Окрась небо цветами радуги, и мы насладимся ей вместе.

      — Мама говорит, это плохие слова. — осторожно говорит девчушка, а потом улыбается: — но мы ей не скажем. — а потом пальчик к губам подносит, будто это действительно секрет.       — А ты поедешь с нами? Мама сказала, что автобус будет вечером, но тебя же из больницы не отпустят до вечера, значит и мы не должны ехать, да?       — А кто сказал, что я не могу сбежать? — он от девчушки отстраняется, а на лице привычная ухмылка.       Он полностью от неё отходит и просит её подождать в палате и никуда не уходить, а сам выходит. Подходит к стойке и о чем-то разговаривает с медсестрой. Та ругается, но вещи отдает. Он переодевается в процедурной, ибо при дочери как-то не комильфо, и возвращается к ней. Похоже то, что рубашка испорчена, как и жилетка его не особо волнует.       — А знаешь что? Может нам выкрасть маму? — он снова к ней подходит и на корточки садится перед девочкой и её руки в свои берет. — Только ей мы этого не скажем, хорошо?       Девочка в ладоши хлопает радостно.       — Прямо как в фильмах да? — та по незрелости своей искренне радуется, ведь всю жизнь о папе мечтала, а когда у него фантазия такая хорошая до игр, так вообще чудесно.       — Только сначала нам нужно убежать. Представляешь как она удивится, что нас в больнице нету?       Удивится? Да она в ужас придет, когда вернется. Пакет из рук выронит, будет перерывать всю палату в поисках этих двоих. Так и происходит.       — Вы не видели розоволосого мужчину и девочку-альбиноса?       — Этих то? Уходили через черный ход минут десять назад, злобно посмеиваясь.       — И вы просто позволили им уйти? — девушка взрывается от злости, бежит по их следам, но оказавшись на улице не понимает даже в какую сторону бежать.       Проходит совсем немного времени. Мику кто-то хватает и вырубает. Санзу её на руки берет и в машину сажает. Еще через некоторое время, прибыв в аэропорт, он отмазывается от борт-проводника уже в самолете, что мол его жене дурно стало, и что она как поспит ей станет лучше. Усаживает ее на сое место.       Сидя в кресле, Санзу сначала на радующую дочь смотрит, а после и на возлюбленную, что себе на колени посадил, будто та ребенок маленький. Он ее к себе прижимает, по голове поглаживая, перебирает аккуратно её волосы пальцами.       — Соня, все проспишь так… — говорит он тихо Мике на ушко и нежно в щеку целует. Она глаза медленно открывает.       — Я убью тебя… — шепчет девушка, — в этот раз сама лично, — и прикрывает обратно. Полежав так немного, нехотя Мику приподнимается и на младшую смотрит.       — Заговорщики… ну и как это понимать?       — Мам… ты не хотела папу с собой брать, да? Но без папы же плохо. Ты сама плачешь постоянно. Давай не будем его прогонять? Мам, пожалуйста.       Ну и как тут откажешь, когда на тебя два топаза смотрят? Мика выдыхает шумно, а потом на Харучие взгляд переводит.       — Давай не будем, — соглашается та. Поздно уже, раньше надо было прогонять. И сама понимает, что без него никак.       Харучиё довольный, словно кот, улыбается и из кармана коробочку достает, а после и девушке в руку кладет ту.       — Правильно, без папы ведь так плохо, — наигранно он говорит и уже сам жалостливыми глазками на Мику смотрит, прижимая крепче к себе, и ей на грудь голову кладет.       — Я думал сума сойду… — говорит он уже тихо, что бы услышала лишь она, а волосы прикрывают лицо.       — Что это? — девушка в руках коробочку крутит.       — Я её открою и в меня что-нибудь прилетит да? Я опять отключусь, а ты потом ещё куда-нибудь меня притащишь? — она к нему полностью поворачивается, не рискуя открыть.       Он ворчит и слезы счастья вытирает, а после её нервно открывает и, ворча что-то, кольцо ей втюхивает, при том не абы какое, а обручальное.       — А ты всегда умеешь портить такие моменты? — он глаза чуть сужает и на неё взгляд переводит. Мику отпускает и руки на груди скрещивает в знак того, что мол обиделся.       — А не пробовал нормально сказать хоть раз, а не так будто пытаешься меня убить, — как бы между прочим говорит девушка шёпотом, потому что замечает, что дочь уснула, сжимая плюшевого медведя. Очевидно, выклянчила у Харучие. Мика кольцо на палец цепляет и чуть выставляет руку вперёд, как бы оценивая.       — Надо же… Даже моего размера!       — Наверное, потому что оно тебе и предназначалось? — вновь он ворчит, но после улыбается и, обняв девушку, к губам её припадает, нежно целуя.       — Больше не сбежишь… — полу шепотом говорит он.       — Даже не надейся, — шепчет она ему в губы, прежде чем они сливаются в поцелуе.       «Не в этот раз, больше нет. Я никогда не отпущу твоей руки, Акаши… никогда!»