***
— Чхве Субин! Если это вообще твое настоящее имя, — крикнул Тэхён, направляясь прямо к тому месту, где парень ждал его возле заправки. Заноза в заднице Чхве Субин. Он сто процентов еще лжет, ворует и жульничает. Конечно, Тэхён попытался бы приложить совместные усилия, чтобы не злиться на Субина из-за то, что тот скрыл от него интрижку с Ёнджуном. Тем более, что Тэхён рассказывал, что он зависал с Ёнджуном уже 3 недели подряд, а Субин всегда вел себя так, как будто он даже не знает этого парня. — Становится жарковато, правда? — сказал Чхве Субин сквозь смех со своей глупой, красивой улыбкой на лице. Тэхён шлепнул его по руке, затем продолжил говорить тише, чтобы их друзья не смогли услышать. — Почему Чхве Ёнджун чуть ли не умоляет меня пригласить тебя потусоваться с нами? Что происходит? — ругался Тэхён. — Без понятия, мы раньше работали вместе, — ответил Субин, но он не умел врать. Его глаза бегали по сторонам, по-видимому, высматривая пассажиров его машины. — Ты уверен, что это все, что ты хочешь сказать? — настаивал Тэхён, с обвинением приподняв бровь. Субин сдался прямо у него на глазах. — Нет, — простонал он. — Почему тебя это так волнует? — Потому что ты мой лучший друг, а он мой товарищ по группе, конечно меня это волнует! — Тэхён объяснил это так, будто это было настолько очевидно. Затем он понизил голос до шепота. — К тому же, ты даже никогда не говорил мне, что тебе нравятся парни. — Хорошо, ну, теперь ты знаешь, — сказал Субин и пожал плечами, смотря на Тэхёна невинным взглядом. Субин был таким раздражающим в такие моменты. — Тебя никогда не посещала мысль, что бывали случаи, когда мне нужно было услышать это? — спорил Тэхён. — Ты ведешь себя эгоистично, — возразил Субин. — Нет. Я страдал из-за этого дерьма пять лет, и ты даже не подумал, что фраза «Привет, Тэхён. Это нормально, потому что мне тоже нравятся парни» помогла бы? — спросил Тэхён. Субин не ответил ему. Вместо этого он схватил Тэхёна за руку и потащил его под самый фонарь. Тэхён вздрогнул, когда свет ослепил его сильно расширенные зрачки, которые изо всех сил пытались скрыться от яркого света. На лице Субина сразу же появилось недовольство. — Я так и знал, — сказал он сквозь смех. — Ты под кайфом. — Совсем немного. Заткнись. И Тэхён был почти уверен, что он не был так сильно обкурен. После затяжки на парковке его единственными ощущениями были чувство раскрытости в легких и новое смутное ощущение, которое, казалось, медленно бродило по его голове. Он затягивался из предложенного Ёнджуном вейпа еще несколько раз, и к тому времени, как Бомгю выехал на шоссе, у Тэхёна закружилась голова от яркости уличных фонарей. Он часто моргал, как будто вышел из шкафа на полуденное солнце, и его глаза напряглись так, словно это была мышца. Это было неприятно, но делало мир вокруг туманным, менее четким и по-своему немного причудливым. Казалось, будто они ехали в полной тишине, хотя Тэхён знал, что на самом деле это не так. В машине все еще играла музыка Ёнджуна, а Хюнин Кай продолжал спорить из-за покемонов всю дорогу. Он был рад, что не участвовал в этой дискуссии, будто он был в пузыре тишины, в котором он находился вместе с Бомгю. В это время его единственной мыслью было: «Бомгю выглядит так сексуально за рулем, хотя он, кажется, очень нервничает». Он не был настолько под кайфом, он был просто немного погружен в свои мысли, иногда хихикал, и перед его глазами все расплывалось. Все это объяснимо. Он уверен в этом, он мысленно перепроверил это раз тридцать. — Чья травка? — спросил Субин, смеясь. — Твоего парня, — специально сказал Тэхён, чтобы снова вернуть разговор к Ёнджуну. — Твоего парня? — спросил Субин, слегка поддразнивая. — Нет, он был за рулем, — сразу же ответил Тэхён, покачав головой. Субин издал глухой смешок. — Значит, ты признаешь это. Бомгю — твой парень? — дразнил его Субин. — Нет, еще нет, — ответил Тэхён не намеренно всерьез… но он был достаточно под кайфом, чтобы жить в своих мечтах. Субин пихнул его в плечо за то, что тот сморозил глупость. Тэхён не особенно нуждался в подтверждении, зная, что это глупо. — Что на тебя нашло? — спросил Субин, смотря на Тэхёна то ли с восхищением, то ли с удивлением на лице. — Что на меня нашло? Что на тебя нашло? Вот почему я пришел сюда, — с раздражением сказал Тэхён, потому что он легко отвлекался в своем нынешнем состоянии. Обычно он никогда не позволял Субину сбить его с толку. — Серьезно? Ёнджун? Ты с ума сошел? Он съест тебя живьем! На этот раз Субин рассмеялся так, что смех буквально вырвался из его груди, как будто Тэхён только что рассказал самую смешную шутку, которую он когда-либо слышал. Он улыбался так широко, что его улыбка доходила до самых глаз. — Поверь мне, не съест, — покачал головой Субин. — Почему я не верю тебе? — с любопытством спросил Тэхён. — Поверь мне, — настаивал Субин, отойдя от уличного фонаря, у которого он стоял. Он взял лонгборд в руки. — Но ты это серьезно? Ёнджун сказал, что хочет меня видеть? Тэхён притворился, будто не слышал волнения в его голосе. — Да, я обещаю, — сказал Тэхён, обрадовавшись, что наконец-то было легко сказать правду. — Тогда пошли, я бы не хотел заставлять твоего парня ждать. — Чхве Субин, если ты скажешь это при нем, я действительно убью тебя. — Не волнуйся, со мной твой секрет в безопасности! — сказал Субин, махнув ему рукой и направляясь к машине. — Мои секреты никогда не будут в безопасности с тобой! — напомнил ему Тэхён и побежал за ним, решив вернуться в машину раньше Субина.***
Хюнин Кай просто кивнул Бомгю, чтобы подтвердить свой слух, и больше ничего не сказал. — Скажи что-нибудь! — крикнул Бомгю и толкнул его в плечо за то, что он вел себя как болван под наркотой. — Тебе не кажется, что он бы уже рассказал о девушке, если бы она у него была? — Возможно, но мы не настолько хорошие друзья вне репетиций, — пожал плечами Хюнин Кай. И эти слова ранили Бомгю до глубины души. Это было неправдой. Он не просто нравился Тэхёну. Они слишком много раз смеялись вместе, слишком многим делились, Тэхён пошел с ними на концерт… и все только потому, что он попросил его об этом. Почему он не оттолкнул Бомгю, если не хотел быть рядом? — Но он постоянно ошивается возле этой девушки. Она с ним в одной команде по легкой атлетике, и они вместе идут на выпускной. Весь ее инстаграм в его фотках, — рассуждал Хюнин Кай. — Это не значит, что он ее парень, они просто друзья по команде. Мы с Тэхёном в некотором смысле тоже друзья по команде, разве он твой парень? — спросил Бомгю, хотя и знал, что несет бред, но Хюнин начинал его бесить. — А твой? — Хюнин Кай сказал в ответ, как будто пытаясь заставить его образумиться. И это сразу заставило Бомгю заткнуться… на секунду или две. — Но, нет ни одной причины, что… — Бомгю оборвал себя, когда дверь возле него открылась. — Эй, — позвал Тэхён, оказавшись намного ближе к Бомгю, чем тот был готов. — Подвинься. — Почему ты садишься на заднее сиденье, если ты же и взял эту машину? — в панике спросил Бомгю, потому что он не хотел сидеть в тишине рядом с человеком, который либо предал его, либо был влюбленным в какую-то девушку, на что он имел полное право… Бомгю еще не решил, в чем дело. — Я злюсь на Субина, — сказал он, и этого, по-видимому, было достаточно, чтобы Хюнин Кай отодвинулся в сторону за водительское сиденье и потянул Бомгю за собой, чтобы тот перебрался на середину. И теперь Бомгю оказался прижатым между двумя людьми, на которых он был так чертовски зол и которые оба были под кайфом, и оба, казалось бы, совершенно не подозревали, что он в данный момент рассчитывает, как им заполучить его прощение. Он инстинктивно набрал воздух, когда почувствовал, как нога Тэхёна прижалась к нему. Он неосознанно попытался уменьшиться в размерах, но это мало что дало. Тем временем Субин занял место водителя. В машине было подозрительно тихо, когда он с характерным звуком отодвинул свое кресло подальше назад, учитывая, насколько он был выше Тэхёна и Бомгю. Хюнин Кай попытался убрать свои ноги, чтобы не мешать Субину, но это не особо помогло. Отвлекшись на Хюнин Кая и Субина, пытавшихся втиснуться в свою часть машины, Бомгю почувствовал, как чьи-то пальцы дотронулись до его бедра. Казалось, будто от них исходит электричество и они вот-вот ударят его током по коже. Но, к счастью, они коснулись ткани джинсов, а не кожи, потому что в противном случае он бы уже был мертв. Он повернул голову, чтобы посмотреть на Тэхёна. — Подвинься, я не могу дотянуться до ремня, — сказал Тэхён, и Бомгю чуть не взорвался от того, как надулись губы Тэхёна, когда он произнес это слово. — Ты изменяешь нашим правилам, — сказал Бомгю, пытаясь скрыть дрожь от прикосновения, притворяясь, будто он закатывает глаза. — Правило номер четыре — всегда пристегивайся, — произнес Тэхён, когда Ёнджун открыл дверь рядом с ним. — Правило номер четыре — это не макать одну и ту же чипсину в соус дважды, но это тоже неплохое правило, — возразил Ёнджун, передавая покупки из супермаркета на заднее сиденье. Он дал Тэхёну в руки большую прозрачную стеклянную бутылку и перелез через него, чтобы передать Бомгю огромный пластиковый стакан с трубочкой. — Что это за хуйня? — спросил Бомгю. — Ром и слаш, на что еще это, блять, похоже? — возразил Ёнджун и снова захлопнул дверь заднего сиденья. Тэхён недоверчиво посмотрел на Бомгю, но Бомгю просто пожал плечами. Ёнджун распахнул пассажирскую дверь, и все в машине замолчали, когда он замешкался перед тем, как сесть. — Привет, — тихо поздоровался он, по-видимому, с Субином. Таким робким Бомгю еще никогда его не видел. Бомгю заметил, как Субин наблюдал за Ёнджуном, садящимся в машину, но тот даже не взглянул на него, его взгляд был прикован к полу. Ёнджун закрыл дверь и больше ничего не сказал. — Субин, — заговорил Тэхён. Как только внимание Субина переключилось на него, он начал снова: — Это Хюнин Кай, Бомгю и эм… ты уже знаком с Ёнджуном. — Субин, — сказал Субин. И Бомгю подумал бы, что ему неловко, если бы его улыбка не была такой теплой и ослепительной. — Привет, Субин, — в пугающем унисоне поздоровались Хюнин Кай и Бомгю. — Привет, Ёнджуни, — добавил Субин приторно сладким голосом. — Давно не виделись. Бомгю не был знаком с Субином достаточно хорошо, чтобы понять, задумал ли он что–то, но, судя по тому, как Тэхён сейчас так же плохо прятал свою улыбку за рукой, парень определенно вел себя не так, как обычно. — М-м-м-м, — произнес Ёнджун, взглянув на Субина, и затем сразу же опустил глаза. — Итак, — сказал Субин и повернул ключ в замке зажигания. — Куда едем? — Забрать заказ из Денни, — объявил Хюнин Кай. Примерно через пятнадцать минут Бомгю с трепетом наблюдал за тем, как Ёнджун мягко просит Субина подержать контейнеры с едой у них на коленях, а не положить в багажник, где они могут протечь. И Бомгю понял, что, возможно, он еще не все знает о Ёнджуне. Не то, чтобы Ёнджун никогда ни с кем не флиртовал, потому что Бомгю неоднократно видел, как Ёнджун подкатывал к парням. Но казалось, что рядом с Субином Ёнджун был совершенно другим человеком. И Бомгю мог только догадываться, что, черт возьми, происходит. У него было хорошее предчувствие, что что-то в Субине пугало Ёнджуна, но было сложно понять, что именно. К тому же, они с друзьями никогда не говорили на такие темы. И это стало одной из причин, почему Бомгю был так шокирован, когда Хюнин Кай настолько точно угадал его чувства к Тэхёну. Он никогда не подумал бы, что его друзья посчитают, что он способен испытывать такие глубокие чувства. Иногда это беспокоило его: казалось, будто они думали, что он испытывает только ограниченный спектр эмоций, — и он неоднократно пользовался этим… И, по-видимому, эти времена подходили к концу. — Сидим как на поминках, — сказал Хюнин Кай, когда они были на пути к своему конечному пункту назначения. Он вытащил шнур из центральной консоли. — Субин, что ты слушаешь? — О, все в порядке. Тебе не нужно ничего включать только для меня. Я уверен, что вы, ребята… — начал отговариваться Субин, прежде чем его прервали. — Суб, если кому-то и понравится твоя музыка, так это этим парням, — настаивал Тэхён. — Что за музыка? — с неподдельным интересом спросил Бомгю. — Ну, некоторые из них технически метал, — сказал Тэхён. — Адаптированы под метал, — исправил Субин, очевидно, прося Тэхёна не преувеличивать. — Мы будем судьями, — сказал Хюнин Кай, передавая свой телефон Тэхёну, который начал искать песни, которые нравятся Субину. Бомгю заметил, как Субин крепче сжал руль и уменьшил громкость в ожидании момента, который, как он надеялся, не будет позорным или унизительным. Песня определенно звучала как метал. Гитара во вступлении определенно звучала как метал. Быстрые барабаны определенно звучали как метал. Лирика будто бы была написана под метал, но с некоторым влиянием джей-рока. В буквальном смысле единственная разница заключалась в том, что певица звучала так, будто она была милой японской девушкой, с, честно говоря, мощным вокалом, несмотря ни на что. — Это метал, — вынес вердикт Ёнджун. И Бомгю заметил легкую улыбку, которая постепенно появилась на лице Субина. — Ты никогда не говорил мне, что любишь тяжелую музыку. — Это единственный вопрос, который ты все время хотел мне задать? — сразу же произнес Субин. И Бомгю стало безумно любопытно, что между ними произошло. В машине повеяло холодом, исходящим от старших парней, и никто не знал, почему они были так обозлены друг на друга. В то же время, только Хюнин Кай знал, насколько убитым был Бомгю прямо сейчас, но даже Хюнин не догадывался, какое напряжение сейчас было между Бомгю и Тэхёном. Хюнин Кай, будучи медиатором, повернулся к Бомгю и Тэхёну. Он вытянул кулаки над коленями Бомгю и показал только указательные пальцы. Этот общепринятый жест означал «о боже, спаси меня от этой скуки», и Бомгю откликнулся на зов о помощи. Он выставил руки в том же положении. Они были настроены на грандиозную игру в китайские палочки. Он пихнул Тэхёна локтем, привлекая его внимание, и попытался не обращать внимание на тепло, исходившее от тела Тэхёна, когда его рука приблизилась к его животу. Тэхён сначала смутился, уставившись на их руки. Но затем Хюнин Кай постучал по одному из кулаков Бомгю, и Тэхён немедленно включился в начавшуюся игру с явным духом соперничества.***
— Тэхён, я ни разу в своей жизни не видел, чтобы кто-то выиграл восемь раундов в палочки подряд, — крикнул Хюнин Кай и выскочил из машины, чтобы открыть увитые плющом ворота, замок на которых был явно установлен тогда, когда этот парк закрылся. — Я мог бы сказать тебе, что так и будет, — раздался голос Субина. — С ним невозможно играть ни в одну игру, которая требует хотя бы каплю логического мышления. Тэхён хотел дать ему подзатыльника за то, каким задротом он выставил его перед Бомгю. — Где, говоришь, мы находимся? — снова спросил Тэхён, понизив голос так, чтобы его слышал только Бомгю и чтобы не мешать противным старикам на переднем сиденье, погруженным в свои печальные раздумья. — Берн-Парк, — еще раз любезно повторил Бомгю. Тэхён подумал, что, возможно, если бы Субина здесь не было и если бы с остальными тремя его не связывала полученная пару часов назад общая травма после мош-пита, он бы боялся, что его отвезли в неизвестном направлении и собирались убить. Но он хорошо знал парней, и Субин был здесь, так что он смог воспринять заросший травой скейтпарк таким, каким он был: пиздец каким старым. Парк находился в той части города, где жил Субин. И хоть убей, Тэхён не припоминает, чтобы хоть раз видел его. Но, с другой стороны, все вокруг поросло травой. Деревья вдоль края тротуара, который провалился в бетонную чашу для катания на скейтборде, разрослись далеко за забор и большую часть дорожки. За чашей размером с небольшой бассейн находилась площадка со всякой всячиной вроде фанбоксов, разгонов и перил, которые были покрыты трещинами, ржавчиной и разваливались на части. Тэхён смотрел вниз на тротуар возле машины. Он потряс кроссовкой, чтобы разглядеть маленькие цветочки, разбросанные по дикой траве, которая пробивалась сквозь каждую щель. — Давай, спрашивай уже, — сказал Бомгю, мешая Тэхёну любоваться цветами. — Я знаю, что ты хочешь. Тэхён закатил глаза и подчинился как подколке Бомгю, так и собственному любопытству. — Ты уверен, что нам можно здесь находиться? — решился спросить он. — Мы ходим сюда уже несколько лет. Не беспокойся об этом, — сказал Бомгю таким тоном, как будто у него уже заранее был готов ответ. Он подмигнул в конце фразы, и Тэхён знал, что лучше не показывать, что ему все это не нравится. Каким бы здравомыслящим или зрелым он ни был, в душе он был подростком. Ему нравились подколки и внимание, особенно — от одного конкретного человека. И в последнее время этот конкретный человек не скупился на все эти вещи, и Тэхён уже не знал, сколько еще сможет выдержать. — Я не беру на себя ответственность за ваше похмелье, так что возьмите себе по бутылке воды, — крикнул Ёнджун, протягивая пакет из круглосуточного магазина, и все взяли себе воду. Рядом с ним Субин медленно, но верно проверял еду и рассказывал, что находится в каждом контейнере. Тэхён знал, что на самом деле он не хотел заниматься этим. Но Субин был тем, кого Тэхён обычно называл «занятым тревожником». И когда он из-за чего-то беспокоился, что, честно говоря, случалось не так уж часто, он обязательно должен был чем-то занять себя, или работать, или просто делать что-нибудь полезное. Бомгю взял бутылку белого рома из рук Тэхёна. — Ты можешь сказать ему, чтобы он просто поставил контейнеры на стол для пикника? — спросил Бомгю, очевидно, тоже заметив, что от Субина особо не было никакой помощи. Тэхён помог Субину отнести контейнеры с едой в самую тьму в направлении, в котором, предположительно, ушли остальные трое. Какими заботливыми хозяевами они были. С другой стороны, было не так уж и сложно следовать за громким голосом Бомгю. — Не прямо в чертов слаш, ты что, с ума сошел? Надо учитывать размер порции, придурок! — кричал Бомгю на Ёнджуна, разрушая чары устрашающе тихого парка. Бомгю убрал руку Ёнджуна, которая сжимала открытый ром. — Все равно все перемешается в желудке, — заявил Ёнджун и сделал глоток прямо из бутылки. Он сильно поморщился, а затем нахмурился. Иногда Тэхён думал, что Ёнджун на самом деле не такой крутой, каким он пытался казаться. Более связный диалог начался тогда, когда они сели за стол. Тэхён, несмотря на то, что он сидел на расстоянии вытянутой руки от Субина, был прижат к Бомгю за столом, за который они только что все втиснулись. Субин, Бомгю и Тэхён сели на одну скамью. И это был серьезный просчет с их стороны, потому что теперь Ёнджун и Субин сидели друг напротив друга, отчаянно пытаясь не стукнуться коленями под столом из-за своих слишком длинных ног. Тэхён надеялся, что у них с Бомгю никогда все не закончится таким образом. — Ах, вы только посмотрите на это, — сказал Хюнин Кай, глядя на разложенную на столе еду, которую начали есть остальные. Он театральным жестом указал на Субина, Бомгю и Тэхёна. — Какое разнообразие. Все трое просто тупо уставились на друг друга, на еду, на скейтпарк, на Хюнина… Совсем не понимая, к чему он это сказал. — Классическая королевская битва: вафли против французских тостов и против оладий, — произнес Хюнин, как будто он читал древний текст. — Да блять, — выругался Бомгю с полным ртом оладий и закатил глаза. — Откуда ты знаешь, что мы даже заказали нашу любимую еду? — спросил Тэхён, желая принять участие в этой драме. Может быть, это был достаточно глупый разговор, чтобы развеселить даже Ёнджуна и Субина. — Разве? — скучающе спросил Ёнджун, вгрызаясь в кусок бекона. Уловка сработала. — Да, — в унисон ответили Бомгю и Тэхён. Четыре пары глаз одновременно уставились на Субина. — Да, конечно, — сказал Субин, не проявляя никакого интереса. — Можете передать напитки? Растерянные, но послушные руки потянулись со всех сторон стола и передали ром и слаш Субину. — Я думаю, Тэхён прав, и французские тосты лучше всего, — сказал Хюнин Кай, все еще поддерживая разговор, словно Атлас, несущий на своих плечах весь вес мира. — Вафли, — возразил Ёнджун, не отрываясь от еды. — Потому что в дырочках есть сироп, не будь идиотом. В этот момент Субин поднес бутылку рома к губам и сделал глоток. Когда он отпил, то сморщился так, что его тело содрогнулось, а на лице появилось отвращение. — Он прав, — сказал Субин, как будто это была самая неприятная вещь, которую ему пришлось когда-либо говорить. Он быстро потянулся к вишнево-красному слайму, чтобы избавиться от жжения в горле из-за алкоголя, и после глотка вздрогнул от режущей от холода боли в голове. — Боже, это выглядело отвратительно, — сказал Тэхён, единственный человек за столом, которому было дозволено сделать такой комментарий, даже если остальные трое тоже так считали. — Все так пьют, это же алкоголь, — сказал Субин, все еще хмуря брови. — Но не Бомгю, он пьет алкоголь как воду, — высоким голосом возмутился Хюнин Кай. — Он прав, — согласился Ёнджун. — Не то, чтобы это было сложно, — сказал Бомгю, пожимая плечами и запихивая в рот последний кусочек блинчика. Тэхён отметил, что любовь всей его жизни действительно выглядит отвратительно, когда ест. Другие парни за столом начали спорить, возмущаясь из-за заявления Бомгю о его превосходстве. — Держу пари, Тэхён сможет это сделать, — бросил вызов Субин. — Выпить шот с невозмутимым лицом должно быть легко, поскольку он все делает с невозмутимым лицом. Может быть, Тэхёну уже не хотелось, чтобы человек, который знал о нем абсолютно все, находился в окружении его новых друзей. — Хорошо, тогда давай посмотрим, — сказал Ёнджун, передавая бутылку по столу. — Если обе стороны согласятся, конечно. Тэхён подумал, что это уже было настоящим давлением сверстников со стороны Ёнджуна, когда бутылка остановилась перед ним. — Да, без проблем, — сказал он, и лучше бы ему было ответить так. Потому что это было единственное, в чем они впервые все были согласны. Он передал бутылку Бомгю. — Я не знаю, сколько грамм в шоте, когда пьешь с горла, так что начни ты. — Кто сказал, что я участвую в этом? — удивленно спросил Бомгю. И, по какой-то причине, Тэхён знал, что точно заставит Бомгю принять вызов. Он повернулся к Бомгю и посмотрел прямо ему в глаза, борясь с улыбкой на лице от коварного взгляда Бомгю. Он поднял брови, словно это его это не впечатлило. — Ты в деле? — он бросил вызов, склонив голову набок и не прерывая зрительного контакта с Бомгю. На лице Бомгю появилась коварная ухмылка. — Ладно, уговорил, — сказал Бомгю и взял в руки бутылку, с тем же дьявольским выражением лица не отводя взгляда от Тэхёна. Тэхён не ожидал, что Бомгю разыграет против него ту же карту. Ощущение того, что Бомгю не сводит с него взгляд, пока Тэхён тоже смотрит прямо на него, было опьяняющим. Это чувство казалось необъяснимо опасным, отчего внутри Тэхёна все будто горело. Ему казалось, будто он уже выпил этот шот, и его разум стал полем боя между эмоциями, он был потерянным и слабым. Бомгю поднес бутылку к губам, все еще смотря на Тэхёна. И Тэхён теперь не мог отвести взгляд. Потому что состязание началось, и Тэхён не хотел проиграть. Бомгю наклонил бутылку, и Тэхён отсчитал около пяти секунд, пока тот пил. Он прервал зрительный контакт с Тэхёном только один раз, чтобы моргнуть прямо перед тем, как опустить бутылку. На его лице не было ни единой эмоции, как будто он выпил воду. Он вытер рот тыльной стороной ладони, и его взгляд стал более томным, что заставило Тэхёна почувствовать себя так, словно он был добычей, а Бомгю говорил ему, что он будет следующим, кого съедят. Тэхён тут же забрал у него бутылку и поднес ее к губам, не дожидаясь и не вытирая горлышко бутылки. Он сделал то же, что и Бомгю, не отводя взгляд, пока считал до пяти. Он не думал, что сможет сделать это так же горячо или вселяя страх, как Бомгю одним только взглядом. Но он хотел попытаться. Или, по крайней мере, пытался до того, как его спровоцировали. Потому что, как только он убрал бутылку от губ, он услышал следующее. — Фу, косвенный поцелуй, — проскулил Хюнин Кай. И Тэхён буквально выплюнул весь выпитый ром. Брызги сначала попали на Бомгю, а затем алкоголь, который попал ему в нос, вызвал жгучую боль, которую он никогда раньше не испытывал. — Это жульничество! — сказал Субин в защиту Тэхёна, поднимаясь на ноги и указывая на Хюнина Кая. — Если бы у него был дар, он бы не засмеялся! — крикнул в ответ Хюнин Кай. — Нет, он прав. Это был грязный ход, — сказал Ёнджун, забирая ром и протягивая Тэхёну слаш, чтобы успокоить боль. Ёнджун вытер горлышко бутылки, прежде чем сделать следующий глоток. Тэхён отвлекся, когда почувствовал, как Бомгю успокаивающе гладит его ладонью по спине, пока он выкашливает боль от своей неудачной попытки стать крутым, таинственным и, хотя бы, немного пьяным. — Ты в порядке? — спросил Бомгю, стараясь перекричать шум. — М-м-м-м, — промычал Тэхён, потому что он все еще не мог говорить. Он сделал глоток слаша, который ему дал Ёнджун, и прочистил горло. — Я думаю, что на сегодня я уже все. Бомгю рассмеялся, и это было бы обидно, если бы ему не нравилось смешить Бомгю настолько, что он мог пошутить даже над собой. — Неплохая идея, — согласился Бомгю, когда крики вокруг них снова превратились в пустую болтовню. Затем внимание Бомгю переключилось, и он посмотрел на остальных парней на дальнем конце стола. Он снова прошептал Тэхёну: — Я сейчас вернусь. Бомгю встал. — Ёнджун, ты уже поел? Мне нужно в туалет, — сказал Бомгю таким тоном, что Тэхён был поражен тем, что Ёнджун еще до сих пор не убил его. Бомгю подошел, чтобы посмотреть на еду Ёнджуна. — Бомгю, мне все равно. Иди сходи в кусты, — сказал Ёнджун. — Я ем. — У тебя осталась только хрустящая подгоревшая картошка фри, и я знаю, что ты ее не ешь, потому что у тебя от нее болят зубы. А теперь, пожалуйста, не мог бы ты пойти со мной, потому что я не знаю, как выглядит ядовитый дуб, и что, если я вдруг помочусь не на то дерево и у меня появится сыпь на члене? — плаксивым голосом произнес Бомгю. И Тэхён вспомнил о концерте, когда он представлял, насколько идеальной была бы эта ночь, если бы это было свидание… Этот конкретный момент он вырежет из своей фантазии. — Его довольно легко заметить, потому что листья обычно красные, — сказал Тэхён по привычке отличника. Бомгю уставился на Тэхёна и покачал головой. Он начал хаотично двигать руками, несколько раз указав на Субина, затем на Ёнджуна, затем он сложил два пальца вместе и развел их в стороны. Наконец, до парня дошло. И Тэхён был готов помочь в успешном осуществлении этого плана. — Но! Листья начинают зеленеть и выглядят точно так же, как листики молодого дуба, так что не будет лишним, если кто-нибудь еще раз перепроверил. — Ну, тогда иди и помоги ему с его сыпью на члене, если ты такой эксперт, — безразлично произнес Ёнджун. — Не могу, — сказал Тэхён, сгорая со стыда и шумно вздыхая, пытаясь придумать хорошее оправдание. Ему в голову пришла только одна отговорка, которая могла сработать. — Я боюсь темноты. Ёнджун тяжело вздохнул, перекинул ногу через скамейку и последовал за Бомгю. — Вы все пиздец какие странные, вы в курсе? — спросил Ёнджун с раздражением в голосе. — Ты любишь нас, — мечтательно произнес Хюнин. Ёнджун не подтвердил, но и не опроверг его слова. Он взял со стола слаш и ушел за Бомгю в темноту.***
— Что с тобой? — спросил Бомгю настолько тихим голосом, насколько это было возможно в его разгневанном состоянии. Они зашли глубоко в парк, где парни за столом не могли их видеть. Не то, чтобы Бомгю нуждался в уединении, чтобы сделать то, о чем он упоминал ранее, он просто подумал, что, если они останутся наедине, он наконец заставит Ёнджуна поговорить с ним. — Что с тобой? Почему ты так сильно хочешь, чтобы я пописал с тобой? — Да не хочу я! — сказал Бомгю, думая, что это было очевидно. — Я пытаюсь поговорить с тобой обо всей этой херне с Субином, которая происходит сейчас! — Если ты смеешься надо мной, я, блядь, попытаюсь убить тебя столько раз, пока ты не умрешь, — выругался на него Ёнджун. — Я не смеюсь над тобой. Но, блин, да ладно тебе. Почему ты попросил о встрече с ним, когда ты… типа… Серьезно, чувак, как ты, черт возьми, ведешь себя рядом с Субином? — сказал он не очень красноречиво, потому что из-за алкоголя ему было тяжело соображать. Он выпил только один шот, но тот отлично справлялся со своей задачей. — Я не знаю, ладно? — сказал Ёнджун, похоже, готовый сдаться. — Ситуация с ним такая странная. С ним всегда все было сложно. — Расскажи, — сказал Бомгю, забирая у Ёнджуна слаш и делая глоток, после понимая, что кто-то решил налить ром прямо в него, когда приторный вишневый привкус попал на язык. Он съежился от неожиданного жгучего ощущения в горле. — Я, блядь, не знаю, Бомгю. Это было просто… типа, Субин, ты знаешь. — Я только что познакомилась с этим парнем, так что не совсем, — напомнил ему Бомгю. — Дай мне договорить! От тебя никакого сопереживания, — Ёнджун сделал паузу, как будто ожидая, что следующая реплика от Бомгю последует сразу же. Но Ёнджун часто проводил эти тесты на зрелость с Бомгю. Он знал, что не следует говорить, пока Ёнджун не закончит. — Субин, он такой чертовски милый и красивый и кажется таким невинным. И, да, я флиртовал с ним, когда впервые встретил его. И я был почти уверен, что он тоже флиртовал со мной. Но с ним все было совсем по-другому, потому что наше развитие отношений происходило так запутанно и медленно. К тому же, мы не только флиртовали, но и говорили о других вещах, и я думал, что между нами будет нечто большее. Типа я действительно считал, что он будет первым парнем, которого я приглашу на свидание. На настоящее свидание. Например, куплю ему цветы, оплачу ужин и привезу его домой в одиннадцать. Но внезапно он подлавливает меня после закрытия магазина и целует меня в подсобке, чтобы наш начальник не увидел. И, да, он спросил меня, не против ли я, и я ответил «да», но только потому, что я не думал, что на этом все закончится. Но… я не знаю, Гю, это просто случилось. Мы просто продолжили работать вместе, пока я не предположил, что он решил, что я ему не нравлюсь. И я знаю, что это было самое время, чтобы сдвинуться с мертвой точки, но он нанес мне такой сильный удар хлыстом, что я буквально не знал, чего он хотел. Я знаю, что для вас с Хюнином я весь такой самоуверенный и безбашенный. И я знаю, что иногда вам нужно, чтобы я был именно таким. И это нормально. Но я веду себя так только потому, что меня никогда не волнует, что произойдет, если я облажаюсь. И я так сильно хотел ничего не испортить с Субином, что просто струсил. А потом я и дальше вел себя как трус. Я уволился с работы и умудрялся избегать его в течение года, пока, очевидно, под влиянием эндорфина после концерта не стал умолять о встрече с ним. Я даже не могу смотреть на его глупое красивое лицо прямо сейчас, и я схожу с ума, потому что я чертовски сильно хочу, чтобы он вернулся, хотя на самом деле у меня его никогда и не было… Так что, да, это то, что происходит со мной. Бомгю моргнул. Хотя он предполагал, что что-то действительно серьезное заставило Ёнджуна чувствовать себя так неуютно за столом, но это было намного хуже, чем он ожидал. Во-первых, как бы близки они с Ёнжуном ни были, он обычно сводил большинство высказываний максимум к трем-четырем предложениям. Это казалось самым бóльшим, в чем Ёнджун когда-либо ему так быстро признавался. Дело не в том, что его тайна была странной, просто Ёнджун не верил, что тот сможет справиться с такой зрелой проблемой. И, по какой-то причине, Бомгю действительно хотел справиться с ней. Хотя в этом плане он был не особо хорош. — Мне жаль, Ёнджуни. Мальчик-обманщик стал обманутым, — сказал Бомгю. — Худшая вещь, которую кто-то когда-либо говорил в ответ на мои чувства, но все равно я ощущаю твою поддержку и одобрение, — сказал Ёнджун и закатил глаза, но его настроение явно немного улучшилось. — Спасибо, что рассказал мне, — сказал Бомгю. — Тебе стоило рассказать нам об этом раньше, чтобы мы могли помочь тебе пережить это, и, возможно, мы могли бы помочь тебе сойтись с ним сегодня вечером… что ты все еще можешь сделать… — Бомгю, — простонал Ёнджун, но Бомгю знал, что он не злился, хотя пытался сделать вид, что да. — Я не сказал вам, потому что мне было чертовски стыдно, что я все еще влюблен в какого-то симпатичного и популярного парня со школы даже после выпускного. И что я был достаточно слаб и позволил ему разбить свое сердце. — Нет, чувак, ты все неправильно понял, — заверил его Бомгю. — Это пиздец как круто, когда твое сердце разбито. Это то, о чем, по сути, поется в каждой хорошей песне. — Назови хоть одну. — Tears Don’t Fall, — назвал первую пришедшую на ум песню Бомгю. — Черт, а это хорошая песня, — выдохнул Ёнджун, кивая. Бомгю знал, что это не лучший способ утешить своего друга, но они с Ёнджуном говорили на одном языке четыре года подряд, так что этот способ сработал так же хорошо, как любой вдохновляющий монолог. — Ты будешь злиться на меня, но… Ты же знаешь, что все, что тебе нужно сделать — просто развернуться и пойти сказать ему в точности то же самое, что ты только что сказал мне, верно? Ёнджун застонал, закрыв лицо руками. — Да, я знаю, — признал он. — Круто, тогда просто сорви этот пластырь, если ты такой крутой, — сказал Бомгю, зная, как разозлить Ёнджуна настолько, чтобы замотивировать его. — Я ненавижу тебя, — сказал Ёнджун, но Бомгю знал, что это означает «я люблю тебя». — А теперь проваливай. Сейчас мне нужно пописать по-настоящему.***
Тэхён наблюдал, как Хюнин Кай пытается разогнаться на лонгборде Субина на дорожке, но у него не особо получалось, потому что он постоянно спотыкался о трещины и траву. Затем он посмотрел на Субина, который пересел на край чаши, свесив ноги, а рядом с ним стояла почти пустая бутылка рома. — Ладно, давай рассказывай, почему вы с Ёджуном на самом деле не разговариваете друг с другом? — спросил Тэхён, присаживаясь на край бетонной чаши рядом со своим двоюродным братом. Субин пожал плечами и сделал глоток из стеклянной бутылки. — Сильно не увлекайся, — сказал Тэхён, забирая у него бутылку. Субин нахмурился. — Что-то подсказывает мне, что это ничего не исправит. — Да я выпил всего три или четыре шота, — возразил Субин, но Тэхён слишком хорошо его знал. Субин матерился, когда был пьяным. И другим человеком, которого он сегодня видел выпивающим так много среди них… был Ёнджун. — Я говорю, рассказывай, говнюк, — сказал Тэхён, используя их любимое ругательство со времен средней школы. Это слово чуть не свело их матерей с ума. Но это их никогда не останавливало. — Черт! Ладно! — Субин поднял руки, сдаваясь. — Я бы рассказал, но, похоже, Ёнджун уже все тебе разболтал. — Во-первых, это сделал Хюнин Кай. И все, что он сказал, это то, что у вас была интрижка на работе. — У нас было нечто большее, чем просто интрижка на работе, — сказал Субин с обидой в голосе. — Фу, Субин! Отвратительно! — Тэхён притворился, будто его вот-вот стошнит. — Да я не про это! Я имею в виду, типа… мы флиртовали, казалось, целую вечность. Обычно парни почти сразу приглашают меня на свидание, хотя я никогда не соглашаюсь.… Но ты же знаешь, что парни более прямолинейные, чем девушки. И я подумал, что мы немного пофлиртуем, а потом он пригласит меня на свидание, как я этого и хотел, так чертовски сильно. И, клянусь богом, я флиртовал с ним каждый божий день, и все, что он хотел сделать, это… просто поговорить со мной. Я был сбит с толку, потому что подумал, что он зафрендзонил меня, потому что все говорят, что он помешан на парнях. Я задавался вопросом, что со мной было не так, что он не хотел встречаться со мной или переспать со мной, хотя, казалось, я ему очень нравился? И я сделал глупую вещь и поцеловал его. А потом я продолжил целовать его, и он сказал, что все в порядке, а потом мы уже начали дрочить друг другу через одежду перед самим Богом, коробками с молоком, рогаликами и остальными. А потом он попросил остановиться, что я и сделал… А потом он просто посмотрел на меня. И я почувствовал себя таким идиотом, потому что кто-то перехотел целовать меня. И тогда он сказал, что есть что-что, о чем он всегда хотел меня спросить, а потом вошел наш начальник, и он так и не задал вопрос. После этого мы вели себя так, будто ничего не произошло. И я чувствовал себя таким дураком, потому что никогда в жизни не делал ничего подобного. Я просто хотел произвести на него впечатление, я хотел, чтобы он перестал думать, что я его миленький друг с работы, я хотел, чтобы он считал меня привлекательным, и, если быть совсем откровенным — как бы мне ни было неприятно говорить это своему двоюродному брату — самым трахабельным. Но он явно так не думал, так что… — Субин, ты знаешь, что первое он сказал, когда сел в машину? — спросил Тэхён, и Субин покачал головой. — Во-первых, он узнал твою ебаную машину в ту же секунду, как увидел ее. А потом сказал мне, что мой двоюродный брат «чертовски привлекательный». Субин подозрительно притих. — Что скажешь на это? — спросил Тэхён. Субин покачал головой. — Что ж, теперь я хочу, чтобы он считал меня этим всем сразу, потому что я тоже очень хочу встречаться с ним. Типа держать его за руку и давать ему глупые прозвища, ходить на свидания. — Суб, я думаю, тебе не нужно беспокоиться о том, нравишься ли ты ему. Ты будешь в шоке от Ёнджуна. Его нелегко понять в большинстве случаев, но он действительно очень сильно заботится о других. И если бы он действовал импульсивно или считал тебя парнем на одну ночь, он бы так и сделал. Но он этого не сделал. И я думаю, что у него есть чувства к тебе, которые он еще не знает, как показать….Что не значит, что ты должен чувствовать себя дерьмово, лишь потому, что у него не хватает смелости заговорить с тобой. — Отдай мне ром, — сказал Субин, пьяным жестом подзывая Тэхёна, чтобы тот передал бутылку. — Ты можешь снова выпить, когда вы признаетесь друг другу, — сказал Тэхён. — Привратник, — сказал Субин, прищурив глаза. — Почему ты вообще считаешь, что это хорошая идея? — Потому что вы либо начнете встречаться, либо, в худшем случае, он отвергнет твои чувства сразу, потому что он не мудак. И, если он отвергнет тебя, то ты уже несколько месяцев жил с этой мыслью. Если это не сработает, у нас есть ром. — Да, наверное, — признал Субин, но в его голосе была нотка злости. — Он действительно в твоем вкусе? Такие парни, как Ёнджун? — спросил Тэхён только потому, что любопытство распирало его с тех пор, как Хюнин Кай раскрыл этот секрет. — Ёнджун милый и нежный со мной. И он умеет слушать, а еще мне нравится целовать его. Для меня этого достаточно. Почему? А Бомгю в твоем вкусе? — Бомгю — это и есть мой вкус. Мне больше никто не нужен. Субин с обвинением поднял брови. — Ладно, но будь осторожен, — сказал Субин. — Не будь собственником, пока что он еще не принадлежит тебе. — Пока что, — повторил Тэхён, словно он уже когда-то говорил это. — Привет, Бомгю, — сказал Субин, посмотрев куда-то над головой Тэхёна и заставив того подскочить. Его тон внезапно стал таким милым и вежливым. — Не хотите ли вы составить компанию моему дорогому другу, пока я буду разбираться со срочным делом романтического характера? — Оу, разумеется, — подыграл ему Бомгю и поклонился, как будто они были британскими джентльменами. По крайней мере, они ладят, размышлял Тэхён про себя. Бомгю отдал честь Субину, когда тот уходил: — И удачи вам, сэр. — Не думаю, что она ему понадобится, — сказал Бомгю, на этот раз только для Тэхёна, и тот рассмеялся. — И не говори, — согласился Тэхён. — Глупые стариканы. — Мы никогда не будет такими идиотами, — заверил его Бомгю. Но Тэхён не был до конца уверен, какое отношение это имело к ним. — Никогда, — все равно согласился он. Бомгю откинулся назад и лег спиной на тротуар, а его взгляд устремился в небо. Тэхён почувствовал, как кто-то потянул его сзади за футболку. И он посмотрел вниз на Бомгю, который просто лежал, глядя на него снизу вверх. Его темные волосы лежали россыпью вокруг него на бетонной земле, и он нетерпеливо уставился на парня. И Тэхён был достаточно под кайфом, чтобы подумать, как соблазнительно тот выглядел. — Иди сюда, — заскулил Бомгю, снова дергая его за футболку. Тэхён послушался и лег на спину, опустив ноги в чашу скейтпарка. Его плечо было тесно прижато к плечу Бомгю, но он даже не пошевелился. Ночь, казалось, внезапно стихла. Они не слышали голоса Субина и Ёнджуна, и тишину нарушал только стук колес скейтборда Хюнин Кая. Листва деревьев шуршала от ветра, жужжали уличные фонари и сверчки, которые рано вышли из спячки этой весной. — Если ты не посмотришь на звезды, я убью тебя, — пригрозил Бомгю. И, может быть, это не звучало достаточно романтично, но Тэхён собирался принять предложение вместе полюбоваться звездами, словно это было жизненно необходимо, что было уже не совсем нормально. — Я смотрю, — сказал Тэхён, поднимая взгляд к небу. Небо было чернильно-черным и синим, и видимость там, где они жили, была невелика — из-за светового загрязнения и прочего. Но все еще можно было увидеть множество звезд, разбросанных по ночному небу, словно светлячки. — Я люблю звезды, — просто так сказал Бомгю, и Тэхён почувствовал, как его сердце затрепетало. «Я бы достал их все для тебя, если бы мог, — хотел сказать Тэхён. — Все до единой. И я бы заставил их сиять весь день и всю ночь, только для тебя… Даже если это невозможно с научной точки зрения. Я бы изменил науку ради тебя»… О боже, он так увлекся своим воображаемым признанием, что забыл об их реальном разговоре. — Правда? — спросил Тэхён. — Какое твое любимое созвездие? Тэхёну стало неловко из-за этого вопроса. Почему он вел себя как зануда из шестого класса. — Я не знаю ни одного, — сказал Бомгю, пожимая плечами. И плечо Тэхёна подвинулось вверх вместе с его, потому что они лежали настолько близко. — Ты не знаешь ни одного? — уточнил Тэхён, плохо скрывая свое потрясение. — Я знаю песню Pierce the Veil, — попытался Бомгю. — Поразительный ответ, но давай, — подбадривал его Тэхён. — Я найду для тебя какое-нибудь. Он осмотрел небо. Стоит начать с простого. — Ладно, Большая Медведица, ты знаешь, на что она похожа, да? — Гипотетически да, — сказал Бомгю, звуча, мягко говоря, неуверенно. — Она выглядит как кастрюля, — сказал Тэхён. Затем, будучи любителем подробностей, он добавил еще: — Как нарисованная сбоку кастрюля, которая состоит из геометрических фигур. Четыре звезды расположены в квадрате, а три — образуют ручку. Она прямо… Тэхён сделал паузу, уже потрясенный тем, что он собирался сделать. Он придвинул голову ближе к Бомгю, и они оказались ухо к уху, пока Тэхён пытался выровнять их линии обзора. Он поднял руку, выставив два пальца в форме L-образной рамки, обрамляющей звезды, которые он хотел показать ему. — Здесь, — сказал он. Когда Бомгю не смог сразу увидеть созвездие после объяснения Тэхёна, он придвинулся еще ближе, пока их уши действительно не покраснели от соприкосновения. Тэхён почти чувствовал, как у него заканчивается терпение, он словно слышал, как скрипят шестеренки у него в голове. Тэхён взял Бомгю за запястье и поднял его руку. Тэхён вложил руку Бомгю в свою, чтобы сделать противоположный уголок рамки. Не говоря больше ни слова, Тэхён снова окольцевал пальцами запястье Бомгю и подвинул его руку ближе к звездам. Затем он держал их руки, не двигаясь и не издавая ни звука. Он дал Бомгю несколько секунд на поиск. — Квадратный горшок с ручкой, — повторил Тэхён. — Ты видишь его? Бомгю понимающе промычал, сосредоточившись. — А! — внезапно воскликнул Бомгю, и его голова стукнулась о голову Тэхёна, а рука затряслась в его хватке, в конечном счете разрушив их рамку из пальцев. — Я вижу его, Тэ! Я вижу его! Тэхён хихикнул, чувствуя, как это прозвище согревает все его тело. — Боже, — сказал Бомгю, опуская руку обратно. Тэхён последовал его примеру. — Зачем они приплели геометрию к звездам? — Тебе это не нравится? Мне нравятся созвездия, потому что именно так мы определили, что смотрим на одно и то же небо и что небо всегда движется, а это значит, что мы всегда движемся, — объяснил Тэхён. — Если тебе не нравятся созвездия, почему тебе нравится смотреть на звезды? — Потому что они красивые, и я думаю, что мы все должны чаще наслаждаться простыми вещами, потому что они красивые, или они нам нравятся, или они делают нашу жизнь ярче, — сказал Бомгю с поразительной серьезностью. — Какие красивые вещи ты имеешь в виду? — спросил Тэхён, непонятно почему нервничая перед ответом. — Природа и искусство, и наши семьи, и старые дома, и длинные шоссе, и берега озер, и маленькие дети, и детеныши животных, и красивые люди, — размышлял Бомгю. — Есть так много красивых вещей, Тэхён. Ты же не думаешь, что я назову их всех за одну ночь. — Красивые люди? — спросил Тэхён, ухватившись за ответ, который напугал его больше всего. Бомгю мог определить, кто является красивым? Была ли планка, которую он установил для этого? Ну, Тэхён считал себя в меру симпатичным, но он никогда бы не назвал себя красивым. И он не видел никаких причин для этого. Бомгю не собирался восхищаться им в той же степени, как многими более красивыми людьми, которые привлекали его внимание. — Не делай вид, будто ты не сможешь определить, красивый ли человек, когда видишь его, Тэхён, — сказал Бомгю. — Мы все это можем. — Тебе легко говорить, ты самый горячий парень в школе, — сказал Тэхён то, в чем он был уверен уже около шести лет. Минуту. Запоздалое осознание того, что он позволил своему уставшему и находящемуся под воздействием веществ мозгу сказать, наконец-то обрушилось на него. О боже. Он просто не смог сказать своему новому абсолютно платоническому другу и товарищу по группе, что он самый горячий парень, которого он только знает. Этого не может быть. — Тэхён, — прошептал в ответ Бомгю, будто пытаясь скрыть тайну Тэхёна, которая только что стала известна. — Почему ты знаешь, кто самый горячий парень в школе? Бомгю сел, потому что только в таком положении они могли видеть лица друг друга, находясь так близко. — Потому что это ты, — также шепетом произнес Тэхён, будто это была самая очевидная вещь в мире. — Как это что-нибудь объясняет? — спросил Бомгю, отказываясь успокоить ненависть Тэхёна к себе, бурлящую в его животе. — Я просто говорю, что я вижу, — сказал Тэхён, все еще отказываясь смотреть на красивое лицо, о котором он сейчас говорил, пока пульс практически стучал у него в ушах. — Заметил что? — снова давил на него Бомгю. Из-за того, что они сидели так близко, Тэхёну стало безумно жарко, и он хотел отодвинуться, но боялся, что тогда Бомгю заметит его смущение, а он этого не хотел. — Ты можешь перестать? Я знаю, что ты знаешь, что ты хорошо выглядишь. Теперь ты просто напрашиваешься на комплименты, — сказал Тэхён. Потому что, когда все надежды рухнули, лучшим решением было снова вернуться в среднюю школу и подшутить над своей пассией. — Разве ты не хочешь знать, кого я считаю красивым? — спросил Бомгю, и его порочный голос прозвучал нараспев. — Это Субин? — невозмутимо заявил Тэхён, не в настроении слушать, какой гетеросексуальный красавчик занял первое место в списке Бомгю после того, как он излил ему свою душу. — Ты сумасшедший, если думаешь, что я просто так скажу тебе, — произнес Бомгю, повторив ранее произнесенную Тэхёном фразу. — Но нет. Тэхён тяжело вздохнул. Просто чудесно. Теперь Бомгю знает, что он считает его привлекательным. Возможно, ему это сойдет с рук, потому что Бомгю сам знал, что он красивый. Он не вел бы себя так, как сейчас, если бы сам не был в этом уверен. Тэхён не знал, какой исход был бы хуже: Бомгю, который знает, что Тэхёна влечет к нему, или Бомгю, который думает, что Тэхён гетеро с какой-то странной, ревнивой одержимостью его внешностью. Но он не собирался призывать Бомгю принимать любой из исходов, чтобы спасти свое собственное лицо. — Ты его знаешь, — сказал Бомгю. — Но не сходи с ума, пытаясь понять, кто это. Ох, Бомгю, который безустанно сеет глупые, бесполезные семена надежды на почву неразделенной любви Тэхёна. Подождите, нет. Фу, это прозвучало отвратительно. Тэхёну нужно прекратить свои попытки в любовную поэзию, прежде чем его мозг выдал что-то действительно ужасное. — Ты говоришь так, чтобы я подумал, что это я, не говоря мне, что это не я. Ты пытаешься быть вежливым, — сказал Тэхён. — Возможно… Хюнин Кай? — Фу, — фыркнул Бомгю. — Хюнин Кай — очень красивый молодой человек, и ты предвзято относишься к высоким людям, если ты… — Заткнись, — возразил Бомгю, толкнув Тэхёна локтем в бок. — Тебе нужно подпилить их, — сказал в ответ Тэхён. — Мои локти? — Да, какого черта они такие острые? — спросил он, заработав еще один удар локтем в бок. — Дурак, — сказал Бомгю. Он вздохнул, и на некоторое время в ночном воздухе повисла тишина. — Я никогда не подумал бы, что мы так хорошо поладим. Тэхён, честно говоря, чуть не поверил в Бога. — Я знал, что мы поладим, — заверил его Тэхён. — Ты думал, что мы станем друзьями еще до того, как мы начали зависать вместе? — спросил Бомгю. И Тэхён посчитал этот вопрос чертовски глупым. Конечно, он думал о том, как бы они подружились, у Бомгю даже были его гребаные любовные письма, чтобы подтвердить это. Зачем Бомгю вообще спрашивать об этом, если он знал? Почему он так удивился? — Конечно, — сказал Тэхён. — Извини, если это странно, но это так. Но я не могу не думать об этом, так что… — Нет, я имею в виду, — пожал плечами Бомгю. — Я тоже думал об этом. Я просто думал, что я тебе не понравлюсь. — С чего бы мне тебя невзлюбить? — Потому что я шумный и надоедливый. — И что? — Что значит «и что»? Я шумный и надоедливый. Буквально все это знают. — Да, но кого волнует, что ты шумный и надоедливый? Каждый человек на земле по-своему надоедливый. И очень легко смириться с тем, что ты иногда бываешь громким. — Ты уверен? Я могу быть очень, очень громким. — Насколько громким? — Настолько громким. — Хм, похоже, что ты можешь быть достаточно громким, ты прав. — Значит, должны ли мы распустить группу сейчас или позже? Из-за того, что я слишком громкий. — На самом деле, это трудно сказать. Зависит от того, когда наступит лучшее время для выпуска сборника с великими хитами. — Да, со всеми нашими легендарными хитами. — Обожаю все до единого. Разговор прекратился, и они лежали тихо, пока не услышали голоса Субина и Ёнджуна, присоединившихся к Хюнин Каю. — Бомгю? — спросил Тэхён, уже смутившись. — Ты можешь проверить, расширенные ли у меня зрачки? — Я могу что? — спросил Бомгю, сбитый с толку, но не ужаснувшийся. Тэхён пытался не обращать внимание на это. Но с тех пор, как он был под наркотой, его глаза словно были растянутыми и выпученными. Это было непривычно, но казалось, будто его светофильтры растянулись и не могли вернуться к прежней форме. Все казалось размытым возле источников света, даже если его разум был совершенно ясен — хотя, за исключением небольшой усталости. — Мне кажется, что они не расширяются после того, как я покурил. Ты можешь просто развеять мои страхи? — Я развею твои страхи, — сказал Бомгю. Он наклонился, пока не навис над Тэхёном. И Тэхён сразу же подумал, что он не мог представить такое даже во снах. Бомгю, который склонился над ним, смотря на него сверху, прямо в его красноречивые глаза. — Хорошо, не двигайся, — сказал Бомгю, накрыв ладонью один глаз Тэхёна. Тэхён смотрел на располовиненный мир, на ночное небо, на черные силуэты деревьев над ним… и на Бомгю. Больше всего его взгляд был прикован к Бомгю. При других обстоятельствах Тэхён бы фантазировал о том, что это именно то, что он увидел бы, если бы Бомгю захотел наклониться и поцеловать его… Ну, не считая того, что у него двоилось в глазах. Тем не менее, длинные волосы Бомгю падали на лицо Тэхёна, темные глаза блуждали по чертам его лица, а густые брови были сосредоточенно сдвинуты. Бомгю держал руку на глазах Тэхёна, пока тот полностью не привык к темноте. Он убрал руку и посмотрел на Тэхёна гораздо пристальнее. Серьезность, с которой он воспринимал беспочвенное беспокойство Тэхёна, заставляла его сердце трепетать. Наконец Бомгю улыбнулся: — Все в порядке. Ты, наверное, просто обезвожен и сильно устал. — Ладно, хорошо, — согласился Тэхён. Он ждал, пока Бомгю отойдет в сторону, но он замер на месте. И Тэхён понятия не имел, почему он не уходил. — Прекратите проводить научные эксперименты друг над другом, — раздался голос Ёнджуна. Они оба посмотрели на него и заметили рядом с ним улыбающегося Субина. Наконец-то воцарился мир и покой. Они бродили по парку еще около часа, в ожидании, пока Бомгю или Тэхён протрезвеют, учитывая, что они оба выпили только по шоту… Половину шота для Тэхёна, если учесть тот факт, что он выплюнул большую часть своего шота на Бомгю. Бомгю целенаправленно спустился на самое дно чаши, а затем около пятнадцати минут пытался разогнаться и выбраться обратно. Субин примерно семь раз упал с лонгборда, потому что, как оказалось, он хорошо катался на ней только по прямой. Тэхён узнал, что Хюнин Кай тоже немного интересовался всякими рандомными фактами о рандомных вещах, и они начали расспрашивать друг друга обо всем, что только приходило в голову. Ситуация ухудшилась, когда Хюнин начал допрос с пристрастием, связанный с историей и легендой о покемонах, инициативу, которую Тэхён не мог продолжить. Ёнджун как обычно вел себя громко. Они с Субином напились больше всех, и оказалось, что серенада стала новым способом выражения любви у Ёнджуна. Тэхён пил воду в огромном количестве, пока его мозг снова не стал казаться кристально чистым и легкая туманность после баловства с наркотическими веществами не исчезла. Когда Тэхён развозил всех по домам, пьяный Ёнджун провел Субина от машины прямо до его квартиры, пока остальные пассажиры предпочли просто не комментировать и не мешать ему позорить себя. Хюнин Кай жил примерно посередине между западной частью города (где жил Субин) и Восточной, где жили Тэхён и Бомгю, поэтому его высадили следующим. Вскоре в машине снова остались только Бомгю и Тэхён… им стоит перестать оставаться вот так наедине. Они сидели в полной тишине, ненавязчиво разговаривая обо всем на свете — о вечере, школе, тормознутых Ёнджуне и Субине, самых сокровенных и темных тайнах Хюнин Кая. И они сидели так некоторое время, пока что-то явно не изменилось.***
Бомгю не имел никакого отношения к тому, как изменилась обстановка по дороге домой. Бомгю действительно думал, что он вел себя мило и вежливо, несмотря на активные попытки решить, ненавидит ли он Тэхёна до глубины души или нет. Когда логика преобладала над чувствами, он говорил себе, что Тэхён не был неправ, встречаясь с кем-то. Потому что Тэхён никогда не показывал, что он ему нравится, или вводил его в заблуждение. Но, когда логика уходила на задний план, он чувствовал себя так, как он себе представлял, чувствовал себя Ёнджун — потерянным, нежеланным и разгневанным. Но, к сожалению, Тэхён не обязан был объясняться перед ним, заставлять его чувствовать себя желанным или успокаивать его гнев. Он был бы дураком, если бы думал иначе. Но, может быть, ему нравилось быть опьяненным своей глупостью из-за чувства свободы и непринужденности, которое она ему давала. На самом деле, он хотел дуться и прокручивать в голове слова Хюнин Кая всю ночь. Может быть, это была его эмо сущность, которая желала, чтобы его сердце было разбито. Но действительно ли он был настолько неправ, пытаясь защитить себя преждевременно? Не то, чтобы сейчас было так рано, потому что прежде всего он должен был перестать испытывать чувства к Тэхёну. И теперь, сегодня вечером в парке, Тэхён тихо разговаривал с ним под чертовыми романтичными звездами, пока они лежали вплотную друг к другу. Тэхён осыпал его комплиментами. Конечно, Тэхён был прав, потому что Бомгю знал, что он хорошо выглядит. Но он никогда не верил в это настолько, как тогда, когда сам Тэхён сказал ему это. И Тэхён всегда знал, что они хорошо поладят… Что это значит? Начал ли он думать об этом после драки в школе? Или после того дня, когда они встретились в звуковой будке? Или это было раньше, когда он был просто каким-то пятнышком в поле зрения Тэхёна? Все это было уже слишком. Почему Тэхён начал так себя вести только после того, как Бомгю узнал, что у него, вероятно, нет никаких шансов с ним? Мир был таким ужасным. В машине Тэхён болтал о том, какой Субин тупой идиот, и, честно говоря, это было мило. Тэхён был не из тех, кто разражается тирадами, но, похоже, усталость давила на него и выносила с ноги двери, которые заставляли его молчать большую часть времени. И именно тогда, когда он, широко улыбаясь, говорил о всякой ерунде, а голова Бомгю была повернута к окну, он почувствовал, как теплая рука легла ему на колено. Бомгю старался не подскочить от шока. Так осторожно, как только возможно, он посмотрел на ладонь Тэхёна на своей ноге и его пальцы, обхватывающие внутреннюю сторону бедра. Тэхён сделал это так, будто хотел показать, как сильно он рассмеялся. Это было вроде обычного шлепка по бедру, когда шутка действительно удалась… только по чужому бедру, с которого он и не собирался убирать свою руку. Бомгю вообще не мог понять, что происходит. Никто из его друзей раньше не прикасался к нему там, никогда не заставлял всю его ногу становиться горячей и бесформенной от простого прикосновения. Потому что друзья так не делают — не ночью, когда вы наедине в машине, без намека на юмор или иронию. Бомгю взглянул на лицо Тэхёна, чтобы увидеть, было ли на нем стыд или шалость. Но этого не было. Все то же безмятежное и довольное выражение лица, которое было у него всю дорогу… В некотором смысле даже невинное. Как будто ничего и не произошло. Грязная часть разума Бомгю хотела, чтобы Тэхён сжал пальцы на его бедре, чтобы он мог почувствовать давление от его прикосновений, чтобы они были более интимными и более реальными. Бомгю наблюдал за Тэхёном, который вел машину, держа одну руку на руле, а другую на бедре Бомгю. По сути, его мечта сбылась. Как будто они были на настоящем свидании, и его действительно подвез его настоящий парень, который был не просто другом, которого он недавно нашел среди городских атлетов. Он снова начал слушать Тэхёна, чтобы не быть грубым. — Таким образом, я считаю, что бюджет на ремонт скейтпарка не выходит за рамки бюджета для благоустройства парков и рек. Но я не думаю, что нынешняя администрация когда-нибудь даст зеленый свет на этот проект. Что означает, что это ваша обязанность, как законного избирателя, голосовать за кандидатов, которым интересно мнение общества, а не только предпринимателей в этом районе, — сказал Тэхён, и, очевидно, его мозг все еще находился где-то в Бернс-парке. Затем Тэхён сжал колено Бомгю, и тот изо всех сил старался не двигаться. И будто невзначай, он опустил руку и снова положил ее на руль. И выражение его лица ни разу не изменилось, как будто прикосновение, которое морально разрушило Бомгю, абсолютно ничего для него не значило. Бомгю не знал, что чувствовать. Он не знал, должен ли он что-то сказать. Он не знал, должен ли он сказать Тэхёну, что это нормально или нет. С одной стороны, это было просто его колено, и он полностью осознавал, что Тэхён не хотел сделать ничего такого и просто проявлял дружескую нежность. С другой стороны, Тэхён просто играл с его сердцем, и Бомгю это одновременно нравилось и не нравилось. Но вообще ему нужно было что-то сказать, потому что тишина уже начинала казаться неловкой. — Можно я возьму твой переходник? — спросил он. — Конечно, — сказал Тэхён, пожимая плечами. — Suture Bilmuri, — объявил Бомгю, давно введя в привычку сообщать Тэхёну, какая песня играет, чтобы он мог запомнить ее на будущее. — Ты знал, что парень из этой группы играл в Attack Attack? Ты ведь знаешь Attack Attack? Типа ты должен. — Ага, наверное, — сказал Тэхён. — Но я не думаю, что они мне понравились. — Зараза, — выругался на него Бомгю и замолчал, позволив песне заполнить тишину. — Гю, — позвал Тэхён. Он звучал серьезно, что заставило Бомгю чувствовать себя неловко, но он чувствовал себя неловко всю дорогу, так что это не стало неожиданностью. — М-м-м, — отозвался Бомгю. — Если это слишком, просто скажи мне. Но мне было интересно… Почему Сонхо назвал тебя… ну, ты знаешь… — спросил Тэхён, по-видимому, не решаясь закончить свой вопрос. Бомгю не постеснялся этого слова. — Педиком? — спросил он, переходя к делу. Почему-то этот вопрос, исходящий от Тэхёна, разозлил его. И его нерешительность спросить об этом разозлила его еще больше. Вероятно, потому, что сегодня вечером ему неоднократно дали понять, что Тэхён был натуралом до мозга костей. И теперь он тыкал своими глупыми гетеросексуальными пальцами в рану, которую Бомгю пытался залечить уже долгое время. — Да, — выдохнул Тэхён, и, вероятно, он смутился либо из-за того, что не произнес это слово, либо из-за того, что это слово вообще было сказано. Бомгю заметил, как он крепче вцепился в руль. — Не спрашивай меня об этом, — сказал Бомгю с разочарованием в голосе. — Оу, — сказал Тэхён, явно удивленный тем, что Бомгю впервые так резко заткнул его. Пару секунд его логически устроенный мозг пытался просчитать, как достичь межличностного взаимопонимания и найти способ продолжить этот разговор. Не то, чтобы Бомгю считал его роботом, который просчитывал каждое его социальное взаимодействие — он просто думал, что Тэхён был гораздо умнее, чтобы задавать ему такие вопросы. Бомгю наблюдал, как он терпит неудачу. — Почему нет? Бомгю закатил глаза, но отказался продолжать смотреть на Тэхёна, потому что, если бы он выглядел рассеянным и незаинтересованным, тогда этот разговор не стал бы слишком серьезным. Но Бомгю не мог не высказаться, потому что сейчас для него было важно выплеснуть злость и показать свое превосходство. — Потому что ты спрашиваешь не потому, чтобы узнать, почему он так меня назвал, а потому, что ты просто хочешь узнать, был ли он прав, — сказал Бомгю, стараясь не казаться рассерженным, и полностью провалился. Это был первый раз, когда он по-настоящему огрызнулся на Тэхёна. Тэхён на мгновение замолчал. Бомгю чувствовал, как Тэхён смотрит на него, и это невыносимо раздражало его. — Так он был прав? — Тэхён спросил это так внезапно, что Бомгю чуть не подскочил на месте. Вместо этого он замер. Он хотел подраться с Тэхёном и не знал почему. Может быть, потому, что он не хотел говорить Тэхёну, что он гей, не хотел, чтобы Тэхён осуждал его. Может быть, он обижался на Тэхёна из-за того, что тот давил на него… Но, с другой стороны, он никогда бы не признался сам. Возможно, потому, что он не думал, что нетрадиционная ориентация других людей была проблемой Тэхёна, учитывая, что он сам был абсолютным натуралом. И самая уязвимая его часть не хотела, чтобы его отношения с Тэхёном изменились. Он хотел, чтобы Тэхён по-прежнему сидел с ним на кровати, слушая, как он играет на гитаре, он хотел еще хоть раз посмотреть с ним на звезды, он хотел, чтобы Тэхён по-прежнему без сомнений прикасался к нему, не задаваясь вопросом, заставляет ли это Бомгю влюбиться в него. Он не хотел, чтобы расчетливый и логичный ум Тэхёна пытался разгадать каждую мелочь, которую он делал или говорил. Он хотел бороться за это, чтобы эта надежда не умирала. — Хорошо, — сказал Бомгю, скрестив руки на груди. — В эту игру могут играть двое. Почему тебя это так волнует? Бомгю пристально смотрел на Тэхёна, пока не получил удовлетворение от того, что Тэхён перевел взгляд с дороги на него. Момент, когда их взгляды встретились, был, мягко говоря, неудобным. — Потому что ты мой друг, верно? — сказал Тэхён гораздо более спокойным тоном. И это заставляло Бомгю чувствовать себя ужасно. Получить преимущество в разговоре таким образом было ужасно. — Ладно, — сказал Бомгю, стараясь избегать зрительного контакта. Он слышал, как бьется его собственное сердце. Ему хотелось ущипнуть себя, потому что он чувствовал себя не в своем теле, как будто это был какой-то кошмар. — Да. — Что «да»? — Тэхён выдохнул. — Да, он был прав, — уверенно сказал Бомгю, и он услышал, как его дружба с Тэхёном разбивается вдребезги. Но было лучше, если бы его голос прозвучал уверенно. — Оу, — сказал Тэхён и замолчал. И это все, что этот мудак смог сказать после всего, что он устроил? — Что? — Ничего, я просто… — Тэхён запнулся, и он казался расстроенным или виноватым, или какой-то смесью всего сразу. Что не имело особого смысла для Бомгю. — Просто что? Думаешь, я не похож на гея? Узкие джинсы, длинные волосы и накрашенные ногти тебе ни о чем не говорят? — сказал он, решив вести себя токсично, несмотря на то, что он прекрасно знал, что Тэхён имел в виду совсем другое. — Нет, я просто немного удивлен. Я думаю. Я думаю, что это так, — сделал вывод Тэхён. Он кивнул, чтобы подтвердить свои слова. Бомгю всегда считал эту привычку милой, и ей удалось немного растопить его сердце. — Оу, — сказал Бомгю, пытаясь понять скрытый смысл. Значит, Тэхён спросил это, потому что думал, что Бомгю ответит «нет»? В таком случае, зачем ему спрашивать? Хотела ли какая-то его часть, чтобы Бомгю ответил «да», поэтому он все равно решился попробовать? Нет, это было глупо. — Что? — спросил Тэхён, и Бомгю наконец почувствовал исходящее от него напряжение. Он предположил, что Тэхён беспокоился, что каким-то образом причинил Бомгю боль. Вероятно, потому, что именно так Бомгю и вел себя — как раненый зверь. — Ничего, неважно, — сказал Бомгю, покачав головой. Он мог бы снова спросить, почему Тэхён задал этот вопрос, но это оправдание про дружбу прозвучало бы снова. Но все же. Бомгю хотел кое о чем спросить Тэхёна — око за око, так сказать. Может быть, если бы они оба вели себя немного грубо и настойчиво, то тогда никто бы из них не вел себя грубо и настойчиво. — Почему Хюнин Кай сказал, что у тебя есть девушка? Тэхён был спокоен, хотя и издал один тихий звук, пока думал. — Потому что вроде как она у меня есть, — ответил Тэхён, не совсем гордо или уверенно. Он нахмурился, что было больше похоже на разочарование. И Бомгю приложил общие усилия, чтобы не подать и виду, что его сердце только замерло. — Странный ответ на этот вопрос, — раскритиковал его Бомгю. — Это глупо, — сказал Тэхён, качая головой. — Мне кажется, что она считает нас парой, но я не думаю, что хочу встречаться с ней. Бомгю потряс головой. Как Тэхён мог так спокойно относиться к тому, что он случайно с кем-то встречался? Был ли он настолько бессердечен? Неужели он действительно не знал, что другие люди чувствовали к нему? Бомгю хотел возненавидеть, кем бы, черт возьми, ни была эта девушка, но не мог. Потому что она была такой же, как и он — безумно влюбленной в Тэхёна и надеющейся, что произойдет нечто большее. — Как ты можешь не знать точно? — спросил Бомгю. — Потому что мы не говорили об этом, — сказал Тэхён с чувством завершенности. — Хорошо, так поговорите об этом? — предложил Бомгю. — Я не могу, мы идем на выпускной вместе, — сказал Тэхён. И это было самой тупой, самой незрелой школьной херней, которую когда-либо слышал Бомгю. — Вы ходите на свидания? — спросила ревнивая, язвительная часть Бомгю. — Вроде того, — сказал Тэхён и просто пожал плечами. — Мы гуляли, но я не считаю это свиданиями. Между тем, она, вероятно, весь вечер думала, что это было свидание. Так же, как и Бомгю сегодня. — Вы целовались? — спросил Бомгю, чувствуя, как вопрос обжигает его горло. — Да, — сказал Тэхён. Желудок Бомгю вскипел от ревности. Бомгю задавался вопросом, держал ли Тэхён когда-нибудь ее за бедро так, как он держал Бомгю. Лежал ли он с ней, направляя ее руку, чтобы взять в рамку звезды над ними. Он задавался вопросом, скрывал ли Тэхён музыку, которая ему нравилась, рядом с ней. Он задавался вопросом, смеялись ли они вместе, пока не упали друг на друга не в силах больше дышать. Он задавался вопросом, сидел ли Тэхён когда-нибудь на ее постели, разговаривая обо всем и ни о чем одновременно. — У вас был секс? — спросил он, не в силах удержать язык за зубами. Он понятия не имел, хочет ли он знать ответ или нет. — Бомгю! — выругался на него явно расстроенный Тэхён. Он яростно покачал головой, как показалось, не веря в услышанное. — С каких это пор ты стал таким чертовски любопытным? — С тех пор, как ты первым начал совать нос в чужие дела! — крикнул в ответ Бомгю. Но ни один из них, как ему казалось, не злился. Ни один из них не беспокоился, что из-за того, что они расскажут друг другу об этом, произойдет что-то плохое. И им не было неловко, потому что они разговаривали друг с другом так же, как и всегда. Может быть, они вообще не разрушали свои отношения, может быть, они просто узнавали новую информацию, чтобы подпитать прошлую, теперешнюю и грядущую душевную боль. — Мне жаль, — сказал Тэхён после тишины, последовавшей за их криком. — Между прочим, у нас ничего не было. На самом деле, у меня ни с кем еще не было. Бомгю почувствовал покалывание в животе и конечностях, словно это желание рвалось наружу. Он испытывал превратное удовольствие от осознания, что Тэхён все еще был девственником. То, что никто другой не сделал того, чего он так чертовски сильно хотел, было единственной справедливой вещью в мире. — У меня тоже не было, — сказал Бомгю, прислонившись головой к окну. Он подумал, что ему стоило отплатить тем же. Возможно, теперь они были квиты. Когда они подъехали к дому Бомгю, свет в нем уже не горел. Одной головной болью меньше на сегодняшний вечер. — Спасибо за сегодня, — сказал Тэхён, когда Бомгю уже собирался открыть дверь, чтобы выйти. — Это много значит для меня. Бомгю стало тепло от этих слов. Он повернулся, чтобы вернуться назад в машину, но внезапное изнеможение настигло его. — Я тоже хорошо провел время, — сказал Бомгю, и он действительно так считал, но это прозвучало так сухо, что он почувствовал себя глупо. — Подожди, Гю! — сказал Тэхён, прежде чем дверь закрылась. Бомгю просунул голову назад в машину. Тэхён потянул за футболку Бомгю, которая все еще была на нем. — Твоя футболка. Он слышал, что пары иногда дарят друг другу подарки на первом свидании. Так что, к черту. — Оставь себе, — сказал он, и улыбка, появившаяся на лице Тэхёна, стоила всех слез и душевной боли.***
Тэхён почувствовал, как горячие слезы стекают по его лицу в ту же секунду, когда он услышал, как захлопнулась дверь машины. Бомгю — гей. Вероятно, всегда им был. Бомгю не проигнорировал его письмо, потому что Тэхён был парнем. Вероятно, в тот день он пришел в парк и передумал, как только увидел, что его ждет Тэхён. Потому что дело было не в том, что тот был парнем. Дело было в самом Тэхёне. Ему было все равно, что тогда они были детьми, потому что это ничего не меняет. Тэхёну просто придется смириться с тем фактом, что он не тот, кто нужен Бомгю. Но Тэхён не хотел признавать, что это реально, он хотел разорвать себя на части и снова собрать, чтобы стать тем, о ком мечтает Бомгю. Тэхён хотел быть кем-нибудь другим. Кем угодно, кроме себя самого. Потому что он был готов на все, абсолютно на все — он достиг успеха, о котором его сверстники могли только мечтать… Но он никогда не был достаточно хорош для Бомгю. Чего он добивается? Чего он, черт возьми, добивается? Чего он добивается, пытаясь стать ближе к Бомгю, если он всегда знал, чем это все закончится? Чего он добивается, притворяясь, будто Бомгю никогда не читал его письмо? Чего они оба, твою мать, добиваются, притворяясь, будто никакого письма не было? Почему Бомгю ведет себя так, как будто он никогда не знал, что у Тэхёна есть к нему чувства? Ничто не имело смысла. Но одновременно все обретало смысл, потому что плохое никогда не случалось просто так. Он провел ладонью по груди, чувствуя кончиками пальцев наклейку на футболке Бомгю. И он задавался вопросом, была ли она теперь его самой ценной вещью или же просто напоминанием о его разбитом сердце. Он никогда не чувствовал себя таким счастливым и таким грустным одновременно, и все это из-за одного и того же чертового парня.