Выход из плена

Тэён комфортный. Он пахнет ненавязчиво, всегда растворяя ароматы окружающей среды; в последнее время одевается подозрительно неброско; говорит спокойно, строго по делу, изредка позволяя себе случайные комментарии или дёргая своим 'Чон Джехён'. В остальном же Джехён окончательно освоился со своим стажером под боком. Теперь они вместе ходят на обед, дожидаются Донсу после работы и расстаются на парковке. Чон хмурится и переводит взгляд с экрана на согнутую спину омеги рядом. Ли что-то чертил на черновиках, почти носом водя по листу. Его волосы теперь были шоколадного цвета, чуть темнее естественного цвета самого Джехёна. И это играло на струнах души альфы. <Чон Джехён, хватит игнорировать меня. Мы оба знаем, что после дня наступает ночь> Чон не отводит взгляда от подчинённого, делает пару шажков, подкатывая кресло ближе: так можно наблюдать за трепетом ресниц и разглядеть угловатую собачку поверх пяти рядов цифр и китайских иероглифов. Когда Тэён резко отрывается от листа и испуганно оборачивается на переводчика, тот отворачивается и поднимается на ноги: — Я закурю. Оставайся тут. Ли кивает, провожая его спину долгим взглядом. Оказавшись на этаже, Джехён враз закуривает и обращается к одному конкретному омеге со вполне понятным вопросом: — Какого черта, Сычен? <Это я тебя должен спрашивать> Образ некогда самого дорогого омеги возникает на ступенях. Он сидит в красной олимпийке, накинув капюшон на голову. — До этого ты помогал мне. Всегда помогал, — альфа выдыхает дым и подходит к Дуну, — Я ещё помню, как ты оправдывал своего подонка-начальника, как говорил, что все имеют право на второй шанс, и мы не можем судить людей, зная их с одной только стороны, — садится рядом и стягивает капюшон, — Тогда скажи мне, что я наблюдаю последний месяц? Сычен оборачивается к нему со странным выражением лица. Джехён не может точно определить: он никогда прежде не отчитывал своего парня, ни разу. Мужчина вдруг понимает, что даже не знает, как Дун на это отреагирует. Он выдыхает ещё дыма и теряет перед собой образ. Не Джехён начал эту игру, перенимая привычки живых, не он угрожал людям рядом, зато теперь он может… Шестерёнки начинают крутиться. Прямо сейчас для Джехёна нет ничего важнее, чем разобраться с тем, как внутри его черепной коробки это всё работает. — Джехён-ши, Вас вызывают в конструкторский отдел для уточнения данных, — Тэён стоит с его телефоном в руке. И Чон, вместо того, чтобы тут же возвращаться к своим обязанностям, заявляет: — Я возьму отпуск. Омега перед ним непонимающе моргает, но подходит ближе и, теребя нитку на штанах, спрашивает: — Так внезапно? — Хочу позвать тебя на свидание. Глаза Ли распахиваются. Он почти что с ужасом смотрит на альфу, подобно хомячку перед броском змеи. Джехён хлопает по ступени рядом с собой, приглашая сесть и обговорить этот вопрос. Тэён мнется на ногах почти минуту, направляется уже обратно в офис, но все же разворачивается и занимает предложенное место. Чону не семнадцать, чтобы валять дурака и не видеть симпатии омеги рядом. Но ему тридцать два, проблемы с головой, а Ли — тридцать четыре, проблемы с доверием. И если так подумать, то старший прав в их совместимости. — Я приглашаю тебя на свидание, Ли Тэён. Сегодня же после работы поужинаем, и я отвезу тебя домой. — Неожиданно, — Тэён краснеет, сжимая колени вместе. — Я подумал, что мы могли бы построить более глубокие отношения. Это если я тебе хоть немного симпатичен. Потому что ты мне очень нравишься, — Чон говорит медленно, хоть и боится появления Сычена рядом. — Это чем же? — хмыкает старший и откидывается назад, чтобы больше видеть внезапного ухажёра. — Тем, насколько ты не похож на остальных людей рядом. … Джехён крепче сжимает руль, когда сворачивает на главное шоссе в городе. На соседнем сидении скромно расположился Тэён. Омега глядел строго перед собой, будто запоминая дорогу в ресторан, куда везёт его с этого дня собственный молодой человек. — Тэён? — Чон спрашивает между делом, позволяя обогнать себя, ибо знает, что они сейчас так и так встрянут в пробку. — А? — Ли впервые оборачивается на него, моментально краснеет и отворачивается. — После того случая в шестнадцать у тебя больше не было отношений? Тэён поджимает губы и кивает. Джехён возвращает взгляд на дорогу и хмурится. Останавливается в нужном месте и улыбается: тут даже есть небольшая очередь. Мужчина осторожно касается бедра омеги, обращая на себя внимание: — Я займу нам очередь. Посиди тут. Чон договаривается с молодой парой и возвращается в машину. Он оборачивается на отстегнувшегося Тэёна и мягко улыбается, намеренно понижает голос: — Даже если так, то всё в порядке. Просто не забывай говорить мне прямым текстом, если что-то идёт не так, хорошо? Ли отводит взгляд: — Окей. — Отношения надо строить на правде. Даже если она некрасивая и горькая. Можно сразу всю — многим так легче покинуть человека рядом, не начинать бесполезную канитель. Если ты не уверен, хочешь ли довериться человеку, то дай ему время. Если спустя выбранный срок положение не меняется, то оставь его. Нельзя сомневаться. Лучше сразу решить: готов ли доверить ему свой кошмарный сон или нет. В машине повисает тишина. Джехён решает дополнить: — Я бы доверил тебе свои сумасшедшие ночи. Он отворачивается и рассматривает через стекло очередь, осознавая, насколько искренним было собственное признание. Джемин хорошо справляется своей нежностью, но порой альфе требуется жёсткая рука, а кроить из подопечного второго Сычена категорически не хочется. Тэён совсем другой. Он будет делать не так как Дун, не так как Джемин. Он может дать меньше первого, но больше второго, попадая в самую цель, иначе почему бы Сычену так волноваться? Помимо холодного расчета, Джехён всё ещё видит рядом с собой омегу, о котором хочется позаботиться в разных вариантах. Да, Ли отличается от его типажа: стройных красавцев с золотистой кожей и широкими улыбками. Но этот омега по-прежнему прекрасен. Не красив, а прекрасен, потому что есть что-то благородное в его светлом тоне кожи, есть что-то диковатое в нарядах и причёсках, есть искра в глазах, которая манит к себе. — Кажется, скоро подойдёт наша очередь, — вдруг подаёт голос со своего места Тэён. Джехён выходит из мыслей и кивает: — Да, пошли встанем, а то новоприбывшие начнут скандалы. Они занимают выделенные места и встают в очередь, где, потирая от холода ладони и переступая с одной ноги на другую, проводят ещё полчаса. Когда же администратор приглашает их пройти и предлагает место около большого аквариума, Чон предупреждает старшего: — Не торопись. Тут есть те, кто создают очередь искусственно. Когда будет особенный наплыв, их выгонят. Ли удивлённо наклоняет голову, неаккуратно падая на бархатный стул, любезно отодвинутый официантом. Молодой сотрудник начинает лепетать извинения, пока его напарник приносит меню. Тэён отмахивается: — Я задумался, Вы не виноваты. И бедный парень всё же уходит к другому столу. Однако, в ресторане беседа не клеится от слова совсем. Эта тишина под европейскую классику начинает даже угнетать альфу, однако каждый порыв задать вопрос он запивает маленьким глотком виноградного сока, когда поднимает взгляд от тарелки на аппетитно кушающего омегу напротив. Тэён изящно и вкусно ел лазанью, настолько, что Джехён готовился отдать тому все деньги и лично снять в рекламе какого-нибудь фаст-фуда, или утренней с хлопьями, или… Да где угодно, лишь бы Ли и дальше так плотно смыкал губы, набив щёки едой. — Это так вкусно. Мои родители не привередливы к еде, и готовят посредственно, — впервые заговаривает Тэён. — Подожди, ты ещё живёшь с родителями? — хмурится Джехён. — Да, — горький смешок, — Пустые пространства, помнишь? Мне нужно знать, что за стенкой или ближе есть человек. Чон понимающе кивает. Он тоже плохо спит, если рядом никого нет. — Ты любишь лаванду в своём пространстве? — Ли спрашивает, немного двигая подбородком. И до младшего доходит недоверие омеги только сейчас: аромат Джемина впитался в кожу, лежит на нём и пополняется каждую ночь вместе. После осознания своей компрометирующей ситуации, мужчина задумывается о подопечном, и ироническая усмешка ложится досадливой тенью на губы: юный омежка носит оберегом-плащом его яркий апельсин. И это Джехён ещё постоянно предлагает мальчишке найти парня? И как же Джемин должен это сделать? — Кхм, Тэён, я люблю цитрусовые ноты. Наверное. Лаванда, это… — альфа медлит, не зная, поймёт ли человек напротив, но решается уклончиво, — Мой младший брат, дальних родственников, сейчас живёт со мной. Родителям с ним шумно, да и до универа ехать далеко. А ещё меня по полдня не бывает дома. Тэён слушает внимательно, ловит цепким взглядом каждое микродвижение и понимающе кивает. Странно ожидать его доверия на собственную ложь, но Ли успокаивается, улыбается не так натянуто и даже позволяет себе наиглупейше хихикать оставшееся время первого совместного вечера. Свидание подходит к концу, Джехён останавливается перед многоквартирным домом, где на каком-то этаже высоты живёт чета Ли вместе со взрослым сыном, который больше всего на свете боится одиночества. И этот самый омега отчаянно мял пальцами штанины. Чувство благодарности, нежелание быть должником и что-то там ещё — всегда присутствуют в такие моменты. Но Чон понимает, что им ещё рано. Он накрывает своей ладонью тонкие пальцы старшего, поднимает взгляд на взволнованное лицо: — Всё в порядке. Ничего не нужно делать. — Но…? — Я пригласил тебя. Это, в первую очередь, моя прихоть — угостить тебя ужином, подвести тебя. Думай об этом так: заботясь о твоём благополучии, я забочусь больше о себе, — мужчина кивает в конце каждого предложения, ощущая дежавю, но всё равно уточняет этот момент. Потому что Тэён внезапно становится ему кем-то важным. Этот мужчина… Глядя на него, Джехён не видит мужчины — Тэён молод и прекрасен. Быть может, сказалось отсутствие отношений, когда нервный альфа выматывает своего омегу и к тридцати годам возвращает его на брачный рынок по сниженной цене. А может, Тэён прекрасен и наивен своей душой, что выражается особенным блеском в глазах у редкого взрослого. Ангельская мудрость; добродетель, крепкими узами связанная с юношеским разочарованием — всё это создаёт облик противоречивый, усложняя Чону загадку. Мужчина с определенного возраста понял, что ему нравятся сложные омеги. И Сычен создавал ему идеальные условия для реализации этой мечты. Теперь же с этой задачей справляется Тэён. Фишка в том, что он ничего не делает, а уже безумно влечёт. Поволока инфантильности, в самом деле, та самая вещь, делающая омегу особенным для этого альфа, самым притягательным. И Ли облегчённо выдыхает, довольно прощается и выпрыгивает из машины, плавно закрыв дверь. А следующим утром встречает переводчика Чона в забавном изумрудном костюме с чёрной рубашкой и в мягких мокасинах. Джехён недоуменно рассматривает подчинённого, но одаривает наряд радостной улыбкой, отмечая смену обуви и общего имиджа. Устраиваясь за рабочим столом, Чон впервые ощущает природный аромат Тэёна: пряность земляной мирры. Мужчина останавливает весь мыслепоток на тепле и дымке мечтательности, что почти стоит вокруг младшего Ли. — Чон Джехён? — этот омега ещё и глаза подвёл, сделав их глубже, придав взгляду остроту и опасную наблюдательность. — Почему ты скрывал свой прекрасный аромат? — альфа сцепляет пальцы своих ладоней, опуская под стол. — Меня… Он легко теряется, легко разбавляется ароматами альф рядом. Лучше спрятать, чем казаться ветреным. Ты сам догадываешься — как это с лавандой твоего брата. <Смола мирра с древности применялась в обрядах, дабы размотать клубок мыслей, очистить разум, избавиться от сумятицы в сердце. Чон Джехён, я поражен. А этот Ли Тэён не так прост, как кажется> Сычен садится на стол, касаясь носком лакированного туфля ковролина, и вполоборота смотрит на названного омегу. <Как ловко он прятался, и как же идеально подходит тебе> Дун растворяется в воздухе с неопределенным хмыком, когда рука Тэёна скользит по столу, когда его пальцы осторожно цепляют рукав пиджака Чона: — Я обидел тебя? — Нет. Ты, — мужчина перехватывает ладонь старшего двумя своими и выдаёт короткий смешок, всё ещё не веря в свою удачу, — Ты идеально пахнешь. Для меня идеально. Ли покрывается румянцем и отворачивается. Он даже не догадывается о том, как это важно для Джехёна, какой он важный ему, одному ему, и как сильно альфа хочет его себе навсегда целиком и полностью.