Обещания

— Сколько раз я тебя уже ранил? — повторил свой вопрос Се Лянь.       Помявшись немного, мужчина все же ответил. — Всего лишь пару раз, — уклончиво проговорил он, отводя взгляд в сторону.       Тиски, что сжали сердце наследного принца слегка ослабли, и он смог вдохнуть полной грудью. — Как твои раны? — продолжил расспрашивать небожитель, страшась подойти ближе и боясь вновь ранить. Под несмолкающий скрип тонких нитей паутины чувство тревоги и беспокойства все больше окутывало его в серебряный кокон. — Не стоит за них переживать, гэгэ, чуть позже залечу. — Ваше Высочество, ты сам как себя чувствуешь? — попытался сменить их тему Фэн Синь, всматриваясь в профиль во мраке. Никто так и не решился зажечь огонь, а тусклый луч от входа пещеры до них не доходил. — Голова кружится, в остальном все в порядке, — ответил Се Лянь, не сводя взгляда с Князя Демонов. — Сань Лан, почему ты не залечишь их сейчас? Если у тебя осталось мало духовных сил, я передам тебе. — Гэгэ, у меня достаточно сил. Есть просто небольшая загвоздка, — Хуа Чэн ненадолго замолчал, стараясь подобрать нужные слова. — Нужно немного больше времени, чтобы их залечить. Не стоит беспокоиться об этом теле. — Это из-за вспышки духовной энергии раны быстро не залечиваются? — продолжал свой допрос принц, ощущая, что его возлюбленный старательно избегает прямых ответов. — Ваше Величество, он же сказал, что все нормально. Давайте уже покинем это место, потом обсудите, — влез в их разговор Му Цин, демонстративно двигаясь к выходу, надеясь, что принц все же его послушает. — Вы не выглядите сильно удивленными тем, что видите, — с легкой улыбкой произнес Се Лянь, опустив голову, — значит, вы уже в курсе, — в его голосе слышалась досада и обида, и он никак не мог скрыть их. — Частично. И только из-за недавних событий, — ответил за всех генерал Мингуан. — Вот как… Извините за доставленные неудобства, — искренне извинился Се Лянь, все еще с трудом понимая произошедшее. — Надеюсь, вас я не ранил? — запоздало поинтересовался он. — Прекратите. В этом нет вашей вины. На нас ваш всплеск духовной энергии не действует. Возможно, вернувшись с этой горы, Линвэнь или Инь Юй уже смогут поделиться новой информацией о вашей странной болезни, — двигаясь к выходу с Фэн Синем произнёс Пэй Мин и почувствовал испепеляющий взгляд на себе, что почти сжег его до тла всего одним глазом. Последовавший за ними Се Лянь остановился и обернулся к демону. — Сань Лан, сколько еще людей в курсе? — с легкой обидой в голосе спросил он. — Еще трое, — наследный принц отвернулся, и они вновь продолжили путь к выходу из их заточения. — Трое? — Да. Повелительница Дождя, Бань Юэ и Пэй Су, — наконец они вышли из пещеры, и первые лучи зари коснулись каменистой местности, бросая на землю грубые тени. — Я не собирался никому этого рассказывать, но мне нужна была ин… — Сань Лан, они узнали это, когда я снова потерял сознание? — бросив взгляд на свои когда-то светлые одежды, Се Лянь невольно поежился. Бурые пятна, как пышные бутоны цветов, рассыпались по его одеянию, создавая причудливые и устрашающие узоры. — Да, — спокойно ответил демон и тут же резко себя оборвал, понимая, что совершил непростительную ошибку, только сказанного уже не воротишь.       Очередная вереница странных картин из снов сложилась от одной единственной фразы. Злость, страх, чувство вины и беспокойство, как зыбучие пески, утянули Се Ляня ко дну. На какие-то доли секунд ему показалось, что он забыл, как дышать. Воздух стал для него тяжелым и осел в легких густым туманом.       Собрав воедино все кусочки мозаики, ему представилась прискорбная картина, которая пугала до самых глубин сознания. Оставалось только узнать, насколько все верно он понял. — Сань Лан, скажи, сколько раз точно я тебя ранил? — серьезный голос принца в конце едва заметно дрогнул. — Ваше Величество, Собиратель цветов под кровавым дождем вам же уже отве… — Фэн Синь, прошу, не лезь, — оборвал его принц. И, замечая, что Хуа Чэн не спешит с ответом, добавил: — Ты же знаешь, я смогу отличить твою ложь от правды. Не стоит отшучиваться и сейчас. — Шесть, — негромко произнес демон, не смея поднять голову под пристальный взор своего возлюбленного. — Включая этот? — продолжил с тем же тоном небожитель, заранее зная уже ответ. — Нет, — почти неслышно ответил Хуа Чэн.       Наблюдавшие за этим диалогом, если бы не знали об их отношениях и о том, что случилось, могли бы смело заявить, что Се Лянь прекрасно справлялся с ролью матери, которая отчитывала нерадивого сына за очередной проступок. Между тем даже их внутренне съедало бескрайнее беспокойство за этих двоих, заставляя сердце неприятно сжиматься. — Вот как… Понятно. Значит, и правда, все те случаи — это было тем, что случилось и сейчас. Ладно, давай поговорим уже, как вернемся, — он снова слегка улыбнулся. — Нам всем пора, — он обернулся к небожителям, что во время диалога слегка отошли и слышали только часть, но по виду обо всем догадывались.       Путь до границы горы вышел длинным. Недостаток сил и ранения сказывались на общем передвижении. Вот только это было не самым важным фактором, и дорога, возможно, не показалась бы им такой длительной, если бы не атмосфера, которая царила в их кругу.       Хотя Се Лянь и Хуа Чэн общались, поддерживали диалоги и вели себя почти как обычно, небожители уловили, как между ними образовывалась пропасть. Несмотря на то, что всю дорогу они были рядом, наследный принц весь путь держал расстояние между ними, и когда Князь Демонов захотел коснуться его руки — у него не получилось, тот непроизвольно отшатнулся от него. После этого Собиратель цветов под кровавым дождем почти не обмолвился и словом.       С одной стороны, молчавший и поникший Князь Демонов радовал Му Цина, с другой стороны, ощущая, какая аура между этими двумя, он едва сдерживался, чтобы лично не запихнуть принца в объятия демона. Ведь даже если это случилось бы вновь, на нем бы все равно это зажило.       Похожие мысли бродили и в головах Фэн Синя и Пэй Мина, но они также понимали, что вмешиваться не стоит. Вряд ли бы их попытки сделали хуже или их оценили неверно, вместе с тем чувство, что они сами смогут с этим справиться, не оставляло их.       Когда они смогли покинуть гору Тунлу, полдень давно уже прошел. Договорившись о том, что убитым демоном займется Собиратель цветов под кровавым дождем и его подчиненные, небожители направились к Повелительнице Дождя для полного восстановления сил и залечивания ран.       Хуа Чэн и Се Лянь продолжили свой путь к Призрачному городу почти в полной тишине, иногда пытаясь неловко завести беседу, которая почти тут же обрывалась. Не потому, что наследный принц был зол или обижен, не потому, что Князь Демонов чувствовал угрызения совести. В действительности у них возникло слишком много вопросов и слов, что нужно было озвучить и с какого начать, они не знали.       Прибыв ко входу в демонический город, они встретили Посланника убывающей луны, что уже ожидал их. — Гэгэ, я… мне… — запинаясь, произнес Князь Демонов, не желая оставлять принца, но и пренебречь своими обязанностями никак не мог. — Все хорошо, разберись с делами и возвращайся ко мне, — произнес он. — Буду ждать тебя в храме Тысячи фонарей. Можешь не беспокоиться за меня, я чувствую себя хорошо. — Спасибо… Хорошо, тогда я пойду, — Хуа Чэн шагнул в сторону принца, но, вспомнив, как тот отшатнулся от него некоторое время назад, развернулся и подошел к Инь Юю, вводя того в курс дела.       Уже переступив порог храма, Се Лянь почувствовал дикую усталость и удушающее чувство безысходности. Словно загнанный в ловушку зверь, он пытался найти выход, но чем больше вспоминал и сопоставлял, тем больше понимал, в какой неоднозначной ситуации оказался. — Демоны и боги не должны быть вместе… — задумчиво произнес Се Лянь, падая на их кровать с демоном. — Я думал, это всего лишь дурной сон.       Мысли и картины вихрем носились по его голове, заставляя ощущать, как голову сдавливает мучительный обруч боли. Ему нужно было найти хоть какие-то зацепки этого проклятия. Он продолжал вытаскивать каждое затуманенное воспоминание из недр своей памяти, стараясь воссоздать все до мельчайших деталей.

***

      Князь Демонов стоял у ворот храма и никак не мог решиться зайти.       Больше всего он хотел сейчас увидеть и обнять своего возлюбленного, вместе с тем с трудом представлял, как вести себя и что сказать в свое оправдание.              Все же он должен был объясниться.       Это расстояние было удушающим.       Медленно открыв двери, он не спеша вошел в помещение, опустив голову. Чувство вины грузом давило на плечи, под которым он ощущал себя безнадежно слабым. — Сань Лан, ты вернулся! — поприветствовал его принц, пытаясь радушно улыбнуться, но от осознания той боли, что он причинил, улыбка тут же растворилась с его лица.       Хуа Чэн остался стоять в дверях.              Он заметил, как Се Лянь хотел привычно броситься в его объятия. Видел, как дернулась кисть любимого в его сторону, которая, дрогнув, опустилась. Не скрылся от него и неуверенный шаг навстречу, от которого небожитель застыл в нерешительности. Смог почувствовать и как буря сомнений переполняет его возлюбленного.       Он так и не пересилил себя, чтобы поднять голову и увидеть всю эту гамму чувств, и поймать остатки его печальной улыбки. — Да… — негромко произнёс Князь Демонов. — Я был не прав… — добавил он, не смея посмотреть на Се Ляня. Чувства, терзавшие его, сдавливали все нутро, желая раздавить и без того полумертвые органы.       На короткое время в храме Тысячи фонарей воцарилось молчание.       Двое. Князь Демонов, что не находил в себе сил подойти ближе и позволить вновь увидеть любимый облик, и наследный принц, что боялся приблизиться, хотя именно этого больше всего хотел.       Они оба чувствовали внутри себя, как их медленно что-то опустошает, что-то внутри них исчезает. И как бы они не пытались это задержать и уловить, оно как вода стекала сквозь пальцы, не оставляя после себя ничего.       Испытывать странное ощущение, что все уже давно решено за тебя, было мучительно больно. Вместе с тем они сопротивлялись ему до последнего, надеясь, что собственная судьба все же в их руках.              Только кто-то давно уже своим бездушным росчерком развел жизни двоих, не обращая внимания ни на переполняющие их чувства, ни на сокровенные желания, что они берегли в своем сердце.       Давящая и поглощающая пустота и тревога сковывала их. Они оба боролись внутри себя с ними, но не смели поделиться этим, не желая причинить еще больше боли друг другу.       Все шло ровно так, как и было предписано. И как бы они не сопротивлялись, каждое их действие вело к неизбежным событиям будущего. — Возможно, я поступил бы так же… — прервал их мысли Се Лянь. — Я не сержусь на тебя и не обижен, — демон медленно поднял голову, удивленный словами небожителя. — Хотя я считаю, что Сань Лан все же должен был мне рассказать об этом. Тогда, возможно, мы бы нашли решение раньше, и я бы не причинил тебе столько боли… — Я почти не чувствую боли! — перебил его Хуа Чэн. — Мое тело прекрасно восстановилось, даже не осталось и шрама! — он попытался игриво улыбнуться, но, встретив обеспокоенный взгляд принца, уголок губ предательски опустился. — Это замечательно.       Между ними вновь возникла звенящая тишина.       Их роли поменялись. Теперь Се Лянь, опустив взгляд, смотрел в пол, а Хуа Чэн не мог отвести от любимого взора. Им обоим нужно было столько сказать, хотелось столько всего объяснить прикосновениями. Только появившаяся между ними невидимая стена держала их на расстоянии, а голос предательски не хотел произносить нужных слов. — Пока я ждал тебя, я много думал, но так и не смог все для себя понять… — фраза принца застыла скребущимся комком, которая никак не хотела проходить сквозь скованное горло. Сжав пальцы в кулак, он все же смог выдавить: — Я решил, что мне нужно какое-то время побыть одному.       Глаз Хуа Чэна широко распахнулся, и голова на мгновение опустела. Внутри грудной клетки что-то больно кольнуло. — О чем ты?.. — дрожащим голосом спросил он. — Хочу покинуть Призрачный город… — Это и вправду нужно? — прервав принца, спросил демон, ощущая, как сильнее сдавливается сердце под ребрами. — Да, — произнес он, наконец, подняв свой взгляд на Князя Демонов, что, услышав болезненные слова, стал поникшим. Понимая, что его не совсем верно истолковали, Се Лянь быстро замахал руками. — Ты, наверное, не так понял! Я хочу покинуть Сань Лана только на день! — Он смущенно опустил взгляд, — я не хочу надолго покидать тебя, даже зная, что могу причинить тебе боль вновь. Но мне нужно немного времени, чтобы успокоиться, собраться и продумать возможные варианты развития события. Только день! Больше времени без тебя я не смогу. Я же люблю тебя… — под конец фразы его голос почти затих.       С каждой сказанным словом сжимающие внутренности демона чувства слабли, а теплый поток любви стелился по телу, даруя приятную негу, вытаскивая его из отчаяния, что утянуло его минутами раньше. — Я тоже тебя люблю, гэгэ! — на время забыв о стене, что холодно их разделяла, Хуа Чэн пошел к принцу. Твердые, уверенные шаги и мягкое сердце, что хотели вновь обнять этого человека перед собой, приближались друг к другу. Однако, когда демон приблизился почти вплотную, Се Лянь машинально отступил назад, и секундный страх, что вспыхнул в его взгляде, не скрылся от демона.       Она вновь возникла. Появившись из ниоткуда невидимая стена разделила их опять холодным равнодушием.       Демон печально опустил руки. Даже если это их общее желание, он не смел заставлять любимого человека страдать от переполняющего его беспокойства и тревоги.       Неважно, что Хуа Чэн не чувствует боли, как быстро затянутся его раны, само их осознание причиняло мучение наследному принцу. — Извини, Сань Лан, я еще… — кусок реплики застыл в горле Се Ляня, — беспокоюсь о тебе, — добавил он, пытаясь спрятать подальше подступающую тревогу.       Хотел ли он показаться сильным, не говоря, что боится его сейчас касаться? Хотел ли он объяснить, что волнуется? Наследный принц не мог ответить на эти вопросы. Чем больше он размышлял, тем глубже внутренняя паника утягивала его ко дну собственных же страхов. — Я понимаю, — ответил Хуа Чэн, отступая от небожителя, чтобы чуть меньше давить на него, стоя все еще близко. — Я хочу покинуть Призрачный город, — продолжил обворованную речь Се Лянь. — Оставайся тут, я не буду тебе мешать, — грустно произнес Хуа Чэн, уже зная, что принц не согласится. Так и случилось. Небожитель легонько покачал головой, в знак отказа. — Сейчас не могу. Что это за сила? Какое у нее точное воздействие и площадь? Всего этого я не знаю. Поэтому я хочу уйти на день в монастырь Водных каштанов и привести мысли в порядок. Если не смогу там сосредоточиться, то посещу пик равенства. К тому же я хотел бы кое-что обсудить с Фэн Синем и Му Цином на небесах.       Се Лянь посмотрел на демона, ожидая его ответа. Но тот молчал.       Наконец, собрав все силы, со слегка дрожащим голосом, Хуа Чэн спросил: — Тебе хватит дня? Если нужно больше, то так тому и быть. Я буду ждать тебя столько, сколько понадобиться, — эти слова дались ему с большим трудом. Он бы хотел никогда их не произносить, но ощущал, что именно из-за него Се Лянь пытается успеть сделать невозможное. — Да, вполне, — произнес небожитель и наконец-то смог непринуждённо улыбнуться любимому человеку, не ощущая боли и страха. — Этого дня мне должно хватить. — Когда ты уйдешь? — неуверенно спросил его Хуа Чэн. — Хочу сейчас. Я в любом случае не могу в настоящий момент справиться с чувством тревоги, когда Сань Лан рядом, поэтому хочу как можно быстрее разобраться в себе и вернуться обратно. Вряд ли за эти сутки я смогу найти решение и не исключаю, что раню тебя еще не раз. Поэтому сможешь ли ты принять меня таким? — Се Лянь хотел было поймать взгляд Хуа Чэна, но прежде чем он смог найти его силуэт стоящим в пару шагов, холодные руки демона сгребли принца в тесное объятие и крепко прижали к себе.       Холод, то ли от страха, то ли от тела Хуа Чэна на время пробил все тело. И все же, именно оказавшись в этих руках, прижатый к прохладным тканям, он ощутил, как тревога становится меньше. — Я приму тебя любым. Мой гэгэ всегда останется моим гэгэ, чтобы не произошло, — он аккуратно выпустил принца из объятий. — Извини, что напугал тебя. — Все хорошо, — Се Лянь сделал неуверенный шаг назад.       Храм, ставший им домом, вновь погрузился в молчание.       Не счесть, сколько было не высказано слов и мыслей, что застилали их голову. Они молчали, стараясь сдержать рвущиеся наружу чувства, чтобы не сделать еще больнее, не заставлять друг друга усомниться в своем решении. — Тогда я пойду, — негромко произнес небожитель, делая нерешительный шаг в сторону выхода. — Хорошо. Гэгэ, будь осторожен, — Се Лянь видел сжатые от безысходности кулаки демона, заметил, как нервно подернулся кадык возлюбленного и все же, несмотря на это, Князь Демонов смог улыбнуться на прощание. — Я буду ждать тебя здесь. Столько, сколько понадобится, — повторил он свои слова.       Теплый взгляд любимого человека, как буйная волна, окатил все нутро наследного принца, и слова сами сорвались с его губ: — Обещаю! Завтра к обеду я вернусь! Обещаю! — он улыбнулся в ответ, но сковавшее его тело печаль заставила отвести взгляд. — Знаешь, а я ведь так и не ответил тогда. — Тогда? — удивлённо переспросил Хуа Чэн. — Да, тогда, — Се Лянь лукаво улыбнулся, сопротивляясь из последних сил оковам грусти и тревоги, что сковали его грудь вновь, теснее сдавливая органы. — Когда я вернусь, я дам тебе ответ. — Гэгэ, о чем ты? — Князь Демонов продолжал улыбаться, однако уголки губ предательски дрожали. — Когда вернусь, узнаешь. Поэтому просто дождись меня. — Если нужно, то хоть еще восемьсот лет. — Нет, в этом нет необходимости. Завтра… — и словно порвалась струна, голос дрогнул. На какие-то доли секунды принцу показалось, что в его словах столько лжи, что море может показаться мелкой лужей, и густой туман плохого предчувствия обвил его. — Завтра, — повторил он, — обещаю, я вернусь и дам ответ. — Ты повторяешься, гэгэ.       Се Лянь еще раз взглянул на Хуа Чэна и вышел из храма Тысячи фонарей. Сдавливающее чувство становилось только сильнее. Боясь, что он может кого-то все же ранить, он быстрыми шагами стал удаляться от их дома, стараясь покинуть Призрачный город как можно скорее.       Оставшись один в комнате, Хуа Чэн продолжал стоять и не двигаться. Еще несколько минут назад в помещении было двое. Запах и тепло любимого человека все еще витал в храме. Медленно его душу поедали тревога и пустота. Как он не пытался повторять про себя слова принца, они растворялись в его сердце, словно брошенный камень в воду. Все, что ему оставалось — это верить в их существование и надеяться, что за этот день ничего не случится. Только мысли тяжелым илом тащили его ко дну, вновь заставляя чувствовать свою никчемность.