Под моей кожей

«Итак, дай-ка мне разобраться …» — сказала с усмешкой Джинни. — «Драко знает, что ты неравнодушна к его тете, и не против этого?» «В значительной степени». — Гермиона застенчиво улыбнулась. — «И, пожалуйста, говори тише». Большой зал был полон, все вернулись с каникул и наслаждались роскошным банкетом, прежде, чем во вторник утром снова начнется семестр. К несчастью для Гермионы, Невилл и Луна не присоединились к ним за ужином, что означало, что Джинни загнала ее в угол для подробного отчета о выходных в Малфой-мэноре. «И все из-за того, что ты танцевала с профессором Блэк?» Гермиона кивнула; ее глаза не смогли скрыть своего блеска, когда она вспомнила руки Беллатрикс на своих бедрах. «Вау! Это, должно быть, был адский танец, Гермиона». — Усмехнулась рыжая, откусывая большой кусок шоколадного маффина. — «Кто-нибудь еще заметил это?» — Продолжила она с набитым ртом. «Тонкс и Драко, а потом Нарцисса». Джинни проглотила свой торт и ахнула. — «Нарцисса Малфой? Ну, пиздец! Ты должна слово в слово рассказать мне, что она сказала». Гермиона вздохнула. — «Она… ну, я пыталась сказать ей, что это был просто танец, и она очень ясно дала понять, что, по ее мнению, это было нечто большее». Джинни промурлыкала и широко улыбнулась. — «Ты ведь понимаешь, что это значит, да?» «А должна?» «Другие люди начинают замечать, как сильно вы нравитесь друг другу. Это может быть только к лучшему «. «Я не знаю, я…» «Шикарно. Невозможно, чтобы кто-то вроде матери Драко отвел тебя в сторону и сказал тебе что-то подобное, а не убил на месте, если только она не радовалась тому, как ты жаждешь ее сестру». «Джинни!» — Шикнула Гермиона, хлопнув ладонью по руке своей подруги, в качестве предупреждения. «Что? Это правда». Гермиона покачала головой и рассмеялась над тем, какой грубой, но обнадеживающей была младшая Уизли. Вспоминая свои выходные, она думала обо всем, что делала за последние двадцать четыре часа, с тех пор, как Беллатрикс выскользнула из ее спальни. «Что-нибудь еще, чем ты хочешь поделиться? Пожалуйста, скажи мне… «. — Заныла Джинни. «Ты неисправима». «Я очаровательна». «Хм». «Давай. Я знаю, что это был больше, чем просто танец. Я знаю это, Гермиона Грейнджер». «Был… момент, я имею в виду, позже ночью». Глаза Джинни загорелись. — «Не говори мне. Она сбила тебя с ног, затащила в темный угол танцпола и поцеловала до бесчувствия». «Э-э, нет… не совсем». «Черт! Я знала, что было что-то еще. Выкладывай!» Гермиона почувствовала, как ее раздражение растет, как будто за ней наблюдали. — «Она здесь?» «А?» «Профессор Блэк. Она в комнате?» Джинни взглянула на главный стол и обвела взглядом учителей. — «Нет. Перестань быть параноиком». «Ну, извини, что я не хотела, чтобы она была свидетелем твоих выходок. Я не хочу, чтобы было очевидно, что мы говорим о ней». «Справедливо». — Уступила Уизли. — «Я так рада за тебя». Гермиона нежно улыбнулась. — «Я знаю». «И что?» — Ухмыльнулась подруга. «Я не видела ее после танцев, и подумала, что она ушла. Я пошла спать и едва успела войти в комнату, как она появилась из темноты и прижала меня к стене». «Одетая как вампир, да? С клыками?» Грейнджер кивнула. — «С клыками, которыми она прикусила мою челюсть». «Черт, как это горячо». — Застонала Джинни. — «Я начинаю сомневаться, насколько я натуралка…» Гермиона рассмеялась». «И? Пожалуйста, скажи мне, что вы целовались». «Нет… я… я думаю, что совершила ошибку». «И?» — Джинни уставилась на подругу, ожидая полного отчета. «Я выпила, не слишком много, но почувствовала запах виски от нее, и я не хотела, чтобы что-то подобное случилось, когда мы обе были не слишком трезвы». «Никто не хочет быть пьяной ошибкой». -Откликнулась Уизли. «Или трезвым сожалением. Я сказала ей остановиться». «Пожалуйста, скажи мне, что она это сделала». — Сказала серьезно Джинни. «Она сразу же отступила, как будто я обожгла ее, а потом она сказала, что я напомнила ей о ее положении и ничего подобного больше не повторится». — Грейнджер почувствовала, как задрожали губы, когда Джинни взяла ее за руку. «Она благородная женщина, Гермиона, и это хорошо. Что касается того, что она сказала тебе, это только подтверждает тот факт, что она знает, что прошла с тобой грань учителя и ученика. И почему? Потому что ты ей нравишься». «Я рассказала Нарциссе, что мы видели в пабе. Блэк и Розмерта». «И что она сказала на это?» «Она рассмеялась и сказала, что у них есть история, но не более того». «Видишь? Я пыталась сказать, что все это только в твоей голове». Гермиона вытерла щеку и покачала головой. — «Вчера я слышала, как они разговаривали. Я немного опоздала, чтобы услышать весь разговор, но я услышал достаточно.» «И ты убеждена, что она говорила о Розмерте, а не о тебе?» «Я… не уверена, нет, но мне определенно так показалось». Джинни вздохнула. — «Послушай. Похоже, что она одна, а что касается остального, что ты мне рассказала, она ни за что не пошла бы в твою комнату, если бы вожделела кого-то другого». «Я не знаю, Джин. Я продолжаю колебаться между верой, что всё это у меня в голове, и уверенностью, что я ей нравлюсь». «Не сдавайся, Гермиона. А я буду бдить и не спущу с нее глаз. В конце концов, до Святочного бала осталось недолго. Давай посмотрим, как она тогда справится». — Усмехнулась рыжая. ********************************************************************************** Остаток недели тянулся медленно, и хотя Гермионе удавалось наносить крем на Метку каждый вечер, это был единственный шанс, который она имела, чтобы провести какое-то время наедине с Беллатрикс. Блэк настояла, чтобы они встречались в ее кабинете после окончания уроков, поскольку это было более уместно. Темная ведьма пыталась не чувствовать разочарования от того, насколько коротким было их общение, оправдывая это тем, что у нее куча эссе для проверки и планирование уроков. Во время репетиции танцев на Святочном балу Беллатрикс упомянула, что зелье готово, и предложила встретиться в десять часов вечера в ее комнатах. Гермиона пыталась отыскать свою смелость, пока время шло к вечеру пятницы, но это было невероятно сложно, учитывая, насколько отстраненной стала темная ведьма. Это заставляло девушку нервничать не только из-за процесса снятия проклятия и отвратительного шрама, который она носила, но и из-за того, что это означало для их отношений в будущем. «Отношения». — Фыркнула гриффиндорка, спеша по почти пустым коридорам. — «О, Моргана, как бы я этого хотела». Гермиона была благодарна за поздний час, понимая, почему Беллатрикс предложила это, учитывая, что младшие курсы уже были в своих спальнях. Ей удалось избежать столкновения с Кормаком Маклаггеном, который болтал с парой старост. Она нырнула за статую и произнесла идеально рассчитанное отвлекающее заклинание, когда бросилась вниз по лестнице в подземелья. Когда она стояла перед дверью в комнаты профессора Блэк, ей потребовалось время, чтобы собраться. Грейнджер была напряжена и не на шутку разволновалась, ее ладони вспотели, когда она протянула дрожащую руку, чтобы постучать. Казалось, прошла вечность, прежде чем дверь открылась и ее пригласили внутрь. ‘Возьми себя в руки. Это же не первый раз наедине с ней. Дыши. Дыши’. «Ты в порядке?» — Спросила Беллатрикс, склонив голову набок, оценивая ее. «Просто немного нервничаю, я думаю». — Ответила девушка с улыбкой. «Понимаю. Я почти закончила приготовления «. — Сказала Беллатрикс, указывая на маленький столик с двумя стульями под ним. В комнате было невероятно тепло. Огонь потрескивал, отбрасывая оранжевое сияние, и Гермиона позволила себе просто насладиться им. По правде говоря, девушка была готова заняться чем угодно, лишь бы отвлечься от нежных забот некой Беллатрикс Блэк. Камин был красиво украшен каменной плиткой, большой и внушительный, как и два темно-зеленых велюровых дивана, расположенных рядом с ним. На стенах висели гобелены, а на столешницах бюро стояли свечи. На самом деле, чем больше она смотрела, тем больше книг она видела на полках, поставленных у стен, и две книги лежали открытыми на одном из диванов; ее глаза напрягались, чтобы прочитать их названия, но тщетно. С одной стороны комнаты была закрытая дверь, которую Гермиона приняла за спальню Беллатрикс или ванную комнату. Девушка почувствовала, как ее щеки начали краснеть при мысли о том, чтобы увидеть спальню ведьмы, и она вернула свое внимание к слову на ее руке. Отрезвляющий переход. Блэк работала быстро и тихо, молча выкладывая на стол нужные ей предметы. Она села и жестом пригласила Гермиону занять стул рядом. Когда Грейнджер заняла свое место перед ней, их колени соприкоснулись и она почувствовала облегчение от того, что темная ведьма не отстранилась, но ее голова кружилась от серьезности нынешней ситуации. Было бы легче сделать это, если бы они не были связаны на каком-то более глубоком уровне последние два месяца. Что, если бы не было никаких чувств? Она не знала, но всё же не смогла сдержать вздох, который сорвался с ее губ, когда Беллатрикс потянулась к ее руке. — Я не хотела тебя напугать. — пробормотала Беллатрикс, когда глаза цвета мягкого оникса встретились с глазами Гермионы; ее брови нахмурились в замешательстве. Гермиона высвободила руку, удивленная собственной реакцией. «Мне придется прикасаться к тебе, чтобы убрать это. Ты согласна? ” «Да, конечно. Извините». — Ответила Гермиона, прежде чем закатать длинный рукав рубашки до локтя и положить руку на край стола. Уродливое слово нависло над ними обеими. Девушка наблюдала, как бывшая Пожирательница Смерти наклонилась ближе, чтобы осмотреть дело своих рук. Она выглядела огорченной, даже сердитой, когда темные глаза скользнули по шраму, который сегодня выглядел таким же свежим, как и в тот день, когда он был вырезан. Когда Беллатрикс подняла глаза и встретилась с девушкой взглядом, Гермиона с трудом сглотнула, а ее горло пересохло и сдавило. ‘Может быть, еще слишком рано это делать», — размышляла она, не в силах отвести глаза, ожидая того, что должно было произойти. Блэк глубоко выдохнула, ее пухлые губы приоткрылись, издав вздох. — «Я обещаю, что смогу это исправить. Как много объяснила Минерва?» — Спросила женщина, изучая лицо своей студентки. «Немного». — Прохрипела Гермиона, слегка кашлянув, чтобы прочистить горло. — «Она сказала, что это редкое проклятие, давно забытое». Беллатрикс кивнула, наклонившись вперед в своем кресле. «Можно мне?» спросила она, указывая на руку Гермионы. «Да». — Длинные пальцы потянулись к ее руке и нежно сжали запястье. Гермиона не могла сдержать краткого трепетания век, когда они закрылись; прохладная кожа на ее разгоряченной плоти, контакт с темной ведьмой, проникающий до глубины души. Она прикусила губу, чтобы подавить вздох, который рвался наружу. Внезапно осознав где она находится и для чего, Грейнджер распахнула глаза, надеясь, что ее реакция осталась незамеченной, но глаза Беллатрикс уже были устремлены на нее, в них на секунду промелькнуло замешательство, прежде чем она продолжила. -“Я причинила тебе боль?» Потребовалось мгновение, чтобы ответить; мгновение, чтобы придумать правдоподобное объяснение, которое не звучало бы нуждающимся и отчаянным. С Хэллоуина прошла почти неделя; почти неделя с тех пор, как Беллатрикс ушла, а Гермиона была лишена прикосновений. «Э, нет… извините. Ваши руки… они холодные. Есть магловская поговорка: «холодные руки, горячее сердце «. — Добавила она с нервным смешком. «Я думаю, мы обе знаем, что это не про меня». «Я не согласна». Блэк на мгновение задержала на ней взгляд, оставив ее заявление без ответа. Черты ее лица смягчились, и она откинулась на спинку стула; ее бледная рука все еще держала запястье Гермионы. «Прежде чем мы начнем, есть ли что-то, о чем ты хотела бы спросить меня?» Гермиона моргнула и снова встретилась взглядом с Беллатрикс. «Почему Вы прокляли меня именно так?» -Прошептала она. Последовала долгая пауза. «Я должна была быть убедительной. Чтобы сделать это, чтобы гарантировать, что Темный Лорд и даже моя собственная сестра не заподозрят, что я предала дело, у меня не было выбора, кроме как причинить тебе вред». Стыд. Это была эмоция, которую Гермиона увидела в темных глазах, которые так пристально смотрели на нее. Она сглотнула и выровняла дыхание. — «Мы были одни в том подвале. Вы могли бы сделать что-то другое». Беллатрикс покачала головой и убрала руку. — «Нет, не могла. Если бы я не причинила тебе боль, ты бы не испугалась. Ты не испугалась, когда мы встретились в первый раз в Отделе Тайн. Я не могла позволить, чтобы это повторилось». Гермиона закусила губу, переводя взгляд на своего профессора, пытаясь понять. И она поняла. Это имело смысл. Ее крики были слышны в главном зале поместья Малфоев. Никто не смог бы отрицать пытки, даже если бы они не увидели конечный результат. «Почему именно это проклятие? Зачем рисковать, а не просто проклясть меня, как сделал бы любой другой?» — Расхрабрилась гриффиндорка. Беллатрикс вздохнула. — «Есть вещи, которыми я не хочу делиться». — Она сделала паузу, отрывая взгляд от пламени, танцующего в камине. — «Я делала… злые вещи, жестокие вещи, с последствиями которых я живу и буду жить. Когда я думаю об этом, я, кажется, не узнаю себя, и в то же время я все еще чувствую, как тьма сжимает меня время от времени». Гермиона молчала, пытаясь переварить предложенную ей откровенность. За последние несколько недель Беллатрикс поделилась с ней многими вещами, в которых она казалась настолько уязвимой, слово, которое не ассоциируется с бывшим Пожирателем Смерти. Она моргнула достаточно быстро, чтобы поймать каплю, которая сбежала из ее глаза, когда она сопротивлялась желанию заключить темную ведьму в крепкие объятия, скучая по близости, которую, как она чувствовала, начала создаваться между ними. «Я дала обещание, что если мне придется причинить тебе боль… или кому-либо другому, — добавила Беллатрикс, снова глядя на свою ученицу, — то это будет за мой счет». Не задумываясь, Гермиона протянула свободную руку, пальцы нащупали сжатый кулак Блэк и сжали его. -“Вы самый храбрый человек, которого я знаю. Я бы хотела, чтобы Вы верили мне, когда я говорю это». Блэк покачала головой и высвободила руку. Она встала и подошла к бюро, открыв большую переднюю часть стола. Внутри стояло множество бутылок и стаканов. Схватив одну, она откупорила Огненный виски, звук хлопка усилился в пустынной тишине. Она налила янтарную жидкость и тут же опрокинула ее в себя, с силой ударив стаканом о поверхность, прежде чем снова наполнить его. Гермиона наблюдала за женщиной, вцепившейся в края деревянного стола, ее голова опустилась, закрыв лицо беспорядком черных кудрей. Грейнджер чувствовала себя совершенно бесполезной, но молчала, ожидая того, что сделает Беллатрикс. Блэк расправила плечи и снова потянулась к стакану, на этот раз сделав несколько глотков, чтобы допить содержимое. Она налила третью порцию, прежде чем повернуться и отнести стакан к маленькому столику и студентке, которая в ожидании смотрела на нее. Снова заняв свое место и сделав еще один глоток виски, темная ведьма встретилась взглядом с Гермионой. В тот самый миг всякая борьба оставила ее, конечности расслабились, губы выдохнули дыхание, которое она задерживала. Не позволяя себе подвергать сомнению множество мыслей, танцующих в ее голове, Беллатрикс оторвала взгляд от девушки и начала изучать предметы, которые она собрала на столе. Она развернула темно-красную ткань, обнажив позолоченный кинжал с черной рукоятью, украшенной черепом; с лезвием с замысловатой гравировкой. Затем откупорила крошечную бутылочку с жидкостью королевского синего цвета и вылила ее содержимое на края лезвия. Глаза Гермионы дико вытаращились, когда лезвие зашипело, а затем взвизгнуло и по нему пробежало сине-красное пламя, прежде чем оно погасло так же быстро, как и появилось. Лезвие выглядело так же, как и раньше, без следов повреждений от зелий или огня, но, казалось, оно сияло более ярким серебром. «Ты готова?» — Спросила Беллатрикс и черные глаза снова уставились на Гермиону. Девушка все еще смотрела на кинжал, который теперь был в руке бывшей Пожирательницы Смерти, его лезвие было направлено на нее. — «Что…что Вы собираетесь с этим делать?» — Она вздрогнула и страх сдавил ее грудь. Беллатрикс немедленно положила нож обратно на стол и взяла обе руки Гермионы в свои, положив тыльные стороны ладоней на колени своей студентки. Вид лезвия, того самого лезвия, которое когда-то пронзало ее, поверг Гермиону в панику; панику, которая теперь успокаивалась, ощущая успокаивающие движения больших пальцев и посылая тепло по венам. ‘Дыши. Дыши’. — Сказала она себе, пытаясь расслабить руку и успокоить бьющееся сердце. — ‘Она не причинит тебе вреда. Ты знаешь, что она что-то чувствует к тебе. Черт возьми, ее прикосновение кажется невероятным ’. Грейнджер удовлетворенно вздохнула, прежде чем, наконец, встретиться с обеспокоенным взглядом Беллатрикс. «Я обещаю, что не причиню тебе вреда». — Она почти прошептала. — «Прости, что напугала тебя. Я… ” «Это был кинжал, а не Вы». — ответила Гермиона с мягкой улыбкой. — «Вы знаете, что Вы меня не пугаете. Я Вам доверяю». Темные глаза Беллатрикс на мгновение вспыхнули; золотые искорки, которые Гермиона обожала, затанцевали в них, прежде чем взгляд сосредоточился на их руках. «Почему Вы не бросили это… кинжал, я имею в виду, в тот день в Малфой-Мэноре?» — Спросила Гермиона. Беллатрикс вздохнула. — «Когда ты собиралась аппарировать, ты имеешь в виду?» «Да. Нарцисса кричала Вам, чтобы Вы бросили кинжал нам вслед, но Вы этого не сделали». «Нет. Я этого не сделала. Я могла убить кого-нибудь. Тебя. Мне также нужно было сохранить кинжал в безопасности, чтобы однажды избавиться от того, что я с тобой сделала. Теперь позволь мне объяснить, что произойдет». «Хорошо», — ответила девушка, наблюдая за действиями темной ведьмы. «Проклятие, которое я наложила на нас… на тебя, было выполнено с помощью кинжала и заклинания. Зелье, которое я использовала ранее, удалило память о его действиях, поэтому сняло с него проклятие. Следующие шаги более… интимные». — Она охрипла, темные глаза снова встретились с глазами Гермионы. Грейнджер затаила дыхание и не смогла удержаться от того, чтобы ее взгляд на мгновение не опустился на полные губы ее профессора. ‘Интимные’. «Первой частью снятия проклятия было успешное расколдовывание клинка. Следующая часть потребует моей крови». — Сказала Беллатрикс, убирая руки от Гермионы и снова беря клинок. Гермиона тут же потянулась к запястью Блэк и крепко сжала его. — «Нет. Нет. Должен быть другой способ, кроме как причинять себе боль» — Умоляла она. Беллатрикс опустила клинок к себе на колени, снова взяла Гермиону за руку и издала тихий смешок. «Не волнуйся, милая. Я потеряла больше крови и чувствовала гораздо большую боль, чем может причинить мне этот клинок». «Мне от этого не лучше». — Проворчала Грейнджер. Блэк добродушно улыбнулась и свободной рукой заправила прядь волос Гермионы за ухо, прежде чем погладить ее по щеке. Гермиона наклонилась к прикосновению; глаза закрылись. Она вся горела от контакта, которого, как она знала, жаждало ее тело, с ее губ сорвался едва сдерживаемый вздох. «Моя кровь — единственный способ снять проклятие и очистить твое тело от моей метки». Девушка почувствовала, как слова хлынули в нее, слишком сосредоточенная на успокаивающем прикосновении пальцев к ее разгоряченной коже, прежде чем их оторвали, заставив ее открыть глаза и встретить пристальный взгляд темной ведьмы. Она шевельнула губами, пытаясь заговорить, но не нашла слов, которые не вывели бы ее из себя полностью, поэтому осталась неподвижной и тихой. На мгновение она даже подумывала сказать Беллатрикс, что хочет оставить свою метку; знак, который каким-то образом связал их вместе. «Грейнджер?» Гермиона вспомнила тот момент, когда прозвучало ее имя, ей понравилось, как оно прозвучало в устах ее Профессора, и ей стало интересно, каким будет ее имя, если оно когда-нибудь будет произнесено, для ее ушей; для ее сердца. Она надеялась, что Нарцисса окажется права, и она в конечном итоге сможет избавиться от официальных титулов. «Извините. Я немного… отвлеклась». — Она покраснела, выпустив руку, которая все еще держала запястье Беллатрикс. «Конечно». — Ответила Блэк, по-видимому, позволив ей сорваться с крючка, за что Гермиона была очень благодарна. -“Как я уже говорила, нужно немного моей крови. Затем я вылью ее на лезвие. Эта часть ритуала известна как ‘Жертвоприношение’. После пропитки лезвие будет действовать в обратном направлении». «В обратном?» «Да. Это подводит меня к третьей части». — Беллатрикс сделала паузу, тщательно подыскивая следующие слова. — «По сути, я проведу кинжалом от последней точки твоего шрама до самого первого пореза. Уверяю тебя, ты не почувствуешь боли. То, что ты увидишь после, — это полное удаление каждого пореза, пока не останется ничего видимого. Это… слово исчезнет, как и боль, которую ты, без сомнения, испытала за последние годы. Все будет так, как будто этого никогда не было». Беллатрикс снова обратила внимание на кинжал в своей руке, одновременно поднимая манжету своей черной рубашки, закатывая ее до локтя. Гермиона могла видеть, как медленно появляется Темная метка, ее края выглядели немного менее грубыми и раздраженными, чем в первый раз, когда она нанесла на нее крем. Она все еще была разорвана в некоторых местах, но большие раны начали заживать. Ей пришлось остановить себя, чтобы не потянуться за ним, ее пальцы чесались, чтобы предложить утешение. «Это выглядит немного лучше». «Да, благодаря тебе». «Я ненавижу, что Вам все еще приходится это терпеть». «У всех нас есть шрамы, питомец». — Беллатрикс вздохнула. — «Я смирилась с ними в очень юном возрасте». Они смотрели друг на друга в тусклом свете, и Гермиона задавалась вопросом, какие еще шрамы остались у Беллатрикс из-за той жизни, которую она прожила. Ее сердце болело от этого. Прежде чем она смогла зациклиться на душевной боли за ведьму, она заметила, что Блэк откупоривает маленький флакон на столе, кинжал теперь лежал у нее на коленях, пока она работала. Как только все было готово, Гермиона увидела, как Беллатрикс взяла лезвие и провела им по верхней части руки. Когда плоть разорвалась, она даже не вздрогнула и из раны тут же хлынула кровь. Ведьма положила кинжал на ткань и опустила руку над пузырьком, прежде чем сжать длинную рану, чтобы направить в нее поток крови. Порез был глубоким. Стеклянная бутылка наполнялась с пугающей скоростью. Когда она заполнилась до краев, Блэк остановилась и обернула рану чистой тряпкой. Гермиона наморщила лоб. «Почему Вы не исцеляете себя?» — Спросила она. Беллатрикс глубоко вздохнула. — «Пожиратели смерти не могут использовать исцеляющую магию». «Но Вы ведь учили это в школе и, без сомнения, использовали?» «Да». — Блэк откинулась на спинку стула, прижимая руку к ткани, прикрывающей ее рану. — «Когда ты решаешь стать Пожирателем смерти, ты не просто получаешь Метку, ты избавляешься от добра. Ты меняешь исцеление на темную магию». Гермиона судорожно сглотнула. Это было, конечно, не то, о чем она читала в исследованиях Темных искусств, но это не удивило ее. Это еще раз подтвердило, насколько по-настоящему извращенным был Волдеморт и что в некотором смысле те, кто последовал за ним, были жертвами. Возможно, это была ее любовь к Беллатрикс; как ей было больно слышать, на какие жертвы она пошла и с какими ужасами столкнулась. «Тогда позвольте мне». — Попросила девушка, вытаскивая свою палочку и притягивая руку Беллатрикс к себе. «Ты не обязана. Со временем все заживет, а что такое небольшая боль?» Гермиона фыркнула, решив проигнорировать комментарий, когда она откинула ткань и показала свежий порез воздуху. Порез был длинным и глубоким, свежая кровь все еще собиралась между открытыми участками кожи. «Эпискей». Заклинание начало действовать немедленно, края раны соединились и аккуратно сомкнулись по всей длине, прежде чем превратиться в тонкую красную линию, которая растворилась в ничто. Она убрала свою палочку и использовала тряпку, чтобы вытереть остатки крови. «Теперь довольна?» — Спросила Блэк с тонкой улыбкой. Гермиона кивнула, готовясь к тому, что должно было произойти. Беллатрикс закатала рукав и взяла флакон, выливая содержимое на лезвие. На этот раз кинжал издал долгий вздох и засверкал золотом, впитывая кровь. «Готова?» — Спросила она, снова ища взгляд Гермионы. «Да». Беллатрикс подняла покрытую шрамами руку Гермионы обратно на край стола, повернувшись боком к своей ученице, чтобы та могла смотреть, если пожелает, ее левая нога скользнула между колен девушки. Теперь они были невероятно близки. Так близко, что Гермиона чувствовала не только запах теплой корицы, который она привыкла ассоциировать с темной ведьмой, но и запах Огненного виски, и то, что она могла только представить, был мускусный запах диких кудрей, которые были в опасной близости. Грейнджер инстинктивно придвинулась ближе, внутренняя сторона ее бедра потерлась о ногу профессора; когда ее нос коснулся темных волос, глаза снова закрылись и она глубоко вдохнула. Ее кожа горела, она чувствовала холодные пальцы, крепко держащие ее руку, и край лезвия, сильно вдавливающийся в нее, но боли не было. Это было больше похоже на зуд, когда кинжал медленно и точно двигался вверх. Гермиона позволила себе потеряться в контакте, в соблазнительном аромате женщины, в которую, она знала, влюбилась. В этот момент Гермиона позволила себе представить место и время, когда объект ее растущей привязанности чувствовал то же самое. Она улыбнулась, рисуя, как пухлые губы улыбаются в ответ, прежде чем приблизиться, чтобы запечатлеть ее. Она отстранилась, открыв глаза. 'Возьми себя в руки’. Отчитала девушка сама себя, обратив внимание на кинжал и пытаясь успокоить грохот своего сердца, поскольку запах корицы все еще наводнял ее чувства. Беллатрикс работала медленно, кропотливо перемещая лезвие в идеальном соответствии со шрамом. С каждым движением Гермиона зачарованно наблюдала, как исчезает буква за буквой. Когда он достиг последней буквы «М», раздался небольшой щелчок и тихое шипение. Девушка закусила губу, широко раскрыв глаза от удивления. Ее рука была полностью исцелена. Там, где злые красные порезы обозначали ненавистный ярлык, теперь лежала неповрежденная кожа. Жар исчез; жжения, что болезненно отзывалось под ее одеждой, больше не было. Беллатрикс положила кинжал обратно на ткань и снова завернула его, прежде чем повернуть голову, глаза встретились. «Спасибо». — Прошептала Гермиона, наблюдая, как отблески огня танцуют в ониксовых глазах; лица неразрывно близки, Грейнджер бросила быстрый взгляд на увлажненные губы и поклялась, что Блэк сделала то же самое. Гермиона чувствовала давление в голове, пульсацию в ушах, когда ее обдало теплым дыханием. ‘Не закрывай глаза. Не закрывай глаза.» — повторяла она себе, как мантру, пытаясь сохранять спокойствие в напряженном моменте. Словно почувствовав конфликт, Беллатрикс нарушила тишину, прошептав слова. -“Это подводит нас к заключительной части ритуала и, возможно, к самой сложной части для тебя». Гермиона сглотнула, облизывая губы, чтобы попытаться увлажнить пересохший рот. Она наблюдала, как пристальный взгляд Беллатрикс остановился на ее движении, волна желания сильно ударила ее. Она повторила действие, коротко щелкнув языком по верхней губе и не сводя глаз с темной ведьмы, когда Блэк явно последовала за ней снова; внезапно почувствовав себя довольно сильной при мысли, что, может быть, просто, может быть, Беллатрикс хотела поцеловать ее. Когда женщина отвела глаза от губ и нашла глаза Гермионы, девушка поняла, что увидела, какими расширенными были ее зрачки от того, как внимательно она ее изучала. Сердце забилось быстрее, и она могла поклясться, что слышала его в комнате, за пределами своего тела. Блэк прочистила горло, прежде чем продолжить. «Последняя часть называется ‘Печать’. Это гарантирует, что проклятие не сможет вернуться, и тот, кто наложил это проклятие, не сможет причинить никакого вреда своей жертве в будущем». «Чтобы остановить повторное появление слова, Вы имеете в виду?» — Спросила Гермиона. «Да, но не только это». — Заметила Беллатрикс. — «Это помешало бы мне когда-либо причинить тебе физическую боль». «Как?» «Если бы я намеренно поцарапала тебя, едва выпустив кровь, я бы получила рану глубже, чем та, которую я оставила на тебе. Если бы я бросила тебя на землю, даже не оставив синяка твоей драгоценной коже, моя бы разорвалась. Ты понимаешь?» «Я не хочу, чтобы Вам было больно». — Выдохнула Гермиона, когда прохладная рука снова коснулась ее щеки. «Милая девочка, мне не будет больно, если я не причиню боль тебе, но я скорее умру, чем сделаю это снова». Гермиона сглотнула, еще раз облизав губы, поскольку ее потребность в дыхании увеличилась. Ее голова кружилась от всего, что ей сказали, и как это было сказано, желая задать так много вопросов. Вместо этого она прошептала: «Что Вам нужно сделать?» «Это подводит нас к интимной части. Я могу заверить тебя, что МакГонагалл знает каждую деталь ритуала, проведенного этим вечером». Гермиона наморщила лоб. ‘Что за странные слова’. «Причина, по которой это может быть самой сложной частью, требует поцелуя». Глаза Гермионы расширились, прежде чем снова опуститься на рот своего профессора. «Мне жаль». — Пробормотала Блэк. — «Я думала о том, чтобы рассказать тебе каждый шаг для начала, но боялась, что ты, возможно, не захочешь пройти через это. Эгоистично, но…». Гермиона остро ощущала биение в груди, жар, разливающийся по венам, как огонь, и запах Беллатрикс, вторгшийся в ее чувства, поэтому, когда она наконец заговорила, она едва узнала свой собственный голос. «Поцелуйте меня». Беллатрикс моргнула, дикие глаза впитывали каждый нюанс, играющий на лице Гермионы. «Я должна поцеловать то место, где я причинила тебе вред». — Выдохнула она. Гермиона не оказала сопротивления, когда Беллатрикс поднесла руку Гермионы к своему лицу, ненадолго остановившись, их глаза снова встретились, когда она прижалась ртом к мягкой коже, а ее губы задержались там. Грейнджер почувствовала, как мурашки пробежали по коже от прикосновения губ темной ведьмы, и ощутила покалывание в основании позвоночника. Беллатрикс опустила руку и прочистила горло, прежде чем заговорить. -“А теперь последний поцелуй». Рот Гермионы сложился в букву «О», прежде чем снова закрыться, когда до нее дошло осознание того, что должно было произойти. Она завороженно смотрела, как темная ведьма снова обхватила лицо руками и, казалось, искала какие-либо признаки отказа, прежде чем медленно наклониться, остановившись только тогда, когда их носы задели друг друга. Веки Гермионы затрепетали, когда пальцы медленно потянулись назад к тонким волоскам на затылке; большой палец зацепился за ухо. Она не смогла сдержать вздоха, который вырвался у нее, когда рот Беллатрикс наконец встретился с ее собственным, полные губы прижались к ней. Поцелуй Беллатрикс был мягким, но настойчивым. Каждая частичка Гермионы, казалось, гудела, тепло скручивалось в животе. Она болела от желания, ее бедра инстинктивно пытались сомкнуться, чтобы получить некоторое облегчение, но вместо этого она прижимала одно из бедер Блэк к себе; ее рука схватила мышцы, которые сжались под ее прикосновением. Грейнджер приоткрыла губы, отвечая на прижатые к ней, пытаясь углубить поцелуй и чувствуя, что Беллатрикс отвечает тем же. Она глубоко застонала, почувствовав, как ее нижняя губа скользнула между губами женщины, и в ней вспыхнуло желание. Она хотела большего, отважившись нежно лизнуть языком внутреннюю часть верхней губы Беллатрикс, пальцы ведьмы сжались на ее шее в ответ. Дыхание Гермионы стало прерывистым; в отчаянии она почувствовала, как Беллатрикс отстранилась, их носы все еще соприкасались. Она попыталась снова запечатлеть эти пухлые губы, не смея открыть глаза, но рука профессора скользнула к ее щеке и удерживала ее на месте. Пытка была изысканной, и она обнаружила, что двигает рукой дальше вверх по ноге Беллатрикс, в то время как ее пульс стучал в ушах. Она не была уверена, как долго они оставались в этом моменте, вдыхая друг друга. Все, что знала Гермиона, это то, что она никогда не захочет, чтобы это прекращалось. Только когда Беллатрикс наконец отпустила ее, откинувшись на спинку стула, девушка осмелилась открыть глаза и принять все. Темные глаза пристально смотрели на нее, как будто изучали. Гермиона могла видеть расширенные зрачки и слышать ускоренное дыхание, наблюдая, как вздымается грудь Беллатрикс. Грейнджер подумала о Распределяющей шляпе и о том, как она поместила ее в Гриффиндор. Она собрала всю необходимую храбрость, выбросив все рациональные мысли из окна, и сократила короткое расстояние между ними. Прежде чем ее губы снова встретились с губами Беллатрикс, она почувствовала ладонь на своей груди. Гермиона опустила взгляд на сочные губы, затем смело посмотрела в обсидиановые глаза, ее сердце бешено колотилось. «Грейнджер». -Замурлыкала Беллатрикс. Ответа не последовало, только глубокое дыхание обеих ведьм наполняло воздух между ними. “ Грейнджер. Я полагаю, мы закончили». — Заявила профессор Блэк, взяв руку, которая была прикреплена к ее бедру, и положила ее обратно на руку Гермионы. Девушка наблюдала, как Беллатрикс быстро встала и вытащила палочку из мантии, чтобы убрать следы ритуала, прежде чем взять свой стакан с огненным виски. Она подошла к шкафу и снова наполнила его. Гермиона почувствовала, как жар начал покидать ее тело при потере контакта и прохладе. Она поднялась на ноги и медленно подошла к Блэк. — «Что теперь будет?» — Пробормотала она. Беллатрикс отпила напиток, вздохнула и повернулась к ней лицом. — «Ничего. Ритуал завершен. Ты можешь идти». Гермиона подошла на шаг ближе, пытаясь оценить резкие эмоции. — «Профессор, я…» «Послушай, Грейнджер. Я не хочу показаться грубой, но уже поздно, и я устала». «О… точно. Да, конечно». — Она заикалась в ответ, опустив плечи. Беллатрикс не предложила никакого другого объяснения, просто, казалось, смотрела прямо сквозь нее, как будто ее там не было. Гермиона подошла к ней, заметив, как напряглась Блэк, костяшки пальцев побелели, вцепившись в пустой стакан, за который она цеплялась. Она шагнула в ее личное пространство, глаза встретились еще раз. «Я не знаю, как Вас благодарить». «Тебе не нужно». — Темная ведьма коротко кивнула. «Что Вы сделали… я никогда не думала, что избавлюсь от этого. Боль, кошмары». — Она остановилась на мгновение. -“На самом деле, не проходило и дня, чтобы я не думала о Вас». Беллатрикс моргнула и резко вдохнула, глаза потемнели, прежде чем заставить себя смотреть куда угодно, только не на Гермиону. — «Мне жаль. Я представляю, как это было ужасно для тебя. Я надеюсь, что теперь ты сможешь начать двигаться дальше и заполнить свой разум гораздо лучшими вещами, чем я». «Это не то, что я имела в виду». Несмотря на то, что это был едва слышный шепот, это, казалось, было громким и ясным сообщением Беллатрикс, которая отодвинулась, вне досягаемости Гермионы. Она подошла к камину, взяла кочергу и сунула ее в поленья, чтобы раздуть пламя. — «Немного бальзама пойдет твоей коже на пользу. Я уверена, что у Помфри есть то, что нужно». — Ответила Блэк, не признавая слов Гермионы и не встречаясь с ней взглядом. -“Спокойной ночи, мисс Грейнджер». Гермиона поняла, что больше нечего сказать; ничего, что могло бы сломать эту стену, которую построила Беллатрикс, независимо от того, как сильно она хотела остаться. Она повернулась и пошла к двери, крутя в руке медную ручку. -“Спокойной ночи». — Пробормотала она, бросив последний взгляд на спину профессора Блэк, прежде чем выскользнуть в коридор. Она могла поклясться, что слышала звук разбитого стекла.