случайности не случайны

      В норму Осаму пришел спустя неделю. С ним постоянно был Накахара, который приходил и заставлял есть, пить таблетки, не выходить на улицу. В один из последних дней, пока тот снова готовил шатену, тот пошел на балкон покурить. И пока он был там, в комнату вошёл Чуя. Тот явно удивился этому, ведь ни разу почти за неделю не видел, как тот курит. — Дазай, ты охуел? — Накахара сильно возмутился тому, что он встал и пошёл на открытый балкон— мог бы одеться для приличия, а не в шортах разгуливать. — А что? Я себя почти идеально чувствую. А не курить неделю было похуже болезненного самоубийства. — вопросительно смотря на Чую и не понимая, почему тот злится, докуривает Осаму.              Когда тот вошёл обратно в квартиру, то ему отвесили довольно сильный подзатыльник, с фразой: «Проболеешься — покуришь». Уходя обратно на кухню, рыжеволосый услышал шаркающие шаги сзади себя. Было понятно, что Осаму отправился за ним, так и вышло, он следом зашёл в комнату и сел на стул около стола. — Какой же ты жестокий, Чуя, не стыдно тебе больных обижать, а? — Осаму снова трагично приложил тыльную сторону ладони ко лбу, мол, самый обиженный и оскорбленный человек в мире. — А что тебе не нравится? Хочешь снова слечь? Я с тобой сидеть не буду, сам как нибудь– Чуя понимал, если такое произойдет, то он будет с ним сидеть, промывать мозги тем, что он не заботится о своем здоровье. Но сам Осаму этого не знал, или не хотел знать. Он думал, что если Накахара узнает о попытках самоубийства, то сам от него уйдет.       Перед Осаму возникла тарелка с куриной лапшой, все такая же лёгкая пища ему полезнее будет, чем разного рода фаст-фуд. Накахара сел напротив, попивая свой крепкий кофе. Он думал о том, чтобы вытащить Дазая на улицу, ведь температуры у него нет, голос вернулся, а сам он расплёскивает позитив направо и налево. — Дазай, предлагаю сегодня погулять. Но с тем условием, что одеваю тебя я– рыжеволосый вопросительно посмотрел на него, ожидая ответа. На такие условия не каждый согласится, но только так Чуя мог удостовериться, что эта мумия оденется по погоде и не сляжет вновь. — Чу-уя, мы знакомы лишь неделю, а ты уже предлагаешь что-то большее, — Дазай похотливо улыбнулся. — но раз ты так хочешь, то пожалуйста.– Осаму понимал, что без этого из дома он не выйдет, но как же ему без этих шуток, молчать что ли. — Ешь давай, шутник недоделанный.

***

— Чуя, мне жарко– хныкал Осаму, пока ждал, как тот оденется. — Не ной, я же говорил, что если ты заболеешь, то сидеть с тобой я не буду, ещё и Оду подговорю– Накахара одевался медленно, поправляя каждую складочку. — Злюка, Чуя — злюка. – показал язык Накахаре, Осаму засмеялся. Ему нравится компания Чуи, с ним весело и спокойно.       Одевшись, Чуя выпустил Дазая из дома на долгожданную прогулку. Глаза Осаму горели тем, что его наконец то вызволили из замка с драконом. Правда выгуливает его тот самый дракон, но это не важно.       Время близилось к семи часам, ребята подходили к заветной беседке, где последнее время все собираются. Поскольку все приходили на десять минут позже, Дазай и Чуя решили сделать им сюрприз и прийти пораньше, ведь никто не знал, где эти двое, а Одасаку в последнюю неделю почти не писал. Дазай не обижался, ведь тот всегда приходил на помощь и ему тоже нужен отдых.       Просидев около полу часа, в беседку стали подтягиваться люди, которые были очень рады видеть здорового Осаму, а так же были удивлены присутствию Накахары. Ведь после пропажи самого Дазая от него не было никаких вестей. — Боже, Осаму, я уж думал ты умер–голос Ацуши был как всегда весел. Мальчишка подбежал к Дазаю и крепко его обнял.— А давно ты так тепло одеваешься? Ещё и куртка застёгнута– тогда же Накаджима и увидел рядом сидящего Накахару, который был удивлен тому, что Дазай не застёгивался вообще. — Привет-привет Ацуши, да я на недельку в башне со злым драконом застрял. Очень уж хотелось гулять, поэтому согласен на все условия этого злодея.– После всех слов шатен повернулся на Чую, будто показывая кто тут дракон. — Осаму, мать твою, если ты думаешь, что я настолько тупой и не понимаю намёков– Накахара угрожающе посмотрел на него— то если ты опять заболеешь я не приду– Голос Чуи выдавал его намерения, ведь он был мягкий и без стальных ноток, которые промелькнули у него в первый день знакомства. — О великий дракон, помилуйте меня! — Так уж и быть, смертный, на этот раз я помилую тебя, но не думай что так будет вновь — Дазаю показалось, что Чуе очень бы пошло играть в театре, он умеет управлять своими эмоциями, но не как он. У Дазая это выходит спонтанно, дабы избежать каких то неловких ситуаций, а тут Чуя показал как именно подбирать эмоции под игру персонажа.       Даже те, кто не участвовал в этом разразились громким смехом. Ацуши было весело оттого, что перед ним сейчас разыграли мини сценку про спасение от дракона, ну или не совсем спасение. Ребята нашли друг друга и сблизились довольно быстро. Дазай сам удивился тому, что сейчас может шутить пошлые шуточки в сторону Накахары, а тот будет беззлобно отвечать на это.       Все постепенно залипли в телефоны, стало тихо и как-то скучно. Осаму ничего не мог придумать кроме того, чтобы вытянуть Чую на центр беседки. — Дазай, блять, ты что творишь? — Сейчас все увидишь, пупсик, постарайся подыграть– Осаму не смотрел на Накахару, просто обвел всех присутствующих взглядом. — Мне это уже не нравится – голубоглазый проследил за взглядом и мысленно перекрестился. — Я Вас люблю всю жизнь и каждый день. Вы надо мною как большая тень, как древний дым полярных деревень. — Осаму стал читать любовные стихи довольно громко, все почти синхронно подняли взгляд на источник столь резкого шума—Я Вас люблю всю жизнь и каждый час. Но мне не надо Ваших губ и глаз.Все началось и кончилось — без Вас.              Накахара примерно помнил это стихотворение Цветаевой, но необязательно знать всё точь в точь, можно и импровизировать. Так он и поступил, вспоминая то, что когда то учил. — Я что-то помню: звонкая дуга, огромный ворот, чистые снега, унизанные звёздами рога– Чуя слегка замешкался, но прокашлявшись продолжил — И от рогов — в пол-небосвода — тень. И древний дым полярных деревень. Я понял, что ты северный олень. — Последнюю строчку он проговорил громче прошлых, дабы услышали все.       Так и получилось, пара секунд молчания и кто то начал смеяться, кто то хлопать. Не каждый день увидишь настолько удивленное лицо шатена, да и вообще стихотворные батлы с ним, в которых он проиграл. — Чуя, ты не говорил, что увлекаешься литературой– Дазай и правда удивился, ведь не каждый день с ним и в правду кто-то будет так пререкаться, да ещё и так красиво послать надо уметь. — Я много чего не говорил.       Ребята оживились, стали развлекать друг друга как обычно, но вскоре к ним подлетел старый знакомый Чуи, с которым он уже не общался. — Ребят, срочно, помощь нужна– Ширасэ тяжело дышал, было видно, что он долго бежал — Шира, что случилось? — недавно подошедшая Юан сразу активизировалась, она понимала, что если он бежал значит что то серьезное. — Там, на мосту – тот сделал глубокий вздох— короче, драка. — Пойдём – резкий голос Осаму, с металлическими нотками отрезвил всех. Он догадывался кто устроил потасовку с небольшой компанией, которая иногда присоединяется к этой. — Дазай, я с тобой– Накахара напрягся. Понимание того, что организм шатена ещё полностью не восстановился, не давало ему отпустить его одного. — Остальные будьте тут– Осаму поднялся и быстрым шагом отправился в сторону моста, смотря за тем, чтобы голубоглазый был рядом.             Все шли в полной тишине, казалось, что даше звуки природы утихли. Казалось, что небо стало тяжелее, будто может вот-вот обрушиться стальной массой на обитателей города. Каждый думал о своем, но опаска того, что все может быть немного серьезнее чем они думали, была у всех. Подходя к месту, стала виднеться толпа, окружающая чего-то или кого то. Дазай вырвался вперед, ускоряя шаг, но не срывая его на бег, хотя было видно, что он хотел бежать. Чуя старался не отставать, но получалось плохо, он шел на ровне с внезапно возникшим Ширасэ. Которые за всю дорогу не перекинулись даже парой фраз. — Кто же к нам пожаловал? Это же наш любимый шут– смазливый голосок Пушкина, ученика приехавшего сюда по обмену, был слышен издалека. — Заткнись. – Осаму был на взводе, так как понимал, что избивают его хорошего знакомого. — Какие мы грубые, язычок то у тебя длинный, да не в то русло работает — выйдя из своеобразного круга, взору идущего шатена показался лежащий на земле Тачихара.       Дазай остановился, оценивающе глядя на то, сможет ли он без каких либо повреждений помочь Мичизо. Он был не слаб, но уже не первый раз избит этой группой, которая по большей части состояла из переведенных из других стран.       Подошедший Чуя остановился поодаль от него, понимая, что сейчас лучше не вмешиваться. Он знал Тачихару, но не понимал, почему именно его выбрали мишенью, ведь он достаточно сильный и может дать отпор. Посмотрев на шатена, который несмотря на преобладающее количество людей, которые могут ударить и того, пошел в сторону Мичизо, дабы помочь тому. — А кто это такой маленький стоит за нашим клоуном, неужели его подружка — Пушкин видел, что это не девушка. — Пасть закрой – Послышался грубый голос Осаму, поднимающего друга.       Чуя подошёл к Дазаю, перекидывая руку Мичизо на свое плечо, уводя того ближе к Ширасе. Вернувшись назад, он всё так же молча перенимал накаляющуюся с каждой секундой обстановку. Он не знал, что могут сделать Дазаю, но понимал — ударить могут.       Периферийным зрением тот заметил, как со стороны бинтованного подходит высокий человек. Его черные волосы сильно контрастировали с бледным лицом. — Дазай! — Чуя среагировал довольно быстро, увидев как на Осаму замахнулись, но тот среагировал медленнее из-за чего получил удар ближе к солнечному сплетению.       Услышав немного хриплый голос Накахары, он повернулся. Почувствовав нарастающую боль в районе солнечного сплетения, Осаму осел, не ожидая удара. — Подло со спины-то бить – Дазай ухмыльнулся, все так же держа руку ближе к груди. — А ты не отвлекайся.— Пушкин начал заносить руку для удара. — Теперь ты.        Занеся руку, её заломали, не дав доделать начатое. Накахара за два шага дошёл до довольно пухлого парня, перехватив конечность. — Ты что творишь, шакал – Попытки вырвать руку из хватки Накахары не увенчались успехом, лишь причинили боль. Было ощущение, что ещё немного, и рука просто сломается. Чуя давил с такой силой, что мог спокойно выкрутить её из сустава.       Быстро сменив положение, в мгновенье ока появившись перед пухлым, голубоглазый посмотрел тому в глаза. Ухмылка на его лице появилась спонтанно. Ведь перед ним сейчас настолько жалкий человек. Похожего стоит поискать.       Глаза выражали лишь отвращение, подобие улыбки показывало превосходство над ситуацией. Все замерли ожидая исхода, но он предельно прост. Чуя отвел ногу немного назад, дабы удар был сильнее, и, собственно, ударил Пушкина в район живота. — Мудак – послышался хриплый стон боли. Колени подкосились, ноги становились ватные, удар пришелся ровно в печень. Он осел на землю пытаясь выровнять дыхание. Накахара присел на корточки, будто дразня его новую цель.              Осаму уже давно встал. Место удара не болело, будто ничего и не было. Разборки, которые должны были быть между Дазаем и Пушкиным ушли на второй план. Сейчас все наблюдают за тем, как того самого Пушкина унижают. Все боялись подойти, знали что они присядут или даже прилягут рядом с этими двумя. А шатен в свою очередь сверлил Накахару взглядом. Он не знал что рыжеволосый настолько сильный, он не видел как тот дрался. Встав лицом к Чуе, Дазай увидел насколько тот поменялся: лицо, выражающие полное удовлетворение ситуацией; голубые глаза, посмотрев в которые можно увидеть лишь ярое желание избить человека, сидящего перед Накахарой. — Ну что, нравится сидеть на асфальте с ожиданием того, на сколько быстро и сильно ты его поцелуешь всем своим лицом — Чуя говорил это грубым, немного хриплым голосом. Ответа не последовало, что только больше злило. И, встав, голубоглазый кинул на Пушкина оценивающий взгляд, пнув его в грудь.       Жестокая натура Чуи вырывалась очень редко, чаще он контролировал себя, но моменты бывают. Так и сейчас, он снова дал волю своим тараканам в голове, которые так и норовят кого-либо ударить или унизить. Повезло только в том, что сейчас подходящая ситуация, похожая на помощь. — Чуя, тише – голос Дазая был внезапный, резкий и грубоватый. Он понимал, что если бы Накахара не остановил руку, то она прилетела ему в лицо. — Что? — голубоглазый посмотрел на человека, лежащего немного дальше того места, где лежал Ширасэ. Он понимал, что ударил не сильно, по крайней мере он так думал. На самом же деле, ударил он не слабо, как минимум колено, прилетевшее в район печени. И последующий удар, но уже по лицу, он заставил Пушкина пошатнуться и своей немалой тушей упасть на асфальт.       Дазай не мог не воспользоваться моментом, ведь лежащая туша, которая не хотела отставать от Мичизо, сейчас была на его месте. Подойдя к нему, он аккуратно присел рядом, не давая возможности подняться. Чуя стоял рядом всем видом показывая, что если понадобиться, то будет бить вновь и вновь пока Александр не поймёт, что стоит говорить, а что нет. — Ну что, родной, будем так разговаривать каждый раз или сойдёмся на том, что больше никто из моих друзей не пострадает?– Осаму был как никогда серьёзен, казалось, что сейчас он просто прожжёт сквозную дыру сквозь пухляша. — Блять, Дазай, да, хорошо, только отпусти– Пушкин понимал, что если не Тачихара, то кто нибудь другой. Тот же Ацуши, который представлял из себя довольно легкую мишень, ну или Анго. — Раз ты не согласен, поставим условие. Как только я узнаю о твоих действиях, я перестаю себя сдерживать и буду мучать тебя до последнего. Ты будешь бояться каждого шороха, каждого лишнего вздоха– Осаму остановился, он не хотел вспоминать времена, когда сам сильно булил людей. Но только так его понимали. — А если не веришь, то спроси у кого нибудь. Многие знают.       Ударив по лицу, Дазай встал, отряхнувшись тот повернулся к Чуе, а на его лице снова сияла улыбка показывающая, что все хорошо. Для них все пролетело меньше чем за пять минут, но ребят не было около часа. И идя обратно все вновь молчали, думали о своем. Но как Накахара так и Дазай поняли, что многое не знают друг о друге. Им предстоит узнать это, но только если их дружба не прекратится.