Вырезки из жизни

Сквозь открытые арки в кабинет проникал лунный свет и свежий воздух. Оранжевый свет от магических сфер и обычных свечей придавал чертам комнаты особую мягкость. Ночью кабинет Архимага, расположенный на самом высоком этаже, приобретал какую-то особенно теплую атмосферу. На жердочке мирно чистил перья Феникс, прилетевший с охоты совсем недавно.    Лорент стоял посреди комнаты на ковре, подаренном, кажется, одним из торговцев Подземного города. Наигрывая на скрипке неизвестную даже ему самому мелодию, Архимаг пустым и усталым взглядом, не соответствующим человеку, которого знают практически все, смотрел куда-то вдаль.     Ситуация нагнеталась. Его внезапные и неконтролируемые смены ментальной личности из-за перепадов эмоций были крайне неудобны. Сейчас Архимаг уступил место намеренно. Крайне сложный процесс, учитывая, сколько он уже не выходил на передний план лично. Веселость и безмятежность сменились усталостью и обреченностью. Честно говоря, Лорент не хотел видеть, как он выглядит со стороны. Взгляды…    Сколько себя помнил, Лорент всегда пытался. Просто пытался. Пытался не утонуть в себе и своих эмоциях, пытался давить их, пытался делать что-то для других, хотя бы для них, если сам себе он был неинтересен.    Мелодия как-то резко надломилось, а сам Маг начал уход в свои воспоминания.    «Но… что изменит? Изменится?   И иллюзии пали, и клоуны больше не нужны. Декорации сорваны, маэстро получает овации, куклы сломанными кучами валяются в тени.   И выбор, какой у этих кукол есть выбор? Какой у тебя есть выбор?»   Маленький мальчик из далекого прошлого мало понимал значение строчек из этих книг. Не понимал, как у человека не может быть выбора. Хотя не имел его сам, сидя в темной комнате и читая книги под тусклым светом единственной свечи.    Хотя все мы знаем, что выбор есть всегда. Только мы не всегда готовы к последствиям этого выбора. Лорент был рожден в семье рода аристократов Фасье, известных своими белыми волосами, голубыми глазами и жесткостью, если не жестокостью характера. Лорент родился ночью, через десять минут после своего брата близнеца. Магические способности, проявившиеся в ребенке достаточно быстро учитывая потенциал и карие глаза на пару с необычно спокойным характером — всего этого было достаточно для того, чтобы Лорент стал изгоем семьи, в которой веками ненавидели магов.    Манеры. Это неправильно, Лорент. Ты разочаровываешь, Лорент. Ты никто. Заткнись и делай то, что от тебя требуется. Проваливай. Сиди здесь. Ох, мы забыли о тебе.    Язвительная ухмылка. Гораздо злее, чем когда-либо получалась у него. И забавные слова, которые ему вбивали в голову с детства. Успешно, он до сих пор так считает.     — Ты ошибка, Лорент. Ты не знал? Дефект, ошибка в системе, а знаешь, что делают с ошибками?  Ошибкаошибкаошибкаошибка   Что-то разлетелось на осколки с громким звоном. Но звон затих через секунды. Остались только осколки и тишина.    Семья….    Попробуйте объяснить ребенку, что его семья считает его отклонением, которое нужно прирезать на алтаре во славу роду. Не сможете? Лорент вот смог. Сам себе объяснил, а они говорили, что он ничего не понимает. Наивные. И он тоже.    Когда ты с детства не такой активный, не такой нормальный, просто не такой… сложно не думать о странных вещах в одиночестве. Почему его хвалят, а не Лорента? Почему его кормят, пока Лорент сидит в подвале, наказанный за внезапно засветившиеся будто бы изнутри глаза? Почему он живет в самой холодной части дома рядом с комнатами слуг, а они нет?   Почему? Почему? Почему?   Феникс хлопнул крыльями, обеспокоено глядя на не реагирующего на него хозяина.    Единственные друзья и учителя Лорента из прошлого — книги. Он понимал, что такое человек не потому, что ему объясняли, а потому, что его научила читать его первая нянька. Единственный человек, что относился к нему с теплом. Её сняли с должности и вышвырнули из дома. Единственный человек, который относился к нему с теплотой в том доме потерял работу из-за него. У Лорента остались только книги, поэтому он читал, пытаясь понять, что нужно делать, чтобы твоя семья тобой гордилась. Ничего не работало. С каждой попыткой надежда Лорента угасала, как и он сам. Откуда ребенку знать, что закореневшая вековая ненависть была сильнее всего того, что он пытался сделать. Любишь, ценишь настолько, что готов умереть. А от тебя и нужно только последнее. Хотел семью? Получи и распишись. Вот только не все члены семьи радостно обедают за накрытым столом, а после сидят у камина. Не все получают подарки и радостно верещат над ними. Не все чувствуют тепло и поддержку. Далеко не все.   Лорент понял, что членом семьи он не был. Понял, в конце концов это произошло. Для этого пришлось выплакать всё, что было в его детском организме, пережить падение с уровня надежды в лучшее, но всё же придти к пониманию своего положения. Он так, всего лишь уродливое приложение, похожее и до рези в глазах отличающееся от остальных. Белые волосы, как и у всех. Карие, самые обычные глаза — не голубые. Магические способности, которых не должно быть, и за которые в его семье резали на алтаре как жертвенных овец. Лорент был не первым таким неправильным. Дефектным. Честно говоря, можно долго перечислять, почему именно он не был частью семьи. Зато брат был. Брат….   Они были как две капли воды похожи. Так похожи, что особых проблем осуществление задуманного, когда пришло время не доставило: поменяться цветами глаз с ним, скопировать его поведение, подстроить пару случаев, и на жертвенном камне вскрыли брюхо уже не тебе, а твоему любимому брату. Лорент узнал о выбранной семьей судьбе для себя за два месяца до. Благодаря случаю. Или стечению обстоятельств, если говорить точнее. После того, как он закончил помогать на кухне, Лорент направился в гостиную, чтобы забрать оттуда книгу. Подходя к двери он услышал голоса, затормозив перед дверью, прислушиваясь. Голоса родителей он слышал, хоть те и были приглушены. Приобретение острого слуха требовали… обстоятельства жизни. — Он всё же ребенок. Правильно ли это? — голос матери был горд и высок, как обычно, но Лорент с удивлением разобрал в нем нотки неуверенности. — Он спалил здание. Камень горел и плавился. Ты понимаешь, насколько он силен? — слова, произнесённые нечитаемым тоном отца, заставили Лорента застыть. Глаза расширились, внутри всё похолодело. — Лучше убить его сейчас, чем ждать нужного возраста и потом разбираться с взрослым магом огромного потенциала. Лорент отшатнулся от двери, попятился, после чего развернулся и тихо понесся прочь. Пробежав половину особняка, он влетел в свою маленькую комнату, находившуюся рядом с кухней. В таких жила прислуга, но никак не член главной части семьи. Скатившись по двери вниз он обхватил дрожавшее тело руками, широко распахнутыми глазами смотря в пустоту. По щекам медленно катились слёзы. Лорент не издал ни звука. С этого момента до него окончательно дошло, что для того, чтобы выжить, нужно работать несколько в другом направление. Не привлекая внимания. В родителях он, несмотря ни на что, не разочаровался: ребенку в целом сложно разочароваться в них. Особенно Лоренту. Но жить тоже хотелось, так что пришлось меньше попадаться на глаза, чтобы лишний раз не мельтешить перед глазами, ускоряя уже решенное, сдерживать магию тщательнее и включать всю свою фантазию, вспоминая прочитанные в огромном количестве книги и ища выход из ситуации. План созрел за две недели. Лорент приступил к подготовке заранее. Всё совпало крайне удачно для него. За две недели до произошедшего умер сенсор — мерзкий старик, что вечно высокомерно задирал нос из-за сильного и врожденного дара сенсорики. Ему повезло: в детстве его магия никак себя не проявляла. О том, что он маг, возможно и не узнали бы, если бы однажды во время практической работы по вычислению магов он не указал на нужного человека, сказав, что он чувствует в нем что-то странное. После долгих раздумий и экспериментов, родители того мала и прочие родственники коллективно решили приписать к специфическому проявлению магической сопротивляемости (хоть это было далеко не так) и Старик жил гораздо лучше остальных магов в доме. Дожил аж до девяносто девятого года своей самовлюбленной жизни. Лорент из настоящего с ехидным смешком думал, что месяц до своего столетия этот лебедь не дожил явно для него. Нового сенсора за две недели найти не успели: черт знает, где их ещё искать, этот сенсор был первым в семье. Было странно, что подобным не озаботились заранее. Взрослые даже не могли подумать о том, что маленький никому ненужный ребенок сможет провести их. Лоренту это играло на руку, так что он старался полностью копировать поведение брата первое время. К счастью, он наблюдал брата в течение жизни почти постоянно, так что это было не трудно. Через месяц, убедившись, что никто ничего не понял, он начал медленно менять характер в более спокойную сторону. Всё работало хорошо, а Лорент мысленно назвал себя умным ребенком. Можно же сказать так? План сработал без сбоев. Просто, да?    Вот и ему было просто после. Просто сидеть так, чтобы его не заметили за колонной в зале, и слушать вопли ужаса, а потом звук воткнувшегося в мясо ножа. Предназначенного тебе ножа. Именно тебе — не ему.    Лоренту было неплохо. Ему было плевать на чувство вины, описанное в книгах, но так и не пришедшее. Вообще плевать. Какая разница, что случилось с тем, кто тебя ненавидел, если тебе от этого только лучше? Лорент не понимал, в чем заключается ценность людской жизни, его этому не смогли научить даже книги. Да и в чем смысл лишних переживаний и трате эмоций? Его нет. Смысла. И Лорента тоже. Того Лорента, который не подстраивал смерть другого человека, словно матерый кукловод и манипулятор. Лорент мог и жил счастливо ровно два года, и ему было абсолютно плевать на то, кто для этого должен был сдохнуть, если говорить совсем честно. Лорент насмотрелся на крыс в сыром и холодном подвале, с него хватит, увольте.  Он впервые видел улыбки родителей в его сторону. Впервые отпраздновал День Рождения. Впервые сидел вместе с семьей в гостиной и слушал рассказы отца. Впервые услышал похвалу в свою сторону. Последнее было особенно важным. Лорент, если честно, до сих пор внутренне мурлычет, когда его хвалят. Лоренту хотелось выть от счастья. Он знал, что это всё принадлежит не ему. Осознавал, что так неправильно по меркам обычных людей. Но по меркам обычных людей подобное отношение к маленькому ребенку тоже было неправильным, так что ему было всё равно. Лорент хотел быть счастливым. Даже под чужим именем, забрав чужую жизнь себе. Ему было всё равно на это, пока он мог быть счастлив. Да и брат… Лорент, если честно, его не любил, даже ненавидел в какой-то степени. В прошлом. Имел полное право, контраст между отношением родителей и прочих к ним был слишком велик, чтобы не вызывать подобные чувства. Когда он занял его место, разница стала видна ещё больше. Лорент был счастлив и не жалел о своем выборе. Ни тогда, ни сейчас. Правильного выбора в реальности не существует - есть только сделанный выбор и его последствия. «Эльчин Сафарли»   Счастье прожило два года. С лишним месяцем, если точнее. А потом пришли они, и всё закончилось. Одно рабство сменилось на другое. Более изощрённое.  Лорент помнит, как его тащили в сторону выхода, он помнит окровавленные тела матери, отца и других членов семьи. Помнит полуразрушенный, некогда роскошный холл дома. Жуткие картины разрушившегося дома и крови отпечатались в сознание на всю жизнь. Лоренту хотелось умереть вместе со своей семьей. Опять боль. Как только он понял, что такое настоящая семья, у него её забрали. Пусть она и была фальшивой, но Лорент мог жить, игнорируя это. Он добился желанного отношения, но теперь это стало совершенно бесполезным, потому что его семьи больше не было. Тогда он понял, что чувствуют люди из книг, у которых забрали всё, чего они добились сами. А Лорент добился тех двух лет сам.   Что можно сделать с ребенком магом, закованным в сдерживающие магию наручники? Тоже самое, что и с обычным ребенком.    Всё, что угодно.    Наручники блокировали способность влиять на что-либо извне. Он выбросом снес тех людей, когда его ловили, так что его заковали в сдерживающие магию кандалы. Специально для детей магов. В самом организме магия была и до неё, если постараться, можно было дотянуться, легкие манипуляции по типу контроля температуры тела и заживления внутренних ран было доступно. Внешние же повреждения заживали сами: магия до них не дотягивала из-за блока. Насилие, боль, насилие, клетка. Человек, солнцем пришедший с надеждой и ушедший столь же быстро. Обещал, что поможет. Было больно. Морально и физически. Снова насилие, боль. Лорент в грязи, в цепях, в углу. В окружение таких же, как он. Одиннадцатилетних, ни на что неспособных детей. И потом опять круги насилия, боли, криков, приказов и команд, сливающихся в одно сплошное месиво. И шрамы. Шрамы…    Фейр.    Лорент автоматически перекатил выжженное в памяти имя на языке. Музыка стала более резкой.   Фееееейр.   Редкостная мразь, которой он принадлежал. Любитель помладше и помиловиднее. Пылал страстной любовью к рисованию. На коже. Особенным ножом. Шрамы…    Въевшиеся и ничем не вытравляемые шрамы. Ожоги на запястьях, шее, лодыжках. Раскаленные кандалы, сдерживающие магию, крайне забавная вещь. И шрамы после них свести нельзя. Жаль, что он уничтожил их всех. Жаль.   Ещё были узорчатые линии на плечах, спине, бедрах. Изощренная пытка, которую Хозяин очень любил. Неизвестно откуда взявшийся нож, что выжигал шрамы, которые было очень сложно свести. Лорент проверял, содранная до мяса кожа никак не менялась после заживления: шрамы всегда были на месте. Где только достал. Закрытая одежда стала его спутником на всю жизнь — постоянно поддерживать магическую маскировку было чревато.  Если раньше Лорент считал, что всё плохо, то после попадания в рабство он понял, что именно означает слово «плохо».   Играющий на скрипке Лорент даже был в какой-то мере благодарен за присутствие некого чувства вкуса. Благодарен, что это были узоры, а не просто неразборчивое месиво. Крайне изощренная благодарность. Внушенная. Чтобы не сильно расстраиваться. Если честно, Лорент даже к ним привык. Хоть и продолжал прятать изувеченное шрамами тело за одеждой с воротниками и длинными, скрывающими запястья рукавами. Они помогали не забывать на каком дне он был. Помогает не тонуть в чувстве вседозволенности и неприкасаемости. Говоря прямо, Лорент бы не стал избавляться от своих шрамов, если бы нашел способ. Они выгравированы у него в голове, Лоренту не нужно было видеть их, чтобы знать, где заканчивается один уродливый узор, и начинается другой. Лорент бы хотел ненавидеть их, но за тысячу с лишним лет он привык к ним. Шрамы стали его неотъемлемой частью, без них тело было слишком чистым. А Лорент таким не был. Принеси, подставься, молчи. Лишить человека воли можно достаточно быстро и просто. Если знаешь, что делать и куда бить, это только вопрос времени и внутренней силы жертвы. Дрессировка у работорговцев была на уровне. Лорент не сказал бы, что он вообще когда-либо был сильным человеком. И так потекшая крыша пошла трещинами и отваливающимися кусками. Возможно, благодаря этому он и не умер там. Он не уверен, что не превратился бы в мертвую куклу, как это случалось с остальными детьми. Если к подобному вообще можно было подготовить, то его семья справилась с этим. Жизнь была отвратительна. Грязь, аукционы, кандалы, боль. Он даже научился отстраняться в постели так, чтобы этого не было заметно. Пришлось научиться. Фейр однажды посчитал, что его мальчик стал каким-то вялым и с этим нужно что-то делать. Он и сделал. Накачал Лорента какой-то дрянью, которая превратила его в один сплошной накаленный нерв. Дальнейшие события…    Рука дрогнула, а за ней дрогнула и мелодия. Но не прекратилась. Лорент не хотел потом возится с перемешанными осколками себя и того, другого. Иначе могут вмешаться его близкие или же сам Мастер, а ему этого не хотелось. Это его проблемы, он должен разобраться с этим сам. Лучше сейчас упорядочить воспоминания и собрать их в рассортированный зал со сферами и не возвращаться к этому в ближайшие двадцать лет. А для этого нужно пройтись по всему, что есть у него в памяти.    Гораздо позже, уже после данного этапа своей жизни, Лорент стал находить то, что с ним происходило не таким ужасающим, как могло быть. Фейр был на удивление ревнивым собственником, который не любил делится своим «вещами». Впрочем, постоянно указывать на место своей «вещи» он не забывал. Определенные моменты.... Отвращение к своему телу каждый раз выходило на новый уровень.   Лорент однажды практически вскрылся. Попытался. Конечно же, ему не дали. Это было бы слишком просто. Его остановили, после чего закрыли в карцер на неделю. Опять крысы, грязь и холод.   Жизнь была существованием, занесенным в память массой отвратительных моментов. Лорент иногда жалел, что решился на те два года. Не зная, что такое хорошая жизнь, он бы, возможно, перенес всё легче. Какой бы замерзшей статуей он не был, от воспоминаний о хорошем это его не спасало. Хоть они и давились на подходе. Но подход был виден. Это убивало его лучше кнутов и ножей. Лорент в какой-то степени уверен, что он смог закончить всё благодаря этим воспоминаниям. Другие дети одновременно ненавидели и боялись его. Ненавидели за то, что у него жизнь была немногим лучше, чем у них. Боялись из-за холодного выражения лица и стоящей сзади него фигуры Фейра. Лорент не был расстроен этим. Проявлять привязанность к кому-либо в этой дыре означало тоже самое, что дать в руку работорговцам ещё один поводок.    Потом, в один такой же, как и все предыдущие, день, появился мальчик. Очень светлый ребенок, несмотря на произошедшее с его родителями. Лорент во время еды слышал, что мальчик всё видел.    У всех рабов Фейра было две общие вещи. Они были детьми и у всех родители были либо мертвы либо их вообще не было. В основном уличные беспризорники, но встречались и такие, как Лорент — дети из вырезанных семей, которых не знали, куда девать. Почему этих детей не забирали к себе те, кто уничтожал семью? В основном так и было, но встречались исключения. Тем самым исключением был Лорент. Тем же был тот мальчик. Этот же мальчик ускорил разрешение ситуации. Не то, чтобы Лорент был счастлив подобному образу жизни. Простите, он подменил себя братом на алтаре не для того, чтобы потом жить вот так. Его жизнь была лучше, чем у остальных детей, Фейр так создавал контраст, думая, что манипулирует. Получать удовольствие от жизни подстилки? Увольте. Он хотел жить так, как хочет он сам, а свои желания Лорент привык исполнять за два года хорошей жизни. Человек быстро привыкает к хорошему. Особенно тот, у кого этого хорошего было мало.    Но Лорент тогда был во внутренней заморозке, благодаря которой держался и не сходил с ума окончательно. Просто заморозил все эмоции. Правда, в этом были свои недостатки. Своеобразная палка о двух концах: ты не сходишь с ума, но ничего не делаешь для того, чтобы прекратить что-либо, пока не настанет момент, способный снять заморозку. Для Лорента момент никак не наставал. Он и до этого жил не в лучших условиях, просто всё стало хуже. Но не настолько, чтобы выйти из заморозки в ожидание максимально подходящего момента. Всё было стабильно плохо, но стабильно, в чем и заключалась проблема. Для действий должно было произойти что-то из ряда вон выходящего, а подобного не происходило. Лорент сам не понимал, как именно это работает, но оно работало. Он бы просто продолжил ждать. А потом он увидел взгляд Фейра на того паренька. Заморозка треснула раньше, чем планировалось.    До этого он планировал выждать подходящего момента и тихо сбежать. Желательно, убив Фейра, но это уже как получится. Но потом появился этот мальчик с огромными голубыми глазами и с не запомнившимся именем, и планы резко поменялись. Лорент привязался.    Паренек почему-то держался Лорета. Бегал за ним везде, получал за это от работорговцев, притаскивал ему еду, когда его запирали за редкое непослушание. Лип к нему везде. Сам сидел с ним, наказанный. Постоянно что-то рассказывал о себе. Он светился мягким светом, выделяясь в окружении мертвых глаз и ауры обреченности и отчаяния. И это было минусом. Заметить подобное смог не только Лорент. Сначала тот поинтересовался о слухах, гласящий, что у его Ледяного Ангела, оказывается, появился друг. Лорент сказал, что это не так. Но Фейра это не остановило. Сначала он наблюдал из обычного интереса, рассчитывая, как именно паренек может помочь ему привязать к себе ещё крепче. А потом Фейр кинул на паренька тот самый взгляд, который когда-то кинул на Лорента.   Лорент мог терпеть насилие к себе, но тот мальчик… Он бы сломался, и от него ничего бы не осталось. Совсем ничего. Лорент так не хотел. Поэтому через неделю, ночью, он перегрыз глотку Фейру и снял подавляющие магию кандалы. Фейр привык к видимому послушанию и безобидности и допустил ошибку, впервые за несколько лет оставив его рядом с собой на ночь. Дети сбежали, а та заброшенная ферма, в которой они остановились, взлетела на воздух с помощью магии. Он ушел оттуда вместе с Альфом — узнал таки его имя. Лорент может сказать, что почувствовал тогда что-то. Через время он понял, что это было чувство освобождения. Лорент укрепил веру в урок, что был преподнесен ему ещё в детстве. Если ты хочешь делать что-то, делай это сам. Иначе ничего для тебя не изменится. Восемь лет рабства кончились как-то так. Мир не фабрика по исполнению желаний. «Д. Грин "Виноваты звезды"»   Выживать на улице было сложно. Если девятилетнего Альфа жалели и подкидывали ему монеты, то восемнадцатилетний Лорент подобного не имел. Впрочем, у него были другие методы. Освободившаяся магия помогала. Отвести взгляд человека, спросить о дороге, глядя в глаза, и стащить кошелёк, добывая таким образом себе на пропитание. Лорент не попадался ни разу. Ни всяким криминальным личностям, решавшим кому и что можно, а что нельзя, ни тем, у кого он воровал. Факт воровства не вызывал в нем ровно никаких чувств. Ему было плевать на то, что будет с другими людьми, пока это помогает ему жить. Если это не дети, конечно. Он не хотел, чтобы что-то подобное случалось с другими детьми. То, что делали с ним, отпечаталось раскалённым железом в голове. Воспоминания вообще были тяжелой темой, но Лорент научился сворачивать их в шарик и кидать в угол сознания. Чтобы лишний раз не мешало идти вперед и жить дальше. Лорент видел людей, которые погружаясь в прошлое, не могли жить сегодня. Увольте, он подобного не хотел.    Когда было совсем худо, Лоренту приходилось подходить к людям, раздававшим еду. Обычно они давали простой бульон в котором можно было наткнуться на кусочки овощей, не более. Хоть что-то. Лорент иногда не ел и такого.    Однажды пришлось подойти. Светить магическими способностями было чревато последствиями, мисок же у раздающих не было. Решение он принял быстро — попросил налить горячую жидкость в сложенные ладони. Руки обожгло, Лорент, не дрогнув, подождал, пока бульона будет достаточно, после чего отошел к обеспокоенно смотрящему Альфу. Бледная кожа рук покраснела. Лорент твердо сказал пить, отбив все возражения мальчика. Альф маленький, ему нужно есть. Пусть хоть что-то попадет в желудок. Лорент переживет. Всего лишь боль от ожога кипятком. Руки будут дрожать и ныть, пока магия не исцелит их через пару часов. Бывало и хуже.    Боль… когда ты чувствуешь её постоянно, на протяжение долгого времени, то постепенно и медленно привыкаешь. Или же боль начнет вызывать у тебя отвращение и страх. Лорент привык. Так легче. Подобные выборы помогали не сойти с ума окончательно, а в том, что крыша у него медленно течет он был уверен. У него и так куча вещей вызывает отвращение и внутреннюю панику, не стоило увеличивать список. Достигать чего-то нужно не оглядываясь на подобные воспоминания. Ну или оглядываясь. В назидание.    Лорент иногда не понимал, почему подобные вещи происходят именно с ним, но он не жаловался. Грызть глотки врагам он мог, и воли равнодушия для этого хватало, значит, не всё так плохо. В жалости к себе можно захлебнуться, если уделять ей внимание, а Лорент хотел жить. Назло другим.    В то время у него появилась цель. И через год он её достиг. Подслушав разговоры людей в очередном трактире, в котором им удалось остановиться, он узнал о старой супружеской паре, потерявшей ребёнка. Увидев пару людей за тридцать с голубыми глазами и светлыми волосами, а после понаблюдав за ними, Лорент даже улыбнулся тому, как удачно всё совпало. Впервые за девять лет. Они подходили просто идеально.    Выслушав истерику не желающего покидать его Альфа, он доходчиво объяснил их положение, после чего сказал, что так правильно, и если Альф не послушает его, Лорент будет разочарован. Последнее помогло, хоть и было в каком-то роде подло. Но Лоренту было плевать.    Правильно спланированный спектакль и та самая пара кудахчет над заплаканным Альфом, а Лорент скрывается в переулке, давя в себе сожаления и боль. Он потом проверил, всё ли в порядке. Всё было не в порядке, его забрали. Так будет правильно, так будет лучше для Альфа. И для него тоже. Какая разница, что он сам чувствует? Никакая. Он пошел дальше, задавив чувства и не оборачиваясь. Ни к чему лишний раз убиваться.    Больно расставаться   Жизнь дальше пошла чередой сменяющих себя однотипных дней. Лорент воровал, упражнялся в магии, лез в дома ради книг. Иногда работал наемником. Пугал окружающих мертвыми карими глазами. Лоренту, в целом, было всё равно, чем заниматься. Опыт можно было извлечь из всего. Деньги тоже, если знать, куда смотреть и что делать. Жить в таких условиях было непросто, но вполне возможно. Если у тебя есть работающий мозг. Лорент считал, что это единственное, что у него было, кроме магической силы. Неплохое начало. Он присоединялся к группам. Так было больше шанса выжить. Группа работала вместе, добывая ресурсы и разделяя их между собой. В группах меньший шанс, что тебя утащит какой-то маньяк или ещё кто: свои отобьют. А ещё люди были контактными животными и им нужно было общение. И группы могли это дать. Лорент счел сомнительные плюсы удовлетворительными, так что временно присоединился к одной такой группе. Разве что с общением у него не заладилось. Лорент мало понимал, как проходит общение между людьми его возраста и выше. Он вообще не общался с людьми в обычном понимании этого слова. Разве что с Альфом немного, но это было не до конца то, что подразумевалось под словом «общение». У него в коллекции отсутствие детства, куча психических травм, замкнутый характер, подавление эмоций, слабый эмоциональный интеллект и сформировавшееся мнение о том, что люди делают больно чаще, чем наоборот. Лорент может и хотел общения, но не знал, как именно это должно происходить. И как строятся отношения между людьми он тоже не понимал. Точнее то, как он сам должен это отношение строить. Поэтому Лорент предпочитал сидеть в стороне и не говорить, если не требовалось, а остальная группа предпочитала не лезть, видя равнодушный взгляд и застывшее выражение практически белого лица. Лорент мысленно пожимал плечами и молча читал книги, что попадали к нему. Решение пустить ситуацию на самотек было крайне детским. Лорент осознал свою привязанность к этой группе через пять месяцев. Когда их сожрали в его отсутствие. Он тогда в очередной раз уходил за нужными ему травами в лес. Вернувшись не обнаружил в лагере никого. Его группа осела тут недавно, так что это было странно. Можно было предположить, что они заметили разбойников и решили сменить место, но брошенные вещи намекали на маловероятность подобного варианта. Возможная причина пришла в голову. Осталось проверить. Они планировали обчистить заброшенный лагерь за день до того, как он ушел. Лорент тогда осадил их, сказав, что они не могут точно сказать, нет ли там кого. Попросил хотя бы дождаться его возвращения. Он думал, что они послушают его. Наивный. Не послушали и нарвались на племя каннибалов, что жили в норах под землей, заманивая людей к себе пустотой лагеря, что был расположен прямо над норами. Что именно случилось с ними было понятно. Лорент сам почти подставился под усыпляющие дротики, когда искал их. Успел почувствовать летящую в него иглу. Повезло. Иначе он бы не проснулся, как не просыпались все те, в кого эта игла попадала. Лорент слышал о племенах каннибалов и их методах. Разговоры в тавернах ходили разные, так что описание данных типов соединений он имел. Иглы внешне подходили под описание. Сложить имеющиеся данные и получить конструкцию произошедшего не составило труда. Отчетливо помнится холодная ярость. Лорент впервые столкнулся с этим чувством. Перенаправить в обычно более выгодное чувство равнодушия и спокойствия не получилось: эмоция была очень сильной и новой для него. Так что он просто отпустил себя, погрузившись в это чувство с головой. А отец говорил, что он настолько ущербен, что в нем даже семейный характер не захотел проявляется. Что ж, спустя девятнадцать лет после его рождения семейный взрывной характер дал о себе знать. Пусть и в более… мягкой форме. Племя он перебил исключительно магической силой, даже не подумав доставать кинжалы. Магия очень хорошо осознавала, что именно нужно разъярённому хозяину от неё. Он перебил их всех. А потом нашел ещё не обглоданные знакомые тела. Мертвые тела. А ещё кости. Надежда на лучший исход и собственные неверные мысли, вызванные паранойей, умерла. Лорент не был в этом виноват. Он предупредил их, сказал, что не стоит соваться туда без него. Не защитил, не успел, не спас Не смог Полное разочарование, они были правы Лорент похоронил то, что от них осталось. Пережил это и пошел дальше. Как делал всегда. Как приходилось делать всегда. Несмотря на чувство вины и сожаления, с которыми он не был готов столкнуться. Лорент в какой-то степени хотел умереть, но не видел в этом смысла, так что он просто пошел дальше. Что разбито, то разбито. И уж лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а потом до конца жизни буду лицезреть трещины. «Маргарет Митчелл "Унесенные ветром"» В один день он наконец вернулся в свой дом. Поиск пути туда был крайне долгим, но Лорент дошел, попутно узнавая, не выжил ли кто из Рода. Никто ничего о членах семьи Фасье не слышал со времен резни одиннадцать лет назад. Там поселили тех, кто перебил в своё время его семью и сдал его самого Фейру. Он прекрасно помнит их лица. И трупы семьи тоже помнит. Лорент перерезал их, сохранив жизнь только одному нужному ему человеку, после чего сел вскрывать его разум. Ему нужно было узнать и понять. Узнал и понял. В какой-то степени даже пожалел, что узнал. Провалявшись пару дней в кровати родительских покоев, он пытался рассортировать полученную информацию и смириться с ней. Его семья была крайне известна в многих краях из-за того, что они занимались поимкой и уничтожением так называемой «нечисти». В этом им помогало магическое сопротивление, с которым рождался как минимум один ребенок в поколении. Маги относились к этой самой категории «нечисти» что, впрочем, было вполне заслуженно в некоторых случаях. Жертвоприношения, похищения людей и эксперименты над ними, жуткие ходячие трупы и способность сравнять город с землей, если ты силен — всё это делало магов изгоями. Не учитывая того, что магия детей агрессивно защищала своего носителя, вызывая у окружающих чувство дискомфорта. Так что магов занесли в список обязательной к истреблению «нечисти». После такого набора виновный и невиновных не делили: всех сгребали в одну кучу и уничтожали. Род Фасье со времен основателя был родом «чистильщиков». Маги в таком роду были позором. Так что их или приносили в жертву на алтаре Основателю, чтобы попросить что-либо взамен, или оставляли в качестве слуг. Лоренту было уготовлено первое. Однако, в семье на тот момент был ещё один маг. Двоюродный брат отца был магом. И был жив в этой семье, ходя по коридорам и не боясь ничего. Отец любил его, из-за чего того и не убили. Лорент помнит дядю улыбчивым мужчиной с короткими волосами и искрящимися задором глазами. Когда они встречались в коридоре или библиотеке, дядя обращал на него внимание, что-то спрашивая, после чего проходя дальше. Не делая ничего он был его объектом восхищения. Был тем, кто держался в кругу презрительных взглядов. Лорент был к нему привязан, хоть тот не обращал на него особого внимания. Лорент пытался выйти на контакт, но однажды отец, увидев это, бросил на него подозрительный взгляд. Его высекли и закрыли в карцере. Восхищаться дядей он не перестал, но после того случая старался не попадаться на глаза. Вызывать гнев отца не хотелось. Чтобы принять факт того, что дядя провел врагов в дом и сдал всех членов Рода, Лоренту потребовалось время. Благодаря чёткой наводке абсолютно всех перебили. Никого не осталось в живых кроме самого Лорента и Версея. Очередная надежда умерла. Причина того, что Лорента не убили была проста: сначала он давал отпор магически, а потом его увидела неизвестно как там оказавшаяся дочь того, кто всё это возглавил и в слезах попросила не убивать его, говоря что-то о том, что Лорент такой же ребенок, как и она. Дочь тот очень любил, поэтому не убил. Оставлять рядом ребенка, семью которого перебили на его глазах мужчина не хотел. Так что нашел самый простой выход. Просто сдал в рабство, нацепив перед этим магические блокаторы. Собрав не желающий принимать информацию разум, он встал и пошел искать. Это нужно было ему. Он нашел. Потребовалось две недели практически без сна, но Лорент умел достигать желаемого. Он нашел его. Дядя поселился на берегу моря в маленьком домике. Лорент снес все щиты и вломился в дом не ожидавшего нападения Версея, после чего обездвижил его и проделал тоже самое с его разумом. Просмотренное оставило после себя чувство отвращения и некого сожаления. Последнее, впрочем, было подавлено. Версей, в отличие от Лорента, семью ненавидел. Ненавидел, начиная с презирающих его матери и отца, заканчивая отцом самого Лорента, который любил брата... несколько в другом ключе, но не особо непривычном для Фасье. Его он, пожалуй, ненавидел больше всех, но мастерски скрывал это. Нет, отец его не принуждал. Но оставив его в живых поставил в более ужасное положение, чем если убил бы. Племянники вызывали в нем практически одинаковое чувство ненависти и отвращения: они были детьми его брата и были похожи на него. Лорент, может, и вызывал некое чувство сочувствия, но всё ещё был сыном его брата. Он шел с Лорентом на контакт скорее назло брату, чем из-за желания помочь мальчику, который мало чем отличался от самого Версея. Когда парню проткнули сердце на алтаре так же, как когда-то могли проткнуть ему самому, Версей почувствовал внутри некий укол вины, но не более. Спасать парня и рушить всё, чего ему удалось добиться многолетними унижениями и терпением он не собирался. О том, что парень выжил, он не знал: способностью к сенсорике Версей никогда не блистал. Через полтора года Версею удалось связаться с нужными людьми. Кабинет управляющего всем брата был всегда открыт для него, так что доступ к бумагам он имел. А ещё он понимал, как работает механизм, называющийся Родом и состоящим из его представителей. Слив нужную информацию он положил начало падению одного из пяти родов чистильщиков. А в ночь произошедшего сбежал, по присланной ему в ответ на слив инструкции сняв маячок, который надевали на всех магов в семье. У Рода было много врагов, так что получив знание того, как именно пройти защиту, враги уничтожили всё несколькими точными ударами, пришедшими со всех сторон одновременно. Члены Рода Фасье буквально были у них на ладони. Один из великих Домов Чистильщиков пал. Пал из-за того, подобных которому ненавидели. Версей сбежал, выкупив свою жизнь информацией. О том, что Лорент жив он не знал и о том, что кого-то забрали в рабство тоже. Хотя Лорент по сей день думает, что тот вряд ли забрал бы его, даже если бы знал. Какая-то важная до этого момента часть крошился внутри него, но внешне это никак не отразилось. Он спокойно посмотрел в глаза дяди, напугав его этим до ужаса, побудив извергать истеричные оправдания ещё более быстро. Лорент не чувствовал ничего, кроме разочарования. Не было ни обиды на то, что не забрал, не помог, ни ненависти за то, что предал собственный Род. Последнее было вполне заслуженно, если говорить честно. Слегка двинул пальцами: сжатый магией воздух обезглавил Версея, лишив головы. Очень ровно получилось. Лорент сжег тело, забрал голову и, собрав оставшийся прах в созданную магией емкость, ушел в родовой особняк. Самое сильное чувство — разочарование. Не обида, не ревность и даже не ненависть… после них остается хоть что-то в душе, после разочарования — пустота. «Эрих Мария Ремарк» Он шел по коридорам поместья мимо портретов, что, казалось, смотрели на него сотней осуждающих взглядов. За то, что посмел спокойно расхаживать по поместью. За то, что был бракованным, одаренным магическим даром. За то, что ничего не сделал, хоть и не мог. Да и не должен был. Пройдя в специальную мастерскую, Лорент провел всё по традициям рода: вытащив из примыкающей к комнате кладовой нужные материалы и надев фартук он присел за специальный стол и принялся за работу. Делать всё нужно было быстро — из-за чар голова начнет гнить позже, чем обычно, но это всё равно не на долго. Работа заняла двенадцать часов. Всё прошло быстро и медленно одновременно. Магия здорово помогала в работе с материалом, но Лорент делал это впервые, поэтому периодически допускал ошибки. Но он обладал способностью к быстрому обучению, так что к утру искусственная голова была готова. Лорент сжег настоящую голову в печи, после чего закупорил весь прах в получившейся голове. Традиция Рода, касающаяся отношения к особенным врагам, была крайне изощренной: голова отсекалась и её копировали с помощью материала, похожего на глину. В искусственной голове создавалось специальное отверстие, в которое помещался прах, оставшийся от сожженного тела, после чего он там закупоривался. Созданный же «бюст» помещался в зал, на подставку. В зале за всё время существования скопилось двести тридцать бюстов. Лорент вошел в зал, поместив голову на центральную подставку. Кистью подписав табличку, Лорент отошёл, равнодушным и в какой-то мере пустым взглядом осмотрев получившееся. Вышло красиво. Если это вообще можно назвать так. В ужасе распахнутые глаза красовались на лице бюста. Черная надпись на золотом фоне гласила: «Версей де Фасье». Круто развернувшись, Лорент вышел из зала, захлопнув двери. Он выполнил свой долг перед Родом. Всё, занавес. Теперь он часть дома. Только вот особняк так не считал. Лорент чувствовал полные отвращения взгляды в пустом доме и давящую на мозг тишину. В воспоминаниях родовой особняк всегда был наполнен шумом чужой жизни. Людей было много. Сейчас, кроме самого Лорента, никого не осталось. Внутри зияло разочарование. Разочарование в отце, дяде, семье. В роде. Во всем, что было важно для него. Он справился с этим. Не мог не справится. Как-то пережил пустоту разочарования, от которой хотелось разорвать себя изнутри, чтобы хоть что-то почувствовать. Опять справился. У Лорента с детства было только одно — он сам. Так что учится разбираться с самим собой было не так сложно, учитывая предоставленное ему время — это единственным, что он делал для себя. Получалось со скрипом, но получалось. Хотелось убить себя за это, говоря начистоту. На самом деле Лорент уверен, что ни черта так и не понял. Ни в себе, ни в других людях. Он иногда сомневался, человек ли он вообще Лорент продержался в доме месяц. Потом пришло осознание, что дом медленно сводит его с ума, убивает его разум. Лорент сходить с ума не хотел. Особняк в конечном итоге бы стал его склепом, заперев в себе — всё медленно, но уверенно шло к этому. Этого тоже не хотелось. Лорент внутренне признавал, что умереть было бы легче, но смысл уходить раньше времени? Его не было. Жить дальше тоже особого смысла не имело. Обдумав всё, Лорент принял единственное верное решение. Хоть оно ему не очень нравилось, как Фасье. Впрочем, не важно. Он редко делал то, что ему нравилось. Жизнь сложилась несколько по другому. Перенес все книги в сумку с расширением пространства, которую нашел в одном из особняков. Сидя на склоне горы, последний член рода Фасье отрешенно смотрел на горящий дом. Вместе с ним горела часть его прошлого. Лорент смотрел. Смотрел на магический огонь, поглощающий всё, до чего дотягивался. Смотрел сквозь всепожирающее пламя на конюшню, на пристройки, на огромный особняк. Смотрел на медленно поднимающийся в небо дым. Смотрел на то место, что должно было принести ему счастливые воспоминания детства, но так и не принесшее. Смотрел и не испытывал абсолютно ни-че-го. Лорент любил это место. Любил как-то ненормально, — но, в самом деле, нельзя нормально любить место, в котором тебя гоняли, словно дичь, судьба которой давно предрешена охотниками и собаками, что гнались за ней, — но сейчас не испытывал ничего, смотря, как часть его прошлого горит магическим огнем. Лоренту казалось, что он отдаленно слышит крики. Множество кричащих голосов сливались в один разъяренный и отчаянный звук, который слабо доходил до самого Лорента. Поставив слабый барьер, чтобы узнать, если кто-то решит наведаться на территорию его земли, — теперь уж точно его, — он просто ушел, оставляя за собой горящие здания. Оставляя тут надежды на возможность стать частью Рода. Забирая с собой воспоминания. Это место давно перестало быть для него домом.  Воспоминания? Они как любой мягкий шарф на шее, на котором рано или поздно сообразишь повеситься. «Э.Сафарли "Мне тебя обещали"» До двадцати одного года жизнь прошла в скитаниях и поиске. Лорент сам не очень понимал, что именно он ищет, но он шел и искал. К своим чувствам он обычно прислушивался, а они говорили идти и искать. Почему бы и нет?   Благодаря этим чувствам и случился один из главных переломных моментов в его жизни. Он набрел на один дом с крайне сложной защитой. Магической. Большая редкость в то время. Возился он долго, но создание незаметных щелей в подобных домах всегда были для него интересной головоломкой, которые он решал. Лорент потратил на это пять часов, но смог пролезть за защиту. И услышал хлопанье и одобрительные слова. И критику. Странный мужчина с вуалью на глазах и черными волосами. Ужасно сильный. Лорент застыл, расплываясь в чужой силе с широко раскрытыми глазами. Самой прекрасной силе, которую он когда-либо видел. Пожалуй, это был восторг. Именно он.    Если честно, Лорент считал, что его убьют там же. Не убили. Удивительно, ступор Лорента был виден довольно долго и явно смешил неизвестного. Что ж, хобби влезать в чужие дома и красть оттуда книги или в наглую оставаться ночевать в хозяйских покоях сыграло в совершенно неожиданную сторону.   Так он и попал к странному существу неизвестной расы. И из неизвестного мира. Набор. Мастер тогда что-то разглядел в нем. Дал еду, дом, кровать, доступ к самым разнообразным книгам. Притащил его в Нижний Мир, к какому-то демону, что был у него в долгу.  Проявлял к нему хорошее отношение.    Некое отстраненное участие, но Лоренту, на желания которого всем всегда было наплевать, этого хватало с головой. Он был в восхищение перед этим сильным существом.   Скорее всего Лорент был интересным экспериментом или чем-то подобным. Лорент, если честно, был готов быть кем угодно для Мастера. Никто никогда не делал для него ничего из того, что сделал Мастер.    Адские тренировки, идущие во благо, пребывание рядом, некое, может и не правдивое, но участие, и он готов был пойти и сделать всё, что попросил бы Эгьюлибриум.    Несмотря на все недостатки и прочие отталкивающие нормальных людей вещи по типу того же каннибализма, хотя, если учитывать то, что Мастер был другой расы, это нельзя было назвать так.   Серьезно, сам Лорент никогда не был нормальным. Если Мастер бы однажды захотел им отобедать, он бы сам себя приготовил и подал на стол. Лоренту было достаточно просто быть рядом. В конце концов он всегда был потерянным ребенком, которому нужен был кто-то, кто сможет о нем позаботится. Он мог и сам, но иногда ужасно от этого уставал. Вот и нашел.  Странные по меркам обычных людей заморочки Лорента выполнялись слугами без лишних вопросов. Ещё он мог менять свою комнату на любой лад. Белая ванна на золотистых ножках была убрана к чертовой матери и заменена вырезанным в полу и маленьким бассейном. К данному предмету Лорент относился с неприязнью. Сложно не относится с неприязнью к вещи, что вызывает у тебя постепенно усиливающуюся панику от одного только взгляда на неё. Для Лорента ванны на ножках были одними из тех самый вещей в его списке. Времена рабства в целом принесли много такого. Лорент скривил губы даже не выходя из медитации. Крайне неприятные моменты, очень отчетливо сохранившиеся в памяти до сих пор. Впрочем, не стоит на этом зацикливаться. Лучше просто продолжить.   Постепенно Лорент научился считывать настроение Мастера. Знал когда уйти, а когда остаться. Чувствовал расползающуюся улыбку при нем, исполнял всё, что ему велели. Тактично молчал и не спрашивал ничего, что его бы не касалось. Раф даже шутил, что беловолосая ледышка рядом с его другом тает.    Рафаэль. Демон, атрибут огня. Его второй учитель. Лорент, правда, всегда обращался к нему вежливым «сэр», а Раф притворно обижался, когда слышал, как Лорент называл Эгьюлибриума мастером или учителем.    — Его ты зовешь учителем, а мне «сэр то, сэр сё». Ходишь и сэркаешь мне тут, кареглазое недоразумение.   Лорент всегда игнорировал это ворчание. Иногда бросал равнодушные фразы про то, что тысячелетним демонам, видимо, положено ворчать и причитать. Он потом получал за это на тренировках, но не жаловался. Тут боль сопутствовала развитию, а не вызывалась просто ради самой боли.    Лорент однажды отпросился на пару дней. Мастер разрешил уйти, ничего не спросив, кроме того, когда он вернется. Он тогда был по настоящему счастлив.   Хоть и прошло девять лет, но он знал, где искать. Пусть и весьма примерно. Добить мерзких друзей Фейра с которыми связаны особенно отвратительные воспоминания было не особо сложно. Правда, в процессе ему сильно задело руку, настолько что оставшееся время она висела плетью. По пути обратно Лорент даже смог проверить Альфа. Тот правда его не увидел. Смотря на вытянувшегося парня, отъевшегося и здорового, Лорент впервые за долгое время слабо, но искренне улыбнулся.   Когда он вернулся и спокойно ответил двум учителям, где именно он был и что делал, имел честь увидеть явно нетипичную картину. Упс, он ведь не рассказывал о подробностях своего прошлого. Взбешенный Раф яростно бил хвостом по полу и дивану, на котором сидел, а от разом изменившейся улыбки Мастера хотелось залезть под стол. Лорент невозмутимо задавил жалкий порыв и разглядывал узоры на потолке. Раф оттащил его за шкирку к какой-то женщине. Она достаточно быстро привела его руку в порядок. Святая дама, если бы не материла стоявшего рядом Рафаэля, назвав его «Бесполезным кретином, который даже за ребенком нормально смотреть не может». Хотя способность строить энно-этажные матовые конструкции добавляла ей некую изюминку.  В каждом человеке продолжает жить испуганный, полный опасений ребенок, горячо желающий, чтобы его любили. «Шандор Ференци»   Так Лорент и жил. Учился, выполнял поручения Мастера, снова учился. Вскрывал трупы, чтобы посмотреть, как устроены чужие тела. Сидел в окружении башен из книг, которые читал и запоминал, а потом сортировал в сознание. Ненавязчиво лез к разным расам в нижнем мире. Раф, к счастью, был рядом и мог выдернуть, если что. Ну или громко объявить, что раз полез и нарвался, значит вытаскивай из этого пользу и тренируйся. Лорент, раскидывая лезущих на него непонятно за что мелких вампиров, мысленно костеря Учителя на все лады. После подобного он обычно оставался в особняке Рафа, запирался в выделенной ему комнате и лез в подсознание, чтобы успокоится.   Последнее было возможно благодаря технике, выученной в одной из книг. Ментальная Магия шла в списке любимый разделов сразу за Магией Крови. Ей Лорент учился самостоятельно, не учитывая периодические советы следящего за его развитием Мастера. Советы были редкими, из разряда «Чтобы не убился». Лорент сначала работал на всякой швали по типу разбойников, а потом, получив согласие Мастера, приступил к построению своего разума в ментальную крепость. Сначала было только три уровня. Потом их стало больше.   Внешний уровень, представляющий квадрат из черной постоянно двигающейся жидкости. Прошмыгнуть сквозь неё было невозможно, если не можешь предсказать постоянно меняющую стороны и скорость хаотичность, а Лорент вдобавок намешал туда кучу гадости. И облил это своим детским отчаянием. Для эффекта.    Внутренний уровень делился на две части. Первой была огромная библиотека со знаниями в книгах и сферами воспоминаний в углу. Вторая часть была озерным пространством с лугом, скалами и кучей растительности. Он ещё и пение птиц на фоне организовал. Под огромным деревом и с раскинувшимся перед ним озером было спокойно. Когда он засыпал, Лорент перемешал сознание туда и уже там спал. Это место не пропускало кошмары и давало редкое чувство умиротворения. Проблема со сном решилась, и теперь он мог спать нормально, а не по три часа раз в три дня.    Лорент любил это место. Его тихая гавань. Только для него. Ну и для Мастера, но с ним он был готов разделить всё, что имел. Всё было хорошо. Иногда проходит много времени, ужасно много времени, прежде чем все становится на свои места. «Туве Янссон "Муми-папа и море"» В один день Мастер ушел, оставив лишь записку. Его не было два года, за которые произошел инцидент. Лорент знал, что Мастер был не из этого мира, вообще не был человеком и у него иногда появлялись некоторые проблемы, которые нужно было решать как можно дальше от людей, так что он особо не волновался и просто учился и жил дальше, в ожидании его возвращения. Иногда выполнял поручения Рафаэля, выбираясь в верхний мир. Лоренту во время того самого инцидента была двадцать семь. Он шел по лесной местности, закинув легкую сумку за плечо и периодически сверяясь с местностью. Раф послал его передать кое-что дракону, что жил в западных горах. Лорент пожал плечами и пошел, не придав особого значения нервному движению хвоста демона. Лорент решил сделать крюк, чтобы проверить один слух о растениях, что могли отпугнуть любую нечисть. В это верилось слабо, но он готов был удлинить свой путь и проверить, правдивы ли люди. Если он найдет это растение, то обязательно включит его в число подарков Рафу на тысячный год жизни. Крупный юбилей, как никак. Лорент не сомневался — Раф оценит. Остановившись на встретившейся ему поляне он поставил барьер и прилег отдохнуть. Проснулся он от чужого взгляда, который почувствовал даже сквозь сон. И увидел девушку. Любопытные голубые глаза. Белые волосы. И как две капли воды похожа на него. Надо же. Склонив голову вбок, Лорент с интересом смотрел в ответ на такой же заинтересованный взгляд. Подумав немного, он решил проверить кое-что. Небольшое поверхностное изменение в себе и у девушки появились белые ушки. А потом хвост. Лорент смеющимся взглядом наблюдал за недоуменно трогающей уши Кицунэ, что приняла самый желанный для него вид. Лорент с детства хотел иметь кого-то рядом. Кого-то из семьи. С братом у них не заладилось, мягко выражаясь. С родителями тоже, может только на два года, да и это не совсем то. А вот сестра, которой у него никогда не было давала волю фантазии. Со временем мысль об этом затерялась где-то в глубинах разума, но не исчезла. Зная себя и свои желания, не сложно догадаться, кто именно перед ним. Учитывая ещё и то, что агрессии от неё не ощущалось, даже скрытой, круг вариантов сужался. Это было первым, чему научил его Раф. Распознавать чужое отношение. Кицунэ тем временем закрутилась, рассматривая хвост с возросшим недоумением и возмущением. Лорент подавил ухмылку. — Как звать столь милое создание? Она наконец остановилась, уперев в него задумчивый взгляд. Повисла тишина, прерываемая разве что тихим пением птиц. Поглядев на него с минуту, девушка вдруг заулыбалась. — Меня зовут Эст. — Лорент. Рад знакомству. Сказать ещё что-либо он не успел сквозь них и дальше волной пронеслась сильная волна энергии. Темной энергии. Демонической. Сорвался с места он практически сразу. Недалеко деревня, если то, что вылезло оттуда агрессивно, а судя по настроению энергии, которая с приближением к месту чувствовалась всё лучше, оно не то, чтобы просто агрессивно. Там призвали кровожадную тварь с колоссальной жаждой крови. Краем глаза он успел заметить Эст, что бежала рядом. Через шесть минут они уже были на месте. Лорент затормозил на верху, осмотрев образовавшийся кратер и отмечая количество трупов. А потом посмотрел в центр. «Твою мать» Лорент досадливо поморщился, смотря на приходящего в себя демона, что пока не заметил их. Этот ему не по зубам. Скосил глаза вбок. И ей тоже. План созрел быстро. Мысленный посыл: — «Знаешь дом, открывающий переход между мирами?». Напряженная девушка вздрогнула, но быстро кивнула. — «Отлично. Бежишь туда и просишь позвать Рафаэля. Скажи Хранителю, что ты от меня и что это срочно. Расскажи Рафаэлю о произошедшем и скажи, что я увожу его в сторону северных гор. А теперь иди.» Неуверенно переведя взгляд с разминавшего в окружение трупов мышцы демона на Лорента несколько раз, она отрывисто кивнула и превратившись в лису стремительно скрылась в ветвях. Видимо поняла, что иллюзии против демона подобного уровня мало чем помогут. Именно в этот момент демон посмотрел прямо на него и, судя по разом озверевшему взгляду, узнала. Лорент улыбнулся, отключившись от чувств и ужаса, что свойственен всем, кто видит демона в таком состояние, и побежал в противоположную сторону от демона и направления пути, куда направилась Кицунэ. Культ магов, называвший себя Черным Солнцем, решил, что продырявить прореху в пространстве, через которую пролезет демон, хорошая идея. Демон был одним из высших. Сильный и с масштабными планами на мир. А ещё эта тварь имела какие-то претензии к Мастеру и знала самого Лорента, так что он клюнул на большой магический резерв, решив перекусить, а заодно ударить по недругу, лишив его ученика.  Обломала зубы. Лорент хоть тогда и не был ровней существу подобного уровня, но он умел выживать и был верткой сволочью, которую сложно поймать. Демон почему-то решил, что поиграть в игру «охотник — жертва» неплохая идея, там что церемонился, гоняясь за Лорентом. А Лорент бежал, не обращая внимания на повреждения, которые периодически оставлял демон, иногда останавливаясь и коротко атакуя в ответ. Пару дней игр в кошки мышки, по ходу которых он потерял глаза. Правый глаз повредился, а левый попросту вырвали. Он успел вывернулся в последний момент и перенестись на несколько километров вперед. Для демона путь в полчаса, но Лоренту хватило минуты, чтобы свыкнуться с темнотой, частично залечить, после чего перевязать раны на задетом плече и ноге, а потом продолжить дальше. Приходилось читать окружающее пространство волнами магии, уходя в слепую. К своей гордости, он практически убил ту тварь, но увы, потеря глаз сказалась, а магическое зрение жрало слишком много магии у, и без того, уставшего мага. Ужаса, свойственного всем, кто чувствует демонов, уже не было. Лорент слишком устал, чтобы отдавать силы ещё и на него. На ауру демонов во время беготни ему стало чхать с высокой башни, даже если демоны эту ауру не контролировали или намеренно направляли. Хотя какой-то плюс от ситуации. Лорент бежал, пока ему не проткнули плечо, бок и ногу упругими хвостами с острыми наконечниками. Раздался болезненный вскрик. «Больно» Вспышка боли, за которой последовало онемение: организма настиг болевой шок. От такого обычно умирают. Лорент пока не умер. Кровь текла из продырявленного в нескольких местах тела, — шести, судя по тому, что он почувствовал во время получения этих самых дыр и давления, возникшего от тянущих его щупалец, — он всё ещё мог чувствовать металлический запах крови, слышать вытекающую, жизненно необходимую жидкость и чувствовать металлический привкус во рту. В голове мелькнула ироничная мысль о том, что крови стало слишком много. Даже больше, чем обычно. Тело ослабло, он чувствовал, что просто отключается от усталости моральной и физической. Лорент тогда прощался с жизнью, потому что без глаз, с истощившимся резервом и серьёзными ранами даже более сильный маг определённо был бы не жильцом.   Он помнит как начал заваливаться, но так и не упал. Щупальца потащили его к демону, вызывая острую боль в проткнутом и поврежденном теле. С неким сожалением подумал о том, что жаль будет разочаровывать Мастера. Если тому будет не всё равно, конечно. И Рафа тоже. Умирать было не страшно: он давно умер морально и не умер физически только из-за того, что, по его скромному мнению, в смерти было ровно столько же смысла, что и в жизни. То есть не было.  А ещё Мастер мог расстроится, да.   Он помнит, как из него начали выкачивать остатки магии, сознание окончательно уплывали, а потом на периферии слуха раздался яростный рев Рафа, кажется, полностью принявшего демоническую форму. Что произошло после Лорент не знал: организм отключился.   Он даже был в какой-то степени счастлив. Не нужно больше бороться. В какой-то момент он перестал осознавать себя даже в отключке. Была только успокаивающая темнота и бесконечная пустота, а ещё полное отсутствие мыслей. Если бы не последнее, Лорент бы понял, что что-то в состояние потери сознания изменилось. Вот только в отсутствие мыслей и состояло это изменение. А потом способность мыслить неохотно вернулась, и первое, что он почувствовал, была магия Мастера, что схватила его и потянула куда-то. Потом пришла жуткая боль. Опять.   В сознание Лорент вернулся резким рывком, будто вынырнул из холодной воды. Ему влили что-то в рот, после чего он снова отключился. Мысль о том, что с ним что-то делают и от этого чего-то мозг просто вырубает тело из-за перенапряжения, довестись до конца не успела. В этот раз всё было как обычно для состояния отключки. Второе пробуждение было более спокойным и поэтапным. Когда увидел перед собой целое ничего после открытия глаз, он начал паниковать. Как начал, так и закончил. Отсутствие зрения не было самой важной из проблемой. Можно вернуть, что-то придумает. Наверное. Лорент старательно задавил зарождающуюся панику и горечь потери. Снова неполноценный. Переживет. Всегда переживал. Всё как обычно. Ничего нового: поменялось только то, что нужно пережить. Он справится. Придется справиться.   Его снова притащили к всё той же Ценительнице. Лорент как обычно фонтанировал включенным после равнодушием. Не умер? Какая разница.  Оказалось, Раф специально отправил его к Красному Дракону. Агрессивные шевеления врагов ему не нравились. В доме самого демона Лорент мог пересечься с теми, кто мог бы ему навредить. Так что Раф дал поручение, чтобы Лорент оказался как можно дальше от возможных точек возникновения конфликта. Кто же знал, что Лорент решит совершить крюк. Лорент скривил губы. Никакого предчувствия, никаких подозрений, которые должно было вызвать нервозность Рафа. Он не почувствовал абсолютно ничего. Или он был бездарностью, или вселенная хотела, чтобы это произошло. Лорент склонялся ко второму варианту: особым самовосхвалением он не страдал, но и настолько принижать собственные способности? Увольте, если бы Лорент их принижал, а не оценивал твердо, он бы попался в зубы демону ещё в самом начале. Когда Лорента оставили одного, он откинулся на многочисленные подушки, облокотившись о спинку кровати. Собственная слепота, неспособность видеть так, как он привык обычно, обострившиеся из-за этого остальные чувства — всё это здорово било по нервам. Лорен не мог похвастаться сильными нервами. Скорее их отсутствием. Повернув голову в сторону окна, он приподнял уголок губ. Чужое присутствие ощущалось очень ярко. — Я благодарен, что ты выполнила мою просьбу. Он подключил магическое зрение, направив его в нужную сторону с определённым пожеланием. Ему запретили, сказав, что он окончательно надорвётся, но Лорент особо не переживал по этому поводу. Повернув голову в сторону сидящей на подоконнике девочки, он с интересом принялся разглядывать вставшую перед глазами картинку. Рыжие волосы, всё те же голубые глаза. Хм… Симпатичная. Внешность, что представлял он совпадала с реальностью, разве что цвет волос отличался. А так они похожи. Эст, — да, её зовут так, — склонила голову в бок. Очень по-птичьи получилось. Лорент сам так иногда делал. — Ты купишь мне чего-то жирного. Мясо будет в самый раз. Убирая магическое зрение и снова возвращаясь к тьме, он согласно кивнул. Ему не сложно выполнить подобное, Лорент может себе позволить скупить всё меню в любом дорогой таверне или в других подобных заведениях. — Мой кошелек в твоём распоряжение. Левый глаз можно было восстановить. К нему позвали мага с подобной специальностью. Он тогда уточнил, какой цвет был у радужки. Лорент сказал, что голубой. У всех в первой семье был голубой. У него теперь тоже, хоть от семьи ничего не осталось. Он почувствовал недоумение Целительницы, стоявшей рядом, но она ничего не сказала. Лорент исполнил своё детское желание. Глупо ли желать избавиться от того, что давало повод тебя ненавидеть, даже если это был всего лишь цвет глаз? Определённо да. Пусть у него и была новая семья, но в детстве Лорент всегда хотел соответствовать желаниям Рода Фасье. Вызвать что-то ещё, кроме разочарования и отвращения. Желание никуда не делось, он просто научился с этим бороться. Игнорировать, если точнее.    Ему было тошно от себя самого в тот момент.   Правый же глаз… Там восстанавливать было нечего. Ему вставили новый. Раф притащил ему кучу артефактов и сказал выбрать. Назвал это подарком на День Рождения. Хотя Лорент сам ни разу не отмечал этот день, да и не говорил никому. Смысл? Лоренту не хотелось интересоваться, кого ограбил этот демон, так что он указал на самый приятный по ауре артефакт. В последствие оказалось, что выбор был удачным. Глаз хорошо подошел и помогал видеть гораздо больше, чем можно было видеть обычным органом. Хотя различие цветов привлекало внимание: один голубой, другой переливающийся розовым и синим, словно бриллиант. Забавное сочетание.   Лорент проходил месяц с повязкой на глазах, давая зажить левому глазу и подстроится правому. Новый глаз встраивался и прирастал, из-за чего иногда кровоточил. Приходилось смачивать повязку с той стороны отвратительным шипящим раствором. После этого в районе глаза всё болело и сильно щипало. Лорент игнорировал желание расчесать глаз до крови: трогать повязку было нельзя.   Раф никогда не говорил Лоренту, что видеть повязку, периодически пропитывающуюся кровью, что красной жидкостью стекала по щеке тонкой струйкой было хуже, чем видеть просто пустые глаза с иногда проскакивающими эмоциями.   Раф тогда учил его обходиться без зрения, полагаясь на остальные чувства. Магию использовать было запрещено из-за резерва, восстанавливающегося дольше, чем обычно. Благодаря этому он научился жить без глаз и без магии. Полагаясь только на остальные чувства. Это было не так сложно, просто странно и необычно. Для существ, что видели с рождения, приспособление к отсутствию зрения обычно проходит крайне сложно. Даже со знанием того, что зрение вернется. Лорент хотя бы не скатывался в истерику.   Когда глаза окончательно прижились и он привык к зрению после долгого перерыва, он буквально побежал к Мастеру. Раньше было нельзя: неизвестно, как магия Учителя могла повлиять на адаптацию глаз. Лорент крайне скептически отнесся к этому заявлению, но спорить не стал.    Как оказалось, он умер. Мастер тогда вернулся с растением, которое вживили в мертвое тело Лорента. Оно приживалось пару дней, после чего срослось с телом и запустило организм. Душу вернуть было не сложно. Для Мастера вообще легкотня. Теперь он бессмертен. Занимательно. Лорент пожал плечами. Ему все равно, жить или умирать, но если Мастеру угодно первое, то он будет жить и делать для этого все возможное.  По крайней мере теперь понятно, что за эмоции он чувствует. Растение может и не имело сознание в обычном его понимании, но мыслить умело. И эмоциями тоже фонтанировало. В общем, было живым. Отметив, что стоит провести несколько экспериментов с подающим ментальное присутствие растение, которому дал имя Форте, Лорент махнул рукой и решил, что стоит сделать пару дел перед этим. Он помнил своё обещание, так что нашел и притащил лису в столицу Арнира. Неплохой ресторан, в котором обедала аристократия и все те, у кого было достаточно денег для этого заведения. Смотря, как Эст стремительно поедает стейки и другие мясные блюда, Лорент меланхолично разбирал на части краба, вытаскивая мякоть и медленно поедая его. Похоже, теперь у него есть сестренка. По другому Лорент не мог объяснить, почему Кицунэ ела дорогущую еду на чужие деньги в таком количестве так же, как он в первые годы начала жизни с Мастером и Рафом, то есть не испытывая ни капли смущения. Определённо просвечивалось некое родство. Потом он всё же дошёл до дракона. С ним вообще была интересная ситуация. В первый раз, когда Раф пришел к Адайну вместе с ним произошло что-то. Просто что-то — это лучшее описание. В человеческой форме древний ящер был очень похож на самого Лорента. Дракон с интересом осмотрел стоящего в сторонке мага, странно блеснул глазами, без особого интереса послушал, что от того хотел Раф, после чего, сказав, что выполнит за баснословную сумму всё сказанное, вышвырнул возмущённого демона за дверь, добавив, что тот может не притаскивал больше в его логово свою сатанинскую рожу. Лучше пусть ученика посылает. Упомянутый ученик, которого не вышвырнули, был тщательно рассмотрен со всех сторон, в магическом плане в том числе, после чего Адайн довольно что-то себе прошипел и потащил впавшего в ступор от такого отношения Лорента на экскурсию по своему логову. И огромную пещеру, наполненную золотыми монетами и драгоценными камнями тоже показал. Круглые глаза Рафа, выпытывавшего из него все подробности в последствие, нужно было видеть. С того момента у него было целых три взрослых, на которых можно положиться. Лорент дошел до катакомб, — иначе эти лабиринты под землей он назвать не мог, — Адайна, подождал, пока его новые глаза тщательно рассмотрят, после чего ответил свернувшемуся вокруг него кольцами дракону, почему он не пришел и какого черта от него теперь пахнет растением. Суженные зрачки и давящая аура древнего дракона выглядела крайне впечатляющее. Лорент философски пронаблюдал создание разреза в пространстве и стремительно исчезающую в нем длинную тушку. Клану демонов, из которого происходила угробившая его тварь, будет ооооочень весело. Пожав плечами, Лорент отправился валяться на кожаном диване в серебряной гостиной. Нужно подождать, пока Адайн закончить раскидывать демонов, сжирая некоторых, а непригодных для этого просто сжигая. А пока можно почитать талмуд по некромантии. Жизнь продолжилась сменяющими себя и особо не отличающимися друг от друга днями. Лорент ставил эксперименты над собой и не собой, упражнялся в ехидстве на Рафе и Эсте, упоенно внимал учащему его Мастеру и обнимался с Адайном, что всё больше напоминал своим поведением большого кота по субботам. Окончание тренировок с демоном через семьдесят лет было неожиданностью. Раф выпнул его со словами: «Я научил тебя всему, чему мог научить, дальше развитие на тебе. Заходи иногда, разноглазая нечисть», перед этим всучив подарок — оружие, что могло менять свою форму, созданное специально для Лорента и обладающему проекцией сознания. Ему тогда исполнилось сто один. Он пожал плечами, закинул оружие, принявшее вид двух лезвий на цепях, в пространственный карман и отправился в лабораторию ставить эксперименты и практиковаться в варке зелий. Ну и в другой магии.  Будьте сами собой, научитесь быть одни — и всё. И помните: человек, который умеет быть один, никогда не страдает от одиночества. «Ошо» Лорент умел быть один. Хоть и не очень это любил, по началу. Он хотел иметь друзей, семью, хотел общаться с людьми на разные темы. Хотел найти того единственного человека. Хотел иметь того, кто мог бы стать ему родителем. Последнее, кстати, он в итоге нашел. В детстве настоящая семья, как в книгах, была его мечтой. Только вот выросший Лорент был закостенелым одиночкой, неспособной общаться с людьми на обычные темы, налаживая контакт. Всё те, с кем он общался, сами шли к нему. Они делали первый шаг. Лорента, в какой-то степени, это устраивало. А потом, сидя в таверне, он понял, что его позицию вышибли из него кратким, но сильным ударом под дых. За секунду он полностью пересмотрел свои взгляды на данную стратегию поведения и резко её поменял. По отношению к одному человеку. Это случилось, когда ему перевалило за двести. Он встретил девушку. Прекраснейшее создание, что он когда-либо видел. У него тогда было замыкание: сам не ожидал, что способен испытать такое. Равнодушие и спокойствие Лорента по отношению к людям треснули и посыпались осколками. Взаимный интерес, мирное развитие отношений. Её веселый характер, море позитива и острые подтрунивания, легкая прилипчивость и упрямство — Лоренту казалось, что он готов поставить её рядом с собой и жить так вечность. Ну или себя рядом с ней. Ему это было не принципиально в тот момент. Он тогда полюбил и полюбил абсолютно всё. Язвительную и веселую, слегка приставучую натуру с любовь к тактильному контакту. Абсолютно всё в ней было идеально. Спокойный и апатично равнодушный Лорент поплыл. Это был первый человек, которого хотелось привязать к себе и никогда не отпускать от себя никуда. Не спрашивая чужого мнения.    Жалкое зрелище.   Она имела магический потенциал, который бы обеспечил ей становление сильным магом, если приложить должные старания. Он учил её сам, планировал совместное будущее и решал, как разделить растение на две части. Девочка стала сильнее рядом с ним, и он был по настоящему счастлив. Магическая совместимость была запредельная. Магические партнеры — вещь крайне редкая. Два человека вцепляются в друг друга магически как клещи при определённых условиях, и отодрать их друг от друга не возможно. Ты ощущаешь партнера всеми фибрами души, ты знаешь что с ним и где он, ты можешь чувствовать его эмоции. Лорент ощущал только маленький процент всего этого, ведь связь образовывалась полноценно за семь лет нахождения рядом. Так что он везде таскался с ней или за ней, помогая, наставляя и просто будучи рядом. Он был счастлив.   А потом, когда он был ослаблен после закрытия дыры в пространстве из-за того, что это было не его и пришлось израсходовать практически весь резерв, он услышал необычно равнодушный голос из-за спины:   — Знаешь, а моя фамилия Форсер.     Вот так. Пока мозг соображал, что именно он только что услышал, ему воткнули нож в спину. В прямом смысле — проклятый клинок, смазанный ядом. Его парализовало: и магически, и внутренне и физически. Она знала, что он бессмертен и что убить его сложно. Подготовилась. Лоренту было больно. Очень больно. Хотелось кричать и разорвать себя на части изнутри, чтобы прекратить боль. Внутри что-то разорвалось на части. Опять, только в стократ сильнее. Она выучила его всего и ударила в слабое место. Дочь торгующих детьми людей, которых он перерезал. Судя по словам, будто доносившимся из под слоя воды, она не знала ничего о деятельности родителей и хотела отомстить за них. И плевать ей было на связь: как более слабый маг, она не чувствовала её так сильно, как он. Лорент до сих пор не понимает, как он не осознал этого с самого начала. Почему позволил пригреться на груди. Просто погряз в неожиданных чувствах.   Кажется, его тогда спас Мастер. Снова. Как в прошлый раз. Опять Лорент выдернул его из дел. Бесполезный слабак. Неудачник, неспособный решить свои проблемы сам. Ничтожество.    Мастер не убил её — она умерла раньше, получив откат за причинение вреда партнеру. Но его холодная ярость не человека ударила по окружающему пространству, не задев упавшего на колени Лорента. Она не оставляла сомнений что если бы та всё ещё была жива..... хотя не стоит об этом. Лоренту казалось, что он умер вслед за ней. Быть преданным больно. Быть преданным практически второй половинкой своей душе больнее во множество раз. Ужасно больно чувствовать, как не до конца сформированная связь рвется, как ткань. Рвется сложно, крепко сплетенными друг с другом нитками, не желая отрываться. Боль и отчаяние было везде, её дикий крик ударил по нервам и продолжал звенеть в голове, будто раздавшись из глубины его самого. Лорент хотел уйти вслед за ней — связь тянула его за умершей половиной. Растение внутри было против смерти носителя, так что тянуло обратно. От напряжения внутри все разрывалось и срасталось на физическом уровне, принося нескончаемую боль. Лорент не отреагировал на голос Мастера и его руки на плечах. Просто не мог отреагировать. Эмоций, боли, отчаяния — всего было слишком много для не привыкшего к такому количеству чувств Лоренту. Кажется, ощущения по своей отвратительности и количеству переплюнули всё то детское отчаяние, которое он чувствовал, пока его тащили по особняку, усеянному трупами семьи. Эти чувства даже рядом не стояли. Лорент не помнит, как именно он это делал, но помнит, что осознал себя уже закрытым в собственном подсознание, апатично сидя, облокотившись о дерево, и смотря пустым взглядом в темноту рассыпающегося осколками неба. Когда доверяешь всегда есть шанс пораниться. Боль никуда не ушла, она заглушена была стенам ментального кокона, в котором закрылся Лорент. Удары были настолько сильными, что вода в озере пришла в беспокойство. Разваливающееся небо подсознания заволокло серыми тучами. Там, где сидел Лорент, чернела трава, распространяя смерть, медленно умирая. Листья огромного дерева посыпались, опадая и гния прямо в падение на землю. Птицы замолкли. Вокруг висела отвратительная тишина. Всё медленно превращалось в заполненный отчаянием вакуум. С Лорентом в центре. Он не поранился, он разбился.    Бесконтрольные слёзы и беззвучные крики. Даже если бы кто-то мог, всё равно бы не услышал: Лорент не умел кричать, его отучили от этого. Сначала родители и род, потом Фейр и шрамы. Кричать нельзя, всё станет только хуже, поэтому Лорент судорожно вдыхал воздух, которые он не чувствовал и молча глотал слёзы, только иногда тихо всхлипывая. Мысли хаотично разбегались в голове, зацепится ни за что не получалось. У Лорента была тихая истерика, впервые за полтора века, если не больше. Он съёжился, пытаясь стать меньше, в надежде, что и боль уменьшится от этого. Чувствовал беспрерывно стекающие слезы и просто ждал. Ждал, когда это закончится. Хотя бы его смертью, он не против.    Закончились слезы, всё остальное осталось.   Он искренне хотел умереть и его магия сходила с ума, не зная, что делать: выполнить желание хозяина, пойдя против себя или проигнорировать, приняв сторону не желающего умирать растения внутри.   Пустота, боль, бесконечные вопросы. Почему? Почему она не отказалась? Почему не спросила, узнав его ближе? Разве она не поняла, какой он? Разве магической совместимости и полной его открытости не хватило, чтобы заколебаться? Почему? Она же видела, что он не трогает обычных людей. Почему не усомнилась в собственных суждениях? Видела же, что он готов отдать ей душу, если бы она попросила? Видела же? Почему?   Почемупочемупочемупочему   Лорент думает, что его бы разорвало собственной магией, если бы Мастер не пробился ему в подсознание и не вытащил его оттуда. Лорент не сопротивлялся: желания что-либо делать не было. Просто хотелось лечь и сдохнуть. Быстро, тихо и незаметно. Впрочем, Мастера желание слегка поехавшего от свалившейся на него боли ученика мало волновало. Долгая промывка мозгов самыми разными способами заставила продолжить жизни. Однако Лоренту было больно. Жить дальше не хотелось. Наступила бесконечная апатия. Магия перестала вызывать интерес. Всё перестало иметь значение. В принципе.   Но Мастер желал, чтобы он жил. А для этого нужно было решить, что делать. Он и решил. Ментальные маги могут многое. Лорент создал себе личность, смешав себя, учителя и её, после чего расставил акценты, удалил возникшие конфликты соединяющихся в один характеров и натянул на себя. Переключился на новую личину, оставив настоящего заживать и собираться в кучку. План сработал, Лорент перестал убиваться по ней и продолжил жить. Сумасбродство и постоянная жажда действия не давала скучать и погружаться в прошлое. Он просто оторвал часть эмоций от воспоминаний, влив их в куб, после чего свернул всё в клубок и затолкал подальше. По детски? Определённо да. Было ли ему до этого дело? Новому Лоренту было плевать на это. Новый Лорент был конченным и неадекватным юмористом с бесконечным двигателем в заднице. А ещё новый Лорент мог подозревать людей, что относились к нему хорошо и вызывали положительные чувства. Кроме Мастера. От него он не смог бы отказаться, даже если бы захотел.    От первого человека, что посчитал тебя имеющей желания личностью вообще сложно отказаться. Лорент Мастера боготворил. И этот и тот. Оба.    Получилось вернуться к жизни, а не существованию, стало легче. Он продолжил расти в магической сфере. Только к этому прибавились любовь к шуткам и издевательству над окружающими. Ещё и отсутствие большинства тормозов. Окружающие в лицах Рафа, Адайна и Эст реагировали недоверчиво. Видеть вместо спокойного и равнодушного Лорента взрывное существо с любовью к язвительности и ехидству было странно. Адайн принял это достаточно быстро. Просто сказал, что раз Лорент считает, что так правильно, значит это правильно и он не вправе высказывать недовольство. А потом прицепился к нему с объятиями и урчанием. Раф был... в некотором замешательстве, но особо бурно он тоже не реагировал. Просто впал в крайнюю задумчивость, переговорил с Мастером и махнул рукой, пробормотав, что «не маленький уже, сам разберется». Лорент за это был благодарен. Спорить из-за этого не хотелось. Эст, пожалуй, приняла это быстрее всех. Удивилась, правда, но скорее для вида, после чего задала пару вопросов. Но особо в душу не лезла. Лорент даже понимает, почему. Кицунэ сменила линию поведения за время их знакомства примерно раз шесть и Лорент ни разу не спрашивал, почему. Смысл жизни тоже появился — жить, пока жив Мастер. Жить ради него. Хотя бы ради него. Не лучшей идеей было делать существо, любящее разрушать самого себя, смыслом жизни, но Лоренту было плевать. Дайте человеку цель, ради которой стоит жить и он сможет выжить в любой ситуации. «И. Гёте» После того, как Лоренту переварило за восемьсот и он практически перестал выходить из подсознания, оставив у руля Андрэ — так он решил назвать ментальную личину, — к власти пришел ещё более отвратительный человек, чем когда-либо до этого. Начался ещё больший разбой, насилие, непомерные налоги, голод, смерти. Всё стало ещё более отвратительным, чем было до этого.   К тому моменту о Лоренте знали везде и предпочитали сторониться. Слухи об отвратительном характере делали своё дело. Репутация неуправляемого психа тоже играла ему на руку. Впрочем, в тот раз это не прокатило. Каким-то образом шут на троне узнал ещё и о Мастере и потребовал предстать перед ним обоим и принести ему клятву верности. Лорент сжег письмо, решив просто проигнорировать. Как оказалось зря.      Несколько его знакомых были казнены из-за этого существа, именуемого «человеком». От них даже тел не осталось. Гадать почему это произошло не приходилось. А потом случилось несколько покушений на него самого. Причем покушений, имевших пусть и мизерный, но шанс на успех. Лорент не собирался терпеть подобное. Ни по отношению к знакомым и семье, ни по отношению к самому себе. Он лично размажет эту тварь по стенке — ему никто и ничего не помешает этого сделать. Губы растянулись в злую ухмылку, а на лице мага выступили хищные черты.    Собрать людей было не сложно. С хитрой скотиной на троне возникли некоторые трудности, но Мастер имел опыт прожитых лет. По всему Королевству вспыхнули восстания. Одновременно. Королевские «генералы» не знали, на чем сосредоточить внимание. Мастер нашел ещё двоих. Они и Лорент были тремя бедствиями, что несли смерть всем противникам восстания. Прорезали себе путь в телах врагов. Лорент часто был в самых центрах происходящих сражений. Часто один, реже с другими людьми. Вид перемазанной в крови фигуре посреди поля трупов вселяла страх. Репутация у Лорента была вполне конкретная, так что инструкции у вражеских солдат были следующие: «Сбежать не сможете, удачи». Один его напарник остался в той войне. Прижимая к себе уже мертвое тело второго главнокомандующего восстанием, Лорент безумно улыбнулся и сжег окруживших врагов демоническим огнем, суженными зрачками поглощая зрелище того, наблюдая, как горят души солдат. Тело Родарна сожгли на погребальном костре, а Лорент потом вернулся к вымершей после вызванного им огня земле и очистил её. Хорошо, что тогда рядом с ним был Леврей, третий главнокомандующий, что отказался отпускать туда Лорента одного. Он и унес истощенного после очищения огромной территории Лорента в лагерь. Восстание было сложным: на стороне короны стояло достаточно сильных личностей. Но это им не помогло. Лорент был одним из центров стороны восставших, находясь недалеко от Мастера, что руководил всем происходящим. Лорент взял крепость дворца и окончательно свергнул власть. Король и его приближенные были повешены над горным озером. Тем самым озером, с одной стороны которого в горе были вырезаны ступеньки, на которых расцвела нынешняя столица. С его участием, кстати. Лорент сделал всё, что нужно. Проложил для Мастера дорогу к власти из трупов их врагов, узрел этот самый приход нового Короля в лице Эгьюлибриума, помогал с другими людьми организовывать структуру Королевства, перед этим разрушив старую, пугал тех, кого нужно, своим существование и пару раз отбросил излишне наглых Эльфов и Гномов с людской земли. Перерезал разбойников и распространявших гадость наркоторговцев, лично истребил абсолютно всех работорговцев. На счет последних у него были личные виды. Его коллекция подопытных пополнилась. Первые годы наблюдал за, путь и со скрипом, но работающей машиной новой власти.  А ещё он нашел себе ученицу. Ну как ученицу, с этой историей было вообще всё странно. Отряд под командованием Лорента двигался по лесу. Им нужно было уничтожить лагерь королевский магов, что засели в глубине леса под землей. Хоть и прошло много времени, но Лорент помнит слова отца о них: «Мерзкие продажные шавки на коротком поводке у Короля». Всё шло нормально, а потом произошло это. Совершенно внезапно Лоренту на голову упал черный комок перьев. Смешков не раздалось, но Лорент чувствовал улыбки солдат, что по началу готовы были броситься на этот комок, защищая своего командира. Скептически окинув взглядом вполне разумно смотрящего на него птенца вороны, он ухмыльнулся. Перевертыш… можно сказать, что ученица, из которой можно было слепить что угодно упала ему на голову. Буквально. Взгляд на горящих магов, которых Лорент выкурил из подземных тоннелей в лесу, птичка из-под воротника Лорента бросала крайне довольный. Фасье ехидно похихикал над этаким злобным зверем, заслужив этим осуждающий взгляд маленьких черных глазок. Время не лечит. Оно приводит к равнодушию. Оно убивает все то, что мы так любили. «Януш Вишневский» Потом пришло осознание и он попросил разрешения, после чего ушел исследовать другие миры. Нестабильная и расшатанная психика начала крошится от количества ответственности и постоянной напряжения. Эмоции выходили из под контроля, иногда хотелось хохотать, иногда выть. И постоянно хотелось сдохнуть. Рядом с Мастером это ослабевало, но не исчезало. Наслаивающиеся и не пережитые эмоции, свернутые в сферы и брошенные в угол, отсутствие проработки психологических проблем, что накапливались с детства — всё это превращало Лорента в бомбу замедленного действия. От взрыва пострадали бы многие. Ему это было не нужно, так что он предпочел уйти.  Единственное, о чем жалел Лорент, это то, что пришлось оставить Артемию. Но Лорент может и не показывал, но искренне считал, что она достаточно взрослая, чтобы отправится в свободный полет. Он устроил ей всё, что нужно для жизни, тихо помог, чтобы она не узнала — не думаете же вы, что такое шикарное место для замка было там всё это время? — после чего обнял её напоследок и отпустил пару шуточек, растрепав чужие волосы, из-за чего пришлось выслушивать недовольные вопли. Он очень любит свою ученицу, да.   Это было правильным решением. Оказалось, что Лорент может уничтожить большую планету. Теоретически, но если честно, Лорент не очень хотел это проверять. Хотя кому врать, проверил как-то, конечно же.   Он мотался по мирам, собирал книги и всё то, что можно собрать, лез не в свои дела, веселясь и убивал время. Один раз даже устроил себе питьевой тур, пока организм не выработал иммунитет даже к самому крепкому алкоголю, сдобренному магией и кучей наркотических добавок. Растение внутри не могло понять, довольно оно такой «поливкой» или нет. Можно сказать Андрэ развлекался, мотаясь по мирам и никого не боясь из-за огромного резерва и своих способностей, а Лорент внутри просто не препятствовал. Пробовал новое, лез на рожон. Таким образом пытался избавится от надрывов.    Надрывы внутри никуда не делись. Так что Андрэ шел дальше, пока Лорент внутри медленно разваливался на куски.  Делал вид, что всё в порядке, что не было правдой даже с натяжкой.   — Вы улыбаетесь. И вы так спокойны? Почему вы не кричите? — Я кричу. Только вы не слышите. «Э.М. Ремарк "Время жить и время умирать"» Однажды он встретил демона. Первое существо, с которым именно сам Лорент, впервые за долгое встав у руля тела, спал больше одного раза. Можно сказать, что у них были недолгие отношения. Только в этот раз Лорент ни на что не надеялся и не строил планы.    — У тебя надрывы внутри. Рано или поздно тебя разорвет. — темные волосы демона колыхнулись. Лорент равнодушно посмотрел в ответ.    — Я знаю это.    — Ты бежишь от себя, не хочешь пережить эмоции.     — Какая тебе то разница?   — Разницы нет. Есть ты и твоё внутреннее состояние. Как часто ты снимаешь личину? Не думаю, что потеря себя нужна тебе. Отпусти эмоции.   — Это не так просто, как звучит.   — Жизнь никогда не была простой. Но ты жил. И пережил многое. Так почему же не можешь пережить это? Прошлое должно оставаться в прошлом, ты прекрасно это знаешь. И ты знаешь, что достаточно силен, чтобы с этим разобраться. Но упорно игнорируешь это. Это было бы забавно, но учитывая ситуацию, это не так, дорогой.   Лорент тогда промолчал. Но демон был прав. С тех пор, как был создан Андрэ, он жил наблюдателем, решив, что всё пройдет само собой. Скапливал эмоции, не переживал их. Застрял в одном периоде. Накапливал с того времени огромный ком.    Однажды сферы треснут и его поглотит лавина. Подобная смерть была бы крайне быстрой и крайне мучительной.   Пришлось лезть в книги и искать выход. Три недели беспрерывного поиска, без сна, еды и отдыха. Результат положительный, он нашел то, что ему нужно. Особая ментальная техника. Цель — успокоить чувства, а для этого придется пройтись по всем воспоминаниям. Лоренту было чхать, что именно делать, главное, чтобы помогло.    Так что он временно затолкнул Андрэ подальше и спустился в подсознание, после чего нырнул в воспоминания, переживая всё заново. Распутывая всё то, что нужно было пережить. Лорент не знает, почему он не убил себя в процессе, но вопрос собственного выживания возникал у него часто. На протяжение всей жизни.    Проблема решилась, этот эпизод жизни закончился.   После того, как он вернул себе привычные внутреннее спокойствие и равнодушие, Лорент снова натянул маску обратно и продолжил шататься по мирам. Изначальная надобность в Андрэ отпала, но он слишком привык к тому, что практически никто не знал, кто он на самом деле. Так было легче. Он не хотел ошибиться ещё раз. От моральной боли нужно держаться подальше, а Андрэ вообще был непробиваемым. Следи за тем, чтобы не исчезнуть в личности другого человека. «Фрэнсис Скотт Фицджеральд» Как-то раз, посетив один из миров в поиске редких магических цветов он нашел фамильяра. Хотя правильнее сказать, что фамильяр нашел его, потому что свалившегося ему на голову яйца феникса явно не было у него в планах. Он пожал плечами, откинул отросшие до пояса белые волосы за спину и сунул небольшое яйцо во внутренний карман плаща, после чего пошел дальше. Любовь представителей семейства птиц падать ему на голову становилась закономерной.   Через месяц он смотрел на сидящего перед ним птенца, что отказался уходить от него. Привык к постоянно окружающей его магии Лорента. Наглая птица. Лорент хмыкнул и решил, что всё равно хотел приобрести себе фамильяра и трудности с выбором и поиском решились. Ритуал провел тогда же. Наглый птиц обнаглел ещё больше, приобрел характер мага и жил в том же кармане, когда был маленьким, постоянно купаясь в окружающей его энергии Лорента.  Воспитание данного существа вообще было отдельной темой. Птица перенимала всё, что было в характере Лорента и его альтер-эго. Лоренту не то, чтобы хотелось иногда лезть на стену, но он, моментами, искренне желал сделать из наглой птахи суп. Феникс ещё и впитывал всё как губка, развиваясь нереально быстро. Лорент смотрел на это с замешательством, но решил, что это всё из-за привязки. А ещё птица часто и очень сильно напоминала капризного ребенка. Было сложно, да.   Зато птиц, развивший собственное сознание быстрее сородичей, куксился, но переживал о нем. Теперь маг не был один практически никогда. В обоих пониманиях этого выражения Характер – это и есть судьба. «Майя Плисецкая» В один день, сидя за барной стойкой в одном из миров, он решил, что неплохо было бы вернуться домой. Он не видел Мастера пару сотен лет. Когда главная причина ухода была устранена, можно было больше не скитаться. Лорент признал, что устал от путешествий. Свои и своих внутренних монстров решения, когда они совпадали, он никогда не оспаривал. Пришлось активировать деятельность и собирать раскинутое по мирам шмотьё.   Идя по улицам отстроенного по его плану города, он с интересом оглядывался. Сильем расцвел во всей красе ступенчатыми уровнями, сверху вниз, а с каждой ступени спадали водопады. Своего рода огромная лестница, окруженная водой.    С его ухода в родном мире прошло двадцать лет. Многое поменялось. Люди на улицах даже дышали свободнее. На лицах окружающих людей мелькали улыбки, они приветствовали друг друга, иногда останавливаясь и что-то обсуждая. Дети радостно бегали по улицам. Родители не боялись того, что их детей схватят и заберут в рабство, которого теперь не было. Лорент чувствовал, что вернулся домой. И дом нужно было исследовать на наличие изменений. Заглянув перед этим к Мастеру, Адайну и Рафу, причем к каждому на пару дней, он начал изучение. И начал он с появившегося в его отсутствие банка.   Арин… Забавный паренек, крайне мило выражающий всю свою неприязнь по отношению к нему в целом, и интересу к охранным чарам банка в частности. Лорент ехидно хихикал про себя, слушая, как его вежливо кроют матом. А ещё он считал, что старше Лорента, что веселило его ещё больше. Переубеждать его в этом он не собирался, зачем лишать себя развлечения. Да и кого-то ему этот полукровка ему напоминал. Внешне… Нужно изучить. В итоге Лорент вывел привычку заваливаться к Арину в кабинет на чай раз в неделю, игнорируя всевозможную защиту, которую ставили в основном от него, и все последующие возмущения. В конце концов Арин привык. А Лорент нашел себе друга. Спустя тысячу с лишним лет, но это уже детали.    Когда он спросил у Мастера, что ему делать, ему дали простой и лаконичный ответ: «Что хочешь». Лорент пожал плечами и построил на другой стороне озера Магическую Башню. Почему нет. Лорент в штуку разнес грызущихся между собой сильнейших магов из Королевства, которые не могли придти к решению, что делать и кто будет в этом главным с начала правления Мастера. Лорент готов отдать своё сердце, если его мнение о том, что Король не прекращал всё это только потому, что его искренне забавляла происходящая грызня, не верно. Постройка Башни и сбор раскинутых по всему Королевству магов — его же силами, — заняло время, последующая организация этих самый магов в работающий механизм заняло ещё больше времени, но в итоге Мастер похвалил за проделанную работу и назначил Архимагом, вызвав у беловолосого округление глаз и нервный тик. Жаловался он пришел к Арину. С бутылкой вина из личных запасов. Жаловался долго, но Арин, святой демон на половину, стоически вытерпел поток нытья и жалоб на судьбу, что были вылиты на него.      Лорент картинно страдал ровно неделю, после чего пожал плечами, невозмутимо поднялся под недоверчивый взгляд Арина и пошел заниматься строением системы магов. Плохо он их выдрессировал, если они грызлись между собой, пока начальник был в горе по лишенной отсутствия ответственности жизни, а не занимались делом. Заодно набрал с улицы детей и взрослых, что имели магический потенциал. Таких людей не очень любили, ведь магия, если не можешь ей управлять, защищала носителя самостоятельно, агрессивно реагирую на окружающих людей, заставляя окружение мага чувствовать себя некомфортно рядом с ним. Семьи, в которых рождались маги, крайне отрицательно относились к своим же детям. Так что он просто собрал всех в Башне и принялся учить. Было сложно, но лет через десять у него была готова первая партия магов в каждый отдел и обучение можно было полностью скинуть на них.    Как-то раз он прогуливался по городу. Ночью. Перемазанный в крови, правда, но это не так важно. В какой-то переулке наткнулся на паренька. Сильный магический потенциал, добротная одежда, потерянный взгляд. Лорента перемкнуло. Он встретил совершенно не напуганный внешним видом Архимага взгляд и довольно улыбнулся.    — Если пойдешь со мной, я покормлю тебя и дам место, что ты сможешь назвать домом. — разноцветные глаза Лорента будто светились в темноте. Мальчик ответил согласием.    Так у Лорента появился первый ученик. Почему именно он? Ответ был прост, а Лорент не привык врать себе. Это было очевидно и он спокойно себе признал: он видел в Эллиоре себя. Спокойствие, любовь к магии, проблемы с семьей. Эллиор может и не знает этого, но Лорент никогда никого не учил с таким рвением и желанием. И семьи забранных им магов он тоже никогда не посещал. Родственники Эллиора были практически доведены до инфаркта, он шарахнул их магией и подушил брата своего ученика на манер одного знакомого из другого мира. За всё хорошее.   Но Эллиору об этом знать незачем.   Лорент заботился о Эллиоре в своей манере. Он не знал, как это нужно делать, но старался. До сих пор старается. Феникс перенял его отношение. Так у него появилась ещё одна привязанность.  Была ещё, конечно же, Артемия, но там был другой случай. Артемию Лорент растил сам, с маленького возраста, и становление личности он наблюдал самостоятельно. С Эллиором было сложнее и легче одновременно. С одной стороны растить вроде и не нужно: характер уже есть. С другой же стороны характер был крайне… травмированный, в определённой степени. Лорент сделает всё, чтобы эти двое его учеников никогда не узнали, что он отмечает различия между ними следующим образом: Артемия была конструктором, который создавался с нуля, а Эллиор был уже готовой конструкцией, которую нужно было дорабатывать и чинить. Своеобразная игра родом из одного мира, что называлась «Лего». Ехидно хихикая, Лорент ещё раз пообещал, что его «дети» об этом сравнение никогда не узнают.   Проходит время, за которое Лорент просто живет, решает проблемы, когда это требуется, пугает людей и не очень своим присутствием и мотается по заброшенным древним храмам или городам, в поиске интересных вещей. Появление в башне его дорогого друга прошло как-то мимо его внимания. Он тогда занимался тем, что доводил эльфов своим присутствием. А потом вернулся и увидел в разделе химерологов новое лицо. И заинтересовался. Настолько, что отложил игры в карты с близнецами-демонологами, которых подобрал в каком-то лесу, сосредоточившись на новом маге. Интересная личность. Ещё один человек, рядом с которым было спокойно и можно было расслабится. Таких можно пересчитать по пальцам: Король, Арин, Раф, Адайн, три человека из других вселенных. Теперь в список добавился Ликорэ. Лорент проверил его, после чего внутренне одобрил и начал налаживать контакт. Если в первую встречу Ликорэ ещё держался с почтением и уважением, смотря восхищенным взглядом, — который вызывал умиление и грустные ностальгические вздохи в последствии, — то где-то с четвертой встречи наедине с демонстрацией всего уровня отвратности характера Архимага...   Лорента пробило на смешок, мелодия скрипки окончательно выровнялась, а Феникс наконец успокоился, вернувшись к чистке перьев.   Лико раздражался от его присутствия, но не прогонял. Сначала из-за того, что начальство не прогоняют, а потом, видимо, понял, что от Лорента сложно избавиться. Лорент был доволен, так что когда его спросили о разрешение уйти из башни, он только пожал плечами, сказав, что его друг может делать что хочет. Всё равно он от него не отвяжется. Судя по обреченному вздоху Лико, тот и сам это понял. И начал медленно оттаивать. Лорент довольно усмехался на это. Мысленно, конечно, обижать тонкую душевную организацию его друга из другого мира не стоило.   А ещё была Рашта. Лоренту она нравилась. Он любил милых людей, а это девочка была самым милым созданием, что он когда-либо видел. Пусть и призрак. А ещё она совсем немного напоминала Альфа. Лорент проверил  хроники её  рода.   Не ошибся     Мелодия стихла. Лорент открыл глаза, после чего положил скрипку в стеклянный ящик с подставкой для неё. Потянувшись, приземлился в кресло, на ручку которого приземлился Феникс. Легко поглаживая птицу по переливающимся перьям, Лорент умиротворенно улыбался.   Он снова пришел в норму и проблему эмоциональных скачков можно было отложить на следующие двадцать лет. Без благовоний, правда, было сложнее и дольше держать концентрацию, но Лорент в который раз похвалил себя, что когда-то согласился учиться игре на скрипке. Крайне полезное умение, помогает погрузится в себя и на это время занять руки. Спиной откинувшись на спинку и продолжая поглаживать перья птицы, Лорент оперся щекой о сжатую в кулак ладонь свободной руки, упираясь локтем в подлокотник кресла. Тишина кабинета прерывалась тихой трелью Феникса и легким журчанием воды, взгляд мага был устремлен в проем одной из арок, на горизонт. Вдалеке медленно поднимался рассвет.