясь справиться с волнами непрошенного раскаяния. Это было похоже на медленное, растянувшееся до бесконечности создание хоркрукса. Он одновременно хотел и боялся того, чего хочет. Во взгляде Френки читалась та же борьба.       Гарри задумался над тем, что можно было сказать ему при остальных без вреда для Темного Лорда.       — Праудфут ответит за то, что сделал, — решил он. — Обыски прекратятся, никого из тех, кто придет сюда и выступит на моей стороне… на нашей стороне, Френки, но ты можешь не уточнять эту деталь, если посчитаешь нужным… никого из них не будут досматривать, допрашивать и заставлять раздеваться до трусов, лишь бы убедиться в безопасности.       Френки нервно крутил палочку, выстукивая ногой ритм, который, возможно, успокаивал его.       — Что-то еще? — спросил Гарри, достав пачку сигарет, чтобы показать, что те, кто стоит перед ним прямо сейчас, находятся в безопасности.       Майкл, его ровесник, тоже достал пачку. Он был магглорожденным и обычно не курил, чтобы не подчеркивать свое положение. Они с Летицией старались держаться в тени. Гарри слышал, что ее собирались выдать за чистокровного против воли, но она отказалась от наследства и ушла из семьи. Спрашивать Летицию об этом ему не приходило в голову — это было, как сказал бы Френки о слишком личных вопросах коллегам, не их собачьим делом.       Гарри взял сигарету, щелкнул пальцами и заметил резкое движение Камелии, которая дернулась к палочке, но в последний момент передумала.       — Не замечал за тобой такого, — сказал Френки.       — Меня научили недавно, — ответил Гарри.       — Где такому учат? — спросил, усмехаясь, Френки.       В этом вопросе Гарри почувствовал двойное дно. С одной стороны, фокус был пустяковым — невербальная беспалочковая магия такого порядка не могла серьезно навредить другому волшебнику. С другой, никто в Аврорате или Министерстве не умел делать подобного… Да, причина отчасти была в том, что они не курили сигареты магглов. Но не только. Главным было то, что такую магию вне боя старались не использовать даже авроры. Тяжело, рискованно… зачем? Без палочки магия была дикой. Еще вчера Гарри не решился бы на подобное, но, когда ему показали, как это просто…       Гарри пристально посмотрел на Френки и кивнул в сторону двери.       — Он? — пораженно спросил Френки.       — Что тебя удивляет? Думаешь, он не может использовать магию без палочки? — спросил Гарри, затягиваясь.       — Мне казалось, он не делится знаниями, — сказал Френки. Остальные авроры внимательно следили за их разговором.       Заемное воспоминание о собравшихся за столом участниках Клуба Слизней мелькнуло в голове Гарри. Каково было сидеть за одним столом с Томом Риддлом? Каково было знать, что состоишь в элитном клубе внутри элитного клуба?       Гарри всегда был изгоем. Только Рон, Гермиона и еще несколько студентов относились к нему как к равному, с уважением. Для большинства он был диковинкой со шрамом. Как только Пророк печатал гнусность про него — студенты тут же подхватывали сплетню.       Но Том Риддл был другим… даже когда он совершил убийство, реальное убийство на территории школы, никто не подумал, что он виноват в этом. Наказали Хагрида.       И даже после десятилетий жестокого открытого противостояния волшебники все еще заглядывали ему в рот. Даже старик Олливандер считал его великим.       — Хочешь у него что-то спросить? — понимающе улыбнулся Гарри после долгой паузы.       Френки посмотрел с подозрением, но не увидел насмешки, и его лицо расслабилось. Впрочем, подкупить его дешевым трюком не удалось:       — Сэр, при всем уважении, нам придется убедить авроров аппарировать к дому Пожирателей Смерти не ради обыска. Я знаю, что вы не готовите засаду на них, но вряд ли ребят убедит моя пламенная речь, — сказал он. — В чем план? Вы собираетесь взять Министерство, когда соберете достаточно людей?       Гарри знал, что вопрос прозвучит, и был благодарен Френки за то, что тот взял на себя неприятную роль волшебника, который задает глупые, но важные вопросы. Его спокойствие, сарказм и уверенность успокаивали остальных. С эксцентричной Камелией такого диалога не получилось бы.       План, о котором спрашивал Френки, у Гарри действительно был. Последние часы, завороженный присутствием своего лорда, он пытался заглядывать в будущее украдкой, если выдавалась минута. И сейчас более-менее уверенно понимал, чего хочет от них.       Во-первых, ему нужно было отделить тех, кто способен принять новые правила игры, от тех, кто останется верным Брустверу, даже если тот заставит их облизывать подошвы Ногастика. Это было самой болезненной частью, потому что среди сильных, талантливых волшебников встречались до безумия упрямые, вроде Гермионы, о которой Гарри старался не думать дольше пары секунд. Исход разговора с ней был почти предрешен.       Предатели из числа тех, кто легко меняет сторону, Гарри не интересовали, но он решил, что будет разбираться с этой проблемой уже после того, как основная масса сделает выбор. В тихом безопасном месте решить, кто достоин остаться возле Темного Лорда, а кому лучше не путаться под ногами, будет намного проще, чем пытаться здесь и сейчас искать новых Малфоев и Каркаровых.       Вторая часть плана была построена больше на интуиции опытного Аврора, чем на размышлениях — на них попросту не хватало времени. Гарри кожей чувствовал, что Темный Лорд не собирается ждать. Элемент неожиданности, который впервые был доступен им в таком масштабе, мог сыграть ключевую роль в успехе. Обленившееся, засыпающее, заваленное бумажками Министерство просто не успеет отреагировать на внезапный штурм, пусть даже спланированный кое-как.       Гарри чувствовал, что Темный Лорд может раскрыть ему детали позже, — эта мысль, как отсиженная конечность, крутилась на задворках сознания, пока он продолжал оценивать ситуацию. Ему дали несколько часов, возможно — день-два, и все, кто не успеет за это время занять нужную сторону, вне всяких сомнений, окажутся по другую сторону баррикад. Поэтому, если он не хочет оказаться с мусором вроде младшего Малфоя, не способного унять дрожь в руках, ему лучше быть убедительным перед теми, кто может быть по-настоящему полезен в бою.       Пауза затягивалась. Отчасти из-за того, что Гарри подбирал слова, отчасти — из-за того, как быстро таяла решимость в глазах Френки. Сначала он смотрел уверенно и почти нагло — Гарри хорошо помнил этот взгляд. Похожим Френки оценивал выступления Праудфута на последних планерках. Но с каждой секундой наглость исчезала, уступая растерянности. Дождавшись, пока рука Френки нервно потянется к палочке, Гарри прервал паузу:       — Тебе придется заново научиться доверять мне, Френки, — сказал он, подходя ближе, и остановился в шаге от собеседника. — Я уверен, что некоторые из вас будут недовольны. Я уверен, что вы начнете обсуждать, стоит ли вам возвращаться, как только аппарируете отсюда. Ты понимаешь, что я подставлю тебя и тех, кого ты приведешь, если прямо сейчас расскажу, что мы будем делать?       — Сэр, конечно, мне не нужны детали, — усмехнулся Френки, но Гарри видел за напускным весельем страх, и у него вырвалось:       — Френки, ты ведь хорошо знаешь историю. Неужели ты не догадываешься, что именно попадет в сферу наших общих интересов? Зачем мне озвучивать это? Чтобы Веритасерум помог Визенгамоту вынести приговор?       Рука Гарри поправила съехавший воротник рубашки Френки, пока тот следил за ней, как за опасной змеей или волшебной палочкой.       — Мы можем изменить все быстро, без затяжной войны, — продолжил Гарри, убирая руку.       — Без затяжной войны? — отозвался эхом Френки.       На секунду их взгляды встретились. Френки больше не боялся — он выглядел разочарованным.       Гарри решил проверить теорию, которая возникла в его голове после этого неожиданного преображения, и продолжил:       — Не будет бессмысленных жертв…       Френки недоверчиво прищурился. Они стояли так близко, что в этот момент Френки был единственным, кто мог увидеть выражение лица Гарри, и тот позволил себе усмешку.       Погасшие разочарованием глаза награжденного медалью аврора загорелись радостью.       «Приятно познакомиться, мистер Дерби», — подумал Гарри, вспоминая пьяные разговоры после редких совместных дежурств, когда Френки, едва стоявший на ногах, все равно ухитрялся обрывать себя на полуслове, рассказывая о самых сомнительных операциях.       Френки жадно смотрел на Гарри, ожидая продолжения диалога.       — Волшебники, которые присоединятся ко мне, узна́ют обо всем из первых рук, Френки, — сказал Гарри.       — Вы уверены? Вы доверяете ему? Готовы поставить на это свою жизнь?       Только Гарри видел его лицо в этот момент: «Вы уверены, что с ним наши руки будут развязаны?» — спрашивал аврор.       Гарри выбросил окурок и ответил:       — Да, я уже поставил. После того, что я сделал, Министерство откопает из дальнего подземелья последнего дементора на службе… Но другого шанса у нас не будет. Возможно, уже никогда.       Френки долго молчал, обдумывая услышанное.       — Никаких обысков, никаких допросов, никаких запретов, — сказал он после паузы. — Это мои условия.       Гарри удивленно вскинул бровь:       — Ты ставишь ему условия?       — Другого шанса у меня не будет, — ответил Френки, возвращая Гарри его же слова. — Я знаю, что это билет в один конец, и на летние каникулы мы не вернемся к мамочке под крыло. Сэр, я просто хочу озвучить то, что и так ясно. Вам… Ему не нужны авроры. Ему нужны волшебники, которые смогут заменить тех, кто оказался… бесполезен.       — Все верно, Френки. Отчеты дважды в неделю писать не придется, — ответил Гарри. — Что-то еще?       — Непростительные, — сказал Френки.       — Простительны, — эхом ответил Гарри. — Ожидаемы там, где необходимо.       — Необходимо? — уточнил Френки.       Гарри не смог сдержать усмешку. Они торговались об условиях применения Непростительных проклятий через пару дней после последнего совещания у Праудфута…       «У тебя под носом сразу несколько волшебников, способных убивать и пытать, сходили с ума несколько лет, медленно закипая, а ты ухитрился толкнуть нас в пропасть, Праудфут. Браво!» — подумал Гарри, улыбаясь Френки.       — Хватит! Довольно! — крикнула Камелия. Стук от ее быстрых шагов разносился по холлу, но она все равно застала Френки врасплох и отпихнула в сторону.       Боковым зрением Гарри заметил застывшие фигуры авроров, которые собрались полукругом. Летиция крепко держала Майкла за руку, Сподс почти прижимался к ним боком. Чарли Доу на время остался в одиночестве, но лишь из-за того, что Камелия так быстро подошла к Гарри. Место, которое она занимала, теперь пустовало.       Френки, пошатнувшись, выхватил палочку, но Гарри остановил его взглядом. Убить Камелию можно было в любой момент. К сожалению, многие верили ей — она олицетворяла их беспокойство. Если навредить ей сейчас — остальные не вернутся, и лучше убить их вместе с ней, чтобы не разнесли слухи по всему Острову.       — Вы заигрались, мальчики, — строго сказала Камелия.       — Тебя никто не заставляет использовать Круциатус, милая, — ответил Гарри. — Если тебе хочется следовать собственным правилам — следуй. Спаси тех, кого Праудфут, Бруствер и им подобные убедили в том, что все зло в этом мире сосредоточено в паре десятков волшебников. Расскажи им, что не обязательно идти за Министерством, которое занято изданием методичек в мире, где каждый маггл за долю секунды может связаться с сотнями других, не используя ни сов, ни чары Патронуса, ни артефакты…       — Ты снова об этом? — нахмурилась Камелия. — Ты собрался идти за убийцей, Поттер. За убийцей собственных родителей.       — О, как мило, что ты напомнила. Я совсем забыл об этом!       — Будь серьезен со мной хотя бы минуту! — закричала Камелия.       Застывший полукруг за ней распался и начал обсуждать, что у нее сдали нервы. Она проиграла.       — Хорошо, милая, — ответил Гарри, обходя Камелию и обращаясь к тем, кто теперь внимательно следил за каждым его движением. — Ты хочешь, чтобы мы говорили серьезно, но пытаешься делить мир на хороших и плохих. Так не бывает. Даже Бруствер понимал, и раньше, и сейчас, что невозможно добиться своего не испачкав руки. Тебя беспокоят методы — я понимаю. Используй Экспеллиармус. Используй Протего. Все в твоих руках. Хочешь строить из себя правильную девочку? Давай, покажи остальным, что можно менять мир при помощи парочки Петрификусов и экстракта мандрагоры… Но я занимался этим так долго, милая, что больше не собираюсь. И я не один. Есть вещи, которые можно изменить разговором за кружкой пива, но сегодня я избавил мир от целой толпы ублюдков. И я уверяю тебя: они убили бы меня, если бы я колебался хотя бы долю секунды.       — Поттер, твои красивые слова никого не впечатляют, — сказала Камелия.       Но он знал, что это ложь. Ему никогда еще не было так легко читать лица других волшебников, — они были похожи на раскрытые книги. Недоверие Летиции, которая ждала, что шепнет ей на ухо Майкл. Его слабую надежду, что скоро все изменится к лучшему. Страх Сподса… Ужас Чарли… Уверенность Френки и сомнения Камелии, которые она пыталась заглушить бессмысленным спором.       — Мне кажется, милая, впечатляют, — сказал он. — Ты боишься осуждения. Боишься, что Френки сдаст тебя Брустверу, если ты не сдашь его первой.       Камелия исподтишка посмотрела на Френки — тот зло усмехнулся ей в ответ.       — Неважно, пойдет ли кто-то из вас или из тех, кому вы предложите присоединиться, к Брустверу, Праудфуту или кому-то еще. Это не имеет значения. Если вы вернетесь — вы займете сторону волшебника, для которого Бруствер и Праудфут — насекомые под ногами.       — Тогда зачем мы ему? — спросила Камелия.       — Потому что после того, как Министерство падет, все волшебники захотят быть рядом с ним, милая. Потому что преданность тех, кто рискнул всем ради него, будет цениться намного выше прагматичного расчета побежденных. Кем ты хочешь быть? Главой Аврората?       Камелия нетерпеливо прикусила губу — она не хотела быть главой Аврората. Он не стал озвучивать то, что увидел в ее мечтах, — это могло превратить их в заклятых врагов. Но она поняла, что ее мечта достижима. И недоверие уступило место надежде.       Гарри обвел взглядом авроров в последний раз:       — Вы можете исполнить мечты, которые похоронили на службе. Свобода, власть… Если кому-то захочется — деньги. Главное — вы перестанете быть посмешищем. Не знаю, каково было вам последние годы, а я старался лишний раз не заглядывать в зеркало. И сегодня, хотя вы прекрасно понимаете, что я совершил, мне будет не за что краснеть перед собой.       Френки усмехнулся. Повисла тишина. Они оба ждали. Гарри чувствовал, что на этот короткий миг вся власть, которую он получил благодаря пыткам, предательству, убийствам, — вся эта власть перешла Френки, потому что именно он должен был подвести итог. Френки наслаждался этим мгновением, криво улыбаясь, и молчал.       Гарри поджег сигарету. Он не сомневался ни на секунду, что ответит аврор. Слово «аврор» уже не вполне описывало его, потому что за время короткой речи Гарри в его слушателе произошли едва уловимые, но важные изменения. Гарри чувствовал их кожей. Он испытывал то же самое — там, возле Омута, будто тысячу лет назад.       Френки перестал улыбаться, отвел взгляд и тяжело вздохнул.       — Никаких запретов. Ловлю вас на слове, сэр, — сказал он, развернулся, махнул остальным: — Уходим. Чем дольше нас нет — тем больше бумажек придется заполнять для Ногастика.       Авроры потянулись за ним к выходу. Майкл подтолкнул Летицию вперед, а сам бросил окурок и кивнул Гарри, прежде чем они вышли из дома. Камелия тащила Чарли, который выглядел потрясенным и потерянным, и вышла не прощаясь. Френки дождался Сподса, и Гарри услышал огрызок тихого разговора. Френки хлопал коллегу по плечу и говорил:       — Все в порядке, он мертв. Все закончилось. Нам нельзя отвлекаться.       Гарри не стал вмешиваться и задавать глупые вопросы. Какая разница, кто? У Сподса, как и у любого аврора, могла быть давняя долгая история с любым из Пожирателей.