Марья

      —Мэри, просыпайся, а то опять придёт мисс Флэч и будет бить тебя, – это был ясный и милый голосок маленькой девочки.       Открыв глаза и привстав, я первым делом рассмотрела её. Белокурые волосы были заплетены в две редкие косички. Лицо круглое и доброе, а глаза голубые как озерцо. Во всех ее чертах прослеживалась доброта и невинность. Одета она была в серенькое платье, по виду которого можно было бы дать ему минимум десяток лет постоянной носки.       Я ещё совсем не поняла, где нахожусь. Сырая и холодная комната. А в ней около 20 кроватей, а между ними не было ничего. Даже тумбочки для личных вещей. Да и кровати были расположены друг к другу так близко, что, к примеру, взрослому человеку было бы очень проблематично пройти через них. Стены были выкрашены, но так давно, что сейчас сложно понять даже какой это был цвет. Кровати старые и ужасно твердые. Каждая представляла из себя деревянный щит и тонкий матрас на нем. Постельное белье все было в каких-то подтёках. И то тут, то там встречалась плесень. У самой дальней стены стоял один большой шкаф. Открыв его, я увидела штук 20 вешалок, на которых висела видимо вся одежда здешних обитательниц. На каждой было написано имя и фамилия. Я отыскала свою. К огромному счастью, обряд даже не изменил моего имени. Только имя было на английский манер – Мэри Дарлинг.       Внимательно рассматриваю одежду. Два платьица – серое и чёрное. Чёрное выглядело поаккуратнее, поэтому, видимо, считалось праздничным. Серое же в своей прошлой жизни я бы побрезговала надеть. Так же был какой-то плащик. Видимо на случай лёгкого ветра. Но от какого-то минимального холода он явно не спасет. Да уж, но выбора нет, надеваю это серое уродство. Судя по всему, я нахожусь в приюте, в Англии. Интересно в каком году.       С трудом собираю свои буйные черные волосы в косу. Выгляжу не очень. Очевидно меня тут плохо кормили. И это мне уже очень и очень не нравится. С девочкой, которая меня разбудила, идём на завтрак. В голове всплывает имя – Амина. Видимо это её имя. По сравнению с другими лицами детей, она кажется ангелочком. Все мрачные и злые. И сама обстановка как серое платье что на мне – старая, серая и убогая. Приходим в столовую. Сажусь рядом с Аминой. Перед глазами какое-то варево, напоминающее клей ПВА, и стакан воды. Смотрю на других детей – может быть это какая-то ошибка? Но нет, они накидываются на это так, будто бы это что-то аппетитное. Пробую на вкус – горло сжимается в рвотном порыве, с трудом проглатываю, ибо даже не вижу салфетки, куда бы это можно было сплюнуть. Гадости хуже в моем рту не было. Ограничусь на сегодня водой.       Пью воду из отвратительного мутного стакана и оглядываюсь по сторонам. Вижу за отдельным столом несколько взрослых. Одна женщина, которая одета лучше всех, оказалась директором приюта – миссис Коул. Три другие молодые девушки – воспитательницы, самой старшей из них не больше 19 лет. Так же 120 детей разных возрастов. Быстро прохожусь взглядом по детям и подросткам. И внезапно останавливаюсь на одном известном мне лице. Боже, нет! Пожалуйста! За что?! Что я такого сделала, чтобы заслужить это?! Что?! Я же бежала от него! Почему я вновь оказываюсь в его власти?! По лицу пробегают слёзы, и я не могу себя контролировать, начинаю биться в истерике.       —Мэри, что с тобой? Что случилось, Мэри? – встревоженно говорит Амина. Но я не реагирую, лишь смотрю в одну точку, на него.       Привлекаю все больше внимания. Слышу шепот, обсуждающий меня. И тут происходит ужасное – он смотрит прямо на меня, мне в глаза. Я каменею от страха. Ко мне подходят воспитательницы и сама миссис Коул.       —Что это с ней? – сказал директор, обращаясь к той самой мисс Флэч, про которую упоминала Амина.       —Наверное какой-то нервный припадок. Этот ужасный ленивый ребенок всегда доставляет проблемы, –ответил ужасный сварливый голос. – Я считаю что этого ребенка стоит отправить в лечебницу для душевно больных.       —Мало ли что вы думаете, мисс Флэч, за лечебницу для душевно больных нужно платить. А денег у приюта с каждым месяцем все меньше и меньше. Она же не буйная? – у этой голос ещё более ужасный.       Её собеседница сначала, будто бы раздумывая, промолчала. Затем на ее лице появилась досада. Очевидно она меня ненавидела и очень хотела избавиться от меня. Но сделать ничего не могла. Поэтому ответила:       —Прецедентов пока не было.       И после ее ответа все сели по своим местам, будто бы и ничего не было. Я начала потихоньку отходить. Потом и прекратился обсуждающий шепот. Но черные глаза за мной в то утро ещё долгое время следили. И от этого становилось жутко. Я просто зря привлекла его внимание.