Печенье к кофе

Чонгук честно пытается вникнуть в суть лекции. Он крепко сжимает ручку и отчаянно выцарапывает ключевые слова на тетрадных клеточках, вовсе не глядя на постепенно заполняющийся белый лист, но пальцы каждый раз непроизвольно застывают, чернила оставляют на странице грязную кляксу, и спустя лишь минуту горе-студент снова ловит себя на том, что безбожно пялится. С детства такой аксессуар как очки не вызывал ничего, кроме чувства неловкости и насмешек у окружающих. Стёкла на лице обычно шли ключевым дополнением к образу прыщавого ботаника-задрота, который до восемнадцати лет даже с девчонкой не гулял. Но когда, скажите пожалуйста, восприятие современности так изменилось, что очки не на шутку будоражат сознание в довольно непристойном контексте? Преподаватель истории вне всякого сомнения завидный красавчик. Добрая половина факультета пытается добиться его внимания: кто интересом к предмету и знаниями, а кто вырезом декольте и длиной шпильки. Чонгука нелепые попытки охомутать профессора всячески забавляют, хотя нельзя не признать, что он и сам тает только от одного взгляда обсидиановых лисьих глаз в его сторону. Сдержанный классический стиль Мин Юнги, все эти его рубашки, галстуки, расстёгнутые пуговицы, закатанные по локоть рукава, этот низкий с хрипотцой голос, уложенные назад длинные волосы цвета вороного крыла… Разве есть шанс не увязнуть? Каждый раз на паре по истории Чон мысленно проклинает себя за голубые крови, ведь успеваемость падает пропорционально тому, как много думает он о молодом преподавателе. Но если в последнее время юноша с переменным успехом контролирует противоречивые мысли, стараясь в первую очередь сосредоточиться на учебном материале, то сегодня чёртовы очки, впервые появившиеся на профессоре, забирают всю волю, всё внимание и весь здравый смысл. К концу лекции Чонгук искусывает все губы, сгрызает колпачок ручки и протирает дыру на пятой точке, пока ёрзает в нетерпении, мучаясь откровенными фантазиями. Тетрадь красуется парочкой выхваченных в минуту прояснения разума слов, которых для понимания темы и сдачи теста ну никак не будет достаточно. Обречённо простонав, Чон начинает собирать рюкзак, уже предчувствуя, сколько потратит времени, самостоятельно изучая проваленные параграфы. Аудитория медленно пустеет, остаются лишь самые отъявленные фанатки Мин Юнги, желающие урвать заветного внимания чуточку больше. Профессор делает вид, что не замечает кокетливых глупых улыбок, хищных голодных взглядов, нелепых подмигиваний и прочих фокусов с неуместными наклонами и выдавливанием груди из выреза кофточки. Мужчина с беспристрастным выражением отвечает на заданные вопросы, параллельно разбирая завал бумаг на рабочем столе. Раздосадованная равнодушием со стороны ледышки-профессора группа студенток всё же покидает кабинет, по дороге слишком громко обсуждая очередную неудачу. Чонгук не специально уходит последним: у него рассыпались карандаши, и пришлось ползать подбирать противные грифели в деревянных чехлах. Его задержка не была умышленной. Ну почти. — Они флиртовали с тобой, — бурчит юноша, подойдя к преподавательскому столу. Юнги перестаёт вытирать исписанную мелом доску и оборачивается. — Но я ведь не флиртовал с ними, — пожимает плечами и усаживается на краешек стола. Уголки вишнёвых губ приподнимаются в улыбке. — Да какая разница! Своим видом ты провоцируешь их! — Чонгук топает ногой как маленький, а после складывает руки на груди. — Вот зачем? Зачем ты надел эти чёртовы очки сегодня? Ты знаешь, что вся аудитория потекла и затопила физрука под нами? — По крайней мере, потёк Чонгук. Точнее — его член. Мин снисходительно улыбается и прикусывает губу, заставляя горе-студента отборно проматериться у себя в голове. Мужчина поправляет те самые злосчастные очки в чёрной пластиковой оправе под цвет рубашки и упирается руками в края столешницы, чуть шире разводя пикантнее требуемого обтянутые брюками ноги. — Зайчик ревнует. Чонгук давится возмущением. Покраснев, он подобно выброшенной на берег рыбке хватает губами воздух, не находя достойных слов для ответа. — Я не ревную, а забочусь о всеобщей успеваемости! — нелепо выкручивается. — Разве можно сосредоточиться на материале, когда преподаватель так чертовски горяч? Юнги всё же позволяет себе расхохотаться. Бубнящий негодующий младшенький как отдельный вид милоты — хочется сжать пухлые щёчки и затискать до смерти, улюлюкая. — Иди ко мне, — говорит и склоняет голову к плечу. Чёрные глаза внимательно наблюдают за чужими неловкими переминаниями с ноги на ногу. — Мы в учебном заведении, профессор Мин. Не переходите черту. — Иди ко мне, я сказал. Чонгук оборачивается к двери, убеждается в её закрытости, обречённо стонет и сокращает дистанцию, застывая на относительно безопасном расстоянии. Мужчина закатывает глаза и за бляшку ремня притягивает Чона ближе, умещая несопротивляющуюся тушку меж своих разведённых ног. — Ну чего ты? — Руки пробираются под мягкий лавандовый свитер. — Я ведь утром такого счастливого зайчонка собирал на учёбу. Что случилось? Холодные пальцы очерчивают выпуклости живота и скользят к пояснице, подушечками утопая в соблазнительной ямке. Под нежной лаской Чонгук плавится и теряет все иголки. — Я не хочу, чтобы на моего хёна смотрели так, как позволено смотреть только мне. Ты такой… Ты слишком… Ты просто слишком, и это заставляет меня страдать. Сегодня я и слова не понял из твоей лекции, потому что откровенно пялился. Тебе придётся мне всё заново объяснять в индивидуальном порядке. — Это всё, в чём нуждается мой малыш? От хищного взгляда чёрных прищуренных глаз, спрятанных за тонкими прямоугольными стёклами, Чонгуку хочется заскулить. — Нет! Очки! Чтобы я их больше не видел! — Я подумаю, зайка. Мальчишка дуется, и Юнги это несказанно забавляет. Руки опускаются и сжимают обтянутые джинсами ягодицы. Чон охает от неожиданности и тут же разыгрывает неприступную крепость под маской неподдельного возмущения. — Профессор! — Щёки краснеют пуще прежнего. Юнги смеётся и поднимается на ноги. Дразняще мажет губами по распахнутым влажным губам юноши, а после облизывается и горячо выдыхает прямо в раскрасневшееся ушко: — Дома поговорим. Затем следует лёгкий укус в шею, но ноги Чонгука уже готовы подогнуться от приятных ощущений. — Я тебя ненавижу. Знай это. — Моя спина готова столкнуться с последствиями твоей ненависти, — усмехается и шлёпает юнца по заднице. Парнишка стонет и на пятках разворачивается к двери. В столовую он уже не успевает, да и на следующую пару придёт с опозданием, ибо первым делом необходимо посетить кабинку мужского туалета в намерении избавиться от навязчивых непристойных картинок, спроектированных злосчастными очками.