***
Вокруг абсолютный мрак, настолько густой и плотный, что Хичиго почувствовала себя попугаем, на чью клетку накинули полотенце, чтобы изобразить ночь. Беспросветная мгла окутала комнату, отчего дальность зрения снижалась до совсем катастрофической. Однако ощущения - слуховые и тактильные - словно выкрутили на максимум, все ощущалось настолько реальным, что девушка сразу начала искать в постели спящего рядом Рюдзаки. Но вокруг не было ни его, ни даже кровати, вместо этого - абсолютная тьма, комната без стен и дверей, но определенно с полом и потолком. Хичиго обернулась на голос - жутко, учитывая, что мгновение назад там совсем никого не было. Сладкий, практически манящий тембр, низкий и бархатный, казался в целом спокойным, но в подтонах прослеживалось какое-то живое нетерпение. Нетерпение быть замеченным, пойманным. Аманогава обернулась почти сразу, но за своей спиной никого не нашла. А голос все не утихал - теперь он зазвучал с другой стороны, еще более требовательный и громкий. Сориентировавшись на звук во второй раз, она была уже более решительна - пошла на встречу, желая убедиться, что владелец этого голоса тот, о ком она думает. В потемках она отчетливо разглядела высокую худощавую фигуру, и на секунду Хичиго даже смогла выдохнуть с облегчением. Рюдзаки поджидал ее - практически призывно, однако что-то в нем определенно было не так. Хичиго не могла это разглядеть, она только чувствовала, ощущала всем своим существом, что это западня. Ловушка. Капкан. Детектив пригласительно, практически радушно распахнул руки для объятий. Семечко сомнений не успело прорасти - Аманогава без задней мысли прыгнула юноше в руки, ощущая, как они мгновенно сомкнулись на ее талии. Она позволила пасти чудовища захлопнуться на ее плоти. Длинные изящные руки сплетались все туже, словно два плотоядных змея, поймавших невинную добычу. Хичиго глупо похлопала глазами, неловко улыбаясь своему любимому, и попыталась мягко отстраниться от его хватки. Его лицо было похоронено в ее ключице, щекотало кожу размеренным, до тошноты спокойным дыханием. - Лоулайт?... - Милая, ты так сладко пахнешь клубникой, ты знаешь об этом? - на мгновение ей показалось, что все тревожные звоночки ей только померещились. Что это на самом деле все тот же Рюдзаки - невозмутимый, мягкий и очаровательный в своей неловкости. - Кажется, ты уже говорил мне нечто подобное... - Могу я... Попробовать? - Аманогава вновь непонимающие похлопала ресницами. Попробовать что? Ее? Не дождавшись однозначного ответа, брюнет склонился к тонкой шее, и издав томный вздох, остервенело вцепился в Хичиго зубами. Острая боль пронзила каждого волокно ослабевшего тела. Громкий, истеричный взвизг встал поперек горла, в то время как острые зубы продолжали насиловать, уродовать ее плоть. Обжигающими волнами, боль проходилась от самой шеи и достигала, кажется, каждой клеточки тела, каждого нерва, оставляя болезненный отклик, граничащий с агонией. Бессильными руками она попыталась отбиться, оторваться от вдруг оказавшегося чудовищно сильным юноши, но он одной только рукой впечатал свое тело в девичье, вгрызаясь сильнее в ответ на каждую попытку сопротивления. Хичиго вдруг почувствовала, как по плечу, ключице, спускаясь ниже по торсу, побежали ручьи теплой, густой крови. Ее собственной крови. Ледяная ладонь плотно закрыла ей рот, не позволяя закричать так громко, чтобы в ушах застрял звон. Впервые детектив оторвался от своего "угощения" и с внимательным, казалось бы даже не замутненным безумием взглядом уставился на свою жертву. По его подбородку стекали тяжелые алые капли, и в ответ на это он лишь как-то неуклюже облизнулся. Точно также, как он облизывается, когда запачкается кремом с пирожных или сладким сиропом. Одна только эта мысль побудила Хичиго заголосить вдвое сильнее, но едва нагревшаяся от чужого тепла рука позволяла издать только жалкие, слабые мычания. Темные, пустые глаза не выражали ни одной эмоции, Рюдзаки не казался напуганным, злым, или счастливым, он скорее выглядел... скучающим. Словно вкус чужой крови совсем его не впечатлил. Привычно пахнущая чистотой хлопковая футболка начала напитывать в себя тяжелый железистый аромат горячей крови. На ее чистом снегу отпечатались яркие капли, узоры, очертания, словно он был картиной художника-абстракциониста. - И правда... Клубника. Могу я попробовать еще? - Рюдзаки говорил тихо, практически убаюкивающе, и от этого все происходящее казалось еще ужаснее. Аманогава собрала в себе последние силы, чтобы ответить громогласным, отчаянным отказом. Однако, она не успела. Комната вдруг исчезла, как и находящийся в ней мучитель, в лице любимого гения. Вместо этого - обычная тихая спальня, с пробивающимися через окна лучиками восходящего солнца, стойкий шум собственного пульса, застывший в ушах и висках, и мягкое, деликатное тепло лежащего совсем рядом брюнета. Хичиго вдруг шокировано уставилась на него во все глаза - никаких следов ее крови на его лице и руках, белая, чистая футболка запуталась где-то в одеяле, а сам Рюдзаки, совершенно безмятежно спит, уткнувшись щекой в подушку. В ту секунду девушке вдруг захотелось расцеловать его от макушки до пят - разум ликовал от того, что увиденное оказалось лишь бредовым, безосновательным, жутким сном. И от этого было еще ценнее найти Рюдзаки таким - свернувшимся в клубок, даже во сне прижимающим колени поближе к груди, словно обороняясь от всего мира, тихо сопящим и с нагретым от одеяла и подушки лицом со слабым намеком на румянец.***
О ночном инциденте Аманогава решила даже не заикаться. Не потому, что детективу она не доверяла, а во благо того, чтобы лишний раз не тревожить его нервы. С самого первого дня знакомства Рюдзаки не изменял себе в одном - в излишней дотошности, беспокойности и как следствие, ужасно богатому воображению. Расскажи она юноше о мучавшем ее кошмаре сейчас, когда ситуацию едва ли можно назвать спокойной и контролируемой, то это наверняка станет для Рюдзаки поводом извести себя еще больше. Вместо этого Хичиго предприняла совершенно другие меры - вспомнила свою маленькую цель порадовать детектива его любимым лакомством из детства, и решила воспользоваться прекрасной, практически единственной выпавшей возможностью привести в порядок его рабочее пространство. Долго лежать в постели не хотелось. Поэтому, отложив интерпретацию увиденного в царстве Морфея, девушка бодро выползла из-под одеяла и принялась нагружать себя делами, лишь бы не возвращаться к кошмару. Ненадолго взгляд снова пал на Рюдзаки, мирно посапывающего в скомканный кусочек одеяла. На мгновение в голове снова вспыхнул его пробирающий до мурашек образ - однако разбился он также быстро, как успел возникнуть. Стоило только заметить, как он мило сводит брови к переносице во сне, отчего даже в бессознательном состоянии кажется серьезным, как страх незамедлительно капитулировал, оставляя налет тепла на сердце.***
Юноша немного колебался, размышляя, стоит ли брать в офис еще одну порцию трайфла. Но подумав еще около минуты, он решительно сгреб с собой сразу две. В головном офисе была все та же, казалось бы перманентно застывшая в этих металлических стенах атмосфера - спокойная, тихая, прохладная и не слишком дружелюбная. Рюдзаки несколько неуклюже прошелся до рабочего стола, на котором в ряд лежали четыре стерильно чистых телефона, принесенных по его поручению господином Ватари, с такими же пустыми сим-картами, и уселся в кресло. Некоторое время детектив просто сверлил взглядом мобильные устройства, и окунувшись в пучину размышлений, начал машинально складывать их в нечто, напоминающее пирамидку. Он думал о последовательности, в которой ему следует их использовать, подсчитывал сколько по времени будет длиться каждый из звонков, параллельно ведя внутренний диалог с каждым из предстоящих собеседников. С кем-то, по его предположению, разговор выйдет продуктивным и достаточно коротким, а с некоторыми придется долго возиться, приводить железобетонные аргументы, возможно заниматься полемикой. Тихо раздраженно фыркнув, L взял самый верхний телефон из выстроенной им «пирамиды» - любопытно, что телефоны абсолютно ничем не отличались друг от друга, но детектив знал точно, какой конкретно номер хранился в памяти каждого устройства. Из всех зол он решил выбрать наименьшее - позвонить тому, кто наиболее маловероятно отвергнет его просьбу. Ни один из номер нельзя было отследить, скопировать или как-либо зафиксировать и отследить. Но для большей уверенности Рюдзаки позаботился и о том, чтобы мобильники искажали его голос - следы нужно было замести всеми доступными методами. Через несколько длинных гудков, L сумел дозвониться - в трубке послышался знакомый, размеренный бас. - Здравствуйте. Кто это? - Господин Моги. Вы сейчас один? Можете говорить? - даже через звонок детектив ощутил замешательство своего собеседника. Однако, миновав неловкую паузу, Моги ответил также невозмутимо. - Я сейчас в отделе. - Печально. В таком случае, сделайте вид, что это обычный телефонный разговор с вашим другом или знакомым. У вас есть время меня выслушать? - последовала еще одна пауза. На мгновение брюнет засомневался - правильно ли он подсчитал вероятность успеха этого разговора? - Хорошо, никаких проблем, - нет, все-таки правильно. - В первую очередь, мне следует извиниться за то, на какой неудачной ноте прекратилось наше сотрудничество. Прошу прощение, что вы стали жертвой обстоятельств, никак от вас не зависящих, - ожидаемо, в ответ детектив услышал лишь согласное хмыканье. - При всем моем доверии, обо всех подробностях я не могу говорить даже сейчас. Поэтому настоятельно прошу вас - приезжайте в штаб-квартиру через двое суток. Дело важное и напрямую связано с тетрадью смерти, - мужчина по ту сторону трубки издал неопределенный звук. Однако, сомневался он судя по всему недолго - Рюдзаки списал это на удачное упоминание тетради. - Я приеду в назначенное время. Буду ждать дальнейших распоряжений, - юноша внутренне расслабился - одной проблемой меньше. - Благодарю за оказанное доверие. До встречи, - не дождавшись ответа, Рюдзаки сбросил звонок и сразу же полез в разъемник, чтобы вынуть и сломать сим-карту. Мобильный телефон постигла та же участь - он сразу по окончании разговора полетел в мусорник. Дальнейший разговор ожидался менее приятным, но Рюдзаки был убежден на восемьдесят пять процентов - закончится он также продуктивно, как и предыдущий. Следующим на очереди был Мацуда. Тот, кого L больше всех недолюбливал, но по иронии, он был одним из самых преданных расследованию людей. Поэтому детектив решил провернуть ту же самую уловку - взыграть на чувстве долга. - Это Мацуда, слушаю вас, - Рюдзаки насупился беспечности полицейского, от которой он успел порядком отвыкнуть. Так легко взять трубку, назвать собственное имя, не имея представления о том, кто является звонящим - на такую сказочную наивность был способен только Мацуда. - Добрый день, Мацуда. Ты сейчас один или находишься в отделе? - второй полицейский встретил L еще большим замешательством. - Рюдзаки?… - Попрошу тебя не произносить мое имя вслух, если вокруг тебя сейчас есть люди. Повторюсь - ты сейчас в отделе? - брюнет всеми силами подавил раздраженный нотки в голосе. - Я… Да, я в отделе, - говорил Мацуда растерянно, в каждом его слове читался конфуз. - Постарайся уйти в более уединенное место и говори на полтона тише, - Рюдзаки услышал в трубке странный шум, который он опознал как торопливые шаги Мацуды. На секунду брюнет закономерно удивился - кажется, полицейский долго обид не держит. - Теперь могу говорить. Слушаю, - сконфуженность мужчины сменилась нетерпением. - Отлично. Во-первых, надеюсь на твой ответ не повлияют наши не слишком теплые взаимоотношения, потому что вопрос, по которому я к тебе обращаюсь, так или иначе связан с расследованием по делу Киры, - и снова ожидаемая от Мацуды реакция - он нервно вздохнул и с еще большим вниманием внимал словам L. - Предупрежу заранее - все подробности я могу изложить только лично в штабе. Моя просьба заключается лишь в том, чтобы ты через двое суток приехал сюда, чтобы я мог посвятить тебя в детали. И надеюсь, что тебе понятен тот факт, что об этом ни в каком виде нельзя рапортовать начальству или обсуждать это с кем-либо из полицейских. Я полагаю, это ясно? - Да, да, разумеется. Я приеду, обязательно приеду! - детектив удивился неожиданно вспыхнувшему энтузиазму мужчины, но своего отношения к ситуации не выказал - продолжил говорить вкрадчиво и спокойно. - Замечательно. Жду тебя через два дня. До встречи, - второй телефон постигла та же участь. К третьему разговору Рюдзаки нужно было немного морально подготовиться. С последнего контакта с Айдзавой прошел достаточно большой период времени, однако в непоколебимости мужчины юноша ни минуты не сомневался. Наиболее вероятно, что с ним будет больше проблем, чем с остальными тремя - слишком уж Айдзава был вспыльчивой и темпераментной натурой. Однако и детектив был не из робкого десятка - он уже знал, куда нужно давить, чтобы ответ полицейского был в его пользу. - Слушаю. Кто говорит? - с ноткой недоверия в голосе произнес полицейский. - Господин Айдзава, это L. Вы можете сейчас говорить? - детектив в красках представил, как его собеседник сейчас грозно хмурится и крутит в голове адресованную в сторону L колкость. - Я сейчас с семьей. Чего тебе? - своего отношения, как и полагал Рюдзаки, Айдзава скрывать даже не пытался. - Господин Айдзава, попрошу вас, чтобы этот разговор остался между нами. Я прекрасно осознаю, что, учитывая произошедший инцидент… - Инцидент?! Ты смеешь называть смерть шефа Ягами инцидентом?! - к обрушившейся на детектива атаке он был готов как никогда. Однако, хоть L и не понимал, почему Айдзава придал такое огромное значения поступку юноши, который в глазах L был лишь базовой, необходимой мерой предосторожности, Рюдзаки попытался изобразить смирение. - Пожалуйста, будьте благоразумны и дослушайте меня до конца. Как только я донесу до вас информацию, вы уже решите, как к ней относиться. Договорились? - юноша продолжал говорить в крайне снисходительной манере. - Ну уж нет! Мне даже слушать тебя омерзительно после того, что ты сделал! И работать с тобой, я как не собирался, так и не планирую! - возгласы полицейского детектив переносил стоически. Молча принял порцию выплеснутого на него яда и заговорил абсолютно таким же размеренным тоном. - У вас есть основания, и я их уважаю. Но не кажется ли вам, что в ситуации, где вопрос касается человеческих жизней, долг полицейского должен быть превыше внутренних распрей? - L перестал идти на попятную и пошел в контратаку. Хоть и был риск, что на манипуляцию не лишенный проницательности Айдзава не поведется, проба была не лишней. - Какое лицемерие... Жизнь шефа тоже была ценна, однако тебе это не помешало поступить как крысе, и вколотить последний гвоздь в его гроб! И будь уверен, я никогда не смирюсь с этим фактом! - Вы можете с ним не мириться, я здесь не для того, чтобы менять вашу позицию. Причина, по которой я вас тревожу - просьба оказать мне помощь в окончании расследования по делу Киры. Я на заключительном этапе, и все, что мне требуется - подстраховка со стороны людей, в чьем профессионализме я не сомневался и кто осведомлен о деталях расследования и личности L, - детектив подобно домушнику, старался подобрать нужный ключ к неприступному Айдзаве. - Ты ведь передал рапорт в японскую полицию, ищи себе шестерок там! Я в твоих играх участвовать не намерен! - на одной ноте провопил мужчина. - Моего доверия заслужили немногие. Я бы с удовольствием посвятил вас в детали, однако это осуществимо только при личной встрече. Я дам вам двое суток, чтобы вы подумали над моим предложением. На кону сейчас стоит намного больше, чем моя жизнь. Сможете ли вы спать спокойно, зная, что в любой момент может появиться еще один Кира? - попытка проявить искренность - не более, чем пыль в глаза. Однако, попытка успешная. На некоторое время по ту сторону трубки воцарилось молчание. Рюдзаки мысленно начал отсчет от десяти - если он не успеет дойти до нуля - не важно какой ответ даст Айдзава - он приедет. Слишком уж совестливым был полицейский. Когда господин Сюити подал голос вновь, брюнет остановился на единице. Звучал он уже менее решительно, но свою пассивную агрессию усмирить не мог, как бы не пытался. - Не в твоем случае говорить о каком-то "долге полицейского", Рюдзаки, - детектив сразу почувствовал, что фраза звучала несколько обиженно. - Мы с вами во многом выполняем одно дело, просто разными методами. В любом случае - я не в праве заставить вас идти мне на уступки. Прошу вас только об одном - хорошо подумайте над моим предложением. Каким бы ни был ваш ответ, Ватари пришлет вам нужный адрес. Надеюсь на ваше содействие, господин Айдзава, - Рюдзаки решил закончить разговор первым. Небольшие сомнения касаемо решения полицейского еще присутствовали, однако шанс успеха по предварительным подсчетам был семьдесят пять к двадцати пяти. Не теряя времени, L педантично переломал сим-карту и избавился от мобильного. Вероятность успеха последнего разговора было просчитать сложнее. С Идэ Рюдзаки фактически не имел дел ранее - они так и не встретились, потому что полицейский ответного доверия к детективу не выказал. И в этом юноша нашел определенный плюс - стало быть, Хидеки Идэ был человеком осмотрительным, не таким наивным и доверчивым, как тот же Мацуда, а значит, если L правильно разыграет карты, все пройдет как нельзя лучше. На звонок мужчина ответил почти моментально, и брюнет немного впечатлился столь высокой степени ответственности полицейского. - Кто это? - спокойный, чуть усталый голос коснулся его слуха. - Приветствую, шеф отдела специальных операций Хидеки Идэ. Это L, - напряжение полицейского моментально стало практически осязаемым. - Господин Идэ, вы сейчас на рабочем месте? Можете говорить? - Я в кабинете. Сейчас могу, - Хидеки сразу заговорил тише. - Замечательно. В таком случае, перейду непосредственно к делу - нам с вами еще не удалось поработать лично, однако мое предложение заключается в том, чтобы это исправить. Я оценил вашу доскональность и грамотный подход, поэтому буду благодарен, если вы проявите ко мне лояльность, - начал Рюдзаки очень плавно, чтобы не спугнуть мужчину своей прямотой. - Вы настаиваете на личной встрече? По какому вопросу? - Полиция закрыла дело Киры, однако на данный момент оно продолжается, и находится на финальном этапе. Вы, как новый шеф отдела спецопераций, могли бы оказать хорошую помощь в его завершении. Это все, чем я могу поделиться на данном этапе. - Ясно... Что от меня требуется? Только мое присутствие? - с толикой недоверия спросил мужчина. - Детали я могу объяснить только при личной встрече. Базовая мера предостережения, - парировал L. - Я понял. Буду честен, в данной перспективе я все еще не уверен. Если меня постигнет та же участь, что госпожу Аманогаву... - Участь? - Рюдзаки совершенно не понял, о какой участи рассуждал Идэ. - Вы не в курсе? В полиции появилась информация, что она недавно... Скончалась, - сказанное вызвало в детективе диссонанс, но только на мгновение. Теперь стало совершенно очевидно - новость о смерти Хичиго кто-то фальсифицировал, а тот факт, что Рюдзаки вычистил из баз все ее данные, только утвердило эту позицию. - Вот как? Мне было бы любопытно узнать подробности, если вы дадите мне положительный ответ. Это не тема для телефонного разговора. - Резонно. В любом случае, у меня есть время подумать над вашим предложением? - Само собой. Ватари пришлет вам адрес и у вас будет двое суток на принятие решения. Рассчитываю на вас. До свидания, - вновь повторенный уже троекратно ритуал - сломанная сим-карта и выброшенный телефон. Некоторое время Рюдзаки провел полностью неподвижно, сверля поверхность стола пустым взглядом и напряженно сжимая колени пальцами. В японской полиции появилась информация, что Хичиго мертва. Однако это не было делом рук L. Да, он скрыл абсолютно все данные, вычистил всю информацию, заменив ее подделками так, что теперь та, кого знали как Хичиго Аманогава - это Хико Миядзаки. Но даже это имя упоминалось в крайне ограниченном количестве источников. Имя того, кто гипотетически мог это сделать, Рюдзаки уже знал. Но не причины. На этапе зачистки эта идея возникала и в голове L, однако он посчитал ее чересчур радикальной, и не ошибся. Возможно, не будь этой информации у полицейского руководства, и Идэ согласился бы без лишних промедлений, а теперь ситуация разворачивалась так, что чужая фальсификация сработала детективу не на пользу. Юноша постарался найти в этом несомненные плюсы - по крайней мере, если еще остались какие-то "хвосты", при происходящей утечке данных из полиции они вероятнее всего больше не будут проявлять активных действий. Но и разобраться с ними по справедливости теперь будет задачей более сложной, поскольку все пешки разбредутся по своим углам. Пока L удалось вычислить только нескольких. Того, кто напал на Хичиго на мероприятии, и того, кто устроил подрыв ее машины. Он все это время не выпускал их из виду, держал их на карандаше, чтобы в назначенный день отправить негодяев туда, куда им самое место. Но, вероятнее всего, приспешников у Мерфи было значительно больше. Вернувшись из раздумий в реальность, Рюдзаки включил компьютер, и сперва продиктовал старику его задачу - отослать адрес штаб-квартиры Айдзаве и Идэ. Оставшееся время он планировал посвятить Бруно - юноша предчувствовал, что бандит находится на волоске от срыва. Дело оставалось за малым - надавить на нужные точки, потянуть за нужные ниточки, и от главы небезызвестной банды Мара Сальватруча останется только мокрое место.***
Безделье в компании Амане не приносило абсолютно никакого успокоения. Рациональная часть сознания понимала - он сейчас здесь, буквально на пару этажей ниже, в безопасности, сытый, даже поспал, что для него редкость, однако душу продолжала терзать тоска и страх. Миса лениво растянулась на диване, свесив голову с краешка и болтая ногами. Казалось, что ее настроение вообще невозможно испортить - перманентно оптимистичная, шумная и болтливая, блондинка всеми силами старалась поднять Хичиго настроение. - Хико! Ну чего ты дуешься? Миса-Миса сказала что-то, что обидело Хико? - взглянув на подругу щенячьими глазами, прощебетала девушка. Рассказать обо всем Хичиго не могла, хоть и поделиться с кем-то наболевшим хотелось безмерно. Но стоило желанию открыть рот появиться, как Аманогава мысленно била себя по лицу. Миса, бесспорно стала для нее верным спутником, хорошей и даже полюбившейся подругой, к которой Хичиго понемногу привязалась, но девушка прекрасно знала - рассказывать о своих проблемах человеку, который без зазрения совести разобрался с восьмью людьми, включая невинных, это чрезвычайный риск. Пускай сейчас Амане безвредна, пусть сейчас она не обидит и мухи, но на крайности она более чем способна. - Все в порядке, просто сегодня приснился дурной сон, - только и смогла сказать Хичиго, выдавливая из себя улыбку. - Хико снятся плохие сны? У нее произошло что-то нехорошее? - своей прозорливостью Миса иногда пугала. Да настолько, что Аманогава иногда начинала думать - а кто тут вообще кого дурит? Уж не ее ли блондинка так мастерски обманывает, кося под невинную дурочку? - Не бери в голову, сложности на работе, только и всего, - на секунду ее кольнула совесть, ведь по существу, вся ее работа заключалась в том, чтобы заботиться об Амане и Рюдзаки. Иронично - работая в полиции, стресса словно было ощутимо меньше, чем сейчас, когда она целыми днями отдыхает и развлекается. - Если нужна помощь с работой, только скажи! Я со всем помогу! - рвения и уверенности блондинке было не занимать. - Миса, даже не думай. Ты же не хочешь влезть в неприятности? - с беззлобной ухмылкой ответила Аманогава. После этого Амане выпуталась из своей позы и прижалась к плечу подруги. - Если это ради Хико, то никакие неприятности мне не страшны! Ради тебя я готова на все! Даже умереть! - от сказанного Хичиго взяла оторопь. Еще больше жути нагнал тот факт, что за их спинами подобно статуе, стоит Рем и не ясно, что взбредет в голову самому Богу, который оберегает эту девушку днями напролет. - Миса! Что еще за шутки? Никаких смертей в мою смену! - "Я и так уже сыта ими по горло" продолжил внутренний голос. - Ты думаешь, что Миса врушка? Глупая Хико! - девушка грозно подбоченилась. - Миса не врушка. Но умереть за меня я ей не позволю. Запомнила? - Амане моментально перестала дуться, словно только этих слов она и ждала. Умереть во благо другого. От одной только мысли об этом Аманогаву пробирал мороз по коже. Не потому, что это звучало романтично, жертвенно, как пишут в книжках, а потому, что это дикое, нескончаемое страдание для того, кто остался в живых. Она уже знала каково это - Исида был ярким тому примером. Он жертвовал собой ради нее и при жизни, и умер за нее. В этом девушка была уверена. Стоило вспомнить первые дни после известия о его смерти, как в считанные секунды на глазах образовывалась линза слез. Слез, которые не вернут его. Не заставят его сердце вновь гулко забиться, не заставят его легкие снова наполниться кислородом. Они не вернут того, чье имя Хичиго не забудет даже на смертном одре. Воображение вдруг начало рисовать новые пробирающие до костей портреты - безжизненное тело Рюдзаки. Такого же мертвенно бледного, с ледяными руками, и без намека на сердцебиение. Похожим теперь еще больше на фарфоровую куклу с вставными акриловыми глазками, искусственными ресничками и спокойным, умиротворенным лицом, любовно расписанным мастером-кукольником. Аманогава едва сдержала в себе охватившую панику. Кое-как встала с дивана, убеждая Мису, что ей просто нужно в уборную, и заперлась там. На несколько минут она застыла на месте. Уперевшись руками в раковину, с замыленными от слез глазами. Невероятно страшно. Настолько, что хочется рвать на себе волосы. В горле стоит болезненный ком, из-за которого невозможно сглотнуть слюну. Грудная клетка трещит по швам, словно боль самая настоящая, физическая. Будто кто-то методично и по-садистски пытается вскрыть ее ломом. Все конечности трясутся, как разболтанные кукольные шарниры, едва удерживают тело от падения и болезненного удара о холодный кафель. Аманогаве захотелось моментально рвануть к нему. Пусть злится, пусть ворчит и ругается, пусть хоть накричит - только бы вытрясти этот поганый страх из своей головы. Только бы проснуться от этого кошмара, который начался еще ночью. Но она не могла. Застыла, аккумулируя силы ради того, чтобы просто стоять на месте.***
Мерфи в этот раз был еще менее сговорчивым. За несколько часов прерывистых попыток L выйти с ним на контакт, детектива послали по его подсчетам около сорока раз, пятью разными фразами. Но это слабый, практически бессильный акт протеста не расстроил юношу ни чуть. Значило это, что у бандита больше нет сил пререкаться, нет сил строить из себя непобедимость, а всю спесь Рюдзаки из него вытряхнул. Рано или поздно Мерфи придет к смирению, развалится перед L на составные части, а он уже выгребет из них только самое необходимое. Детектив пришел в апартаменты к Хичиго глубокой ночью, но ее там не нашел. Пройдясь вдоль пустых комнат, он остановился, взвешивая, стоит ли оставить девушку в покое, или разбудить и утащить подальше от Мисы и бога смерти. Оставлять Аманогаву без контроля и присмотра, так еще и с преступницей под одной крышей не хотелось. Усугблял ситуацию тот факт, что за работой детектив провел целый день. День из недели, которую он обещал посвятить одной только Хичиго. Находиться в должниках юноше не приносило никакого удовольствия, поэтому, развеяв лишние сомнения, он уверенно направился к Амане. Хичиго с Мисой он застал в зале, спящими практически в обнимку, что сразу вызвало в детективе прилив ревностных чувств. Делиться Рюдзаки не привык, и откровенно ненавидел. И это маленькое, незначительное поползновение в сторону той, кого он считал целиком и полностью своей, юноша расценил как угрозу, попытку отобрать то, что принадлежит ему по праву. Не долго думая, Рюдзаки выпутал Хичиго из загребущих рук Мисы, сгреб в охапку и понес на свой этаж. И хоть он пытался не издавать лишнего шума, чтобы не сбить ее чуткий сон, на полпути на нужный этаж Аманогава проснулась. Сонно разлепила глаза, щурясь от света люминесцентных ламп холла, и неловко заворочалась в чужих руках. - Отпусти… Я могу дойти и сама, - пролепетала девушка, пытаясь спустить ноги на пол, на что брюнет лишь сжал ее сильнее. - Это исключено, - коротко отрезал он. Своенравная натура Хичиго хотела возмутиться, но стресс настолько измотал ее мозг и тело, что она лишь насупилась, покорно успокоившись в мужских руках. Когда молодые люди оказались на нужном этаже, Рюдзаки, не говоря ни слова, прошагал до спальни и уложил девушку на чистую постель. Своего чуть более скверного чем обычно настроения замаскировать он и не пытался. Слишком уж противился он перспективе того, чтобы Хичиго засыпала с кем-то еще. - Что за недовольные взгляды? - устало произнесла девушка, ныряя под одеяло. - Почему ты легла спать с Амане? - Было жутко спать одной. В этом есть какая-то проблема? - Аманогава взглянула на детектива вопросительно, не понимая, почему он сам не ложится следом. - Ты могла пойти спать к себе и просто дождаться меня, - брюнет продолжил наседать. В этот момент Хичиго почувствовала, что понемногу начинает закипать. Любовь к свободе все-таки взяла верх. - Что еще за сцены ревности? Откуда мне было знать, когда ты вообще освободишься? Я и так ни черта не знаю, ни о том, чем ты вообще занимаешься, ни о том, что ты там упорно от меня скрываешь, - от сна не осталось и следа. Наболевшее начало постепенно просачиваться, детектив невооруженным глазом видел это и в тоне, и в словах, и даже в языке ее тела. - У нас с тобой был вполне ясный уговор. Как только неделя закончится, я снова смогу говорить о ходе дела. Не нужно устраивать скандал из-за того, на что ты добровольно согласилась, - Рюдзаки был чертовски прав, и от этого разозлил ее еще больше. - Ровно так же, это не повод ревновать меня ко всему, что движется, если тебя сегодня не было со мной почти весь день. И напомню, ты сам попросил меня провести с Мисой как можно больше времени, - этого юноша не учел. Однако внутреннего эгоиста этот ответ не успокоил. - Попрошу прямо - пусть подобное не повторяется. В противном случае, ничего не мешает мне отстранить тебя от этой задачи и поставить на твою роль Ватари, - Аманогава возмутилась не на шутку. Опять Лоулайт ведет себя как дракон, охраняющий принцессу в башне от любого, кто посмеет к ней приблизиться. К таким его капризам девушке было привыкнуть куда сложнее, чем, например, к его нежеланию самостоятельно одеваться. - Эгоистичный зануда, - злобно прошипела Хичиго, демонстративно отвернувшись от Рюдзаки, и накрывшись одеялом практически с головой. Этот акт протеста он проигнорировал, посчитав это своего рода согласием с его правилами игры. Вместо этого, не заботясь о том, чтобы стянуть с себя одежду, лег и свернулся клубком, не выпуская глухонемую спину обиженной Хичиго из виду. Воцарилось гробовое молчание, наполненное лишь тихими вздохами одного своенравного ревнивого детектива и свободолюбивой уязвленной девушки. Мириться с правилами друг друга не хотел ни один, ровно как и спорить. На короткое мгновение Аманогава решила, что парень уже уснул, отчего досада усилилась в разы. Однако ненадолго - оглушающую тишину разрушили послышавшиеся шевеления, после чего девичье тело опутали чужие руки и ноги. Лоулайт практически по-хозяйски сцепил длинные руки вокруг ее талии, и потянув на себя, с обеих сторон прижал ее согнутыми коленями, отчего был похож на рюкзачок за ее спиной. - Отпусти, - недовольно буркнула Хичиго. - Нет, - тихо бросил тот. Сперва действие детектива вызвало еще один, совсем крошечный прилив злобы, однако, в голове вдруг снова вспыхнул нахлынувший ранее образ его мертвого тела. От картины перед глазами девушку неприятно передернуло, отчего хватка вокруг ее тела стала словно жестче, увереннее и теснее. Тепло юношеского тела понемногу топило образовавшийся на душе лед. Хоть Хичиго и знала, что это однозначно не было жестом примирения, потому что такой человек как Рюдзаки едва ли захочет пойти на уступки, но почему-то стало спокойнее. И с каждой минутой это спокойствие только закреплялось - чужие ноги крепко, но безболезненно сжимались на ее бедрах, спрятанные в длинных рукавах руки спокойно держали ее плотно к мужскому торсу. Шаткий мир на душе наконец восстановился. Вместо обиды и раздражения - утешение, от того, что эти руки все такие же теплые, дыхание в затылок устойчивое, а пульс можно почувствовать, стоит только накрыть его руку своей. Он жив. Он не кукла, не манекен. Его закрытые глаза не пустые и пластиковые, а живые и спокойные. Руки теплые, почти горячие. Значит все в порядке. Значит нечего опасаться. Значит сейчас безопасно.