———
Смотря на Окана с подобной манерой поведения, невольно в голову врезается образ «дяденьки из девяностых». В плохом смысле. Сигарета, ранее потушенная носком, была уже полностью раздроблена ботинком молодого человека. Глаза его по-прежнему блестели в ожидании чего-то. Холодный ветер с ледяным снегом бил в лицо, от чего кожу неприятно показывало. Глаза девушки были инстинктивно прищурены, защищая нежную слизистую от жестокой зимы. — У меня нет настроения, как-нибудь в другой раз. Узерли уже была на пути в противоположную сторону, как вдруг её схватили за локоть и потянули в сторону старой машины. Мало того, что девушка невероятно боится неожиданных прикосновений, добило её то, что несмотря на отказ, человек продолжает её насильно убеждать к совершенно ненужному ей разговору. — Ты глухой или конченный? — Мерьем пыталась отбиваться, но из-за хрупкого телосложения это выходило тяжело. Другими словами, совершенно никак. — Заткнись. Хочешь ты того или нет, но ты сядешь в эту машину и поговоришь со мной. — Зажав девушку двумя руками, Окан в буквальном смысле затолкал её в автомобиль. Из-за минимизированного расстояния, портфель, который всё это время находился на спине девушки, очень мешал комфорту, которого и так не было, но из-за неудобного положения ситуация становилась ещё более отвратительной. — Догадываешься о чём я хочу поговорить? — Парень облокотился на сидение продолжая в упор смотреть на Узерли, скорее всего думая о том, что она слишком глупа для того, чтобы понять, на какую тему пойдет разговор. — Знаешь, в отличие от тебя, извилины в моей голове всё ещё присутствуют, и работают в полной мере. — Из-за огромного стресса, которого Мерьем естественно не показывала, она начала криво ухмыляться, пытаясь создать иллюзию того, что ситуация находится под её контролем. Ялабык все так же неотрывно смотрел на Узерли. На его лице так же появилась ухмылка. Он отчётливо понимал, что девушка находится в уязвимом состоянии. Что это липовое спокойствие. Стоит немножко дожать, и паника накроет Мерьем с головой. Молодой человек моментально достал мобильный телефон из своего кармана. Сняв меховые перчатки, парень быстро нашёл свой главный козырь. — Качество конечно не очень, но… Вполне понятно, кто изображен на фотографии и чем занимается. — Мерьем стремительно побледнела. Её сначала кинуло в жар, а после буквально затрясло от холода, который пронёсся по её коже. Воздуха стало катастрофически не хватать, поэтому она глубоко вздыхала столь необходимый кислород ртом. — Дашь свои комментарии для газеты? А может, я просто отправлю это нужным людям, с твоей цитатой под низом? Как заголовок. Что скажешь? Окан указал пальцем на кнопку «поделиться». Его наигранный смех раздался по салону. Свободной рукой, он провел по своему лицу, как бы снимая столь неподходящую эмоцию. — Чего ты хочешь этим добиться? Мне интересно, чем я тебе так не нравлюсь, что ты решил настолько заморочиться? — Мерьем пыталась придать силы своему тону, добавить хоть капельку уверенности, но её голос был по-прежнему тихим и очень хриплым. — Скажи, чего ты добиваешься? — Ты то, мне очень нравишься. Даже не представляешь насколько. — Окан убрал гаджет обратно в карман курточки, и перевел взгляд в лобовое окно. — Я пытался с тобой по-хорошему, ты не захотела. Сейчас же, я предоставляю тебе право выбора. И, его последствия, могут быть для тебя роковыми. Возможно, от них зависит вся твоя дальнейшая жизнь. — Его рука вдруг переместилась на плечо девушки. Создавалось впечатление, будто бы Ялабык её просто приобнял, но после Узерли почувствовала, что тот пытается её притянуть ближе. Даже не раздумывая, Мерьем моментально дернулась, тем самым убирая чужую руку со своего тела. — Я не собираюсь долго с тобой беседовать. Я дал право выбора. У тебя нет времени на "подумать". — И как долго ты собирался это делать? — Что делать? Пытаешься меня отвлечь? Мерьем, как бы тебе не хотелось, мы не уйдем с этой темы. Либо я сейчас обнародую эту фотографию, либо… — Как долго ты хотел водить Сельму за нос? — Несмотря на то, что Узерли до жути обижена на Эргеч, она не забывает о том, что этот ублюдок — для неё свет в окне. Ради него она своровала у родной матери, ради него она отказывала себе во многом, и продолжает это делать. — Неужели с самого начала таким мерзким образом ты хотел подобраться ко мне? — Я не буду отвечать на твои вопросы. Не для этого мы тут сидим. Времени у меня особо нет. Так что решай, зайка. — Окан пустил смешок и начал заводить машину. Он не собирался ждать её ответа и уж тем более согласия. Он уже всё решил. — Знаешь, — Страх, отвращение и ненависть спешились в одно целое. Мерьем буквально покраснела от переполняющей её ярости. — Делай что хочешь. Мне абсолютно плевать. Прийдётся перейти в другое место — я перейду. Прийдётся оборвать все связи с госпожой Феттахоглу — я оборву. Прийдётся выдержать шепот за спиной, уж поверь, я выдержу. — На руке Мерьем находилось серебряное кольцо с достаточно крупным драгоценным камнем. Не долго думая, девушка изменила его положение на сто восемьдесят градусов. — Но я никогда не лягу к тебе в постель. А знаешь почему? Потому что ты мне не нужен. Ты никчёмен. — Узерли уже с упоением наблюдала за реакцией молодого человека. Он говорил, что пытался по-хорошему, без проблем, но она тоже пыталась, увы и ах, её попытки не увенчались успехом. —Ты для меня — пустое место. Не имеющее ни тени, ни голоса, ни лица. У тебя ничего нет, и ничего не будет. Разъяренное выражение лица Окана говорило само за себя. Он вновь схватил девушку за плечо и сжал её куртку, но тут же, незамедлительно получил пощёчину. С кольцом. Парень зашипел от неожиданной боли, и провел рукой по щеке, на которой была кровь. — Конченый ублюдок. Радуйся, что так легко отделался. —с этими словами, Мерьем громко закрыла дверь автомобиля и направилась в сторону дома. Молодой человек по-прежнему находился в том же положении. Он внимательно следил за отдаляющейся фигурой. Его глаза наполнились слезами. Как иронично. Кто бы мог подумать, что он заплачет? Но он плакал. Долго и без остановки, пока его тихие всхлипы не переросли в настоящий вой. И конечно же, он жалел себя. Всё идеально сложилось, а она так поступила. Мерзкая. Мерзкая дрянь! Просидев в той же машине около тридцати минут, он наконец завёл мотор и уехал в неизвестном направлении.———
Идя по безлюдной улице, Мерьем тихо всхлипывала себе под нос. Неистовыми рыданиями это было назвать сложно, но переутомлением и безумной усталостью вполне. Стрессовые ситуации действуют на всех по-разному. Реакция Узерли — неконтролируемые слёзы и перепады жара и холода. В это самое мгновение она может идти и буквально "закипать", а через пару минут трястись от безграничного холода. Первый день. Это был всего лишь первый день. А что будет дальше? Многие говорят, надейся на худшее, ожидай лучшего. Но именно в эти слова Мерьем не верила. Какой мог быть выход из этой ситуации? Удовлетворить нездоровые желания этого ублюдка, чтобы при любой неудобной ему ситуации он продолжал манипулировать этими фотографиями? Нет. Нет и нет. Вздрогнуть девушку заставил неожиданный звонок телефона. Сейчас не самый подходящий момент для разговоров. Далеко не самый лучший, но, стоит посмотреть, кто решил её побеспокоить. На экране гаджетов виднелся контакт "Папа". Немного поразмыслив и перестав всхлипывать, Мерьем ответила. — Алло, пап, привет. — Мерьем, жизнь моя. Ты разве ещё не дома? — Голос мужчины был по-прежнему спокойным и размеренным. Если не знать как он выглядит, можно подумать, что это какой-нибудь философ, который уже прожил достаточно долгую жизнь. — Нет, меня немного задержали. — Дочь, с тобой всё хорошо? — Некогда веселые нотки в голосе Салиха испарились. Он во мгновение превратился в серьезного родителя, который намеревается провести разговор. — Да... — Узерли замолчала. Она не является героиней подросткового сериала, в котором дети пытаются решить свои проблемы сами. Которые не обращаются к родителям за помощью, потому что это стыдно. Девушка всегда долго возмущалась по поводу этого. Ведь, если бы они сразу обратились за помощью к самым близким людям, не было бы всех этих последствий. Всё было бы проще. — Нет, пап, не хорошо. Мне очень плохо. — С этим словами с глаз вновь покатились слезы, а голос начал срываться.**
Узерли долго рассказывала. О том, что произошло сегодня. О том, что происходило все это время. О том, что её пугает и о том, как она действительно устала. Как она не может просыпаться без чувства тревоги о последующем дне. (Нет, естественно некоторые детали она уточнять не стала, например, с кем она целовалась на той фотографии.) Она рассказала о том, какая пустота заполняет собой каждый божий день. — И, сегодня, я возвращалась со школы, а там меня поджидал этот идиот. Он затащил меня в машину, хоть я и сопротивлялась.. — Он тебе что-то сделал? — Нет, до этого не дошло. Я смогла этого избежать. Но он меня шантажировал. Он говорил, если я с ним не лягу в постель, то он выставит их на всеобщее обозрение. — Вновь глотая загустевшую слюну, и набрав в лёгкие воздуха, Мерьем остановилась. Она хотела услышать хоть что-то. — Прости, что я всё на тебя так вываливаю. Я знаю какие у тебя проблемы. Я знаю как тебе тяжело. Но, я не могу рассказать об этом больше никому. Даже бабушке. Я боюсь, что она не поймет и.. — Никогда не извиняйся за это. Знай, дороже тебя, у меня нет никого. Ты можешь мне звонить в любое время. Я всегда подниму трубку. Я хотел бы быть рядом с тобой в такое тяжёлый период, и очень надеюсь, что скоро буду. — Надежды. Всё глупые надежды, которые хранит уже достаточно израненное сердце. — Поверь мне, этот урод будет наказан. Я тебе обещаю, просто так это не закончится. Этот человек будет жалеть о том, что родился. Я всегда тебя поддержу, главное не бойся говорить мне о том, что тебе нужна помощь. И мы со всем справимся."Мы со всем справимся"
Как же было важно услышать эти слова. Они успокаивали и грели душу, как ни что другое. Лёгкая улыбка посетила уставшее лицо девушки. — Я люблю тебя пап. — Мерьем осторожно стёрла дорожки от слез на своих щеках. Как же было приятно понимать, что в этом мире есть кто-то, кто всегда будет за тебя. Как бы ты не напортачил. Этот человек всегда будет на твоей стороне. — Только, не говори бабушке о том, что я рассказала. Я не хочу чтобы она знала. — Не переживай, это останется между нами. — На той стороне трубки послышались голос третьего лица и звуки какого-то передвижения. — Я тебе сегодня ещё обязательно напишу, люблю тебя, моя смелая девочка. После послышались долгие гудки. Салих отключился. Но то, что он дал своей дочери — больше, чем на вес золота. Этот разговор был именно тем, что нужно Узерли больше всего.**
Дорога домой казалась невыносимо долгой и тяжёлой. Идя в полной тишине, не желая даже слушать музыку, Мерьем думала. Очень много думала. И её мысли были хаотичными и совершенно несвязанными между собой. Неоднозначные и странные вопросы посещали её каждую секунду.Стоило ли оно всего этого?? А как будет вести себя Сельма? Что делать с Халитом? А госпожа Феттахоглу? Будет что-то ещё? Обнародуются ли эти фотографии?
Мысли, словно рой надоедливых насекомых, своим "жужжанием" безумно раздражали. Наконец, дойдя до своего дома, и открыв всё ещё безумно тяжёлую дверь, Узерли направилась к своей квартире.———
Нур лежала в теплой ванне. Лучшее, что может быть после тяжёлого рабочего дня. На фоне играла расслабляющая музыка. Что ни на есть, настоящий рай. Завязав свои достаточно длинные волосы в высокий пучок, женщина позволила себе на мгновение закрыть глаза. Такое блаженство. Давно покинущее её чувство спокойствия, наполнило всё тело. Даже навязчивое чувство тревоги, которое было вызвано не пойми чем, исчезло само собой. Но всё хорошее имеет свойство заканчиваться. К большому сожалению. Открыть глаза её заставил звук входящего звонка. Вечно раздражающий и такой надоедливый. Надо будет поменять мелодию. Взяв в руки гаджет (всё ещё лёжа в ванне, и напрочь забыв про технику безопасности), Феттахоглу увидела, что это незнакомый номер. Обычно она не отвечает на подобные звонки, но, везде же стоит делать исключения. — Алло. — женщина прислонилась к мобильному дожидаясь, когда на другой стороне послышится ответ. — Здравствуй, — Голос дрожащий. С нотками истерики. Но такой знакомый... — Ты так ни разу и не позвонила. Слушая голос человека, благодаря которому, на её руке появилась та самая татуировка с розой, кровь застывала в жилах. И, непонятно почему женщина ловит такую панику. Нур нервно сглатывает слюну, так ничего и не сказав. — Единственный ребёнок. Я ведь всегда тебя любила, а ты... — Феттахоглу криво ухмыляется. Она не понимает, почему до сих пор слушает монолог матери. Интерес. Бешеный интерес. Не могла же она звонить только ради того, чтобы сказать, какая у неё неблагодарная дочь. — Хотя чего это я. Тебе же всё равно. Но хорошо. Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило найти твой номер. — Зачем ты мне звонишь? — Единственное, что сказала женщина. Она услышит причину и сразу сбросит. Возможно поменяет номер. А может просто заблокирует контакт. Нур ещё не решила. — Отец умер. Похороны будут после завтра. Ты знаешь куда ехать. Нур сбросила.———
Мерьем думала, что утро понедельника — будет самым тяжёлым. Но утро вторника и вовсе оставляло желать лучшего. Сколько будильников прозвенело? Пять? Шесть? Да кто их вообще считает? В итоге, девушка решила, что сегодня она подойдёт ко второму. Судьба решила, что два дня подряд приходить вовремя в школу — не дело. Поэтому, увы их ах, но биологию прийдётся пропустить. А может вообще не идти? Больничный и все дела... Это уже совсем наглёж, но как вариант достаточно неплохой. И как на зло, сон совершенно не шёл. Как бы Узерли не пыталась, заснуть не получается. Недовольно бурча, она всё-таки решила сходить за горячим чаем. Утро, пусть немножко, но становится прекрасней. В руках находился телефон, который бы ранее развивался от уведомлений, но не сейчас. Сельма по-прежнему молчит. Они так и не поговорили. Подруга ничего не объяснила. Да, и в целом, Мерьем от неё ничего не ждала. Вчерашняя ситуация с Оканом поставила её в ступор. И это было началом конца. Мерьем долго думала. Мучительно долго. Она поняла, что Сельма — то, что сейчас должно волновать меньше всего. У неё есть вопросы намного важнее. Эти фотографии. Что стоит ожидать от этого душевнобольного? Какие могут быть последствия? Телефон всё-таки зазвонил. — Легка на помине.. Но это была не та, на кого изначально подумала Мерьем. Госпожа Феттахоглу. — Алло, — с одного слова можно было понять, что женщина не в духе. Её тон был жёстким и холодным. Будто бы режущий металл. — Где ты? — Я только что хотела написать.. — Мерьем, я ещё раз спрашиваю, где ты? У меня нет времени сейчас решать, что ты там хотела сделать. — Я буду ко второму. — Ты сейчас серьезно? Я бегаю, ищу тебя по всей школе, не понимаю куда ты делась и почему не пришла. А ты решила прийти ко второму. Нужно было писать с вечера! — До начала урока ещё пятнадцать минут. Заявку необязательно подавать так рано. — Да, вторник намного хуже понедельника. Это был первый раз, когда Узерли замечает за женщиной такую злость. Злость, которую она спускает на ней. — Я жду тебя, ко второму. Если не прейдешь, пеняй на себя. — С этими словами Нур положила телефон. И, почему-то Мерьем была уверена, что прямо сейчас, отложив телефон, Феттахоглу тяжело вздыхает, параллельно потирая виски.