ни слова о смерти под «Twisted Sister»

— Ваши паспорта, молодые люди, — ухоженная регистраторша по ту сторону высокой стойки сверкнула им белозубой улыбкой. Стив передал документы, дежурно улыбаясь в ответ. — Отлично, — продолжила она, сверяя данные с базой в маленьком окошке компьютера. — Стивен Харрингтон, место 20А, — девушка резво щелкнула печатью по билету, — и Билли Харрингтон, место 20В. Стив издал булькающий звук, под который отчаянно пытался замаскировать рвущийся наружу смех. Харгроув, пристраивающий чемодан на ленточный конвейер неподалеку, медленно поднял на него тяжелый взгляд заправского маньячины. — Только слово, сучий потрох, и ты полетишь на другой конец страны в багажном отделении, — предупредил он и вернулся к стойке регистрации, бесцеремонно подвинув плечом Стива. Регистраторша отмерла после секундной заминки и неуверенно протянула Билли паспорт вместе с посадочным талоном, которые тот грубо выхватил из тонких наманикюренных пальчиков. Он ненавидел Оуэнса. Немудрено, что эта ехидная падла свалила, сверкая пятками, стоило ему всучить Харгроуву новые документы. Удачной дороги в новую жизнь, Билли Харрингтон. Харгроув пнул от ярости ни в чем не повинный автомат с газировкой. Стив, все еще стоя у поста регистрации, не выдержав, громко заржал. — Боже, простите за это, мисс, — отсмеявшись, выпалил он. — Мой брат просто до ужаса боится летать. Девушка выдавила понимающую улыбку и поскорее передала документы в руки веселящегося клиента. — Хорошего полета, мистер Харрингтон. Стив поднял свою спортивную сумку с ручной кладью и неспешным шагом подошел к кипятящемуся Билли. Вытянул из кармана помятую пятидолларовую купюру и, не обращая на беснующегося парня никакого внимания, стал выбирать напиток. Минутой позже автомат выстрелил банкой «доктора Пеппера», которую Стив в примирительном жесте протянул по-прежнему кислому Харгроуву. — Ну, закончил драматизировать? — осведомился он, упираясь лопатками в мерно гудящую кабину аппарата. Билли выставил руки вперед и открыл шипящую газировку, которая тут же забрызгала липкими каплями край Стивовой водолазки. Если подумать, Харрингтон начинал ненавидеть Оуэнса ничуть не меньше. Этому гению юмора бешенство Билли сейчас — как с гуся вода, а вот Стив еще по дороге до аэропорта начал прокачивать свою невозмутимость на максимум, предполагая, что только познание абсолютного дзена поможет ему пережить следующие четыре часа. Харрингтон небрежно стряхнул с себя пролитую жидкость и выжидающе уставился на Билли. Тот жадно всосал содержимое банки, смял ее громким хлопком и отправил в полет до ближайшей урны. — Пошли на посадку, — процедил Харгроув, резко развернувшись на пятках. Стив со вздохом отправился за ним в комнату досмотра. Если повезет — их не выкинут с боинга до взлета. Место Харрингтона оказалось у окна, и он без вопросов — не то чтобы его на самом деле спрашивали — отдал его протиснувшемуся вперед Билли. Тот раздраженно рухнул на кресло, приложился от излишних усилий локтем об узкий подлокотник и обиженно засопел. Стив убрал свою сумку наверх и аккуратно присел рядом, стараясь лишний раз не отсвечивать. Спасло это ровно на сорок восемь секунд. — Поверить не могу, что ты поехал на юг страны в ебаной водолазке, — Билли недовольно скривился, выворачиваясь в кресле так, чтобы, судя по всему, занять собой как можно больше пространства. Стив возвел очи горе. Началось. — Это твоя вина, Харгроув, — любезно напомнил он, оттягивая края горловины чуть вниз. — У миссис Байерс и Эл могут возникнуть неудобные вопросы. — А, ну да, — саркастически закивал Билли. — А твоя экипировка сына ледоруба в плюс двадцать их ни разу не смутит. — Я просто выбираю меньшее из зол, — пожал плечами Стив. По правде говоря, в зимней кофте даже внутри самолета, снабженного какими-никакими кондиционерами, становилось жарковато. Но он лучше напялит на себя еще одну такую, чем признается в этом. — То есть, ты до конца своих дней планируешь ходить в этой удавке? — Харгроув дернул бровью. — Может, сразу паранджу напялишь? Стив откинулся в кресле и лениво развернул голову в его сторону. — Билли, отъебись уже. Харгроув приторно ухмыльнулся. — Я только разогреваюсь, красавчик… — Ох, кажется, я к вам, — пролепетала запыхавшаяся мадам, останавливаясь в проходе возле их ряда. Билли на время пришлось завалить ебало. Он приветственно кивнул и, последовав примеру Харрингтона, откинулся в кресле, насколько позволяла регулируемая спинка. — На отдых летите, мальчики? — поинтересовалась молодая женщина, разобравшись со своей ручной кладью. — Переезжаем, мэм, — оповестил Стив, нацепив на лицо остатки доброжелательности. — Надо же! Повезло вам так налегке, — женщина улыбнулась в ответ. — Обычно люди со всеми вещами и в машину не укладываются. Билли раздраженно цокнул, перетянул громыхающие чем-то тяжелым наушники с шеи на голову и отвернулся к окну, не забыв с педантичной точностью стукнуть своим коленом колено Стива. Харрингтон протяжно выдохнул и постарался досчитать до десяти. — Я… что-то не так сказала? — робко проронила соседка. — Случайно надавили на больное, — честно ответил Стив, не открывая глаз. — Ничего страшного, мэм, ему просто нужно немного остыть. Женщина понятливо закивала и принялась искать застежку ремня на сидении. — Мой муж тоже вечно плюется желчью, когда что-то идет не по плану. С близкими всегда так, да? — хмыкнула она в такт щелчку ремня. — Получаешь весь этот шквал негатива в первую очередь. Харрингтон недоуменно уставился на нее. Нет, она, конечно, могла их принять за родственников, но неужели их связь настолько очевидна? Стив нервно поправил ворот водолазки. — Простите, если лезу не в свое дело, — женщина виновато поджала губы. — Вечно болтаю всякую чушь… Стив вспомнил о Робин. Подруга за день до отъезда сказала ему то же самое, когда уговаривала его остаться. Не всерьез, конечно, но голос все равно выдавал нотку отчаяния. Чуть позже она в крайне доступной форме объяснила Билли, что сделает с ним, если тот не вернет ей Стива обратно в Хоукинс хотя бы к ее дню рождения. Все по канонам лучших друганов. — Нет, мэм, вы правы, — поспешил заверить ее Стив. — Мы ведь для этого и есть друг у друга, верно? Он подмигнул ей — дурацкая привычка, перенятая у Харгроува — и переключил внимание на активно жестикулирующую в носу самолета стюардессу. Спустя двадцать минут набора высоты, сопровождаемого адской трясучкой и заложенными ушами, Стив развернулся в кресле, пристраиваясь ближе к затихшему Харгроуву. Тот так и не снял наушников за все время, безмятежно рассматривая пейзаж за окном, а потому Харрингтон ткнулся подбородком в его плечо, привлекая внимание. Билли сцепил наушники — крепление несильно ударило Харрингтона по кончику носа, снова соскальзывая на шею. — Ну что? — Мы перевезем твою тачку, обещаю. Я попросил отца приглядеть за ней до следующего приезда. Билли недоверчиво на него покосился, елозя в неудобном кресле. — И что, он вот так запросто согласился? Стив пожал плечами. — В гараже полно места. Тем более, они с матерью всю зиму будут дома. Он, конечно, все еще не понимает моего стремления поступать в Калифорнию, когда я уже подготовил документы для Индианаполиса, но насчет машины даже спорить не стал. Наверное, просто рад, что я решил, типа, наладить свою жизнь к лучшему. Билли многозначительно молчал, решая, по всей видимости, стоит ли наконец сменить гнев на милость. Говниться на по сути ни в чем не виновного Харрингтона он в легкую мог до конца полета, если не дольше. Ди Снайдер в снятых наушниках бодро и ритмично заверял его, что они нихуя не собираются это терпеть. Билли шумно выдохнул. Ладно, хер с ним. Паспорт все равно уже не поменяешь, а усердно восстановленная всеми его усилиями «камаро» действительно могла подождать месяц-другой. — Дорогуша, если ты проебешься с поступлением, я тебя не отпущу ни в какой Индианаполис, — напомнил Харгроув. — Ну, значит, буду до конца своей жизни продавать мороженое, — после недолгой заминки согласился Стив, дернув уголком губ. — В ваших краях оно нарасхват, а? Билли усмехнулся в ответ. Придурок. — Значит, перевезем тачку после зимы. — В марте, — уточнил Харрингтон. — Заодно поздравим Робин. — В марте, — согласился Билли, наконец немного расслабившись. Стив, удовлетворенный проделанной работой, уткнулся виском в голое плечо Харгроува и, прислушавшись к громыхающей мелодии, едва различимо начал подпевать. …We've got the right to choose and, there ain't no way we'll lose it, this is our life, this is our song. Стив Харрингтон никогда не любил ни глэм-метал, ни плавящую тело до самых костей жару, от которой негде было укрыться в солнечной Калифорнии. Но у него была причина, ради которой он был готов попробовать их полюбить.