Под моей кожей

Поместье Малфоев едва шевелилось до обеда. Гермиона спустилась вниз чуть позже двенадцати. Обнаружив, что никто не проснулся, она села в гостиной у камина и начала читать. Обычно хорошая книга помогала ей расслабиться, сосредоточиться на тексте, чтобы отвлечься от тревожных мыслей или чувств, но она не могла успокоиться. Грейнджер раздраженно фыркнула, закрыв книгу на коленях и свернувшись калачиком на подлокотнике дивана, стала любоваться садом. День был ветреный, деревья гнулись и раскачивались, не в силах удержать осенние листья, кружащие и трепещущие на ветру. Осень всегда была ее любимым временем года, природа в последний раз демонстрировала великолепные краски перед зимней спячкой. Зима дарила холодные хрустящие дни и снег под ногами. Необходимость укутываться в тепло, дышать туманом в воздухе, зажигать огонь и пить обжигающе горячие напитки, чтобы не замерзнуть. Зима заставляла мечтать о ком-то, с кем можно поделиться. О ком-то, кто согреет, прижмется рядом, греясь у огня, прежде чем упасть в постель и обнимать друг друга всю ночь. Гермиона вспомнила Блэк-Мэнор и то, как чудесно было находиться в объятиях Беллатрикс перед камином после посещения пляжа. Она не могла вспомнить, когда ей было так холодно, и все же, оказавшись в ее объятиях, девушка быстро оттаивала, впитывая тепло чувств темной ведьмы. И это была привязанность, в этом она не сомневалась. Беллатрикс сделала все возможное, чтобы Гермиона чувствовала себя комфортно рядом с ней; разрешила любой остаточный страх или опасения, которые могли быть у нее по поводу их прошлого. Она поделилась с ней личными вещами, привела в свой дом и предоставила доступ к своей библиотеке без каких-либо условий. Хотя в последнее время они не писали друг другу, Грейнджер считала этот вопрос открытым. ‘Нарцисса может быть права’. Имело смысл, что темная ведьма должна что-то чувствовать к ней, если она была так открыта и хотела быть рядом. А потом была прошлая ночь. Гермиона вздохнула, приложив руку к сердцу, вспоминая их танец; прикосновение кожи, слова, произносимые шепотом, вырывавшиеся изо рта, руки и клыки Беллатрикс, требующие и дразнящие. Она вздрогнула от возбуждения, почувствовав облегчение от того, что осталась одна в комнате со своими мыслями. Гермиона также помнила взгляд Беллатрикс, когда держала ее на расстоянии в своей комнате, не давая им переступить черту, находясь под воздействием алкоголя. Это была одна из самых трудных вещей, которые она сделала, потому что ее тело кричало ей, чтобы она взяла то, что ей нужно, но это было неправильно. Она знала, что ее слова подвели ее. В холодном свете дня она поняла, что они звучали как отказ. «Мне нужно, чтобы Вы остановились. Это… Вы… — пробормотала она вслух, слова, которые она пробормотала, чтобы произнести; слова, которые оттолкнули Беллатрикс от нее. 'Это прозвучало так, как будто я говорила, что это неправильно. Что мы ошибаемся’. 'Я все испортила.' — Прошептала Грейнджер, проводя пальцем по щеке, чтобы вытереть случайную слезу. -'Я дала ей повод сбежать, чтобы она поняла, что между нами этого никогда не произойдет'. «Гермиона?» — Она повернула голову, сердце подпрыгнуло в груди при звуке ее имени, произнесенного в тихой комнате, что резко прервало ее мысли. «Драко». — Ахнула девушка. — «Ты меня напугал». «Извини». — Ответил Малфой, садясь напротив нее. -“Я не хотел тебя напугать. Мне просто показалось, что я слышал, как ты с кем-то разговаривала». Она покачала головой и улыбнулась. — «Сама с собой». «Ты рано встала». — Ухмыльнулся молодой человек. Гермиона рассмеялась. — «Вряд ли. Время обеда». «Я имею в виду, что после Хэллоуина все еще рано. Понятия не имею, когда проснется остальная часть дома, хотя, поскольку у нас гости, я не удивлюсь, если мама уже встала». «Это была замечательная вечеринка». «Ага. Хотя мне пришлось принять зелье от похмелья. Когда я впервые проснулся около шести, у меня жутко болела голова и я спустился принять антипохмельное. Тетушка была здесь с бутылкой огненного виски и больной головой». — Усмехнулся блондин. Гермиона проглотила комок в горле при мысли о том, что Беллатрикс еще больше погрузится в пьянство и отчаяние. — «Мне жаль это слышать». — Осторожно прокомментировала она. Драко пожал плечами. — «Она была такая подавленная, вроде бы отлично проводила время в начале вечера, а потом я не видел ее до конца ночи». Гермиона не ответила, не зная, что сказать, и опасаясь, что выдаст свои чувства. У нее уже был слишком откровенный разговор с Нарциссой, которая, казалось, была очень довольна тем, как нежно, по ее мнению, ее сестра относилась к девушке, но не была уверена, как Драко отнесется к этому. «Это был стОящий танец». — Малфой ухмыльнулся и его глаза заискрили озорством. «Это был просто танец». — Ответила застенчиво Грейнджер. «Вообще-то нет». Гермиона открыла рот, но Драко заставил ее замолчать. «На самом деле это был не просто танец, и для меня не имеет значения, если это то, о чем ты беспокоишься». «Драко, я… — пробормотала она. «Я действительно не знаю, что сказать». «Как давно ты знаешь, что тебе нравятся женщины?» «Я не помню времени, когда не знала бы». — Мягко улыбнулась девушка. Он кивнул, бросив взгляд в окно. — «Мне нравятся мужчины». — Признался Драко, на его бледных щеках появился розовый оттенок. «Я не знала». «Я довольно хорошо скрывал это в школе, но на этот раз мне стало труднее». Гермиона кивнула. Она скрывала свое влечение к девочкам, игнорируя комментарии, которые ее подруги и соседки по комнате делали о мальчиках, находя убежище в своих книгах и образовании. В конце концов она больше не участвовала в этих разговорах и скрывала свои бушующие гормоны и то, как ее глаза ищут представительниц слабого пола. Виктор Крам был первым, кто заметил. Он догадался из-за своего эго, поскольку она была единственной девушкой, которая не заискивала и не следовала за ним по школе. Они также делились своим взаимным влечением к Флер, когда болтали на балу. Затем ее мир разлетелся на куски, и только Джинни снова раскрыла эту часть ее. Она подозревала, что Минерва и Сибилла знали, возможно, по разным причинам, и она больше не беспокоилась о том, чтобы скрывать эту часть себя. «Я рада, что ты мне рассказал». «Я хочу быть таким же храбрым». «Храбрым?» — Переспросила Гермиона. «Я наблюдал за тобой прошлой ночью с моей тетей. Вы обе настолько равнодушны к своей ориентации». Гермиона наморщила лоб, и Драко застенчиво улыбнулся. — «Ты не первая женщина, которая влюбилась в тетю Беллу. На нее оборачиваются, куда бы она ни пошла. Ты также не единственная из студентов, если ты не заметила.» «Я не знала». «Значит, ты этого не отрицаешь». — Фыркнул Драко. Она покачала головой, полагая, что если ее друг не против, что она увлечена его тетей, то, возможно, однажды она сможет рассказать, что это нечто большее. По крайней мере, для нее. «Думаю, я должен Тонкс пятьдесят галеонов». «Ты заключил пари?» — недоверчиво спросила Гермиона. «Прости». — Малфой склонил голову на бок и выглядел сейчас, как потерявшийся щенок. «Ты хуже всех». — Рассмеялась Грейнджер, бросив в него подушку. «Ты любишь меня». — Ответил он, высунув язык. «Люблю, чертов ты придурок. Могу я спросить тебя кое о чем?» «Конечно». «Ты упомянул, что тебе кто-то нравился, но это не было взаимностью». Драко грустно улыбнулся. — «Ты, наверное, догадалась, кто это был». «Гарри?». Он кивнул. — «Честно говоря, это подкралось ко мне незаметно. Потрясло до глубины души. Я ненавидел его. Я возненавидел его с того момента, как он не принял мою руку в тот первый день в Хогвартсе». «Я помню». «Он встал на сторону Рона, и мое эго с этим не справилось. Никто никогда не отказывался от моей дружбы. Я был Малфоем с кровью Блэков, текущей в моих венах. Так что я несколько лет находил хорошее применение своему гневу, обдумывая, как бы причинить ему боль. Иногда я делал это, добираясь до Рона или проявляя жестокость к тебе, поскольку я видел, как сильно это влияло на него. Но когда мы стали старше, я начал кое-что замечать. Первым была его улыбка и то, как загорались его глаза, когда он был счастлив. То, как он двигался на метле, как будто был рожден, чтобы летать. Он был добрым и сострадательным и казался лучшим другом, которого можно пожелать, и я хотел, чтобы он был моим». Он отвел взгляд и смахнул слезы с глаз. — «Я понял, что для этого было слишком поздно. Я также понял, что ему нравятся девушки, и он никогда не увидит меня таким, каким я видел его. Я также ненавидел его и за это». «Вот почему ты не смог предать его». — Мягко ответила Гермиона. — «В день, когда похитители привели нас сюда». «Да. Я не мог этого сделать. Он выглядел таким сломленным; вы все выглядели. Даже когда я чувствовал, как Темная Метка извивается на моей коже, я не мог передать его Волдеморту. Он был бы мертв». «Ты все еще любишь его?» — Спросила Гермиона, думая о Джинни. «Нет. Больше нет. Я отпустил его. Он полюбил Джинни, а я… Мне нужно было провести этот год вдали от всего, прежде чем вернуться в школу, чтобы освободиться от этих мыслей и чувств. Я думал, что это убьет меня в тот день, в твой день рождения, увидев его спустя столько времени, но это было похоже на завершение. Он счастлив. Если ты любишь кого-то, это все, чего ты должен хотеть для него, верно?» «Ты такой сильный, Драко. Я не уверена, что смогла бы поступить также». «Иногда у нас просто нет выбора». — Сказал он печально. — «По крайней мере, моя тетя любит женщин, так что это в твою пользу». «Драко». — Предупредила Грейнджер с усмешкой. «Вы хорошо смотритесь вместе, Гермиона. Вы обе выглядели счастливыми. Тетя Белла никогда не выглядит счастливой». «Я ее ученица. Она мой профессор. Плюс разница в возрасте, которую я не вижу, но я уверена, она безусловно заметила. Я уверена, что другие люди тоже заметили бы. А также я думаю, что она с кем-то встречается». «Если бы она с кем-то встречалась, она бы не искала тебя прошлой ночью. Она бы не танцевала так, как танцевала с тобой». «Ты сказал, что она прыгала из койки в койку». — Слова болезненно скручивались в животе при мысли о том, сколько ведьм было в постели Беллатрикс. — «Может быть, она…» «Нет. Это было давно. Она бы так с тобой не поступила». Гермиона глубоко вздохнула. Она не ожидала, что у нее будет этот разговор с Драко, но все же не могла отрицать, что танец, который они разделили, привлек много внимания со стороны семьи Беллатрикс. 'Интересно, осмелится ли кто-нибудь спросить ее об этом? ’ Два часа спустя она получила ответ на этот вопрос, когда они сидели за воскресным обедом. Андромеда и Тонкс остались на ночь, и все шестеро наслаждались роскошным ужином. Нарцисса сидела во главе стола, Андромеда слева от нее, Тонкс справа. Драко был на другом конце, что оставило Гермиону напротив Беллатрикс, которая никому не смотрела в глаза, держа в руках бокал вина и участвуя в разговоре как можно меньше. Гермиона получила несколько понимающих взглядов от Драко и Тонкс, поскольку диалог опасно приблизился к возможной провокации. Она задавалась вопросом, пока была одна в гостиной, останется ли Беллатрикс на ужин или просто ускользнет из поместья. Когда она подошла к столу и заняла последнее оставшееся место, которое, как Гермиона была уверена, организовал Драко, она была приятно удивлена, ее сердце затрепетало, увидев темную ведьму. Когда она садилась, их глаза на мгновение встретились; золотые крапинки, которые полюбила девушка, отсутствовали. «Я не могу вспомнить, когда в последний раз я ужинала с обеими моими сестрами». — С ностальгией сказала Андромеда. «Слишком давно». — Нарцисса вздохнула, взяв руку сестры в свою. «Я бы хотела произнести тост.» — Сказала Нарцисса, потянувшись за своим бокалом и подняв его в воздух. «За семью и тех, кого мы принимаем как таковых». — Ее голубые глаза встретились с глазами Гермионы. «За семью». — Бокалы зазвенели, а люди за столом обменялись искренними взглядами, но Беллатрикс все еще молчала. Она едва заметила тост, нерешительно подняв свой бокал. «Похоже, ты теперь член семьи, Гермиона». — Сказала Тонкс с усмешкой. — «Я думаю, что только брак сделает тебя семьей еще больше». — Ее взгляд метался между Драко и Беллатрикс. «Не смотри на меня». — Засмеялся Малфой. — «Мы определенно не подходим друг другу». Гермиона усмехнулась, Нарцисса и Андромеда явно развеселились. «Ну, тогда остается только тетя Белла». — Продолжила Тонкс с улыбкой, когда черные глаза вспыхнули на нее с другого конца стола. -“Она одна, ты тоже одна. Июнь был бы прекрасным месяцем для свадьбы». Челюсть Беллатрикс сжалась так сильно, что Гермиона подумала, что она сломает ее. Девушка понимала раздражение женщины и не ожидала поддразнивания подруги. Подстрекательство в сторону Блэк было не для слабонервных, и оно не осталось безнаказанным, поскольку Беллатрикс произнесла бессловесное заклинание, в результате чего Тонкс отлетела назад на своем стуле и упала на каменный пол. «Беллатрикс!» — крикнула Андромеда, вставая на ноги с поднятой палочкой. «Я заставлю тебя сесть на задницу рядом с ней, прежде чем ты сможешь пробормотать какое-либо жалкое оправдание магии, которой, по твоему мнению, ты обладаешь». — выплюнула Беллатрикс; ее глаза сфокусировались на племяннице, распростертой на земле. Нарцисса грациозно встала, положила руку на руку Андромеды и опустила ее обратно. — «Я не потерплю драк под этой крышей. Мы покончили с этим». Тонкс поднялась на ноги, вытирая рукавом кровь из носа. — «Все семьи ссорятся». — Она хмыкнула, переводя взгляд на трех сестер Блэк. — «Думаю, я просто задела за живое». — Ухмыльнулась девушка, придвинула свой стул к столу и снова заняла свое место. «Возможно, это была ошибка». — Андромеда вздохнула, промокая рот салфеткой. «Нет». — Заявила Блэк, бросив взгляд через стол на свою сестру. — «Ошибкой было то, что моя племянница посчитала уместным смущать гостя за этим столом. Грейнджер — подруга Драко и моя ученица. Я этого не потерплю». «Ты права. Я приношу извинения». — Искренне сказала Тонкс, грустно улыбнувшись Гермионе. «В этом нет необходимости, правда». — Ответила Гермиона и ее щеки покраснели. Это было не то продолжение дня, которого она ожидала. Девушка была на стороне юмора Тонкс, и это казалось приемлемым, когда их было только трое, но после отступления Беллатрикс после бала у нее возникла иллюзия, что теперь это сложная тема. Что бы между ними ни было, даже если это было не все, чего хотела Гермиона, это все равно принадлежало им. Общая вещь, о которой знали только они, Джинни знала часть этого, но не всю картину. Их пузырь лопался, и другие люди заглядывали внутрь него и принимали решения. Хотя эти мысли укрепляли веру Гермионы в то, что Беллатрикс испытывает к ней нечто большее, она без сомнения знала, что это будет отталкивать темную ведьму все дальше и дальше. «Теперь, когда мы покончили с этим, давайте сменим тему и вернемся к ужину». — С укором сказала Нарцисса. Десерт был восхитительным, смесь сливочного кофе и шоколада, от которой глаза Гермионы закатились на затылок. Она рискнула взглянуть на Беллатрикс, пока остальные за столом были заняты разговором о Министерстве. Женщина выглядела измученной, под глазами залегли темные круги, волосы были более растрепанные и неукротимые, чем обычно. Она явно не спала и вместо этого провела ночь, напиваясь и размышляя. Беллатрикс отодвинула от себя тарелку, к содержимому которой едва притронулась, и потянулась за стаканом воды. Гермионе удалось поймать ее взгляд, и усталые глаза посмотрели на нее. Гермиона одними губами произнесла: — «Мне жаль».- Она нежно улыбнулась, ее рука опасно потянулась через стол и пальцы сами нашли связь. Черные глаза метнулись в сторону движения, рука слегка отпустила стакан, кончики пальцев на мгновение коснулись друг друга, прежде чем отстраниться, компания и разговор снова мешали им. После ужина Гермиона заметила, как Беллатрикс разговаривала с Андромедой, когда они с Драко играли в шахматы. Язык их тел выглядел напряженным, но она не смогла уловить ни слова. Грейнджер задавалась вопросом, смогут ли они когда-нибудь полностью преодолеть свое бурное прошлое. «Ты очень громко рассуждаешь». — Сказал Драко с кривой улыбкой, двигая ладью. «Я бы сказала, убирайся из моей головы, но я знаю, что тебя там нет». — Усмехнулась Гермиона. «Ты слишком сильно беспокоишься. Моим тетушкам предстоит пройти долгий путь, но эти выходные прошли с огромным успехом. Энди все еще очень страдает от предательства Беллатрикс, так что на это потребуется время». «А что насчет предательства Андромеды?» Серые глаза посмотрели на нее в замешательстве. «Она ушла». — Гермиона продолжила. «Она оставила их одних в том доме с этими чудовищными людьми, зная, что именно твоя тетя понесет эту пытку за ее действия». Он тяжело сглотнул. — «Я раньше об этом так не думал». «Я не говорю, что она была не права, что ушла. Ей пришлось это сделать из-за того, кого она любила, но это не только вина Беллатрикс». «Значит, теперь ты обращаешься к ней по имени?» — Дразнил Драко. «Нет, просто оговорка». — Фыркнула Гермиона. «Мне жаль, что с ней нелегко быть рядом. Я не хочу, чтобы ты страдала». Девушка улыбнулась тому, как сильно он заботился о ней; какой привязанностью друг к другу они обладали после такого короткого промежутка времени. Она знала, что это была дружба, которую она будет ценить всю оставшуюся жизнь. «Я знаю». «Я всегда здесь, если ты захочешь поговорить». «Взаимно». ********************************************************************************** Приближался вечер, и Гермиона потеряла Беллатрикс из виду во время игры с Драко, который сейчас ушел в свою комнату вздремнуть. Она хорошо поболтала с Тонкс, которая извинилась за свой комментарий за ужином, и Гермиона заверила ее, что нет никаких проблем. Ей нравилось общество Нимфадоры и и девушка находила утешение в ее неоднократных заверениях в привязанности Беллатрикс к ней, прежде чем она и Андромеда покинули поместье. Она надеялась, что Блэк не ушла, не попрощавшись, не дав возможности начать процесс исцеления Темной Метки, как она обещала. Грейнджер спустилась обратно в прихожую, где уловила частный разговор, пробираясь к гостиной. «Просто оставь это в покое». — Рычала Беллатрикс; ее голос был пропитан гневом. «Пожалуйста, не отказывай себе в жизни, Беллатрикс. Ты отдала свою, сначала, чтобы защитить Энди и меня, а потом отдала ЕМУ, чтобы стать марионеткой в войне безумцев». «Это был мой выбор». «Выбор, который тебе никогда не следовало делать. Ты могла бы выбрать счастье. Ты могла бы выбрать быть с ней, если это то, чего ты хочешь». Гермиона придвинулась немного ближе, чувствуя укол вины за подслушивание, но ноги словно вросли в пол. «Это ведь не откровение для тебя, да?» — Тон Нарциссы был вызывающим. «Что?» — Выплюнула Блэк. «Эти чувства, это отрицание, которым ты так старательно пытаешься окружить себя. Вот почему ты не хотела туда идти? Дело не только в том, что ты сделала, и в том стыде, который ты чувствуешь. Она тебе нравилась до этого!». Желудок Гермионы скрутило, и она положила на него руку, пытаясь успокоить это чувство. «Да, нравилась! Ну и что? Это не имеет значения. Боже, мне нужно выпить». «Это имеет значение. Я знаю, что у вас есть история, но нет ничего такого, с чем нельзя справиться». ‘Она говорит о Розмерте? ’ Подумала Гермиона, нахмурив брови. 'Нарцисса сказала, что у нее с Беллатрикс есть история’. Спираль в ее животе начала опускаться. «Я чувствую себя свободной, Цисси». — Прошептала Блэк. — «Она меня пугает». — Невеселый смех эхом отозвался в комнате, и Гермиона почувствовала себя побежденной. — «Меня. Женщину, которая процветала на страхе других, которая жила, чтобы терроризировать и разрушать. Это смешно!». «И все же ты не можешь держаться от нее подальше, да?» — заявила Нарцисса. — «Я сохраню твой секрет, потому что он не принадлежит мне, но я прошу тебя прислушаться к своему сердцу и услышать, чего оно хочет». «Я знаю, чего оно хочет. Я всегда знала, но… Я никогда не буду достаточно хороша для нее». «О, Беллатрикс. Ты никогда не будешь достаточно хороша для себя». Гермиона не осознавала, что плакала, пока не почувствовала, как слезы капают на руку, которой она зажимала рот. Ее разум шатался, когда она подошла к лестнице и рухнула на нижнюю ступеньку. Все сразу нахлынуло на нее, каждый момент, который они разделили, каждый разговор и каждое горячее прикосновение. Все слова, которые проникли в ее сердце, как подтверждение того, что темная ведьма чувствует то же самое. Она ахнула, когда рыдания пронеслись по ее телу, пытаясь удержать то, как они идеально подходили друг другу, когда они двигались как одно целое по танцполу, а потом последовал ночной визит, ощущение как зубы царапали ее подбородок; черные глаза, полные печали и сожаления, когда Гермиона оттолкнула ее. Она покачала головой, боль давила на виски, а грудь вздымалась. Ее разговор с Нарциссой был в центре внимания, ведьма попросила ее помочь сестре, абсолютно уверенная, что Беллатрикс не испытывает никаких чувств к Розмерте. ‘Я все неправильно поняла? Была ли Нарцисса так же в неведении до их разговора по душам только что? Я должна бросить ее и уйти? ’ От этой мысли у нее скрутило живот, волна тошноты угрожала поглотить ее целиком. ‘Я не такая храбрая, как Драко’. Она рассмеялась над тем, насколько не гриффиндоркой она чувствовала себя в этот момент, ирония не ускользнула от нее. Гермиона не была уверена, как долго она сидела там; ее глаза, мокрые от слез, смотрели в одну точку вдалеке, когда ее тело отключилось. Она осознала, что не одна, только когда почувствовала, что рядом с ней сидит кто-то, и рука скользнула по ее плечу. Девушка тихо заплакала, находя утешение в мягком аромате волос Нарциссы. «Как много ты услышала? Что случилось?» — прошептала Нарцисса, прижимая Гермиону к себе, точно зная, куда завел бы ее юный разум, если бы она услышала весь их разговор. «Я не уверена». — Прохрипела Грейнджер; ее горло пересохло. — «Думаю, достаточно, чтобы знать, что у нее сильные чувства к кому-то, кто, как я подозреваю, не …» 'Я'. — Ответила она сама себе. «Гермиона. Посмотри на меня?» — Попросила Нарцисса, ее голубые глаза были полны доброты, когда Гермиона встретилась с ней взглядом. — «Я должна тщательно подбирать слова, потому что я не предам доверие сестры». — Она глубоко вздохнула, подняв глаза к потолку, прежде чем вернуться к карим глазам. — «Иногда вещи не всегда такие, какими кажутся». Гермиона сморщила нос, смущение давило на уголки ее мозга, когда щупальца надежды начали скрывать ее страх. «Только… только не уходи». — дрогнувшим голосом прошептала Нарцисса. Девушка сделала глубокий вдох, чувствуя, как он горит в ее легких, прежде чем выдохнула, пытаясь понять как можно больше из слов Нарциссы, прежде чем почувствовала, что их связь прервалась и женщина уже встала на ноги рядом с ней. Гермиона посмотрела на нее со слабой улыбкой. — «Я не уверена, что знаю, как». — пробормотала она. Нарцисса нежно улыбнулась ей, прежде чем голос прервал момент. Темная фигура двигалась к ним. «Мисс Грейнджер?» — Сказала Беллатрикс, ее тон был вопросительным, обеспокоенным, когда она упала на колени перед ней. Темные глаза метались между ее в поисках ответов, но Гермионе нечего было ей предложить, когда она вытирала влажные щеки о манжеты своего розового свитера. «Что ты ей сказала?» — Зарычала Беллатрикс, гневно глядя на свою сестру. «Нарцисса не при чем». — Заверила Гермиона, пытаясь передать как можно больше, когда темные глаза снова обратились к ней. «Тогда что произошло?» Прохладная рука осторожно потянулась к ее щеке, большой палец погладил кожу под ней, и Гермиона почувствовала, что растворяется в прикосновении. Каждая жилка ее тела жаждала быть ближе. И это было больно. «Я в порядке». — Прошептала она, зная, что ответ не будет достаточно хорош, чтобы удовлетворить Блэк. «Что-то не похоже». Грейнджер вздохнула, думая о том, чтобы сказать что-нибудь настолько близкое к правде, насколько она могла. «Я просто немного взволнована. Не беспокойтесь обо мне». «Что, если я хочу беспокоиться о тебе?» — Ответила Беллатрикс с застенчивой улыбкой, повторив слова Гермионы, сказанные прошлой ночью. Эта фраза послала волну желания по венам девушки, даже когда прохладные пальцы оставили ее лицо и схватили за руку. Гермиона прикусила губу, не в силах удержаться от улыбки; не в силах остановить свое сердце, реагирующее на женщину, которая его украла. «Мне нужно нанести крем на Вашу руку». — Прошептала она, темные глаза пристально наблюдали за ней. «Хорошо». — Беллатрикс решительно ответила. Гермиона была удивлена ответом, тем более что Нарцисса все еще стояла так близко к ним. Когда она поймала ее взгляд, то увидела понимающую улыбку, украшающую царственные губы и изгиб брови. Грейнджер поднялась на ноги, и, бросив последний взгляд на Нарциссу, последовала за темной ведьмой вверх по лестнице, желая, чтобы ее все еще держали за руку. Подойдя к двери в комнату Гермионы, они остановились и некоторое время наблюдали друг за другом, прежде чем открыть ее и войти внутрь. Беллатрикс выглядела довольно смущенной, когда прошла в центр комнаты, которую она посетила прошлой ночью, хотя на этот раз трезвой. Гермиона чувствовала себя ужасно неподготовленной, все еще не оправившись от подслушанного обрывка разговора, который противоречил всему, что она узнала о бывшей Пожирательнице Смерти, которая неловко стояла у ее кровати, ожидая. Девушка прошла мимо Блэк и взяла баночку с кремом, прежде чем сесть, скрестив ноги, на кровать, сжав банку в руках, наблюдая, как Беллатрикс молча снимает пиджак и кладет его на край кровати. Женщина начала расстегивать свой жилет, ее темный взгляд нашел Гермиону. Сердце Грейнджер колотилось в груди, когда она смотрела, как расстегивается пуговица за пуговицей, как длинные пальцы теребят мягкую серую ткань, открывая белую рубашку под ним; ее глаза метались между действиями и черными глазами, уставившимися на нее. Была абсолютная тишина, за исключением пульса в ушах, когда Беллатрикс сняла следующий слой своей одежды и сложила его поверх пиджака. Мысли Гермионы блуждали по тому, каково это было бы, если эта женщина полностью разделась для нее, прежде чем толкнуть на матрас и взять все, что ей нужно. Она вздрогнула от этой мысли, отчитывая себя за неуместные мысли. ‘Ради бога, перестань думать о сексе. Ты здесь, чтобы помочь ей’. Беллатрикс с любопытством смотрела на нее, и Гермиона на мгновение запаниковала от того, насколько громкими были ее мысли, но это не остановило красные мурашки, танцующие у нее на шее. Блэк подошла и села рядом с ней, поставив одну ногу на пол, а другую подтянув на кровать, чтобы она могла смотреть на юную ведьму; их колени соприкасались. «Как Вы хотите это сделать?» — Нервно спросила Гермиона. «Думаю, я просто закатываю рукав, а ты творишь свое волшебство». «Хорошо». Блэк закатала рукав своей левой руки, подворачивая его на ходу, Темная метка медленно проявлялась. У Гермионы перехватило дыхание при виде этого. Она видела Метки раньше, но никогда на самой ведьме. Теперь, когда Волдеморт был мертв, все выглядело по-другому. Сама змея выглядела высохшей, свернувшаяся кольцом к запястью Беллатрикс, ее чешуя была поднята и сердита. По всей татуировке были неровные трещины, а запекшаяся кровь соединяла их вместе. Гермиона задержала дыхание, когда бросила взгляд на это, понимая, почему она увидела пропитанный кровью рукав. Эта Метка была постоянной и причиняла боль еще долго после смерти ее создателя, и это привело ее в ярость. «Я не могу поверить, что он сделал это с Вами». — Бушевала Грейнджер. «Я приняла ее добровольно». Гермиона просунула ладонь под руку Беллатрикс и положила ее на свое колено, кожа ведьмы была мягкой и созданной для нежности и ласки. «Никто не должен быть заклеймен как животное. Никто». — Она почувствовала, как Блэк вздрогнула. Гермиона вспомнила предыдущую ночь и то, как она обнаружила номер Азкабана на ее шее, который сейчас снова был спрятан под чарами, как и ее собственный шрам. «Это был способ подать нам сигнал или вызвать любого из нас». «Это был способ контролировать Вас, как домашнее животное». — Вздохнула гриффиндорка. «Конечно. Это также вселяло страх в сердца наших врагов. Я носила ее с гордостью… когда-то». «Я хочу, чтобы Вы избавились от этого. Вы заслуживаете быть свободной от нее после всего, что Вы сделали». Беллатрикс усмехнулась, печаль в этом звуке отвлекла внимание Гермионы от поврежденной руки и вернулась к потемневшим глазам. «Если бы ты не настояла на том, чтобы удалить ее, я бы жила с ней. Это не больше, чем я заслуживаю». «Это неправда!» — Голос Грейнджер сорвался. — «Я думаю Вы не понимаете, какой смелой Вы были. Вы могли… Вы могли умереть». «И кто бы меня оплакивал?» «Ваша семья, Ваш народ…» Беллатрикс покачала головой. «Цисси, возможно, по-своему, иначе я была бы просто пешкой. Теперь я это знаю». ‘Я бы оплакивала тебя. Я бы скучала по тебе ’. Гермиона хотела заплакать, но прикусила губу, наблюдая, как глаза Блэк на мгновение задержались на ее губах. Она не могла придумать ничего, что изменило бы мнение темной ведьмы, потому что, вероятно, это было правдой. Если бы Беллатрикс пала до или во время битвы, она стала бы еще одной жертвой, ее героическая смена верности, возможно, была бы потеряна и аннулирована в истории. Грейнджер положила руку Блэк себе на колено и открутила крышку, зажав ее между бедер. «Я не знаю, насколько больно это будет, но я буду настолько нежна, насколько смогу». — Прошептала она, как для себя, так и для Беллатрикс, которая кивнула в знак согласия. Гермиона зачерпнула немного крема на указательный и средний пальцы и медленно нанесла его на нежную плоть, о которой заботилась. Беллатрикс зашипела при контакте, Гермиона посмотрела на нее. Челюсть женщины была плотно сжата, а взгляд устремлен в ночное небо за окном. Она снова посмотрела вниз и осторожно начала наносить прохладный бальзам на разорванную кожу, стараясь скрыть каждый порез и разрыв. Грейнджер работала молча, сосредоточившись на ощущении кожи под пальцами, доставая больше крема по мере необходимости, зная, что Нарцисса будет пополнять ее запасы. Закончив, она завинтила крышку на место и подождала, пока Беллатрикс встретится с ней взглядом. Когда она это сделала, она заметила тонкий блеск пота на лбу и мягкую дрожь губ. ‘Она сдерживает слезы? ’ Чтобы спасти достоинство и гордость Блэк, она посмотрела на ее руку, и поняв, что крем полностью впитался в раны, девушка медленно опустила рубашку на место, просовывая пуговицу через крошечное отверстие, чтобы закрепить ее. — Простите, что причинила Вам боль. — сказала Гермиона, нарушая тишину. «Нет. Не совсем». — Прошептала Беллатрикс, ее ответ был пустым и неубедительным. «Нам нужно будет составить расписание, как только мы вернемся в школу». «Хм». Гермиона вздохнула и подняла взгляд, удивленная, увидев, что глаза уже устремлены на нее. «Я… я могла бы приходить в Вашу комнату, может быть, или… или Вы можете приходить ко мне, я имею в виду, после комендантского часа.» — Бабочки заплясали у девушки в животе от того, как скрытно прозвучало ее предложение. Она прикусила губу. Сильно. — Не делай так. — прохрипела Беллатрикс, переводя взгляд с глаз на рот. Она отпустила губу, на мгновение втянув ее в рот, чтобы смягчить причиненную боль, и чуть не пропустила неразборчивый стон, вырвавшийся изо рта старшей ведьмы. Это было как музыка для ее ушей; греховная музыка, которая пробежала рябью по ее позвоночнику прямо к сердцу. «Не делать что?» — Спросила Гермиона с оттенком невинности. «Ты точно знаешь, что. Я же говорила тебе, что это отвлекает". — Рыкнула Блэк, ее зрачки стали невероятно темными, прежде чем она отвела взгляд и встала с кровати. «Это привычка». «Ну избавься от нее». — Проворчала Беллатрикс, просовывая руки в отверстия жилета. «Я не уверена, что смогу. От некоторых привычек избавиться труднее, чем от других». — Гермиона ответила застенчивой улыбкой, поднялась с кровати и встала перед Блэк, их глаза на мгновение встретились, прежде чем она взяла верх жилета в руки. Грейнджер почувствовала, как у Беллатрикс перехватило дыхание, когда костяшки ее пальцев прижались к хлопку белой рубашки, задев полные груди. Она была готова к тому, что темная ведьма оторвет ее руки, но этого не произошло. Руки девушки слегка дрожали, когда опустились до следующей пуговицы, осторожно вернули ее на место и повторили процесс вплоть до талии, ее ладонь ненадолго прижалась к теплу подтянутого живота, прежде чем потянуться за пиджаком. При этом она бросила быстрый взгляд на Беллатрикс, ее глаза сверкали золотом вокруг двух явно суженных радужек. Она встала позади женщины и протянула ей пиджак; две послушные руки скользнули в рукава, прежде чем она отступила вперед. Гермиона осторожно подняла руку и поправила лацканы, ее пальцы потянулись к волнам диких кудрей, которые сейчас были частично заправлены под воротник. Она не успела зайти так далеко, как две сильные руки обхватили ее запястья и удержали. Ее брови нахмурились в замешательстве, когда она снова посмотрела на Беллатрикс. «Я сделала что-то не так?» — Спросила Гермиона, пытаясь оценить странное выражение лица Блэк. Беллатрикс покачала головой, ее хватка немного ослабла; большие пальцы ласкали ладони Гермионы. — «Нет». — Пробормотала она. «Тогда почему…» Блэк глубоко вздохнула. — «Ты просила меня остановиться». Замешательство Гермионы усилилось, она изо всех сил пыталась понять, о чем говорила темная ведьма. Она не могла вспомнить, чтобы говорила что-нибудь о прекращении. — «Остановиться?» — ‘Остановиться в чем? О …’ «Ты напомнила мне о моем положении, Грейнджер. Я переступила черту. Это больше не повторится». Беллатрикс отступила назад и отпустила руки Гермионы, прежде чем взмахом руки убрать волосы из-под воротника. Девушка попыталась дотянуться до нее, ее губы шевельнулись, чтобы заговорить, объяснить, что она на самом деле имела в виду, но Блэк уже вышла за дверь, прежде чем Грейнджер успела поймать ее, разочарование сдавило ей горло.