???, ??:?? ???
Легкие горят. Глаза жжет. Пальцы тянут за волосы — выдергивают из холода. Воздух!!! Глоток — наконец кислорода. По щекам бегут не то капли воды, не то слез. Воздух!... Кашель. Кашель… Веки отказываются подниматься, намертво склеенные мокрыми ресницами. — Ну что же ты?.. — голос из самого Ада нависает над самым ухом. Скрыться некуда. Спрятаться невозможно. Он прямо над ним. — Мне становится скучно, знаешь ли. Поверь, не с тобой я планировал провести остаток вечера. Голос — сквозь набат сердца в перепонках. — Сначала я думал, что невнятно произношу вопрос. Решил, что — так и быть! — повторю, чтобы ты точно разобрал каждую буковку… Тело трясет. От холода, от страха…? Сколько… Глаза медленно открываются. Сколько еще… — У меня уже начинает уставать рука… Даже связанный, ты слишком много сопротивляешься. Зубы скрипят. Взгляд, пьяный от кислородного голода, не разбирает ничего кроме водной глади прямо перед лицом. Неясно, как долго — как много прошло, как долго осталось… Время потерялось. Единственная здравая мысль… Сдавленный хрип из горла. — М-м? Я не расслышал, Феникс. Неужели тебе наконец надоело заниматься этой ерундой и тратить мое время? — голос звучит ближе. Обманчиво сладостен. — Что ты сказал, Феникс? Пальцы сжимаются на волосах, оттягивают их и даже выдирают по одному. Снова хрип… И Феникс осипшим голосом усмехается: — Я сказал… — он цедит, втягивая сквозь зубы драгоценный кислород. — Пошел нахер, ублюдок… Пальцы выдирают целую прядь. Феникс не доставляет Кристофу удовольствия ни единым стоном боли — он только хмыкает снова. Раз за разом, погружение за погружением… Сквозь ужас воды. Сквозь боль в голове. Головокружение. Бешеный пульс. Сумасшедшие попытки дышать наперед. Единственная мысль… — Ясно. Кристоф цокает языком. Мысль… — Так и быть, давай я спрошу еще раз, — продолжает Кристоф. — Я довольно милостив, как видишь. Он выпрямляется — Феникс остро чувствует каждое его движение спиной. В отражении на воде мелькают идеально уложенные светлые волосы. Дыхание сбивается. — Хотя учти: я начинаю терять терпение, Феникс. Ужас крадется по позвоночнику. — …а тебе лучше не знать, что случается, когда я нетерпелив. Феникс успевает глотнуть воздуха — и тут же холод принимает его как родного. Единственное слово на уме с самого начала и до этого момента… Продержись.24 апреля, 18:39 Вилла Клавьера Гэвина
Сумерки. Майлз распахивает глаза, когда машина детектива Гамшу резко тормозит, и смотрит в окно. Он уже знает, почему они здесь — Клавьер объяснил все более чем доходчиво. Кристоф Гэвин совсем недавно попросил у младшего брата разрешения заехать в его виллу, чтобы немного “развеяться на выходных и провести время вдалеке от работы и суеты”. Не сказать, что это место Клавьера так далеко от города, но, признаться, здесь намного тише, чем даже в спальных районах Лос-Анджелеса. Дома в стиле модерн, клумбы вдоль хорошо асфальтированной дороги и чистота вокруг. Вдалеке умиротворенно поют птицы и летают, мягко помахивая крыльями, разноцветные бабочки-однодневки. У Майлза по спине пробегает табун мурашек от осознания, что в этом спокойном районе Кристоф Гэвин может держать похищенного Райта… В лучшем случае похищенного. Майлз отбрасывает лишние мысли, силясь сохранить холодный ум, и выходит из машины вместе со всеми. Они припарковались в слепой зоне виллы, чтобы не привлекать к себе внимания. В кустах неподалеку останавливается и черный микроавтобус с группой захвата. Оттуда выходит коренастый мужчина — командир группы захвата, с которым Майлз уже имел честь однажды работать. Клавьер окидывает взглядом свою виллу. Он мрачный, отчего кажется на несколько лет старше прежнего. — Сколько в вилле комнат? — спрашивает детектив Гамшу. Он достает табельное оружие, проверяет магазин. Майлз, признаться, редко видит детектива настолько собранным и серьезным. — Три на втором этаже, одна на первом. Плюс санузлы на каждом и бассейн в подвале, — четко рапортует Клавьер, как будто весь путь готовился к этому вопросу. — Есть сигнализация, но я знаю пароль, и с ним ее можно отключить снаружи. Здесь неподалеку есть щиток, надо немного пройти, но я покажу, куда. Майлз оглядывает виллу оценивающим взглядом. Она небольшая, с панорамными окнами — но те закрыты плотными шторами изнутри. — Тогда разделимся, — распоряжается командир группы захвата вселяющим доверие басом. — Вы, детектив Гамшу и прокурор Гэвин, отключите сигнализацию, а потом сразу же свяжетесь с нами и дадите “зеленый свет”. Тогда первая подгруппа во главе со мной пойдет на второй этаж. Вторая подгруппа с вами, прокурор Эджворт, обыщет первый этаж и затем, если там все будет чисто, спустится в подвал. К тому времени вы… Он только переводит взгляд на детектива и Клавьера, а тот уже перебивает: — С улицы есть скрытый вход в подвал. Мы зайдем оттуда. Все соглашаются. Инструкции Майлзу давно известны, но командир группы захвата все равно проводит их заново и протягивает ему и Клавьеру пистолеты. Майлз сглатывает… Образы вспыхивают белыми пятнами на подкорке сознания, как не дающие покоя фантомы. …но, пересилив себя, все же берет пистолет в руку. Сейчас не время для страхов. Пока Райт в опасности, Майлз обязан быть хладнокровен. Пистолет криво лежит в руке. — А что делать мне? — вдруг раздается голос, о хозяйке которого Майлз почти успел позабыть. Мисс Фей, сжимая кулаки, смотрит ему в глаза. — Я не собираюсь просто сидеть здесь и ждать, пока вы сделаете все дела, Эджворт. Зря я что ли поехала сюда? Майлз понимает ее беспокойство, пожалуй, лучше всех: он и сам не смог бы оставаться в стороне, окажись на ее месте. Но еще лучше Майлз знает, что Феникс ни за что не простит им всем, если что-то случится с мисс Фей. Поэтому ее нельзя брать с собой внутрь виллы, но и оставлять беспомощной… Майлз бросает беглый взгляд на микроавтобус, в котором все еще сидит группа захвата и их координатор. Идея приходит ему в голову. — Мисс Фей, — говорит Майлз искренне, — вашей задачей будет наблюдать за нами отсюда. Если Райт все же здесь, то кто-нибудь из нас, обнаружив его, пошлет сигнал по внутренней связи. Как только это произойдет, вы должны будете вызвать скорую помощь. Глаза мисс Фей распахиваются, она растерянно смотрит в ответ. — На тот случай, если все обойдется без пострадавших и жертв, нам в любом случае необходимо будет убедиться в невредимости Райта, — продолжает Майлз, не сводя с мисс Фей взгляда. — Но если что-то пойдет не так, и кто-то будет ранен… нам лучше заранее позаботится о своевременной врачебной помощи. Вызвать ее, находясь в вилле, возможно, будет весьма проблематично, а вы здесь сможете сделать это без трудностей… — Я поняла, Эджворт, — кивает мисс Фей. Она улыбается ему широко и ободряюще, как будто может чувствовать каждый напряженный нерв, и панибратски хлопает по плечу. — Все будет оформлено в лучшем виде, можешь даже не волноваться! Майлз благодарно кивает в ответ. Мисс Фей шутливо отдает честь двумя пальцами и скорее занимает пассажирское место в микроавтобусе рядом с координатором. Видно, как она тут же достает из кармана свой сотовый и принимает от координатора средство связи, которое выдали всем участвующим в операции. Командир группы захвата хмыкает: — Ну что? Разобрались? Готовы? Все кивают, солдаты группы захвата отвечают дружным “Так точно!”. Холодными пальцами Майлз проверяет магазин пистолета. Ледяной металл кажется практически обжигающим. Клавьер и Гамшу уходят отключать сигнализацию. Все занимают свои позиции. Майлзу не впервой участвовать в задержаниях, но в таких крупных — ни разу. Кристоф Гэвин подозревается в нарушении как минимум четырех статей уголовного кодекса, три из которых заведомо считаются особо тяжкими. Кроме того, на кону жизнь Райта… жизнь заложника. Масштаб вполне оправдан. Спустя несколько минут — дольше, чем ожидалось — Гамшу сообщает по внутренней связи: — Сигнализация и камеры отключены. — Принято. Командир группы захвата делает короткий жест. Солдаты без промедления наводняют двор, выстраиваются возле входной двери. Дабы избежать лишнего шума, дверь открывается запасными ключами Клавьера — и солдаты тут же оказываются внутри виллы. Она и впрямь меньше, чем большинство таких зданий. — Ни пуха, ни пера! — вдруг раздается голос мисс Фей. — К черту! — бодро отзывается детектив Гамшу, хмыкая. Майлз хочет сделать им замечание, но отбрасывает эту мысль. Не время для нравоучений. Первая подгруппа, как и задумывалось, без лишних предисловий планомерно поднимается на второй этаж, а Майлз со второй подгруппой осматривает первый. Здесь гостиная с внушительным плазменным телевизором и раскидистым диваном, барная стойка. На ней стоит откупоренная бутылка вина, пустой бокал. Майлз, как только солдаты убедились, что здесь чисто, быстро подходит к стойке и мрачно окидывает окружение взглядом. Бутылка дорогого бургундского красного сухого — и практически пустая. Кто-то, судя по всему, выпил ее в одиночку, закусывая колбасой: бокал лишь один, рядом недоеденное мясное ассорти. И произошло это точно относительно недавно: Майлз сразу подмечает еще незасохшие капли напитка на внутренних стенках бокала. — Первый этаж пуст, — сообщает Майлз по внутренней связи, — спускаемся в подвал. — Принято, выполняйте. Солдаты снова идут впереди. Небольшая лестница ведет к монотонной двери, которая почти сливается со стеной. Почему-то сердце Майлза пропускает удар. Холодное предчувствие сжимает его в крепкой хватке. Он дергает плечами, поудобнее перехватывает пистолет и становится возле стены, готовый к любому развитию событий. Солдат в бронежилете без труда ногой выбивает дверь. Дула всех оружий мгновенно направляются в открывшийся проход. Майлз моментально делает шаг вперед и оказывается на пороге. Руки вздрагивают. …Он беспомощно замирает. В небольшом помещении есть черная плитка, бассейн, глухой свет, стул… И Кристоф Гэвин, наставляющий пистолет на висок привязанного Феникса Райта. Разноцветные глаза Феникса вспыхивают при виде Майлза. Секунда всеобщего замешательства обрывается слишком размеренным голосом: — Опустите оружие, прокурор Эджворт. Кристоф Гэвин скалится, как одичалый зверь, напрочь утративший рассудок. — Никому из нас не понравится соскабливать мозги мистера Райта со стен этого прекрасного места, не так ли? — он склоняет голову как бы приветливо, но холод берет Майлза изнутри. Пистолет тяжелеет в его хватке. Воображаемые алые стрелки путаются в неразборчивый клубок. Воздух густеет. Мысли, мысли, мысли… — Я похож на шутника, прокурор Эджворт? — повторяет Кристоф Гэвин. Злее. Неистовее. Майлз сглатывает и поднимает руки вверх. Пистолет, зацепившись спусковой скобой, беспомощно повисает на большом пальце. — Я понял, — говорит он без промедления и наклоняется, чтобы положить оружие на пол. Выпрямляясь обратно, он вскользь нажимает на экстренную кнопку внутренней связи — сигнал. Кристоф молча, не шевеля ни единой мышцей лица, лишь глазами приказывает отойти от пистолета. Майлз подчиняется. Очередная мимолетная заминка дает ему возможность посмотреть на Феникса. Он бледный. У него изможденное лицо, по которому ручьями скатываются капли воды, и мокрая челка. Колючие волосы смяты, словно их беспощадно сжимали руками. Рубашка в пятнах: на рукаве засохшие капли крови, на груди — огромные следы от воды. Майлз бросает взгляд на бассейн… От ужасного предположения у него стынет кровь. Феникса пытали. Майлз не осознает, что сжимает челюсти. — Сами-то вы оружие бросили, а вот ваши люди? — Кристоф Гэвин стреляет в них взглядом. Майлз скрипит зубами, но делает взмах рукой — и солдаты опускают автоматы на пол, поднимая руки вверх. — Прекрасно-о… Вот так нужно слушаться, когда тебя просят, дорогой Феникс, — улыбается Кристоф Гэвин. Он резко дергает пистолетом, впечатывая дуло прямо в висок Фениксу, и хмыкает. Майлз забывает дышать, когда выражение ужаса на лице Феникса сменяется остервенелой злостью. У Майлза немеют мышцы от мысли, к какому кошмару может привести эта решительность. Майлз смотрит ему в глаза. "Нет", — просит он безмолвно. Зрачки Феникса сужаются… Потом он хмурится, но поджимает губы. — Но у меня нет времени на болтовню, прокурор Эджворт, — Кристоф Гэвин усиливает хватку на пистолете и на плече Феникса, в которое вцепился как клещ. — Чего вы хотите? — цедит Майлз. Кристоф Гэвин вскидывает брови, точно не ожидал такой сговорчивости, а потом хохочет. — Как приятно порой иметь дело с рассудительным человеком, — он довольно щурится. — Вы задали чрезвычайно своевременный вопрос, прокурор Эджворт. У меня на него есть один примитивный, но весьма исчерпывающий ответ. Вы предоставляете мне незасвеченный автомобиль и обеспечиваете возможность уйти, а потом, так и быть, — подбираете Феникса Райта где-нибудь на обочине. Можете не волноваться, денег требовать не стану. Майлз чувствует напряжение в позвоночнике и смотрит четко Кристофу Гэвину в глаза. Они светятся исступленным блеском — как у человека, которому нечего терять. Взгляд против воли сам дергается к Фениксу. Феникс недвижим. Он, кажется Майлзу, даже дышит бесшумно — но очень, очень часто. Майлзу очевидно: согласившись на эти условия, он больше никогда не увидит Феникса живым. Но пока пистолет приставлен к виску Феникса… пока его жизнь под угрозой прямо сейчас — Майлз не имеет права спровоцировать Кристофа Гэвина на любые активные действия. — Вы и сами знаете, что это не так легко устроить, — говорит Майлз, стараясь сохранять спокойствие. Кристоф Гэвин вскидывает бровь. — Машина вызывает у вас какие-то трудности? — он хмыкает и намеренно шевелит рукой с пистолетом. Дуло трется о висок Феникса. Феникс кривится, но даже не пытается отстраниться. — Не волнуйтесь, меня устроит любой функционирующий автомобиль. Сделаю вам одолжение и не стану слишком придираться к состоянию. Весьма великодушно, не находите? Сердце Майлза отзывается у него в ушах. — Дело не в машине, а в преступлениях, в которых вы обвиняетесь, мистер Гэвин. — Хм, — Кристоф Гэвин хмыкает, и это впервые, когда он очевидно — пусть и совсем слегка — нервничает. Пальцы слегка постукивают по рукоятке пистолета. — Даже любопытно поинтересоваться, и в каких же? Майлз удерживает себя от желания хотя бы мельком посмотреть на Феникса. — Фальсифицирование улик. Покушение на убийство Веры Мишам. Убийство Зака Грамарье, — он непроизвольно дергает уголком губы. — Похищение Феникса Райта. Смешок зловещим эхом отскакивает от плитки подвала. — Да вы настоящий фантазер, прокурор Эджворт! Приписали мне все мировые грехи, а теперь заявляете об этом с такой наглостью и даже не краснеете, — Кристоф Гэвин прищуривается и скалится. — Да только ваши выдумки — ничто без улик. В суде решают только они — и закон. Так что позвольте поинтересоваться, прокурор Эджворт… есть ли у вас доказательства? В этот момент Кристоф Гэвин выглядит искренне уверенным, что правосудие на его стороне. Он будто совершенно забыл, что прямо сейчас угрожает Фениксу пистолетом. Майлз смотрит на Феникса. В голове проносятся его многочисленные заметки. Обнаруженные закономерности, которые выстраиваются в ровную цепочку, как идеальный пазл. Деталь за деталью; зацепка за зацепкой. Единым потоком, словно ковровая дорожка, они расстилаются впереди для следующего шага. Майлз осторожно приближается — так, чтобы Кристоф Гэвин не заметил этого короткого движения. — У меня есть доказательства. Спиной Майлз чувствует напряжение солдат. Все вынуждены беспомощно наблюдать. — Раз так… Я потворствую вашей гипотезе и с удовольствием выслушаю захватывающий рассказ. Нужно же занять чем-то то время, пока мне подыскивают машину. Кристоф Гэвин, хмыкнув, снова дергает рукой с пистолетом, отчего внутри у Майлза все холодеет. Оттягивать больше нельзя. Им нужно сделать хотя бы вид, что условия преступника будут соблюдены. Майлз на мгновение оборачивается к солдатам группы захвата и делает короткий кивок, не опуская поднятых рук… Старший из солдат все понимает и медленно отступает, чтобы найти командира и передать ему сообщение. А когда Майлз разворачивается назад, то сразу переглядывается с Фениксом. Капли воды стекают с его волос по бледному и решительному лицу. Горящие яростным, непрепримимым пламенем глаза не сводят с Майлза взгляда, подговаривая продолжать. — В данный момент мои люди делают все, что от них зависит… — И им лучше делать это побыстрее, прокурор Эджворт, — перебивает Кристоф Гэвин. — У меня начинает затекать рука. Он намеренно поправляет палец на курке. — И прикажите всей той толпе уйти с глаз долой, — снова распоряжается он. — Любого начинает нервировать такое внимание к своей персоне. Я, может быть, хочу обсудить серьезные дела с вами исключительно с глазу на глаз. Майлз сглатывает… чувствует на себе взгляд Феникса — "Не смей"... но все равно делает жест рукой. Солдаты повинуются. За спиной пустеет коридор. — А теперь тихонько заходите внутрь, прокурор Эджворт, и закрывайте за собой дверь. У нас здесь довольно уютно. Не так ли, Феникс? — Кристоф Гэвин сжимает плечо Феникса сильнее, но тот не издает ни звука. Майлзу не остается ничего, кроме как медленно подчиняться. — Подождем машину здесь, втроем, в небольшой дружной компании. Как вам такая идея? Не прельщает? Майлз видит, как Феникс моментально хочет огрызнуться в ответ, но прикусывает губы и молчит. Он дает Майлзу возможность выстраивать линию переговоров. — Мистер Гэвин, зачем вам машина? — пытается подступиться Майлз. — Вы объявлены в розыск. Куда бы вы не уехали сейчас, вас найдут. Вы не сможете покинуть страну. Все, чего вы добьетесь — нового пункта за сокрытие от следствия в списке обвинений. Нечто жуткое уродует лицо Кристофа Гэвина. Безумие загнанного в угол. — Вы были заказчиком фальшивой страницы дневника Зака Грамарье, — продолжает Майлз, и Феникс слегка выпрямляется. — Вас запомнила и опознала Вера Мишам. И именно этого вы пытались избежать, когда дарили ей отравленный лак, о чем она тоже сообщила сама. Кристоф Гэвин склоняет голову. Блики на линзах его очков прячут глаза. — Допустим, — говорит он. — Но причем же здесь Зак Грамарье? Майлз суживает глаза, и все улики, как план города с отмеченными путями и развилками. — Камеры видеонаблюдения были выключены из-за перебоев электричества. По всему офису не было ничьих отпечатков пальцев, кроме тех, что принадлежали Заку Грамарье и Фениксу Райту. Орудия убийства найдено не было, да и при убитом не было никакого оружия… Но как тогда свою рану получил Феникс Райт? — Майлз быстро указывает взглядом на рукав рубашки Феникса, испачканный в крови. — Кто нанес ее ему возле журнального столика? — А я смотрю, вы и правда очень пытаетесь сделать меня самым крайним, — цокает языком Кристоф Гэвин. Майлз видит испарину у него на лбу, видит сжимающиеся пальцы на плече Феникса и на рукоятке пистолета. — Но вы так и не назвали ни единой причины подозревать в чем-то меня. Почему же убитый не мог, сопротивляясь, вырвать оружие у нападавшего и нанести ему удар? — Вам ли не знать? — тут же реагирует Майлз с мрачной усмешкой, от которой самому становится противно. — Зак Грамарье и нападавший дрались в коридоре в приемную. Там были найдены и следы его крови, и само тело… Майлз выдерживает короткую паузу, чтобы отдышаться. У него начинает болеть грудь от бешеного пульса. — Журнальный столик можно назвать вашим камнем преткновения, — Майлз продолжает. — Потому что там была и капля крови Феникса Райта, и его… записка, и значок. В этот момент он едва ли улавливает нетерпеливый огонь в глазах Феникса. — Значок с вашими отпечатками пальцев, Кристоф Гэвин. …и он дичает на глазах. Рука с плеча Феникса взлетает к его волосам и оттягивает с такой силой, что Феникс болезненно стонет. Пистолет прижимается к коже на виске настолько крепко, что она мгновенно бледнеет в месте соприкосновения. Стул, к которому Феникс привязан, испуганно скрипит. И палец д е р г а е т с я на курке. Слабое “Нет!” гибнет на губах Майлза… так и не потонув в звуке выстрела. — Вы забываетесь, — загробным голосом произносит Кристоф Гэвин. Его хватка на волосах становится сильнее. Майлз спотыкается, обнаруживая себя на полпути к Фениксу, и тут же выпрямляется. — Значит, вот для чего все это было, — медленно сипит, продолжая, Кристоф Гэвин. Его голос похож на шипение змеи, которое расползается по всему помещению подобно вездесущей тени. Он встряхивает Феникса за волосы, как будто пытается выместить на нем скопившуюся злобу. Его рука напрягается настолько, что создается впечатление, будто на ней лицо дьявола. Мутным взглядом Майлз не видит ничего, кроме искаженного болью выражения лица напротив и, несмотря ни на что, упрямо открытых разноцветных глаз. Кристоф Гэвин наклоняется к уху Феникса с идеально ровной спиной. — Ты планировал это, когда набросился на меня с голыми руками, Феникс Райт? — говорит он громко, согнувшись над ним. Майлз ошеломленно смотрит на Феникса. Тот не шевелится, но косится к нависшему над ним лицу и заметно стискивает челюсти. — Подставился под удар, чтобы в этот момент стащить с меня перчатку. Бросил в меня значок, чтобы я, не задумываясь, его схватил… Ха-ха-ха… И когда же ты умудрился все это придумать?.. Или это все твое хваленое везение? Губы Кристофа Гэвина искривлены леденящей кровь свирепой ухмылкой. В ней нет больше сдержанности. Нет наигранного спокойствия. Кристоф Гэвин трясется как в припадке от ярости и ужаса преступлений, которые совершил. А Феникс — в его руках. Майлза стискивает холод. — Знал бы ты, как я сейчас хочу тебя пристрелить, — продолжает Кристоф Гэвин, обращаясь к Фениксу, — просто ради удовольствия. Чтобы наконец-то увидеть, как ты сдохнешь после всего, что натворил с моей жизнью. В подвале темно. Пистолет возле виска, как наковальня над головой. Майлз делает короткий медленный шаг вперед. — Увидеть, как твою голову пронзит одна маленькая пуля… — Кристоф Гэвин сипло и абсолютно невесело смеется. У него на шее беспорядочно пульсирует вена. Феникс расправляет плечи, словно пытается казаться крупнее. Он ловит взглядом приближение Майлза и, Майлз видит, плотнее упирается ступнями в пол. Привязанные щиколотки тому не помеха. — Отобрал у меня все… Всю славу. Весь почет. Жалкий, — Кристоф Гэвин наклоняется вплотную. — Бесполезный. Ничтожный, бездарный, неспособный… Единственное, на что ты годен — это быть моим живым щитом… Я прав, прокурор Эджворт? Майлз встречается взглядом с безумными ледяными глазами Кристофа Гэвина. Тот выпрямляется, выпуская волосы Феникса. В груди ухает сердце. — Машина, — повторяет Кристоф Гэвин таким голосом, словно его терпение находится на самом краю. Машина. Майлз судорожно переглядывается с Фениксом и тянется к кнопке для вызова внутренней связи… Он знает, что они не имеют права позволить преступнику уйти, но у него есть шанс хотя бы еще немного потянуть время, пока Гамшу, Клавьер и солдаты подготавливают альтернативный план действий и… вдруг — Скрип. Тонкая линия уличного света, увеличиваясь, расчерчивает черную плитку комнаты. Перед глазами Майлза резко сменяется картинка. Феникс, до этого напряженный и неподвижный как скала, внезапно дергается вперед. Он переносит вес на ступни, отрывая дальние ножки стула от пола — и изо всех сил делает отчаянный взмах стулом вслепую. Свет бьет в глаза. Дерево стула ударяет по ногам Кристофа Гэвина. Он теряется, и пошатывается, пытаясь устоять на ногах. Дуло наконец теряет цель. Майлз бросается вперед. Грохот. Стул с Фениксом впечатывается в край бассейна и грузно падает. Залитый уличным светом, в проеме силуэт. За ним второй. За ними — еще несколько. Они влетают в комнату, как стремительные птицы. Первый силуэт широко замахивается. Удар. Кристоф Гэвин отлетает в стену. Что-то падает на плитку. Что-то сверкает в вездесущем уличном свете. Что-то — пистолеты. Майлз шныряет лихорадочным взглядом по полу и порывистым жестом подбирает оружие Кристофа Гэвина, чтобы тут же направить его прямо на него. Стоящий рядом силуэт обретает очертания. Знакомый зеленый плащ еще ни разу не вызывал в груди такой бесконечной благодарности. Солдаты заполняют помещение, окружая Кристофа Гэвина. Его перекашивает от бессильной ярости, но он не пытается сопротивляться. Прицелы автоматов смотрят четко ему меж бровей. Выдох… Майлз буквально впихивает пистолет Кристофа Гэвина детективу Гамшу в руки и подлетает к Фениксу. Тот беспомощно лежит на боку, все еще привязанный к стулу, и даже не пытается избавиться от пут. — О господи, я жив… — первое, что слышит Майлз от него. Голос севший и слабый, почти тонет в какофонии громких приказов солдат. У Майлза разрывается сердце, но Феникс дарит ему слабую усмешку и кивает за спину. — Будь другом, Майлз, помоги выбраться?.. Ты даже не представляешь, как сильно у меня затекли руки. И, черт бы его побрал, по-дурацки хихикает. Майлз отвесил бы ему подзатыльник, не выгляди Феникс так, словно получил их уже полдюжины. Он скорее начинает развязывать веревки дрожащими пальцами. Стоит Фениксу выбраться, как он обмякает бескостной тряпичной куклой и просто заваливается на Майлза всем весом, словно больше не в силах даже делать вид, что может пошевелиться. Они оба сидят на холодном полу и смотрят, как поразительно послушного Кристофа Гэвина уводят прочь. Майлз поворачивается к Фениксу и мягко проводит пальцами по следам от веревок на нездорово бледной коже. — Как ты… себя чувствуешь? — спрашивает он тихо, пока Гамшу руководит происходящим. Феникс вяло фыркает в ответ, как будто ему слишком тяжело даже подбирать цельные слова. Тем не менее, он пытается выпрямиться, храбрится, бравирует, словно отсутствующий взгляд ни о чем Майлзу не говорит. Он пытается страховать непривычно слабое тело Феникса, чтобы он снова не рухнул и не ударился. Феникс делает вздох, без сосредоточения изучая все вокруг. Он как будто пьяный или в похмелье, настолько слаб и настолько не соображает, что вообще происходит. Полная противоположность самому себе буквально пару минут назад, который на чистом адреналине практически сбил с ног Кристофа Гэвина. Феникс устало поднимает руку, протирает лицо и глаза, заметно надавливая, будто пытается привести себя в чувства. Секунду он таращится в пространство, словно перезагружает разум, и только после этого ошеломленно разворачивается к Майлзу и неверяще распахивает глаза: — Ты же был в Германии! Из всего, что Майлз ожидал услышать, это — последняя вещь. Он вздыхает. — Я был, — он отвечает. — А потом мне позвонил Батц. — Оу, — Феникс секунду молчит, осознавая сказанное — ему явно требуется больше времени, чем обычно. А потом он тихо прыскает: — У тебя какая-то привычка срываться в Америку по первому звонку Ларри. — А у тебя — влезать в неприятности, — беззлобно бросает в ответ Майлз, непроизвольно хмурясь. Феникс даже не пытается на это ничего возразить — он мягко качает головой и едва-едва улыбается. Все напряжение исчезает из плеч Майлза, он просто смотрит на Феникса… с которым последние недели общался только по телефону; с которым обсуждал все дела и которому доверял сокровенные мысли; ради которого был готов перевернуть весь Лос-Анджелес вверх дном… Смотрит на живого Феникса и его абсолютно измученную, но все-таки улыбку. И она исцеляет. По телу патокой растекается облегчение. Сердце успокаивается, а в груди теплеет. Майлз бросает взгляд в сторону, где детектив Гамшу обсуждает что-то с Клавьером — они оба не вмешиваются, но все равно не уходят. — Ты сможешь встать сам? — осторожно спрашивает Майлз. Феникс моргает. Не отвечая, он предпринимает попытку оттолкнуться руками от пола и подняться — безуспешно. Майлз не позволяет ему попробовать снова: он подхватывает Феникса под локоть и бережно тянет вверх. Тот с горем пополам поднимается, хотя отлично видно, как у него ослабли ноги. Майлз прикидывает, как много времени Феникс провел в заточении… Вряд ли Кристоф Гэвин был заботлив с ним. В спину, словно издеваясь, смотрит водная гладь бассейна. — Я помогу тебе идти, — говорит Майлз, когда чувствует, что Феникс пытается вытащить свою холодную руку из его хватки. — Да я могу и сам- — Даже не сомневаюсь. Но, ради моего же душевного спокойствия, позволь мне это, — твердо просит Майлз и поудобнее подхватывает Феникса, чтобы стать ему надежной опорой. Феникс вздыхает, но пререкаться не решается — скорее всего, у него просто не осталось на это сил. Майлз переглядывается с детективом Гамшу и кивает в сторону выхода. Тот тут же оказывается рядом, чтобы придержать им дверь. — Врачи уже подъехали, — отчитывается он с ноткой искреннего волнения в голосе. Когда Феникс видит второй проход в подвал с улицы, то присвистывает: — Так там что, все это время была дверь? Клавьер, который все это время тенью стоял в самом дальнем углу, неуверенно улыбается Фениксу: — Ага… тайный проход. Похоже, Крис не думал, что я сообщу вам о нем. Смесь сочувствия и благодарности плещется в глазах Феникса, когда он смотрит на Клавьера. Тот отводит взгляд. …И так они поднимаются из подвального бассейна. Феникс, поддерживаемый Майлзом и страхуемый идущим рядом детективом, и Клавьер, немного неловко плетущийся сразу следом. Феникс медленно переставляет ноги, но явно силится делать это быстрее, чем позволяет его состояние, поэтому Майлз намеренно замедляется. Он чувствует, как грудь Феникса расширяется на каждом вдохе и уменьшается на выдохе. Прислушивается к тихому хриплому дыханию, которое становится заметно глубже, как только они выходят на улицу из душного помещения подвала. Первым, что встречает их на улице, становится оглушительный визг мисс Фей: — НИК!!! Она фиолетовым вихрем налетает на Феникса с объятиями, чудом не сбивая его и Майлза с ног прямо возле машины скорой помощи. Феникс ахает, даже не осознавая происходящего, но все равно моментально обвивает мисс Фей свободной рукой в ответ: — Ч– М-Майя?! А ты разве не… Ого, вы что, все здесь собрались?.. — Я так за тебя испугалась, придурок!!! Мисс Фей прижимается к Фениксу и цепляется за его рубашку, зарываясь носом в его плечо — и рыдает. Майлз слышит, как Феникс давит дрожащий вздох. — Я приехала, а тебя нет!!! А там был труп, а тебя — нигде!.. И эта записка, и значок!.. И твой телефон в углу… — она путается в словах, которые становятся неразборчивыми, потому что тонут в плече Феникса и всхлипах. — Ты чертов идиот! Никогда не смей так больше делать, ты понял меня?! Я тебя из-под земли достану!!! Мы все тебя достанем, слышишь?!! Даже не думай еще раз так пропадать! Понял?! Я отдам тебя на съедение Перли, если ты еще хоть раз исчезнешь и мне ничего не скажешь!!! Феникс сипло смеется: — Весьма угрожающе, — и тут же получает слабый шлепок по плечу. — Эй, а вот драться не обязательно! Мисс Фей стискивает его рубашку еще сильнее, и Феникс сдувается. Майлз видит, как опускаются его уголки губ. — Извини, Майя, — тихо бормочет Феникс и тут же прячет лицо в ее растрепанных волосах. — Мне очень жаль… Майлз хочет сказать, что вины Феникса в этом нет. Вся ответственность лежит на том человеке, которого прямо сейчас везут в следственный изолятор, и только на нем. Не на Фениксе, что жертвовал силами, сном, здоровьем и жизнью ради расследования этого дела. Не на Фениксе, который грузно усаживается на койку в машине скорой помощи и пытается не морщиться, когда врач осматривает воспаленную рану от ножа на предплечье. Не на Фениксе, которого спрашивают о жалобах на боль, а он только легкомысленно отмахивается. — Головокружение присутствует? — врач хмурится. — Э-э… небольшое? — Вы сказали, вы не помните, как оказались там… Могло ли быть, что вас ударили по голове? — …скорее всего?.. Я не уверен. Вообще ничего не помню. Думаете, у меня сотрясение? — Как минимум небольшое — вполне вероятно. Не на Фениксе. Майлз остается рядом, пока Фениксу обрабатывают порез на предплечье; пока осматривают красные следы от веревок; пока обследуют; пока приводят в себя. Детектив Гамшу, сложив руки на груди смотрит вслед уехавшему микроавтобусу с Кристофом Гэвином и группой захвата. Клавьер прячется в тени дома, перебирая в руках ключ с брелком в виде дизайнерской буквы “G”. Мисс Фей сжимает здоровую руку Феникса, а Майлз неподвижной и надежной опорой подпирает плечом его сгорбленную спину. Вина на том, кто должен столкнуться с гневом правосудия в самом беспощадном его проявлении. И Майлз обязательно проследит за тем, чтобы избежать его было невозможно. Но сейчас… Майлз закрывает глаза. Склоняет голову, прислоняясь к затылку Феникса, пока тот ответно жмется к теплу. И в эту конкретную секунду… все хорошо.