Печенье к кофе

Юнги снова мучает бессонница — неисследованная индивидуальная реакция волчьей природы на полнолуние. В такие периоды парень готов сойти с ума: дни не имеют ни конца ни края, время тянется тонкой удушающей петлёй, с каждым часом всё туже и туже затягивающейся вокруг горла. Сидеть в четырёх стенах невыносимо до помешательства, поэтому каждую ночь Мин выскальзывает из крохотной однушки и бесцельно бродит по близлежащим улочкам. Сейчас он странствует по городу в поисках круглосуточной кофейни, даже если это и звучит абсурдно в случае одолевающей бессонницы: без холодного американо парень не вынесет свои бодрствующие пытки. На часах 3:15, улицы пустынны, круглый жёлтый диск над головой вызывает непреодолимое желание хорошенько его отфутболить подобно мячу. Сентябрьская прохлада вынуждает спрятать руки в карманы ветровки. Так и не обзаведясь стаканчиком американо, Юнги начинает злиться: на нежелающие работать по ночам кофейни, на чёртову волчью природу, подарившую после получения контроля над звериной сущностью невозможность уснуть в апогей цикла, на чёртового вожака стаи, который, зная его проблему, не может хотя бы в полнолуние поставить Мина в рейд. Вот кто сейчас патрулирует территорию? Хосок? Да этот дилетант всю службу наплевательски сидит в телефоне! Отличный подбор персонала! Нечего сказать! Юнги поправляет повязку на лбу и пинает камешек, который, отлетев, ударяется в основание фонарного столба. Поток из ниоткуда налетевшего ветра ледяными пальцами пробирается под одежду и заставляет съёжиться. Чёрные отросшие волосы спутанными прядками падают на глаза, а полы лёгкой камуфляжной куртки так и норовят распахнуться. Мин чертыхается и сворачивает за угол. С очередным ветряным нашествием парню начинает мерещиться женский голос. Юнги хмурится, но от возможной игры разума не отмахивается. Абстрагировавшись от внешних шумов, концентрируется на высоких частотах и убеждается в действительности доносящихся криков. Полкилометра на северо-запад. И это ещё их территория. Мин ускоряется, позабыв про так и не найденный стаканчик американо. Чем ближе подбирается, тем громче и разборчивее вопли, скорее походящие на зов о помощи. Если чрезвычайная ситуация связана с типичной житейской неудачей позднего возвращения домой, то бездействие патрульных логично и оправдано: волки не влезают в вопросы людей. А если какой-то молодой оборотень, не совладав с сущностью зверя в полнолуние, решил позабавиться с человеком, то о подобном следует немедленно доложить альфе — накажут и новобранца, и не уследившего дежурного. Остаётся буквально два квартала, когда в нос ударяют первые нотки сырости. Влажная почва после дождя. Ни с чем не сравнимый запах детей ночи. Глаза Юнги округляются, но шага он не сбавляет. Адреналин бурлит в крови, и оставшиеся метры парень преодолевает за пару секунд. Земельный запах раздирает носоглотку до слёз в уголках глаз. Узкая тёмная подворотня. Худенькая шатенка прижата к бетонной стене. Голова её запрокинута, а руки отчаянно бьют по спине обидчика, присосавшегося к открытой шее. С каждой секундой попытки вырваться ослабевают, голос становится тише, и сейчас её стонов с былого расстояния Юнги бы ни за что не услышал. Глаза закатываются, колени подгибаются. — Немедленно отпусти её. Крепкая спина, облачённая в белую рубашку, вздрагивает, но от жертвы вампир не отходит ни на шаг. — Тебе лучше по-хорошему отпустить её. Незнакомец всё же лениво отклеивается от почти бездыханной девушки и позволяет ей осесть на землю. Мин настороженно ступает ближе, предвидя возможную попытку ретироваться, но, вопреки ожиданиям, нарушитель с минуту стоит неподвижно, а затем лишь медленно оборачивается. Перед Юнги всего-навсего какой-то ребёнок. Не больше двадцати. Чёрные короткие волосы лохматым гнездом торчат в разные стороны. Глаза красные, но небывало большие и слегка напуганные. Кожа белая как снег. Кончик аккуратного прямого носа, губы и челюсть измазаны алым. Свежая кровь завораживающе блестит в свете уличного фонаря, тонкими нитями подкрашенной слюны свешиваясь с подбородка. Мальчишка хлопает длинными ресницами и недвусмысленно шмыгает носом, втягивая воздух. — Твой запах. Он не вызывает во мне аппетит. Ты воняешь как немытая уличная собака. Юнги закатывает глаза и фыркает. Сейчас бы какому-то могильному падальщику критиковать его природные ароматы. — Ты серьёзно? — Мину все ещё не верится, что в двадцать первом веке вампиры высмеют запахи оборотней. — Первый раз волка увидел? Круглые глаза становятся ещё больше. Парнишка делает шаг назад, а Юнги это смешит. Не данный ли индивид с минуту назад чуть не укокошил невинного смертного в намерении перекусить? И это он сейчас опасается? — Кого-кого? — несмело переспрашивает малолетний нарушитель. Мин ослабляет контроль над звериной сущностью и позволяет прорезаться парочке клыков, глаза же меняют цвет с тёмно-карего на янтарный. — Воу! — Незнакомец отшатывается. — Не строй идиота! — негодует, складывая руки на груди. Длинные резцы залипательно давят на сочную мякоть нижней губы, сосредотачивая всё внимание парнишки напротив. — Ещё скажи, что не знаешь, на чьей территории находишься. Тебе повезло, что сегодня дежурит самый безынициативный оборотень стаи. Но везение уже закончилось, ибо я сам сдам тебя альфе. Из какого ты клана? Мальчишка растерянно озирается вокруг себя, маленькими клычками прикусывая окровавленную губу. Юнги его поведение не нравится. — Чего застыл? Отвечай, я тебе говорю. — Я не знаю, что сказать, ибо не понимаю, о чём речь. Мин до боли вонзается ногтями в нежную кожу ладоней. Непростая будет ночка. Хотел приключений заместо бессонницы — получай. — Назови свой клан. — Я правда не понимаю, о чём ты говоришь. Какой клан? Какие альфы? Я просто-напросто хочу есть. — Человеческую кровь? Это тебя не смущает? Брюнет в недоумении потирает лоб. Заметно поникший, он беспокойно оглядывается — покусанная девушка всё еще лежит на холодном бетоне без сознания. — Я… — несмело тянет. Испачканные кровью руки не на шутку дрожат. — Я правда не знаю. Я вышел из бара, вдруг резко всё закружилось, глаза заболели: любой свет вызывал рези и жжение, а желудок скрутило. Я слышал стук её сердца. Я… э-э-э… мне казалось, я должен. Так правильно… Только не это! Нет! Нет! Нет! Перед Юнги новообращённый вампир, за первый свой обед сразу же нарушивший правила двух сообществ. Альфе это не понравится. Ой как не понравится. Согласно кодексу, представитель клана не имеет права бросать ещё зелёного птенца на произвол судьбы, гнездо обязано заботиться о молодом вампире и заниматься его обучением. А здесь ещё и нападение на человека на принадлежащей оборотням территории. — Не хочу тебя огорчать, но отныне ты больше не миленький мальчик со смазливой мордашкой. Ты — кровожадное чудовище. От того, как кривится лицо парнишки, Мину становится не по себе: внутри что-то против воли сжимается, вызывая дикое желание не видеть чужие страдания. — Ты хочешь сказать, что я..? Нет-нет-нет! — Малой, ты почти что грохнул барышню за твоей спиной, пока утолял кровавую жажду. Неоспоримые факты, и всего лишь, — волк пожимает плечами. Мальчишка в панике хаотично утирает лицо, смотрит на липкие красные ладони, и круглые глаза наполняются слезами. Сердце Юнги сжимается. Нельзя не признать, что он искренне сочувствует бедному ребёнку. Что с ним сделает совет? Отсекут голову? Вероятно. Необученный молодняк не ценится и рассматривается как расходный материал, которым можно загладить любую междоусобицу. Глава клана наверняка предложит избавиться от источника неприятности с целью мирного решения конфликта. — Только не реви! Слышишь? — Подходит ближе. — Ответь мне на пару вопросов. Во-первых, как тебя зовут? — Ч-чонгук. Чон Чонгук, — отвечает и шмыгает носом. Видеть заплаканное миленькое личико, измазюканное кровью, весьма необычно. — Хорошо, Чонгук. Ты помнишь, с кем виделся перед тем, как всё закружилось и появился дикий голод? — День рождения у Чимина... Мой друг. Мы отмечали в баре. Я выпил больше положенного и вышел подышать. Потом мне окончательно поплохело. Помню какого-то парня, он помогал выбраться на улицу. Этот человек вроде как последний, кого я видел, перед тем как отрубиться и очнуться на траве у автобусной остановки. — Кто это? Сможешь узнать, если увидишь? — Д-да, думаю да. Из ниоткуда Юнги резко ударяет пониманием, что вскоре на месте происшествия появится Хосок — странно, что он до сих пор не заявился. За долю секунды Мин принимает неоправданно глупое решение. — Сейчас тебе придётся пойти со мной. — Чтобы ты сдал меня какому-то альфе? Волк закусывает губу. У него ещё есть шанс передумать. Хотя разве можно, когда на тебя смотрят огромные оленьи глаза, печальные и блестящие от слёз, напитанные страхом и ищущие в тебе толику надежды? Этот ребёнок не заслуживает, чтобы по причине чужой халатности и безответственности его лишили головы в первую же неделю новой жизни. — Нет. Никуда я тебя не сдам. Пока! — делает оговорку и сокращает расстояние, чтобы схватить новообращённого вампира за руку. О пострадавшей Мин не переживает: Хосок непременно вызовет скорую помощь. — Но тебе придётся отвечать на мои вопросы и внимательно слушать. А сейчас нам лучше поторапливаться. Подобно болванчику Чонгук согласно кивает и сильнее сжимает протянутую ладонь.